Новый главный. Дмитрий Манцевич: полный вперед!

Сразу заметим, что этот белорусский специалист — просто клад для журналистов вследствие удивительной контактности. Просьбу об интервью “Прессболу” Дмитрий Евгеньевич встретил весьма радушно:
— Очень люблю беседовать с представителями СМИ. В таких разговорах всегда можно почерпнуть для себя немало ценного.

— Сборная несколько лет не имела номинального главного тренера, поэтому ваш приход на должность ныне воспринимается едва ли не как мессианский.
— Приятно, когда в тебя верят, верят в знания и способности. Вместе с тем я не волшебник и каких-то скорых чудес не гарантирую. С одной стороны, есть понимание тех изменений, которые следует произвести в белорусском плавании. С другой — все будет зависеть от профессионализма нашей команды: от качественной работы тренеров, спортсменов, функционеров, спортивных чиновников.

— А как плавание появилось в вашей жизни?
— Банально. Мама привела в бассейн по рекомендации врачей — для укрепления здоровья. А потом, что называется, прикипел я к этой стихии — воде. Без ложной скромности скажу, что был очень трудолюбивым и добросовестным спортсменом, скрупулезно выполнял тренерские задания и рекомендации. Когда уже подрос и стал студентом института физкультуры, возник внутренний вопрос — вот занимаюсь плаванием уже много времени, а больших результатов все нет и нет. Так, может, я делаю что-то неправильно, не использую способности по максимуму? Довольно серьезно занялся наукой, поступил в аспирантуру, защитился, работал в комплексной научной группе.

— Есть ли принципиальное отличие работы тренера в плавании от труда наставников других индивидуальных видов спорта?
— Работа специалиста в нашем виде одна из самых сложных в мире, поскольку приходится иметь дело с невообразимым количеством различных факторов и нюансов. Мы связаны с водной средой, где должны найти опору для продвижения тела в среде, гораздо более плотной, чем воздух. Требуются большие знания в гидродинамике. Ведь что нужно для того, чтобы плыть быстрее? Либо увеличить мощности гребка, либо снизить сопротивляемость водной среды, которая противостоит продвижению тела в семьсот раз сильнее воздуха. И первый, и второй факторы напрямую зависят от техники плавания, поэтому по важности правильной постановки техники спортсмену плавание стоит в одном ряду с прыжками в воду и со спортивной гимнастикой.
Единственное, что облегчает работу пловцов — отсутствие гравитации в процессе прохождения дистанции. Но одновременно это же нам и мешает, поскольку не развивает атлетические способности. Стало быть, использовать лишь программу тренировок в бассейне мы не можем, требуется много работать еще на суше — в сухих залах, в тренажерных. В том же детском возрасте тренировки в воде и на суше нужно использовать в пропорции 50 на 50. А зачастую ребятишки буквально из воды не вылазят во время занятий, что является грубейшей ошибкой планирования. А потом удивляемся, почему результаты встали. Руки не развиты, ноги не развиты, нет мышечного корсета живота и спины, рыхлая задняя поверхность бедра. Чем ему плыть-то?

— Вы органично влились в плавательный научно-исследовательский процесс. Почему решили прервать белорусский период работы?
— Еще при Советском Союзе Минск был городом-побратимом югославской Любляны. В 1988 году к нам приехала делегация аспирантов из Люблянского университета. Среди них был один парень, который интересовался моими плавательными научными разработками, которые к тому времени стали известны. Он попросил стать его научным руководителем. После этого я дважды был у него в гостях, побывал в Белграде, Загребе, Любляне, знакомился с преподавателями, выступал перед студентами и, естественно, консультировал его исследования.
В один прекрасный момент НОК Югославии обратился с просьбой к нашему Олимпийскому комитету об отправке меня в их страну как спортивного специалиста. Договор был подписан, я приехал в Югославию, а буквально через полтора месяца это государство перестало существовать. Референдум, Словения голосует за выход из федерации. Работал уже в суверенной стране с шестью пловцами, трое из которых через год стали участниками Олимпиады в Барселоне.

— В 80-е годы плавание в Словении практически не культивировалось, а при вас определенно ожило и даже приросло серьезными успехами на международной арене. Как удалось перекроить на иной лад целую нацию?
— Толчок дал национальный подъем, возникший после обретения Словенией независимости. Ранее, когда существовала Югославия, плавание развивалось только у хорватов и сербов. Словении отводилась роль мекки зимних видов спорта — хоккея, горнолыжного спорта, прыжков с трамплина. Местные тренеры по плаванию никогда не выезжали на соревнования или на зарубежные сборы, их ученики не попадали в обойму национальной команды. Исключение составляли разве что братья Петричи. А вот когда Словения стала независимым государством, в ее плавательной среде появилось огромное желание для самореализации. А здесь я еще им попался на пути со своими научно-методическими разработками, рожденными на методике подготовки пловцов в Советском Союзе. Удачное стечение обстоятельств — тот мой аспирант пошел в гору по карьерной лестнице: вначале возглавил Институт спорта, а затем стал заместителем главы словенского НОКа. Как вы понимаете, с тех пор плавание получило большую поддержку от спортивных верхов страны.
Такую же государственную поддержку ожидаю увидеть и в Беларуси. Та система, которую мы намерены выстроить в нашей стране, заслуживает сановного внимания. Сейчас разговариваю со многими людьми и пытаюсь понять, кто финансирует белорусское плавание. Возьмем тот же прекрасный Дворец водных видов в Бресте, где проходил чемпионат страны. Это же государственное учреждение, правильно? Что же получается — мы, национальная сборная, государственный субъект, приезжаем на этот объект тренироваться и выступать, но прежде должны заплатить деньги за аренду. А почему, собственно? Похожая ситуация проклевывается в минском Дворце плавания, который должен открыться в этом году. Нужно в этих вопросах разобраться.
Вот вы спрашивали, как удалось продвинуть словенское плавание на международной арене. Главное, что там удалось выстроить систему. Не одну показательную акцию провести, а работать систематически. Мы определили методику подготовки, подложили под нее научное обеспечение, и гоняли этот цикл многие годы — с 1994-го по 2008-й. Наша статистическая база вместила в себя 14 лет наблюдений. Представляете, какая это пища для ума и какой опыт для тренерского состава? Они могли делать ошибки, но наставники и спортсмены понимали, что в этом не место сборов виновато и не настроение пловца, что это именно методическая ошибка, которая постоянно проявляла себя на протяжении многих лет. То есть при таком системном подходе ее легко вычислить и исправить. И больше не повторять.

