Experience Грабовского. Вечно молодой

Ждали вместе с частью большой семьи форварда: с его отцом успели обсудить все последние новости, а маленький и жутко любопытный Грабовский-самый младший успел перезнакомиться, кажется, со всем персоналом комплекса. И вот наконец…

— Как получилось, что ты и Джаггер здесь, а жена с дочкой остались за океаном?
— Подумали, что ей нелегко будет одной с двумя детьми, решили так разделиться. Ближе к “миру” воссоединимся в Минске. А пока сыну полезно привыкнуть к мужской компании. А то ведь в Америке дома у него в основном женское окружение.

— Понимаешь, что твой приезд для болельщиков да и тренеров — сродни появлению мессии?
— Я же приезжаю в этом качестве не первый год. Правда, прежде оправдывать чаяния доводилось, увы, не всегда. А сейчас давление еще выше: играем-то дома, перед родной публикой. Но ответственность делает сильнее.

— Быть мессией в 25 и в 30 — разные миссии?
— Хм, хороший вопрос… Я просто дома, и это здорово. Здесь родные, друзья. Всегда чувствую себя на родине молодым. Даже отец сейчас на тренировку привез — совсем как в детстве.

— С чем связано такое рвение? Лед покинул последним…
— Тренер сказал, что мне сейчас не хватает кондиций. Вот и побегал чуть дольше, поднабрал.

— Хэнлон изменился?
— Не заметил. Та же эмоциональность, тот же английский. Мне так даже привычнее — все как в НХЛ. Считаете, коуч стал серьезнее? Ну, может быть… Хотя это нормально: с возрастом так у всех. Человек набирается опыта, на что-то смотрит иначе.

— Сезон для тебя уже пересек промежуточную финишную черту. Можешь охарактеризовать клубную часть одним словом?
— Попробую… Если по-английски — “experience”. В переводе — опыт, проба чего-то нового. Нового клуба, партнеров, тренеров, города, атмосферы.

— И как: это лучше или хуже того, что было в Торонто?
— Просто другое. Как и во всем, есть и плюсы, и минусы.

— В числе последних — пролет “Вашингтона” мимо плей-офф. Нет ощущения, что это становится твоим проклятием?
— Не радует — определенно. Видимо, судьбой нам было предначертано не попасть в этом году в плей-офф. Может, останься в Торонто, и удалось бы принять участие во втором в НХЛовской карьере нокаут-раунде. А так и “листья” пролетели. Правда, мы оказались не у дел по другим причинам, они досаждают “Кэпиталс” уже не первый сезон. Команда же и в прошлом вышла в плей-офф, считай, чудом. Ладно, что рвать волосы: я же, в конце концов, еще не такой старый. Может, нынешняя неудача — залог сбережения сил на будущие свершения в Кубке Стэнли.

— Раз затронули тему “Мэйпл Лифс”, не могу не поинтересоваться: первый в форме “Вашингтона” матч в Торонто явно же не был “всего лишь очередным”?
— Не стану кривить душой: конечно, он не являлся рядовым. Вероятно, потому и вышло, что перегорел: на ровном месте получил травму, попав под конек Кларксона. Неудачно упал, а он засандалил мне пяткой в голову. Ничего, залатали. Уже позже, в Вашингтоне, переделали швы — видишь, шрама почти не видно.
Куда обиднее даже не это повреждение, а то, как ко мне отнеслись во время того матча в Торонто. Считаю, просто по-хамски.

— То есть?
— Знаю, что болельщики “листьев” меня любили, я отвечал взаимностью. Но камеры словно специально не показывали меня на табло. Хотя это обычная практика: например, Галак провел в “Сент-Луисе” всего ничего по сравнению с тем, сколько я в “Лифс”. А его там специально крупно набирали камеры, фанаты устраивали овацию. Меня же, уж не знаю по чьей указке, словно вычеркнули из истории клуба. Ладно, главное, что в двух из трех свиданий с “Торонто” мы победили, а мне в одном случае удалось ассистировать Овечкину при взятии ворот.

— Такое отношение утверждает в мысли, что прошлым летом ты все сделал правильно?
— Это утверждает в мысли “слава богу, что они пролетели мимо плей-офф, пусть так будет и дальше”. Что, впрочем, не отменяет того, что скучаю по бывшим партнерам и болельщикам “Торонто”.

— Опять же Овечкина упомянули, нельзя не развить тему. Как относишься к критике в его адрес? Мол, при почти восьмидесяти бомбардирских очках — “минус 35” полезности.
— Критикам предложил бы посмотреть видео и заодно задуматься, как формируется “плюс-минус”, кто в эти моменты на площадке. Он же не один.

