Ключ к власти. Страшилки Карабра

Исполком ИБУ вдруг заявил, что федерация больше не будет во время Олимпийских игр брать у спортсменов пробы для паспорта крови. Это решение прошло бы незамеченным для широкой аудитории, если бы не оказалось, что канадец Джим Карабр, вице-президент ИБУ как раз по медицинским вопросам, ни сном ни духом не знал о заявленной теме и даже отсутствовал на заседании. Возмутился он громко и имел поддержку у других членов медицинской комиссии ИБУ — итальянца Фабио Манфредини и француза Пьера Жанни, о мнении которых исполком также не удосужился осведомиться. Более того, в официальной повестке дня этот вопрос не значился, ранее на встречах с медиками не обсуждался, то есть возник спонтанно, решился мгновенно, а о последствиях теперь нас стращает Карабр.

Зловещий паспорт

О паспорте крови в последнее время шумят особенно много. “Первой ласточкой”, чьи крылья опалило его введение, считается знаменитая немецкая конькобежка Клаудиа Пехштайн, которую дисквалифицировали перед Играми в Ванкувере. Последний же преданный гласности случай касается титулованного российского велогонщика Дениса Меньшова. У него аномальные показания биологического паспорта обнаружились на “Тур де Франс” 2009, 2010 и 2012 годов. Пятикратная олимпийская чемпионка Пехштайн истово билась за свою честь в судах — тщетно. Меньшов же махнул рукой, заявив, что даже не желает вдаваться в подробности. В самом деле, спорить с цифрами — дело трудоемкое, затратное, и пока ни одни судебные прения, касающиеся обвинений по биологическому паспорту, успехом для атлетов не увенчались.
Напомню, данные паспорта позволяют обнаружить различные манипуляции с кровью, употребление субстанций, стимулирующих эритропоэз (EPO, CERA, генных препаратов EPO нового поколения, пептидных EPO-миметиков, активаторов генов EPO) и так далее. Последнее добавление: с сентября в запрещенном списке появится газ ксенон. Его еще не умеют (!) обнаруживать путем тестов, однако будут наказывать за необъяснимое увеличение уровня тестостерона или расхождения в биологическом паспорте, о чем в конце июня особо подчеркнула научная группа Совета Европы.
Сбором данных для паспортов занимаются большей частью именно федерации, а также национальные антидопинговые агентства (НАДА). На сайте ВАДА недавно появилась статистика за 2013 год. Так, в биатлоне наибольшее количество проб “на паспорт” взяло РУСАДА (283), далее идут ИБУ (239) и “Антидопинг Норвегии” (66). У агентства Германии в этой графе значится цифра 38, у канадского Центра по этике в спорте — 27, у остальных — гораздо меньше. (Про Беларусь не забыла, ее организаций в этом списке просто нет.)
Что касается ВАДА, то оно брало “на паспорт” совсем немного — лишь 56 проб, что, естественно, даже не означает, что контролем охвачено полсотни биатлонистов. Скорее всего, шел набор данных на нескольких спортсменов, причем не факт, что они могут уже спать спокойно. Ведь, к примеру, этой весной результаты российской победительницы крупнейших марафонов бегуньи Лилии Шобуховой аннулированы начиная с 2009 года. Обращаю внимание на эту особенность биологических паспортов: чтобы уличить атлета, нет нужды в повторном анализе проб, достаточно исследовать и сопоставить уже имеющиеся документальные данные. Практика показывает, что давность привлечения к ответственности по этой категории нарушений — пока до пяти лет. Однако нет сомнений, что будет охватываться все больший и больший период времени.
Кстати, в биатлоне настолько громких прецедентов, подобных названным случаям, нет, но чтобы быть настороже, достаточно вспомнить про устранение перед Сочи россиянок Ирины Старых и Екатерины Юрьевой, которые привлекли к себе внимание медицинской комиссии ИБУ как раз из-за абнормальных или близких к абнормальным показателям гематологического профиля биологического паспорта.
К слову, об отношении ВАДА незадолго до зимних Олимпийских игр к биатлону и его федерации можно судить по следующей статистике, опубликованной совсем недавно. В 2013 году ВАДА взяло в общей сложности 463 пробы. Из них больше всего, по 96, в биатлоне и лыжных гонках, 91 — в легкой атлетике, 80 — в бобслее и скелетоне, 43 — в конькобежном спорте. А, допустим, в хоккее — 16, в плавании — 14, в боксе — 2, в теннисе — 1. И, например, в сани, керлинг, велоспорт, греблю, дзюдо, тяжелую атлетику, футбол ВАДА вообще в прошлом году не совалось! По всей видимости, материальные и людские ресурсы ВАДА настолько ограничены, что оно просто не в состоянии черпать своим неводом постоянно и повсеместно. Приходится ему полагаться на международные федерации. Ибо еще одна “страшилка” для допингеров — МОК — проводит заборы физиологических жидкостей исключительно на Олимпийских играх, и в 2013 году он был занят исследованиями 392 проб, взятых еще в Лондоне.

