Егорова Татьяна. Жизнь — как медовый месяц

Девочка жизнерадостно улыбается тремя нижними зубками и не мешает маме делиться историей их семьи, недавно отметившей 14-й день рождения. Хотя вместе они куда больше…

День радости

— Как отметили праздник дочки?
— Владимира родилась в 9.26 утра, а в 9.27 прошлого вторника папа уже ехал на работу — пришлось немного опоздать, потому что не поздравить дочку с важным событием он не мог. Подарили ей торт, разрешили делать с ним все что заблагорассудится. Думали, будет крошить его, ломать, а она чуть потрогала — и все. Счастливо прошел праздник, только немного суетно. Все же в день рождения надо больше времени, чем 24 часа.
Важно, чтобы вокруг детей собиралось как можно больше людей, которые их любят. Тогда они улыбаются, счастливы. Подарки подарками, но ребенка надо любить.

— С появлением дочери сломался привычный образ жизни?
— Не могу сказать, что очень расстроилась, а все планы разбились вдребезги. Произошло локальное землетрясение — и мне очень понравилось. Сейчас полностью изменился фокус, повернулся в сторону ребенка. Да, на год забросила все дела, зато я все время с ней, и сейчас мы с Егором уже не представляем другой жизни.
Когда дети появляются в осознанном возрасте — нам по 37 лет, и это первый ребенок, — это ценится особо, нежели в 22. Институт, карьера, работа, бесконечные метания, и еще думай, куда пристроить малыша.
А у нас сейчас есть возможность немного отодвинуть на задний план повседневные заботы и заняться доченькой… Вот как старики наслаждаются пенсией, так и мы получаем удовольствие от отцовства и материнства.

— Ребенок был долгожданным?
— Хотя мы познакомились в 19 лет, как-то сразу решили, что рожать детей будем после 30. Поэтому все получилось, как и задумали.

Три года переписки

— У вас интересная история знакомства…
— За неделю до встречи с Егором шла из библиотеки, за мной увязался парень. Такой ботаник с несуразной внешностью, и очень ему хотелось познакомиться. Не стала обижать его невниманием — завязался разговор. И договорились встретиться через неделю на этом же месте. Не скажу, что горела желанием еще раз его увидеть, но на свидание согласилась. Настал час икс, а кавалер опаздывает! И в это время навстречу идет Егор. Надвигается такая накачанная глыба: в гипсе, со странными перстнями в виде черепов, и говорит: “Привет!” Я опешила от его наглости и самоуверенности, думала, какой-то охранник клуба пристает. А он вдруг решил, что мне понравился. Стали беседовать, а через пять минут обнаружила в нем приятного человека. Не может же студент быть вышибалой! Так и закрутилось: встречались через день, созванивались. А потом он уехал в Америку. Писали друг другу письма, звонили через вахтеров. Так прошло три года.

— Пока шла трехлетняя переписка, на другие отношения наложили табу?
— Об этом никто не говорил. Мы не давали друг другу обещаний, но это было внутри каждого. Столь щекотливый момент даже не обсуждали. Думаю, неэтично прижимать к стенке вопросом: клянешься? Вместе с тем уже в 19 лет поняли, что это серьезные отношения и фокус следует делать на них. Думаю, в то время мы были очень зрелыми.
Отношения по переписке — очень интересный период! Они включали два письма в месяц, единственный ежемесячный звонок, пару недель каникул Егора в год, когда мы могли видеться, а потом опять расставание. И так три года.

— Все равно что ждать моряка из армии…
— Да, но самое интересное началось потом. Наше обучение закончилось синхронно, и первого сентября мне надо выходить на работу в школу. Егор пишет: “Таня, у меня просмотры начинаются только в конце августа. Раньше 10 сентября я за тобой не приеду. Еще не знаю, с кем подпишу контракт, я же профессиональный спортсмен. Если не попаду в НБА, надо будет искать другую команду”. А я ему: “Что мне сказать родителям, когда 1 сентября не выйду на работу?” В общем, пришлось привирать, говорить, что моя школа на карантине и откроется только после 15 сентября. Мама знала о наших отношениях, но папа к такому повороту событий оказался не готов. Егор приехал в середине месяца, познакомился с родителями, а уже 19-го числа мы отправились в Италию.

