Лига чемпионов. БАТЭ. Вокруг матча. Железо их дорог

Она не осядет в фольклоре нашего поколения драгоценным благоговейным осадком причастия к чему-то дефицитному. Из советской эмалевой кружки с переводной картинкой-цветочком мы отпили самую малость, все, что оставалось на дне, — и забыли, как звучало слово “Венгрия”, какие запах и вкус оно имело в том мире — простом, неярком, как кухня в фильме “Маленькая Вера”.
“Купи что-нибудь в Венгрии. Одежды купи. Там она хорошая. Качественная”, — неожиданно позвонила мне мама перед отъездом в Дебрецен. Такого не было ни перед Барселоной, ни перед Парижем, ни перед Женевой. Потому что все вышеперечисленные города для советского человека на карте находились где-то между Изумрудным и Солнечным. Они не были явлениями объективной действительности.
Были Варшава, Бухарест, Белград, Прага, а где-то там, где сказочный туман уже начинает обволакивать землю, лежала волшебная Венгрия. За ее границей — уже совершенно невероятные берега. “Ты не смейся, говорю же тебе, качество очень хорошее. Близко к финскому”. Чувствуете? Финляндия — уже за гранью.
Что для нас Венгрия? Ничего. Мы не помним консервов “Глобус” — священных стеклянных граалей недостижимого импорта. Высотой, как наша литровая, но уже, а оттого элегантнее. Жестяные крышки с резьбой. Под ними — компот ассорти: персик, пара слив, половинки яблока без шкурок — нежнейшие! На вкус — как ананас (который на самом деле никогда не пробовали, но всегда представляли). Все это съедалось, банка вымывалась и хранилась как ценное переживание. Мечтой было хоть раз получить какую-нибудь волшебную банку с двумя персиками.
Венгрия для советских людей — это много. Это целая галактика. Это платья. Это перец. Это зеленый горошек. Это всесильные медпрепараты. Если на упаковке написано “Будапешт”, то уж сомнений никаких — поможет.
А представьте себе — съездить в Венгрию! Это же о-го-го! Увидеть Дебрецен — и не умереть, а запомнить, а купить одежды и консервов, а рассказать всем!
Дебреценский вокзал — это возможность прокатиться во времени до удивительной остановки. Здесь обшарпанные подземные переходы, какие-то дико страшные дизели и смешные вагончики, бурые стены с общесоциалистической росписью, двери с тяжелыми ручками и блестящий станционный ширпотреб от индивидуальных предпринимателей. Наверное, приблизительно таким его видели лет 25 назад последние советские посетители.
Когда-то железо этих дорог положило начало футбольному клубу “Дебрецен”. Но он теперь улетел в космос на летающей тарелке стадиона “Надьердеи”, а вокзал так и остался прежним. Добавились только фанатские наклейки на всех вертикальных поверхностях с надписями “Loсomotiva Grupo” и изображением лица человека в котелке. Один глаз у него — в виде закругленного венгерского флага. Второго нет. И вообще больше на лице нет ничего.
С фанатами, до сих пор считающими себя самыми настоящими железнодорожниками, у дебреценцев беда. Даже на матче с безобидным “Клифтонвиллом” они умудрились заработать для клуба штраф за выкрики фашистского толка. Началось все относительно мирно — с речевок в поддержку Палестины. Болельщиков попытались утихомирить. Тогда они завели “Зиг, Хайль”, — и стало понятно, что клубная казна в скором времени расстанется примерно с пятьюдесятью тысячами евро.
Откуда они такие дикие — совершенно не понятно. Дебрецен пытается строить из себя вольный город, гордится, что именно здесь провозгласили независимость Венгрии от всего на свете, пишет в книгах и википедиях об особенной стати, но при этом является городом тишайшим. Он берет красотой, а не силой.
В центре он действительно хорош. Он чист и светел. Здесь клумбы и инсталляции. Есть Кубок мира, выполненный из цветов (мне подсказывают, из календулы). Есть шикарная арт- тумба “Fashion — Passion”. Мода — страсть. Футболист, склеенный из двух легенд. Ноги с летающими вокруг них купюрами — от Криштиану Роналду. Они символизируют фэшн. Сверху приделан страстный торс Ференца Пушкаша. Мы смотрели и дивились тонкому вкусу здешнего градоначальства. Наше такого себе определенно не позволяет.
А потом за углом загудело, и оттуда на дорогу вывалился “Икарус”. Его обклеили рекламой и покрасили в белый цвет, но не узнать его было невозможно. Это был какой-то единичный, случайный “Икарус” — в городе есть автобусы и посовременнее.
Но вот он здесь — и пронзает молнией ностальгии, внезапно, словно что-то громко разбилось в соседней комнате. И никому не передать, что есть между тобой и этим “Икарусом”. Так же как только те, кто знает, поймут, что есть между мамой и пустой банкой от “Глобуса”.
Дебрецен не заметил этого. Все было неестественно мирно, как в кино, когда ждет западня.

Ответный матч пройдет 5 августа на “Борисов-Арене” и начнется в 20.30.