— Но, насколько знаю, к показателю полезности ты всегда относился трепетно. И личные “плюс шесть”, по логике, греют?
— Не огорчают, точно. Когда ты в плюсе, чувствуешь себя в игре, полезным и нужным команде. Помню мои минусы под руководством Карлайла: ни чувства локтя партнеров, ни уверенности. В плей-офф тоже был в минусах, хотя, если вспомнить, сколько было упущено моментов, чтобы с помощью партнеров обратить их в плюс…

— Овечкин вернулся из Сочи расстроенным?
— Само собой, он ожидал другого. А здесь еще и клуб пролетел мимо плей-офф. Сезон, считай, провален и для него, и для меня. Но сейчас у обоих есть шанс сгладить концовку — хорошо выступить на чемпионате мира.

— Обсуждали с партнером минский “мир”?
— Конечно. Да и как иначе, если с Россией играем в одной группе. Будем настраиваться на Овечкина. А он — на нас. Кстати, Александр же знает о моей травме. Предостерег, чтобы был осторожен.

— Заодно ведь партнеры по “Вашингтону” будут и в других сборных. Они интересовались, что такое Беларусь и Минск?
— Немного. Что такое Беларусь они уже и так знают, а Чимера даже бывал в наших краях в прошлом. Уорд вот поинтересовался, есть ли в Беларуси темнокожие. Успокоил, мол, не слишком много, но есть.

— Как у тебя с суевериями? 13 шайб в сезоне не раздражают?
— Не очень. Надеюсь, что в следующем будет больше.

— Но из этой чертовой дюжины, полагаю, одна — самая запомнившаяся?
— Это о которой?.. А, в ворота “Коламбуса” — сотая в НХЛ? Ну да, такая веха обычно запоминается. Хотя эта конкретная — и не без доли горечи: матч-то стал победным, но “Блю Джэкетс” в итоге вышли в плей-офф, мы — нет. Но сувенир, конечно, остался. В лиге это поставлено на конвейер: самому подсчитывать не нужно, есть специальные люди. Они ведут учет и вручают должным образом оформленный приз.

— Как твой многострадальный голеностоп?
— Нормально, но еще не на сто процентов. Очень противная травма: от иной за месяц оправляешься, а эта мучает потом целый год.

— А у тебя еще и рецидив случился. Поторопился вернуться в строй?
— Может, и поторопился. Но не я, а тот, кто меня спешил в этот строй вернуть. Наука на будущее: в следующий раз быть осторожнее.

— Тебя в сборной пока определили в компанию…
— …к Кольцову и Гаврусу. Костю, понятно, давно знаю. Но и Артур, по первым ощущениям, толковый парень: и катается неплохо, и отдать умеет, и принять. Хотя особо пристально следить за партнером пока не было времени. У Хэнлона же не расслабишься: тренировки в режиме “intensive”, Глен есть Глен. Но это супер, мне нравится.

— В отличие, подозреваю, от истекающего срока контракта с “Вашингтоном”. По логике, уже должны были “подкатывать” с предложением нового.
— Раньше пытались, но, видишь, мои травмы все подпортили. Сейчас — пока молчок. Но не особенно переживаю по этому поводу: уверен, без клуба не останусь. Разве что второго кряду лета на фоне неопределенности не хотелось бы.

— Мотивировать тебя на выступление в сборной никогда не нужно. Но, возможно, статус свободного агента — лишняя гиря на чаше этих весов? Блеснешь в мае в Минске — и НХЛовские менеджеры зашевелятся активнее.
— Едва ли. Если скауты кого и выискивают на мировых чемпионатах, то в основном молодежь, к которой меня точно уже не причислишь. А игроков вроде меня оценивают по тому, что показываешь именно в НХЛ.

— Минск, на твой взгляд, изменился в преддверии мирового хоккейного форума?
— Особо не заметил: каким был красивым, чистым и уютным, таким и остался. Разве что здания новые появляются. Вот и у меня возле дома китайцы уже что-то успели возвести. А реклама “мира” в глаза пока не очень-то и бросается. Помню, в Риге в 2006-м ее было определенно больше. Хотя время для тематического разукрашивания города еще есть.

— Что успел за пару дней на родине?
— Набор стандартный: наведаться в гости к бабушке, заглянуть на дачу, увидеться с друзьями…

— Чем потчевала бабушка?
— Понятно чем: пасхальными пирогами.