— И вы так легко согласились уехать?
— О, сомнений хватало! Как так три года знакомы лишь по переписке, в быту не сталкивались, пуда соли вместе не съели, о свадьбе и речь не идет. Как ехать с ним в чужую страну? Но Егор подначивал: “Да ладно тебе, надо с чего-то начинать. Зачем тебе аспирантура? Не нужна она — поехали!” Предложила ему все это рассказать моим родителям.
И Егору повезло — мой папа огромный фанат спорта. “Пресс- бол”, “Советский спорт” — газеты читались от корки до корки, он знал всех спортсменов. Понятно, что игрока сборной Егора Мещерякова он знал. “Вот этот мальчик, который учился в Америке, приедет к нам знакомиться?” — папа оттаял. Они заперлись на кухне, поговорили, а через два дня мы отправились в Италию.

— Родители отпускали с тяжелым сердцем?
— Им было непросто. “Танечка, а в качестве кого ты туда поедешь?” — мудро спросила мама. Родители очень строгие и консервативные. Но Егор всех очаровал, влюбил себя. А через год мы поженились. За пару месяцев до свадьбы в итальянской лавке приобрели кольца. Рассказала маме о покупке, но предупредила, что о дате свадьбы ничего не знаю. В этот момент ее отпустило, она поняла, что все серьезно.

Клуб путешественников

— Как вас, молодых вчерашних студентов, приняла Италия?
— За всю карьеру Егора мы успели пожить в Италии, Греции, Турции, России, Украине, США. И повсюду есть хорошие люди. Мы быстро с ними сближаемся, обрастаем друзьями. И в каждой стране было несколько семей, которые становились нам почти родными. Но больше всего запомнилась Италия.
За долгое время пребывания в чужих краях поняла, что мнение о стране складывается от того, как долго ты там прожил. Сначала Италия тебя очаровывает, а потом получаешь культурный шок, тяготишься незнанием языка, недоумеваешь из-за разговорчивости итальянцев и, как тебе кажется, чрезмерной улыбчивости. Нас же, советских детей, приучили, что смех без причины — признак сами знаете чего, вот и казались мы итальянцам такими суровыми “русскими”. Почти всех славян на Апеннинах называют русскими. И вот ты уже раздражаешься, через год бесят пальмы, хочется берез.
Мы провели в Италии три сезона: два на Сицилии и один на юге, близ Неаполя. Страна волшебная: вокруг красивая архитектура, хорошая еда. У местных невероятно трепетное отношение к детям. Как правило, они женятся после 35 лет, тогда и обзаводятся потомством. Не всегда в этом возрасте легко получается родить ребенка, поэтому каждый малыш буквально на вес золота.

— Кто-то помогал вам обжиться в новой стране?
— На Сицилии жили в крошечном городке с населением 12 тысяч человек. Там подружились с семьей, Амалией и Иньяцио, они стали для нас как родители. Я даже работала у них.

— Речь о магазинчике сладостей?
— Да. Амалия решила реализовывать в Италии традиционные американские лакомства: чизкейки, капкейки. И захотела, чтобы их продавала высокая блондинка — жена известного спортсмена. Я опешила. Ведь даже понятия не имела, как пользоваться кассовым аппаратом. Открещивалась: “Эми, ты что, я не буду продавщицей!” После чего она убеждала, что работа не унижает человека. Это человек может унизить любое дело ненадлежащим отношением, и, вообще, постыдных профессий не бывает. Рассказала Егору, что Эми предложила мне торты взвешивать. Мы дружно посмеялись, а спустя несколько недель я стояла за кассой. И проработала пять месяцев.
Люди приходили в наш магазинчик поговорить об играх, новых тренерских установках. Там каждый разбирается в спорте. Президент команды, он же мэр города, — космический человек! Все время сочинял мотивационные речи, после четырех поражений он мог подарить каждому члену команды часы с гравировкой “Пришло время побеждать!” Вся эта деревня на берегу моря жила большой семьей. Здорово, что нас приняли.

