Мир моды. Светлана Трукшанина: модель карьерного роста

Еще пару лет назад одну из самых перспективных атакующих защитниц Беларуси прочили в национальную сборную, восхищаясь ее выступлениями в “молодежке” и “Минске-2006”. Однако, перебравшись за океан и здорово зарекомендовав себя в NCAA, она внезапно оставила спорт. Вместо этого обворожительная минчанка подалась в fashion-бизнес — и в кратчайший срок, к своим 27 годам, покорила престижнейшие вершины индустрии. О том, почему так произошло, а также о перипетиях жизни топ-модели девушка с обложек глянцевых заокеанских журналов без утайки поведала корреспонденту “ПБ”.

— Давай вспомним историю твоего отъезда в Штаты. Изначально ведь маршрут за океан лежал по баскетбольной линии, верно?
— Да, поддалась на уговоры тренера из Америки, которая настолько вдохновилась моей игрой на молодежном (U-20) чемпионате Европы, что потом специально приезжала в Беларусь — отслеживать, как выступаю в национальном чемпионате. Игры за “Минск-2006” получались, поэтому в скором времени университет “Эль-Пасо” предложил стипендию и место в баскетбольной команде для продолжения карьеры. Это было лето 2007 года: я закончила РУОР, клуба, где могла бы выступать дальше, не нашлось (столичный развалился, а иные команды страны заинтересованности не проявили), а развиваться хотелось. Поэтому сдала заокеанские тесты, успешно прошла в число зачисленных в вуз и двинула за океан.
По сути, ехала в неизвестность — толком не представляла, что ждет. Успокаивала себя лишь мантрой “в любой момент могу собрать вещи и вернуться домой”. Если честно, на протяжении нескольких первых недель была к этому очень близка, едва не сорвалась. Донимали и языковые трудности, хотя английским немного владела, и разница в культуре. Но постепенно привыкла, притерлась, и все пошло своим чередом.

— А что поначалу смущало больше всего?
— Переехала на юг Техаса, где вокруг пустыня, а население в основном — чернокожие и мексиканцы. Антураж, мягко говоря, не самый восхитительный. К счастью, в команде были европейки, чье присутствие помогало. В тамошних вузах, кстати, зачастую половину студентов набирают из Старого Света, а потом формируют группы вперемежку с местными, чтобы адаптация проходила проще. Мне помогло это, а также то, что ассистент тренера вместе с одной из баскетболисток перебрались в Штаты из Польши. Ментальность у славян схожая, а потому привыкать к Америке стало легче.

— Насколько понимаю, раскрыться в студенческом баскетболе Америки тебе помешали проблемы со здоровьем…
— Первогодкам за океаном обычно особо не доверяют: больше тренируешься и сидишь на лавке, чем играешь. Тебя словно готовят к выходу на тамошний уровень. Потом кредит доверия растет. Прочувствовала это на себе, потому что второй год получился успешным — после него дела вовсе пошли в гору. Получала призы лучшему игроку недели в конференции, индивидуальные награды по профилю. Но, увы, все перечеркнули травма и операция, после которых врачи отвели на восстановление два года.
Восемь дырок в кости, крестообразные связки, мениски — полетело все сразу… Столь длительная пауза, разумеется, карьеру застопорила. Зато в освободившееся от тренировок время смогла успешно доучиться, поступить в магистратуру, найти хорошую работу. И в результате, когда здоровье позволило вернуться на площадку, особо в баскетбол уже не рвалась. Понимала, что уйма времени упущена — куда резоннее искать себя в иной сфере.

— Как дался переход из спорта в цивильную жизнь?
— Очень сложно, поскольку всю жизнь посвящала баскетболу, строила далеко идущие карьерные планы. Когда же “поломалась”, пришлось кардинальным образом менять все, к чему привыкла. Без спорта испытывала настоящую ломку, и, чтобы ее облегчить, окунулась в учебу. Закончила отделение “международный бизнес” в колледже, потом переехала к брату в другой город — и получила степень магистра в области делового администрирования по специальности “стратегический менеджмент”. Много времени уделяла интернатурам: из-за того, что планировала играть в баскетбол большую часть сознательной жизни, опыта иной работы не было. Поэтому пришлось бесплатно работать на разные компании, чтобы соорудить приличное резюме. Но в итоге все сложилось как нельзя лучше: сейчас работаю ассистентом в крупном салоне по продажам luxury-автомобилей, с удовольствием применяя знания на практике и получая взамен хорошую зарплату. Ну и, разумеется, веду активную деятельность в модельном бизнесе.