Заговор исполкома

Вернемся к скандалу в ИБУ. Отказ исполкома федерации от забора проб для паспорта крови во время Олимпийских игр означает: о том, были ли показатели паспорта у олимпийцев нормальными или абнормальными, не узнает никто! Об этом и пытается просветить общественность вдруг ставший опальным вице-президент ИБУ доктор Карабр. Ведь МОК, как ни странно, никак не участвует в паспортизации — ни путем самостоятельного сбора данных, ни посредством мозгового штурма при анализе объемов информации. Более того, МОК даже не знает, отслеживанием каких спортсменов озабочены федерации и что они для этого предпринимают.
Антидопинговыми структурами сия особенность политики не афишируется. Чтобы откопать сведения по этой теме, нужно заглянуть, например, в “Отчет независимых наблюдателей на Олимпийских играх в Сочи- 2014”, опубликованный ВАДА в мае. В нем содержится, помимо прочего, рекомендация МОКу и федерациям выработать согласованную программу тестирования. Надо полагать, что пока все действуют по принципу “кто во что горазд”. В частности, в лыжных гонках правило “no start” (спортсмен не допускается к соревнованиям из-за превышения установленного уровня гемоглобина) на Играх действует, а в биатлоне нет. Не говорю уже о том, что предельные уровни гемоглобина тоже разные. То есть нельзя исключить ситуацию, когда атлет хотел бы выступить в обеих дисциплинах, но в одной его сочтут фактически нарушителем и не допустят к старту, а в другой спокойно отправят на трассу. Вот и глава Медицинской комиссии МОКа Арне Юнгквист, интервьюируемый на злободневную тему, признался, что не знаком с биологическими паспортами в биатлоне и системой сбора данных для них, правда, подчеркнул, что ранее призывал ИБУ придерживаться во время Игр правила “no start”.
Кроме того, из интервью журналу “SkiTrax” президента ИБУ Андерса Бессеберга, который вынужден давать пояснения после скандала, устроенного Карабром, следует: “Оборудование допинг- контроля, которое использовал ИБУ на четырех последних Олимпиадах, на трех из них работало плохо, в том числе и в Сочи, где поначалу оно не функционировало вовсе — предположительно из-за нарушения калибровки высокоточных приборов во время транспортировки”. Веселенькое дело! А ведь именно в начале Олимпийских игр наиболее велик шанс поймать за руку нарушителей, использующих запрещенные вещества и методы, следы которых испаряются очень быстро, а то и совсем не обнаруживаются без помощи биологического паспорта.
Не дал Бессеберг обнадеживающих прогнозов и на Пхенчхан- 2018, заявив, что авиаперелет опять же плачевно скажется на состоянии оборудования. Дескать, исследовав вопрос, исполком ИБУ и принял решение отказаться от сбора данных во время Олимпиады.
Ситуация представляется довольно странной. Единой системы тестирования и так нет, а ИБУ еще и самоустраняется! Масла в огонь подливает все тот же Карабр. Он утверждает в интервью “Fasterskier”, что одной из главных проблем ИБУ считает расследование федерацией допинг-случаев. Канадец в качестве эксперта по антидопингу занимал различные должности в ВАДА и МОКе, осуществлял надзор за тестированием в лыжных видах спорта на Играх-2002, ознаменовавшихся дисквалификацией лыжников Йохана Мюлегга, Ларисы Лазутиной и Ольги Даниловой. И, по словам Карабра, его разочарование подходами ИБУ растет. Вице-президент ИБУ по медицинским вопросам заявляет, что информация утаивается от него, принятие решений затягивается, и он толком не знает, почему. Примеры на виду: на днях ИБУ озвучил вердикты по россиянкам Старых с Юрьевой, а также по немке Эви Захенбахер-Штеле, у которой в Сочи обнаружили метилгексанамин. Это случилось только после шума, поднятого Карабром.
