Лига чемпионов. БАТЭ. Вокруг матча. Это БАТЭ, Ядь!

Этот вторничный вечер на “Борисов-Арене” обречен стать для всех, кто его видел, важнейшей частью биографии. Его не сотрет время, он не поблекнет от бесконечных стирок памяти, его не сдадут в макулатуру. Его будут пересказывать сыновьям в лицах. И я буду. Будет дочка — и дочке перескажу. Будет она там Лена, или Маша, или Ядя какая-нибудь, я посажу ее на колени и скажу: ты знаешь, Лен, ты знаешь, Маш, ты знаешь, Ядь, был в Борисове такой вечер, после которого тринадцать тысяч смеялись и рыдали одновременно, в Печах водили хороводы, а в Дымках стреляли в небо салютами.
Я не буду знать, с чего начать. Может, с минуты молчания в память о Белькевиче — выдающийся, Ядь, был игрок, сейчас таких у нас нет и, наверное, уже не будет. Потому что не будет больше девяностых, и сборной Малофеева, и киевского “Динамо” Лобановского.
А может быть, с гимна Лиги чемпионов, после которого дети, выведенные футболистами, брызнули назад в тоннель, разгоряченные близостью большой игры, чтобы быстрее переодеться и отправиться на трибуну — смотреть.
Трудно понять, с чего начался этот матч. До него было много чего. Был скрипучий старт в чемпионате, был разгон, был переезд на “Борисов-Арену” и торможение, и ничьи, и “Скендербеу”, и вопросы сомневающихся: ну пройдем их — и что дальше?
Мы их не слушали — не потому, что не хотели, а потому, что было не до них. В воздухе высоковольтной линией гудело еврокубковое напряжение, которое не спутать ни с чем. Мы сидели и ждали, что будет. Мы съездили в Дебрецен и мы там проиграли из-за дурацкого пенальти.
Домашний матч становился окончательным и решающим.
Это был матч матчей. Он был больше, чем дополнительное время в Ловече. Он был шире, чем компенсированное время с “Вардаром”. Он был выше, чем последние минуты в Рамат-Гане. И даже глубже брессановского гола “Баварии”. Теперь кажется, что именно ради этого вечера и был основан БАТЭ.
На “Борисов-Арене” до этого еще не было такой концентрации надежд, чаяний, веры. В конце концов, не было и такой концентрации людей. 12788 — новый числовой код любви к самому титулованному клубу Беларуси. Здесь были все.
Чемпионского веса добавляла делегация самого титулованного белорусского еврокубкового бойца всех времен, народов и видов спорта — минского СКА во главе с победоносным Спартаком Мироновичем. Предыдущим футбольным стадионом, который посетил легендарный Петрович, была “Маракана” лет пятнадцать назад. Во вторник была “Борисов-Арена”.
Визит армейцев в футбольную столицу Беларуси был идеей молодого да раннего Артема Фандо, по случаю собственной службы в вооруженных силах толково укрепившего медиа-отдел СКА. Сайт нашего гандбольного суперклуба заработал с ним вдруг на запредельных оборотах.
В нефутбольных примах вечера, как и на площадке, оказался Ваня Бровко. Рекордсмен сборной Беларуси по количеству заброшенных голов помогал делать очередной выпуск “БАТЭ on air”. После игры все братались с Иваном, приговаривая: “Теперь должен на каждом матче быть! Фартовый!” И Ваня — наверное, самый спокойный персонаж борисовского подтрибунья после финального свистка — добродушно улыбался и кивал: так я ж не против!
Но до этого нужно было еще дожить, продраться через пенальти, через оглушительный свист под ногу Сидибе, который в итоге не помог. Нужно было помогать расчехлять фирменную еврокубковую пушку Сане Володько и тянуться за вторым мячом вместе с Виталей Родионовым, и не переставать верить. Несмотря ни на каких венгров, несмотря на тикающий секундомер, несмотря ни на что. Вечер алел над “Ареной”, на “Арене” играли в футбол.
Было страшно и было интересно.
А потом наступило добавленное арбитром время, когда слова “нужен гол” волной пульсировали в головах всех присутствовавших. И вот тогда Олехнович подал, Кривец выпрыгнул — и все вскочили на ноги с первой космической скоростью, и закружилась голова, и затряслось все вокруг от неимоверного извержения. Такого громкого момента в истории “Борисов-Арены” точно не бывало никогда.
Как, кажется, никогда не бывало в Борисове и такого феноменального вечера, когда люди поздравляют друг друга, обнимаются, качают головами, жмут руки! Это был настоящий праздник — из извечной футбольной поговорки про единение и непобедимость.
А потом были такое же феноменальное победное утро и феноменальный победный день, и янтарный вечер на проспекте Революции. Мы сидели, пересматривали в трехсотый раз нарезку опасных моментов и думали: кто-нибудь другой мог бы и не дожать.
Но это же БАТЭ, Лен! Это БАТЭ, Ядь!