— Ваш пока самый известный ученик — десятикратный чемпион Европы, трехкратный чемпион мира на “короткой воде” в плавании баттерфляем, участник трех Олимпиад Петер Манкоч.
— О нем много говорить и не надо, потому что его характеристика очень емкая — профессионал до мозга костей. Петер сумел подчинить свою жизнь интересам спорта, он работал для того, чтобы понять, какой же его максимум, и обязательно его достичь. Что нас сблизило с Манкочем? Вера в меня как тренера и одинаковая мотивация, ведь я ступил на тренерскую стезю так же ища максимум. Мы были “больны” одной болезнью. И если это все обобщать, другого пути к успеху нет. Нельзя быть наполовину беременным профессией: либо ты рожаешь ребенка, либо нечего заикаться о процессе его зачатия. Или как говаривал булгаковский профессор Преображенский — двум богам служить нельзя.

— Как возник в карьере турецкий вектор?
— Если быть точным, непосредственно в Турции я не работал. Моя должность — технический директор федерации — подразумевала лишь периодические наезды в страну. Получается, что сейчас я фактически впервые оформил постоянное рабочее место в стране.

— И как это вы от Европы в белорусские “палестины” подались? Ностальгия накрыла?
— Это ведь моя родина. Я здесь родился, учился, работал. И если моя страна позвала меня, если нуждается в моих услугах, было бы черной неблагодарностью ответить отказом.

— И после чемпионата мира в Шанхае, и после Игр в Лондоне наш лидер Александра Герасименя постоянно отмечала ваш вклад в ее успех в процессе совместных сборов. Откроете секрет, что такого вы ей порекомендовали в ходе тренировок?
— Нужно уяснить простую вещь — любые изменения идут во благо. Если человек ставит целью улучшение результата, он в любом случае должен что-то изменить в себе, в тренировочном процессе. Особенно это касается людей с длительной спортивной карьерой. Способов преодолеть рутину множество — можно переехать в другое место тренировок, поменять тренировочную группу, изменить методику, использовать новые методы объективного контроля.
Саша — блестящая спортсменка, которая тренируется у замечательного тренера Елены Климовой. Но чтобы избежать возможного застоя в результатах, они обе понимали — что-то нужно менять. Попросили помощи, совета, приехали ко мне, поработали вместе, и все получилось. Саша попала в новое плавательное окружение таких же суперпрофессионалов, при этом для них Герасименя сама была идолом, мировой звездой. Вот так они друг на друга положительно влияли.

— Как далеко в методическом и технологическом плане ныне шагнуло мировое плавание?
— Не хочу много говорить об этом, мы пока сильно отстаем. А расстраиваться и расстраивать кого-то еще до начала нашей общей работы не хочется. Образно говоря, ведущие сборные уже улетели от нас в космос. А мы только начинаем строить космодром. Но, с другой стороны, и в нашей небольшой небогатой стране, стране без особых тренерских традиций в плавании, есть наставники мирового масштаба, которые работают на высочайшем методическом уровне. Прежде всего имею в виду Елену Владимировну Климову и наставницу Жени Цуркина Анну Павловну Букрееву. Так что Беларусь — перспективный плавательный проект.
Кстати, вы знаете, какими статьями словенские журналисты провожали меня на должность главного тренера белорусской сборной?

— Хулили и сыпали проклятья в спину?
— Ничего подобного. Лейтмотив газет был таков: “Дмитрию выпала честь стать главой национальной сборной Беларуси, поэтому пожелаем ему удачи”. Я тоже считаю, что удостоен чести быть избранным среди 18 кандидатов.

— Ваша оценка нынешнего состояния белорусской команды.
— Мне еще предстоят персональное знакомство со многими людьми и соответственно доскональная оценка возможностей сборной, но уже сейчас понятно, что в Беларуси есть как минимум две фигуры мирового масштаба — Александра Герасименя и Евгений Цуркин. Это наши бренды, мы будем активно работать на их продвижение, и они в свою очередь будут работать на белорусское плавание и на подъем его среднего класса. В то же время нужно понимать, что в нашей стране не появятся десять звезд, подобных Герасимене и Цуркину. Но одного-двух в ближайшей перспективе должны взрастить. И это уже будет большим делом для Беларуси. Благо перспективной молодежи у нее много.