— А языковой барьер?
— Английский учила у Амалии, а у ее знакомой — итальянский. У меня было три месяца, чтобы овладеть языком и иметь возможность работать за прилавком. Весь город приходил послушать мой итальянский! Только представьте: иностранная блондинка продает пироги и с жутким акцентом предлагает отведать яств. Народ был в восторге!

— Потом вы переехали в Грецию…
— …и прожили там два года. Обросли друзьями, с их помощью узнавали страну, местную кухню. Спрашивают: ты хочешь поесть, где ложки-вилки, важно просто хорошенько наесться? Намекают: тебе нужен ресторан с шикарной сервировкой или обыкновенная закусочная? Мы ходили в места, которые любимы местными. Я-то вегетарианка, мне почти все вкусно, но Егор оставался в полном восторге от греческой кухни.

— Позже на вашей карте возникла Россия. Каково после Европы с ее архитектурой, кухней и традициями попасть в Татарстан?
— Любое окружение делают люди. Не повстречай там восхитительных жен баскетболистов, оставила бы от этого места не самые приятные впечатления. Ни в одном городе не было такой дружбы, как в Казани. Никто не умеет жить так сплоченно, как славяне. Мы общались на одной волне, ведь у всех одинаковый образ жизни. Быстро сошлись, потому что там все обожают баскетбол. Все жены и подруги садились на одну скамейку и активно знакомились, болели. Нам всем было очень легко.
После Европы меня потрясло, что из этой баскетбольной компании только у нас нет детей. На тот момент нам было 29 лет, а у 27-летних уже по двое! Пережили много комичных и интересных ситуаций. И два года пролетели незаметно. В это время я тяжело переживала болезнь и смерть папы. Там ощутила такую поддержку, где, убеждена, не получила бы больше нигде.

— После Татарстана вас ждал экстремальный переезд на Украину…
— О, это самый веселый год в нашей жизни! Мариуполь — страшнейший город на земле. Насчитала там 45 труб, которые дымят в одном направлении. А город расположен в низине, трубы сверху, поэтому шутки о том, что в Мариуполе выпадает оранжевый снег, не такие уж и шутки. Утром дворники сметают толстый слой металлической стружки. А ты всем этим дышишь. Когда новобранцы “Азовмаша” рассмотрели город, то дружно закрыли лицо и сплотились перед невзгодами. Там жить невозможно! На улицу почти не выходили. Из машины — в супермаркет, потом опять в машину и домой.
Зато Украина — самая веселая страна с очень простым народом. Жили в русской части города, но общались и с украинцами. Нам опять повезло с людьми, мы надрывали животы от смеха. Представьте, такой серьезный дяденька вытянет ноги и отрежет: “Глянь, це Гучы!” И ты покатываешься от их самоиронии и житейского подхода ко всему происходящему. Обожаю самобытность украинцев, они не боятся быть собой.

— Как переживаете нынешнюю ситуацию в этой стране?
— Сейчас молю, чтобы украинцы и русские сдерживали эмоции. Потому что оскорбления между ними невозможно вынести. Украинцы в лице Путина ненавидят всех русских. Понятно, что потеря Крыма — серьезная пощечина для них. Очевидно, у многих есть свои интересы в этом хаосе. Но нельзя отнимать у кого-то земли, апеллируя категориями “наша бывшая территория”. Мы живем сейчас в мире с четко расчерченными границами, их надо уважать.
Большинство наших украинских знакомых в обыденной жизни говорят на русском, но учатся на национальном языке. Я мечтаю, чтобы Владимира говорила и на белорусском тоже. А в свете последних событий у украинцев обостряется национализм, они хотят носить вышиванки, хотя продолжают говорить на русском. Уверена, нам всем нельзя ссориться, потому что то, что сейчас происходит, точно кому-то выгодно.

