По бразильской системе. Расскажите вашему Чижу о нашем “Ботафого”

Над всей Бразилией безоблачное небо. Утомленное солнце жарит из последних сил. Тени исчезают ровно в полдень, как и полагается суб-экваториальным теням. Прибой таранит прибрежные пески с сокрушительной мощью, неся и опрокидывая трехметровой волной купальщиков и серферов.

Одинокая звезда

На пороге нас встречает молодой сеньор в хорошо выглаженной рубашке цвета яичного желтка. Его зовут Жулио, он сотрудник пресс-службы легендарного клуба, с его лучезарного “Bom dia!” начинается удивительное. Нога белорусского журналиста ступает на священную территорию бразильского футбола.
Здесь начинал великий Гарринча, здесь расцветал великий Диди, здесь заканчивал великий Бебето, здесь играл и тренировал великий Загало… Величие “Ботафого” здесь разлито в воздухе, как эфир, оно украшает стены и фасады, оно собрано в специальном музее, куда продают билеты за тридцать реалов (“Но для журналистов Беларуси бесплатно!”).
Даже с забора напротив на нас смотрят нетленные эпохи. Бетонная изгородь на той стороне запруженной автомобилями улицы украшена рукописными портретами легенд — работы неизвестных художников. Вот Нилтон Сантос, который провел за клуб 723 матча и стал двукратным чемпионом мира. Вот Карвальо Лейте, забивший в черно-белой форме 274 гола. Вот Леонидас, Роберто Миранда и Зе Роберто. Вот Жаирзиньо, про которого пел Высоцкий. Вот даже голландец Зеедорф, пыливший за “Ботафого” еще в прошлом году. В этой бесконечной шахматной партии все ходы записаны — иногда даже именно так, черной краской на белой стене. Гарринча на этой “инсталляции” похож на молодого Шварценеггера.
Жулио торопит — и увлекает нас в помещение, где гул кондиционера побеждает жару в одни ворота и с сухим счетом. Протягивает по запечатанному пластиковому стаканчику. В таких крошечных емкостях, на манер йогуртов и вымерших “мерзавчиков”, в Бразилии продают холодную питьевую воду. Но это не ширпотреб. На наших стаканчиках — эмблема “Ботафого”. Черный щит с белой звездой посередине. С первого дня за клубом закрепили такое символическое изображение. И дали детищу альтернативное имя — “Одинокая звезда”.
Жулио парень молодой и циничный. Переспрашивает: “Почему одинокая и почему звезда? Я не знаю, сеньоры, правда, не знаю. Это очень старая история”.
Конечно, старая. “Ботафого” был основан 120 лет назад.

Один из шести

Признаемся честно: именно сюда мы пожаловали вовсе не по идейным соображениям. В Рио четыре больших команды — кроме “Одинокой звезды”, есть еще “Фламенго”, “Флуминенсе” и “Васко да Гама”. Каждый клуб подсвечен священным ореолом и имеет многотысячную паству- торсиду. У каждого титулы и история. Но не в каждый пускают случайных гостей.
Мы честно написали на “е-мейл” всем из квартета. Кое-куда даже звонили по два раза. Но во “Фламенго” нам сразу дали от ворот поворот, во “Флуминенсе” пообещали встретить как родных, но начали безбожно мурыжить, в “Васко да Гама” вообще никак не отреагировали. Наверное, письмо прямо ушло в корзину.
И только “Ботафого” принял белорусских журналистов всерьез — и пригласил в оговоренное время. Его цвета сразу стали родными — и так похожими на черно-белую боевую раскраску минского “Торпедо”.
Штаб-квартира клуба расположена в двух зданиях, которые похожи одно на другое, как кабриолет и трамвай. Первое строение — изящный исторический особняк в восточном стиле, с высокими витражами и черепичной красной крышей. На время чемпионата мира “ботафоговцев” из этих апартаментов вежливо попросили. На целый месяц здесь оборудовали билетный центр, и в день нашего визита возле ворот обильно толклись немцы, спрашивая у каждого встречного лишний билет.
Второе здание — хмурое стеклобетонное сооружение, похожее на полицейский участок из американских фильмов. Два этажа, вахтер в униформе, турникет, пропускная система. В “нашу” смену на входе верховодит лихой усач, строго спрашивающий у незнакомцев “аусвайс”.
“Это наш головной офис, — отпивая из своего стаканчика, говорит Жулио. — Всего у клуба их шесть. Есть детско-юношеская академия в пригороде. Есть помещения на стадионе “Энженьян”, где мы проводим домашние матчи, правда, сейчас арена на реконструкции. Есть стадион “Кайо Мартинс” в Нитерое — там тренируются наши юноши. Плюс два офиса на берегу — там хозяйничают “пловцы”. Он так и сказал — пловцы, имея в виду, что “Ботафого” жив не футболом единым. Парусный спорт — другая страсть “Одинокой звезды”, она готовит команды для регулярного участия в атлантических регатах. Впрочем, к науке, которую мы в настоящий момент представляем, это, разумеется, отношения не имеет.

