НеПРОФИЛЬный актив. Александр Мошенский: как продать слона

— Такие массовые турниры, где каждый может выступить в меру сил и получить удовольствие от процесса занятия спортом, заодно приобщив к нему свою семью и друзей, думаю, нам жизненно необходимы. Раньше, еще до развала СССР, это был комплекс ГТО, а сейчас, наверное, стоит найти ему замену. Если у “Мова Cup” получится, то, скорее всего, люди останутся довольны. А в чем состоит его идея?

— Во-первых, в этот день, 28 сентября, мы будем разговаривать на белорусском языке — разумеется, в меру возможностей каждого. Во-вторых, дадим шанс видам спорта и спортивным клубам представить себя в лучшем виде: организовать соревнования и турниры, в которых сможет принять участие всякий желающий от мала до велика. Кроме того, планируем организовать и командный зачет: любая организация, сумевшая выставить команды во всех дисциплинах, будет бороться за главный приз. Лично вы, кстати, планируете участвовать?
— То, что моя федерация будет представлена, — сто процентов. В корпоративном зачете, думаю, можно рассчитывать на команду “Санты”. Ну а личное участие — это сложный вопрос, и не потому, что я не занимаюсь спортом.
Как раз наоборот, любой спортсмен подводит себя к старту, а для этого надо сконцентрироваться только на подготовке, расписанной по дням. Но при моем образе жизни, когда я очень много перемещаюсь в пространстве, это, мягко говоря, нереально.
Не хочу участвовать в соревнованиях только ради участия. Мне необходимо выиграть или, в крайнем случае, побороться за тройку. Так что вопрос оставлю пока без ответа…

— Приятно узнать, что вы спортсмен по натуре…
— Я с детства занимался спортом. Был чемпионом Бреста по греко-римской борьбе, имею разряды еще по нескольким видам, в том числе и по гребле, что, видимо, и стало основанием для приглашения меня на пост председателя федерации академической гребли. (Улыбается.)
Когда поступил на мехмат БГУ, конечно, первым делом пошел в “качалку”. Там известный тренер Фролов предложил: “А давай посмотрим, как ты гирьку толкаешь”. Посмотрели — и практически сразу выполнил третий разряд, но потом понял, что начал ходить, немного отставив задницу, — как полагается человеку, имеющему дело с регулярным подъемом тяжестей. Ушел в гимнастику, там тоже довольно быстро получил первый разряд.

— Занятия спортом помогают бизнесу?
— Спорт вырабатывает характер, учит работать как индивидуально, так и в команде. Кроме того, развивает честолюбие — именно из-за того, что постоянно приходится с кем-то соревноваться. Так что спорт однозначно помогает становлению личности.
Да и вообще людям, занимающимся спортом, нравится общаться друг с другом и в нерабочей атмосфере. Создается так называемый клуб по интересам.
На ум сразу приходят Юрий Чиж и Владимир Япринцев, Сергей Костюченко и Олег Хусаенов. Знаю много крупных и средних предприятий, во главе которых стоят люди, для коих спорт — образ жизни. Мой зам Андрей Сухоруков, в прошлом мастер спорта по дзюдо, создал общественное объединение “Бусидо”. Оно помогает зрелым спортсменам, воспитывает молодежь и работает с детьми.
В Бресте есть предприятие “Консул”, руководимое братьями Михаилом и Леонидом Гильманами. Они бывшие ватерполисты, которые и форму спортивную поддерживают, и в бизнесе успешны. Отлично работают братья Радомские — известные гребцы, призеры чемпионата мира среди ветеранов.
Бывают удивительные случаи, когда люди в зрелом возрасте показывают более высокие результаты, нежели в юности. А вот это уже влияние бизнеса. Мышление становится структурированным, человек четко знает, каким временем и какими способами решения задачи он располагает.