— Карьеру Егор завершил в Питере…
— Тоже прекрасный город. В нем можно жить даже без людей, он сам по себе самодостаточный. Бесконечно бродила по Невскому. Питер не любят из-за некоторой депрессивности, но меня доставал холод. Там такая архитектура, что невозможно впасть в депрессию, но мерзнешь часто.

Жизнь после спорта

— Как изменился ритм вашей жизни, когда муж закончил карьеру спортсмена?
— Сначала он работал спортивным агентом. Мне очень понравилась новая жизнь! Поняла, что возможность работать дома — самая большая роскошь. Если ты завтракаешь, обедаешь и ужинаешь с семьей, а потом отправляешься работать в кабинет, каждый миг видишь, как растет твой ребенок, а в свободную минуту бежишь менять дочке подгузник, потому что соскучился по ней за пару часов, — это волшебно. Но теперь он работает спортивным директором “Цмокаў”. Сказать по правде, я была против смены образа жизни. Понимаю, что жизнь скоротечна, его работа нервная и очень стрессовая, это сказывается на состоянии здоровья. Хочется же его беречь. Сопротивлялась, конечно, но Егор верен своему “месседжу”!

— Что это за кредо?
— Он считает, что должен вернуть долг стране, ведь она его вырастила и сделала тем, кем он стал. Основное становление Егора как спортсмена происходило в Беларуси, а в Америке и Европе уже оттачивался талант. У него за спиной успешная карьера, с кубками и хорошим материальным обеспечением. Поэтому он смог открыть свою школу, спонсировать ее. Егор понимает, что начинать развитие баскетбола стоит с “Цмокаў”. Хочет поднимать белорусский баскетбол. Поэтому готов тратить личное время для этой высокой цели. Меня восхищает это качество!

— Рост вашего супруга — 205 сантиметров. Такие габариты провоцируют курьезные случаи?
— Я тоже высокая, почти 180. Причем никогда не хожу без каблуков. У меня к нему нет претензий, наоборот, рада, что супруг такой высокий. Когда встретила Егора, поняла: это тот, кто мне нужен. У него неудобства только с обувью. 51-й размер без проблем можно купить лишь в США. Дома кровать без спинки, умывальники немного приподняты — все хорошо.

— Вы при замужестве не меняли фамилию. Муж поддержал?
— Я очень люблю папу, это его фамилия, и всегда знала, что не променяю ее ни на какую другую. Папа немного опешил, но ему было очень приятно, что я осталась Томшиной. У нас с Егором любовь, и он понимает мои решения и уважает выбор.

— Как вы увлеклись фотографией?
— Дома всегда были фотоаппараты. Не думала, что фото меня так захватит. После Беларуси приехали в самую красивую страну на свете, и я стала просить: “Егор, давай “мыльницу” купим!” Хотелось запечатлеть каждый холм. В Америке муж учился в магистратуре, а я пошла в шестимесячную школу, где обучают фотографии. Там не делают из тебя гения, но основы в голову вложат качественно.
Очень нравится ландшафтная съемка, люблю снимать города, виды, панорамы. Стремлюсь подчеркнуть красоту города. Архитекторы ведь о чем-то думали, создавая проекты, а ты можешь с помощью фотографии показать задумку остальным.

— Складывается ощущение, что вся ваша жизнь — медовый месяц…
— А так и есть. Штормовых времен не было. На многие ситуации у нас одинаковая точка зрения. Но мы умеем слушать друг друга, мы ведь жили разной жизнью только до 19 лет. И то у всех же было одинаковое советское детство. Мы всю жизнь вместе, какие у нас могут быть разногласия?