Академия и плоды

Сейчас в Бразилии зима. Сезон в разгаре, но на паузе — чемпионат страны замер, пережидает мундиаль. В головном офисе “Ботафого” тихо и прохладно, сотрудники перекладывают бумаги, кто-то куда-то звонит, главная команда под водительством тренера Вагнера Мансини мается где-то на сборах. Да она нас и интересует не шибко. Тем более идет в таблице ни шатко ни валко — на 14-м месте из 20. Переживает, как у нас говорят, не лучшие времена.
В клубе наступил тот замечательный период, который у нас называется страшным словосочетанием — “финансовые проблемы”. По этой банальной причине состав у “Ботафого” сегодня прозаический, звезд нет, а главный среди легионеров — 29-летний Марио Болатти, имеющий в багаже 12 матчей за сборную Аргентины. 14-е место сполна отражает действительность клуба, отчего он ни разу не перестает быть великим. “Такой сейчас период, это случается со всеми…” — спокойно философствует наш первый собеседник Фелипе АРАНТЕС, занимающий диковинную для наших широт должность международного координатора. Отхлебывая кофе (куда ж в Бразилии без кофе?), он излагает исчерпывающие подробности: “В сегодняшнем составе “селесао” только один игрок из “Ботафого” — запасной вратарь Жефферсон. Есть еще центральный защитник Дориа — капитан бразильской “молодежки”. Воспитанник нашей академии”.
Так мы выходим на тему, за которой пришли. Воспитание молодых игроков в Бразилии — та часть футбольной науки, на которой мечтает построить диссертацию не одна светлая голова. Оглушительное поражение от немцев 1:7 настигнет команду Сколари только завтра — и пока о феномене бразильского воспроизводства можно рассуждать без оговорок, попивая из фаянсовой чашки и глядя в окно на стройные пальмы Рио.
Фелипе Арантес — молодой человек в возрасте “немного за тридцать”, менеджер новой волны, выпускник престижного американского университета “Ратгерс”. У него потертые джинсы, отличный английский и современный взгляд на многие вещи. О производительности клубной академии он говорит на языке фактов: “Сейчас в основной обойме “Ботафого” 35 игроков. 15 из них — наши воспитанники. Это очень хороший показатель. Лет 10-15 назад было всего пару ребят. Но в 2009 году в клуб пришел новый президент — Маурисио Асумпсао. Он с первого дня определил приоритет — повысить эффективность детско- юношеского направления. В академию были вложены средства, приглашены тренеры, и сейчас мы пожинаем плоды. В условиях финансовых трудностей это очень большое подспорье”.