— Вот мы и переходим к самой интересной части интервью. Когда поняла, что место баскетбола в карьере займет работа на подиуме?
— Если откровенно, еще в Беларуси во мне пульсировала жилка интереса к этому виду деятельности. Когда жила в Минске, совмещала тренировки с занятиями в школе Сергея Нагорного. С переездом в Штаты, правда, модельный бизнес забросила. Но после травмы подумала: почему бы не вспомнить былое? Ведь пока лечилась, могла себе позволить у кого-то пофотографироваться. Использовав опыт, приобретенный в Беларуси, начала делать первые шаги в направлении американского подиума. Меня заметили, стали приглашать к участию в различных проектах, а затем сотрудничество вовсе перешло на постоянную основу — рекламные шоу, фотосессии для журналов, промо-съемки. Вариантов столько, что в какой-то момент пришлось даже стать избирательной, потому что работа моделью конфликтовала с основной занятостью — нужно было отвлекаться, уделять много времени fashion-подготовке, путешествовать. Будь мне лет 18-19, возможно, в этот водоворот окунулась бы. Но сейчас уже связываю будущее с более стабильным и серьезным видом заработка.

— Расскажи о первых шагах в качестве модели за рубежом. В чем были главные различия с аналогичной деятельностью в нашей стране?
— Белорусский опыт был полезен в плане какого-то понимания сути работы, правильного использования навыков. В той же школе Нагорного модели все-таки больше ориентированы на европейские образцы — высокие, стройные, худенькие. Здесь же все совершенно иначе. Америка — страна неограниченных возможностей, здесь каждый может найти нишу по нраву. В Штатах есть площадки для женщин больших размеров, средних, маленьких и вообще “малышек” по 140-150 сантиметров роста. Любой предоставляется возможность раскрыться, если есть желание и заряженность на труд.
У меня все начиналось прозаично, поскольку не имела никаких контрактов с агентствами или модельными холдингами. Как-то позвонил фотограф, с которым пару раз работали для портфолио, и позвал на показ — заболела одна из девчонок, срочно требовалась замена. Я согласилась и спустя пару часов, когда вновь шла по подиуму, испытала и восторг, и невероятный прилив адреналина. Ощутила, что эта работа по-прежнему приносит удовольствие — ради таких моментов готова многим в жизни жертвовать. Дальше же закрутилось все само собой: одно предложение, другое — и вот уже показы выстроились в целый график выступлений…

— У нас бытует стереотип, что на подиум можно попасть только через постель. В Штатах этот путь так же извилист?
— В Америке очень-очень много агентов-женщин, особенно в области fashion-индустрии. Они там держат практически все модельные агентства. Поэтому попасть на подиум через постель по понятным причинам особо не получится. Те же, кто все-таки ступают на эту скользкую дорожку, сколь быстро зажигаются, так же стремительно и гаснут. Все модели, которых знаю, путь на обложки журналов пробивали исключительно трудом и напором. Понимаешь, Америка — огромная страна. Здесь не один или два воротилы правят бал, чтобы, переспав с ними, стать королевой этого самого бала. Если есть талант, то к порочным вариантам прибегать незачем.

— На какие жертвы идут люди в модельном бизнесе?
— Прежде всего это время, которое крадешь у личной жизни. Шоу в основном проходят вечерами — бывает очень много выступлений, по три-четыре на неделе. Соответственно не можешь оставаться с близкими, поскольку идешь работать. Во-вторых, такая жизнь предполагает социальную активность. Ты обязан светиться в ночных тусовках, постоянно быть на виду, что-то рекламировать. Мне, например, последний раз предлагали быть лицом компании, производящей питьевую воду. Отказалась, потому как просто не могла выдерживать график мероприятий, которые вместе с различными комплексами развлечений растягивались на всю ночь — и шли друг за другом несколько недель подряд… Наконец, надо постоянно держать себя в тонусе, ухаживать за внешностью, телом. А когда совмещаешь работы, на это просто не остается сил. Не спать ночами и хорошо выглядеть — ситуации взаимоисключающиеся. И таковыми не являются, только если имеешь уйму свободного времени после показов. У меня такого нет — и, получается, надо четко расставлять приоритеты.

— Постоянно держать себя в форме напряжно?
— Если честно, мне повезло: тело позволяет во многом игнорировать ограничения. Однако правильное питание и сон — это то, чем железно дисциплинирую организм. Иногда отказываюсь пойти погулять или пообщаться с друзьями просто для того, чтобы выспаться и сохранить тонус.

— Еще одна распространенная идея в наших палестинах ставит знак равенства между словами “юноша-модель” и “гей”. Опровергнешь?
— Признаюсь: какое-то время этот стереотип тоже разделяла — и, встречая мужчин из этой сферы, вешала на них гейский ярлык. Но потом, когда стала с ними пересекаться по работе, общаться, поняла ошибочность посыла. Модели-мужчины просто очень хорошо ухаживают за собой — для многих это своего рода культ, возведенная в абсолют идея. С другой стороны, в полном смысле парнями тоже называть их не могу. Такие люди очень влюблены в себя — и зачастую более женственны, чем девушки. Да, у них есть подруги, дети, жены, но они все равно ставят карьеру выше семейных ценностей и вкладывают в себя большие деньги.