Кстати, Карабр не просто разот- кровенничался со СМИ, он направил добрую сотню официальных писем с изложением своего несогласия с исполкомом ИБУ — в адрес национальных федераций и физических лиц. Вице-президент сообщил, что это решение исполкома — большой шаг назад в борьбе с допингом. Если оно будет утверждено, то биатлон станет единственным видом спорта на выносливость, не собирающим на Олимпийских играх данные для биологических паспортов. А это в свою очередь “очень огорчит и даже шокирует ВАДА и МОК”.
Канадец идет еще дальше: он видит в происшедшем политическую подоплеку. Выражается он здесь весьма осторожно и несколько туманно. С одной стороны, намек следует в адрес принимавших решение членов исполкома. Помимо Бессеберга (Норвегия), это вице-президенты Сергей Кущенко (Россия), Клаус Ляйстнер (Австрия), Готтлиб Ташлер (Италия), Ивор Лехотан (Словакия), Томас Пфюллер и генсек Николь Реш (оба — Германия). И логично возникает вопрос: неужели попавший в оппозицию Карабр кивает на них, подразумевая, что они спускают на тормозах случаи с соотечественниками?
С другой стороны, вице-президент по медицинским вопросам своим протестом, по сути, объявил о начале борьбы за место главы ИБУ. Кресло с 1992 года занимает Бессеберг, которому уже под семьдесят. Карабр обещает изменить атмосферу, царящую сейчас в исполкоме, члены которого “ходят по струнке”, так как якобы боятся, что их страны потеряют право проведения этапов Кубка мира. “У людей так много личных интересов, что они голосуют не в интересах биатлона”, — полагает канадец, имеющий вдобавок и гражданство США. Называя себя основателем биатлона в Канаде, он упрекает “традиционно сильные в биатлоне страны в самодовольстве” и призывает мыслить более креативно. Очевидно, что в случае его избрания этапы Кубка мира будут чаще проводиться за пределами Европы и, в частности, в Северной Америке, где биатлон, сетует Карабр, пока мало популярен и не обласкан телевидением. Для справки: конгресс, на котором состоятся выборы нового президента ИБУ, пройдет 4-8 сентября в Австрии.
Ну а с третьей стороны (возвращаемся к причинам скандала), отказ от любой антидопинговой программы означает сокращение финансирования, что чувствительно ударяет как раз по людям, задействованным в этой сфере. Поэтому, как говорится, выберите наиболее привлекательную для себя точку зрения.
Как бы то ни было, статистика показывает, что количество положительных допинг-проб во всех видах спорта в 2013-м выросло за год более чем на 20 процентов (с 4723 до 5962). В то же время общее количество проанализированных проб увеличилось лишь на 0,8 процента (с 267645 до 269878). Охота становится все более профессиональной!
Неожиданно вырвавшаяся за пределы кулуаров заварушка в биатлоне проиллюстрировала отдельные дефекты борьбы с допингом. Но та неизбежно продолжит развиваться и совершенствоваться, и все больше титулованных и совсем неизвестных атлетов очутятся под огнем.