Пять тренировок в день

“Bom dia, сеньоры!” — в дверях кабинета появляется лысая голова. Белые штаны, рубашка в мелкую клетку, чуть застенчивая улыбка — это Ней СОУТО, директор академии “Ботафого”. Нам наливают кофе, жизнь становится еще интереснее.
Несмотря на “котовскую” прическу, Ней также молод и бодр — присаживаясь, он деловито дает нам справку: “При клубе подрастает 250 юных футболистов. Работают ребята очень интенсивно. Пять тренировок в день — обычная норма. С девяти лет до тринадцати занятия проходят в зале. Потом зал чередуется с травой. По выходным — матчи”.
Зальный футбол — тонкая материя для наших ландшафтов, но самая обычная — для бразильских. Директор Соуто, “по юношам” игравший за “вражеский” “Васко да Гама”, объясняет это на пальцах: “Смотрите, становление футболиста происходит в 7-13 лет. После этого ребенка уже ничему принципиально новому не научишь — можно только улучшить заложенные навыки. Когда ты играешь в зале, то много раз встречаешься с мячом и активно оттачиваешь технику. Вот поэтому ребятки и бегают на маленькой площадке. Мы стараемся дать им необходимые умения еще до того, когда они выйдут на большое поле. А на траве все совсем иначе. Парень может носиться по газону шесть-семь минут — и ни разу не коснуться мяча. И чему учит эта беготня? По подобной методике работают все футбольные академии Бразилии. Многие известные футболисты начинали в футзале — Роналдо, Неймар, Оскар, Виллиан…”
“И не думайте, что бразильских футболистов с детства не обучают тактике, — вступает Фелипе Арантес. — С 13 лет мы начинаем проводить разборы игр — с показом видео, толкованием тактических аспектов. А еще раньше, в 9 годков, ребята получают 60-страничный справочник. Там азы — по технике, тактике, психологии. Все делается для того, чтобы все разнообразие игры они постигали с раннего возраста”.
Включая “айпад”, сеньор Соуто елозит пальцем по стеклу и показывает странички с фигурками и разметкой, фрагменты видео и прочие “демо” — тренировочные наглядности мелькают на экране, как кадры научной хроники.

Кунцевщина и “Маракана”

Центральная канцелярия “Ботафого” — это не только пара зданий офисного типа. За ними — еще добрый гектар-полтора площадей, невидимых с улицы. Нас приглашают прогуляться по жаре — посмотреть интерьер, по старому довлатовскому выражению.
Мы проходим мимо бассейна с голубой водой. Мимо кафе, где клубные работники выделяют желудочный сок по фиксированному прайсу в 15 реалов. Мимо трех мини-футбольных площадок, огороженных сеткой, — там резвится детвора, мечтающая играть, как Неймар. Входим в ангар, где гулко раздается стук баскетбольных мячей, — отличный паркет, компактные трибуны, здесь не погнушались бы сыграть даже “белявские” девчата. Добравшись до самой дальней окраины, видим даже футбольный стадион. Нечто вроде старой доброй делендиковской Кунцевщины.
“Здесь еще Гарринча играл!” — говорит возникающий из ниоткуда Жулио. В его словах гордость, хотя в наших глазах — очень смешанные чувства.
Этот небольшой стадиончик носит гордое имя Нилтона Сантоса и служит тренировочной обителью основы “Ботафого”. Все бы здорово, только бразильская Кунцевщина для футбола трагично непригодна — прямо как наша. Здесь перестилают газон, поляна покрыта каким-то мрачным брезентом — и, судя по отсутствию работников, процесс волокитится с истинно бразильской непосредственностью.
У “Ботафого” вообще с инфраструктурой нелады. При всем обилии недвижимости, “взрослой” тренировочной базы у клуба нет — ни Конча-Заспе, ни Ватутинок, ни даже Стаек. Помянутый выше стадион “Энженьян” давно закрыт на реконструкцию. И сегодня один из самых культовых бразильских брендов вынужден мыкаться по задворкам. Черно-белая команда принимает календарных гостей в позорном далеке — за сто километров от Рио, арендуя 15-тысячную арену в городе Волта-Редонда у одноименного клуба серии “D”…
И лишь в особо торжественных случаях вроде воскресного дерби с “Фламенго” перед “Одинокой звездой” отворяет ворота “Маракана”. Жулио говорит, что “кариокские” дерби — сладкий продукт для здешнего болельщика. “60-70 тысяч на трибунах — в порядке вещей!”

Отбор и набор

“Ней, дружище, расскажи, как у вас происходит комплектование в академии?” — спрашиваем доброго бразильца, вспоминая популярный фразеологизм из белорусского обихода. Наши тренеры говорят как? Грустно и в один голос: “Раньше был отбор, теперь — набор…” Имея в виду, что ребятишки в центре Европы к футболу нынче тянутся слабо, предпочитая другие великие и полезные игры — например, “World of Tanks” или “Minecraft”. В Бразилии, конечно же, дело обстоит иначе.
В подтверждение — короткий диалог с директором академии “Ботафого” сеньором Соуто.
— Мы постоянно просматриваем ребят, ищем способных… — Ней почесывает лысину и строчит фирменной скороговоркой. — Работают над этим специалисты по разным возрастам. Вплоть до того, что девятилетних мальчишек приходят отбирать наставники команды 13-леток и так далее. Таким образом мы строим преемственность между группами различных возрастов. Если парнишка нам приглянулся, он становится игроком “Ботафого” и с этого момента курируется нами. Академия предоставляет экипировку, двухразовое питание и все условия для тренировок. У нас три поля — два натуральных и одно с искусственным покрытием. Раз в году, в феврале, у футболистов 30-дневные каникулы.