— А отношения между моделями распространены?
— В плане личной жизни мальчики с девочками из fashion-индустрии вообще редко уживаются. Вроде как одна работа, одни и те же проблемы — проще друг друга понимать и принимать специфический образ жизни. Но обычно такие пары очень быстро распадаются. С одной стороны, эти люди замкнуты на себе — и в эгоизме самодостаточны. С другой — моделям престижнее быть свободными, поскольку одиночество притягивает больше внимания, больше поклонников. Сегодня ведь человек с подиума популярен только в том случае, если находится на слуху, пользуется вниманием публики. Когда же пары находятся в отношениях, появляются на публике вместе, их перестают воспринимать как людей, теоретически доступных каждому. И восхищаться ими теряется смысл. Соответственно если пары все-таки складываются и живут вместе, то стараются отношения не афишировать.

— Защищены ли вы в плане безопасности? Ведь моделям наверняка следуют непристойные предложения, досаждают агрессивные поклонники?
— Буквально несколько дней назад испытала нечто подобное на себе. Несколько моих фотографий были размещены на обложках местных журналов. И вот когда пошла в магазин, какие-то мужчины меня узнали, стали всюду преследовать, фотографировали на телефон, предпринимали попытки познакомиться. Честно говоря, испугалась, потому что эта назойливость переходила все допустимые границы. В тот момент поняла людей, которые говорят об обратной стороне известности: мол, если хотите стать узнаваемыми, прежде всего подумайте, как это отразится на вашей повседневной жизни. А заодно осознала, что реальной защиты от любого из проявлений агрессий у нас фактически нет. Нужно самой думать и принимать меры, чтобы отгородиться от нападок.

— Вспомнишь самый сложный вызов, который довелось пережить в новой ипостаси?
— Он приходится на любой из вечеров, когда измотанная фотосессией или сложнейшим переездом приходишь на шоу — и через силу стараешься выглядеть хорошо, улыбаешься, общаешься с людьми, хотя внутри нет ни энергии, ни сил, ни желания. Хочется бросить все и убежать. Но берешь себя в руки, стискиваешь зубы и создаешь то впечатление, которое от тебя требуют работа и статус. Ведь если будешь злюкой, корчащей из себя чем-то недовольную, очень быстро вылетишь из пула. И не факт, что туда вернешься.

— В спортивной карьере максимальные цели понятны: медали, чемпионские титулы, контракты. А что ты ставишь за ориентиры в модельном бизнесе?
— Сложно ответить, потому что в начале карьеры это был просто опыт. Увлечение, которое позволяло в какой-то степени себя реализовать. Сейчас же подиум просто приносит удовольствие — как в смысле рабочего процесса, так и в плане общения с интересными и влиятельными людьми. Кроме того, жизнь в стиле fashion позволяет держать себя в форме — очень приятно, когда после показов заходит разговор о возрасте и больше 22 лет мне никто не дает. Плюс это стимул хорошо выглядеть, правильно питаться, держать себя в рамках.

— Съемкам в “Плейбое”, обнаружь в почтовом ящике подобное предложение, дала бы зеленый свет?
— Так уже предлагали! Мои фото из мужского журнала, где рекламировала нижнее белье, попали на стол одному из редакторов “Плейбоя”, после чего возник вариант с фотосессией на платформе издания. Правда, от “обнаженки” я отказалась. Одно дело — нижнее белье. Те же показы “Victoria»s secret”, например, мне очень импонируют, поскольку задают тон и стиль красоте мировой индустрии, являются ее неотъемлемой частью. А вот “ню” — это не мое. Ни эстетически, ни психологически не представляю себе удовольствия от съемок.

— Следишь ли за баскетбольными делами в Беларуси?
— Сказать по правде, нерегулярно. Поддерживаю связь с бывшей одноклубницей Юлей Пантюх, также живущей в Америке. Ее сестра Вика играет в “Цмоках” — вот благодаря ей и получаю новости. Но цельного впечатления, увы, не имею — чтобы его составить, банально нет времени. Хотелось бы верить, что идет поступательное движение вперед. Но, осознавая белорусскую реальность, очень в этом сомневаюсь.

— Насколько помню, кроме Юли, вместе с тобой за океан уезжала целая группа девчонок из отечественной “молодежки”: Катя Шаркова, Лариса Латышева. Но по баскетбольной линии никто всерьез не пошел. Почему так получилось?
— Дело в том, что после университета у баскетболисток, кто всерьез задумывается о профессиональной карьере, есть всего два варианта ее продолжения. Либо идешь в женскую НБА, либо возвращаешься на родину и ищешь что-то там или по соседству в Европе. В здешней ассоциации, понятное дело, конкуренция сумасшедшая — пробиться туда практически нереально. А отправляться на поиски чего-то неизвестного в Старый Свет и начинать с нуля? Зачем, если у кого-то здесь сложилось с личной жизнью, у кого-то с работой, у кого-то со всем вместе. Получилось, баскетбол остался в стороне, жизнь изменилась, перешла на другие рельсы — и теперь каждый живет в реалиях, далеких от спорта.

— Тогда признайся, чего в твоей американской жизни не хватает, чтобы назвать ее счастливой?
— Наверное, семьи не хватает. Родителей рядом и размеренной личной жизни. Не хочу вдаваться в подробности, но, скажем так, все еще жду того человека, который оказался бы в нужное время в нужном месте рядом. После этого, наверное, и жаловаться будет не на что.