— Это хорошо. Но скаутинг — как он развит в “Ботафого”?
— На штатной основе в клубе работают два скаута. Есть еще сеть агентов, которые сотрудничают с нами, скажем так, дистанционно. Где ищем ребят? Да везде! Например, в Рио много фавел. Там регулярно проводятся футбольные турниры. Наши скауты регулярно бывают там и присматривают ребят для академии. Проблема в одном — велика конкуренция. В городе четыре больших клуба: “Ботафого”, “Фламенго”, “Флуминенсе” и “Васко да Гама”. Все они конкурируют друг с другом не только в чемпионате страны, но даже на этом низовом уровне. Идет настоящая борьба за перспективных футболистов!

— Чем убеждает “Ботафого”?
— У нас одна из лучших академий в Рио. С собственной тренировочной методикой, богатой историей и уникальной футбольной философией. Мы называем это “Путь Ботафого”. Все работники нашей академии — профессионалы своего дела.

— Наряду с детьми вам ведь приходится убеждать и родителей…
— О да!.. Знаете, работать с родителями очень непросто. Даже после того, как мы уговорим их отдать чадо в нашу академию, контакт с ними не заканчивается. Даже наоборот — он становится более тесным.

— У мам и пап большие амбиции?
— Они могут забрать ребенка в любое время и перевести его в другую футбольную школу. По- этому мы уделяем им столько внимания, сколько они требуют. Раз в две недели, а то и каждую неделю проводим собрания, подробно рассказываем о прогрессе их сына.

— Рублем родителей прикармливаете?
— Такая практика в Бразилии действительно распространена. Клубы просто-напросто платят семьям за лояльность. Но “Ботафого” этим не занимается. Потому что всегда найдется тот, кто в конце концов предложит больше.

— В Беларуси тренеры постоянно жалуются: дети проводят слишком много времени у компьютера, футбол им неинтересен. Есть такое в Бразилии?
— Да, конечно! Такое есть везде, и с этим трудно что-то поделать. Но в академии проще. Там режим, тренировки строго по расписанию. У ребят гораздо меньше свободного времени, чтобы сидеть за компьютером. А вообще в Бразилии дети любят играть на воздухе, потому что всегда стоит хорошая погода. И футбол в перечне занятий, как вы понимаете, на первом месте. Именно на улице и закладываются их первые футбольные навыки. С пяти-шести лет мальчишки возятся с мячом на бетонных площадках, во дворах, на пляже — везде.

— Маленькие “академики” “Ботафого” ходят в обычную школу?
— А как же! Они обязаны это делать по закону. У нас в клубе даже есть специальный работ- ник, который следит, чтобы все ребята посещали классы и чтобы у них не было больших проблем с успеваемостью. Если футболист не ходит в школу или плохо учится — мы можем за это наказать. Вплоть до отчисления из академии.

Деньги-дребеденьги

Финансовая сторона футбола в Бразилии темна. Здесь не знают русской поговорки про то, что деньги любят тишину, но чувствуют ее нутром. Сколько мы ни пытаемся выведать у собеседников размер бюджета клуба или зарплаты футболистов — Фелипе и Ней улыбаются и отвечают уклончиво. Оно и понятно — не их компетенция. Хотя открытые источники дают на сей счет “официальную информацию”. Согласно данным той же википедии, самый богатый в бразильской лиге — “Коринтианс”. Он живет на 160 миллионов долларов в год. На 110 миллионов живет “Сан-Паулу”, на 105 — “Интернасьонал” из Порту-Алегри. “Ботафого” в этом списке — на положении если не бедного, то скромного родственника. Его 40 “лимонов” — 11-й показатель в серии “А”.
Статистика, конечно, впечатляет, но любой кариока скажет вам, что это лишь открытая часть айсберга. Теневая сторона футбольной экономики скрыта под водой. Молва приписывает главному виду бразильского спорта многие беды, и коррупция — едва ли не главная из них. Мы еще не знаем, что “селесао” загремит на мундиале под фанфары, опозорится в полуфинале на весь мир, после чего великий Ромарио скажет нетленное: “В нашем любимом футболе кризис! Думаете, проблема только в игроках или Сколари? Нет! Во всем виноваты коррупционеры, мошенники и бандиты! Не будем обманывать себя. Футбол — это бизнес, в котором деньги текут рекой. Я уже четыре года в одиночку борюсь с коррупцией в федерации. Это учреждение использует не только наш флаг, герб и гимн, но и главный ресурс — футболистов!”
“Фелипе, сколько зарабатывает детский тренер в Бразилии?” — спрашиваем дона Арантеса, снова расположившись в офисе под кондиционером. “Вообще это уважаемая профессия у нас в стране”, — уверяет международный координатор “Ботафого”. И разворачивает мысль в неожиданном направлении: “Но только не со стороны родителей… У них всех всегда есть свое особое мнение: как играть, как тренировать… Порой случаются конфликты. А насчет зарплаты… Скажем, тренеры наших 13-14-леток имеют оклад примерно 1000 долларов в месяц”.
Можно сказать, что именно с этой тысячи и начинает расти финансово-футбольная пирамида Бразилии, уходя ввысь, где крутятся суммы с многими нулями. Будто читая наши мысли, Фелипе говорит: “Молодые футболисты у нас начинают зарабатывать в 14-15 лет. Они уже могут заключать предварительные контракты, по которым им полагается где-то по 150 долларов в месяц”.

ЦСКА и “Динамо”

Мы сидим за столом и, как профессор Плейшнер на Цветочной улице, пьем горячий кофе с холодной водой. “В каком возрасте возле талантливого бразильского игрока вырастает агент?” — задаем вопрос с подковыркой. Собеседники подковырку понимают и, многозначительно переглянувшись, дают короткий ответ: “Очень рано. Иногда уже в 12 лет. Агенты — это проблема, ребята. Огромная проблема…” Больше они ничего не говорят, а нам и не надо. Достаточно истории с продажей в “Барселону” Неймара. 95 миллионов евро стоил тот трансфер, а скандал вылез из нее, когда любознательные люди докопались до информации, что “Сантосу” из баснословной суммы перепала лишь пятая часть. Остальное рассеялось как дым. В частности, 40 миллионов осели в карманах посредников — в том числе ушли конторе, где заправляет отец молодого гения…
Как в таких условиях зарабатывать клубам? Вопрос, конечно, интересный. И риторический — потому его мы не задаем. Просто просим рассказать об эффективности работы академии. “Наши игроки пользуются спросом в Европе, — излагает Фелипе. — В прошлом году мы продали Витиньо в московский ЦСКА за 10 миллионов евро. В те же сроки защитник Жадсон перешел в итальянский “Удинезе”. А буквально недавно мы отдали в аренду “Фиорентине” хавбека Октавио — причем с правом выкупа”.
Увы, в последнее время “Ботафого” пользуется выручкой от трансферов без особой фантазии. “Полученные деньги чаще всего идут на оплату долгов… — констатирует прискорбный факт Ней Соуто. — У многих бразильских клубов сегодня финансовые проблемы и, как следствие, большие задолженности. Все это, конечно, сказывается и на академии. Ведь с детишками у нас работают 80 сотрудников, которым клуб платит зарплату. Плюс содержание воспитанников, прочие накладные расходы… Затраты велики, но мы не унываем. Нам хватает!” Так говорит директор академии “Ботафого”, он широко улыбается, чем подтверждает, что в любой ситуации настоящий бразилец остается оптимистом.
Уже прощаясь, проявляем “белорусский” интерес: “Несколько лет назад наш клуб “Динамо” (Минск) сотрудничал с бразильским “Атлетико Паранаэнсе”. Бизнесмен Юрий Чиж вкладывал средства и хотел основать там футбольную школу…” “Нам неизвестна эта история, но в ней нет ничего удивительного, — Фелипе проводит нас до двери. — Европейские бизнесмены иногда открывают футбольные проекты в Бразилии”. “Кстати, ваш Чиж может инвестировать и в нашу академию! — подмигивает наш друг на прощанье. — Так и напишите!”
Ну а чего бы не написать — дело недолгое.