— В лихих 90-х спорт помогал?
— Все, кто занимался в брестских секциях, в то время знали друг друга в лицо, и потому никаких взаимных претензий не возникало. А когда выезжал за пределы, то включался характер. Время, конечно, развело многих моих спортивных товарищей. Но те, с которыми вместе прожили эти годы, сегодня лучшие друзья и партнеры.

— С кем нынче проще работать — с европейцами или россиянами?
— На начальном этапе с теми, кого лучше знаешь, с кем прожил двадцать лет в одной стране. Но, начав работать с Европой, а затем и с Азией, научился понимать и тех, и других. И сравнивать их — все равно что выяснять, какой цвет лучше, красный или зеленый.
Если говорить про менталитет, то ближе всего к нам северные народы. Скажем, те же скандинавы. У нас тоже высокий уровень ответственности за выполняемую работу. Мы, может, не так быстро подпускаем кого-то к себе, но зато потом отношения становятся очень крепкими. Избегаем красивых слов, однако при этом отвечаем за каждое из них.

— Какой комплимент белорусам… А как эти качества реализуются в вашей компании?
— Большего прогресса добиваются те, кто не боится ответственности. Но, как говорил Высоцкий, “настоящих буйных мало, вот и нету вожаков”. Вам как соотечественнику, наверное, не надо объяснять, что я имею в виду.
Чтобы выйти замуж, надо как минимум выйти из дома. Не нужно ничего бояться. Чтобы стать частью мира и понять, что в нем происходит, необходимы интеграционные движения. Наше ленивое желание отсидеться дома, не покидая пределов своей скорлупы, мы даже выдаем за некую доблесть. Хотя это вредное качество.
Когда был моложе, для того чтобы выжить, надо было сжиматься, а сегодня молодежь четко понимает, что ее возможности находятся в прямой пропорции с желанием двигаться и узнавать мир. Они смотрят на тех, кто уже добился успеха, и понимают, в каком направлении действовать.
Нация меняется. Возьмите Японию. Когда-то это была одна из самых закрытых стран мира. Потом был продекларирован абсолютно другой курс — и результат известен всем. Японцы сохранили самобытное лицо и обогатили мир новыми технологиями — после того как стали изучать мировой опыт. Помните хрестоматийный пример, когда на тренировки сборной СССР они приходили с маленькими камерами и кропотливо все снимали, чтобы через несколько лет начать выигрывать у непобедимых советских атлетов?

— Кем из предприимчивых соотечественников гордится Александр Мошенский?
— Не знаю тех, кто придумал компьютерные танки, но хочу выразить им респект. Для меня это люди, которые не только выиграли чемпионат Беларуси, но уже участвуют в мировых первенствах. Туда же отнесу и EPAM Systems — крупнейшего разработчика программного обеспечения.

— А ваша “Санта” со всеми ее брендами “Санта-Бремор”, “Савушкин продукт” и так далее какое место занимает, скажем, в чемпионате бывшего СССР?
— Думаю, мы лидеры в производстве рыбо- и морепродуктов и находимся в десятке среди производителей продуктов питания. Но если взять мировой уровень, то нас нет даже в первой сотне. Это вполне объяснимо. Компания молодая, ей всего-то пару десятков лет, и с брендами, которым по пятьдесят-сто лет, нам тягаться, по сути, невозможно.

— А что нужно сделать, чтобы попасть в эту сотню, ну или, скажем, пробиться на британский рынок?
— Нужна локализация. Не исключаю, что мы там окажемся, тем не менее это не говорит о том, что товар будет поставляться из Беларуси. Возможно, предприятие будет находиться во Франции и продавать продукцию и там, и в Англии. Всегда, когда собираешься расширить рынок сбыта, необходимо понять, насколько востребован будет этот продукт. У каждой нации есть свои вкусы и гастрономические пристрастия.
Сегодня мы работаем там, где люди близки нам по менталитету и предпочтениям в еде.

— То, что белорусские продукты считаются гарантией качества, в той же России помогает вам, или наоборот, они обязаны популярностью вашему бренду?
— Мы никогда не старались позиционировать свой продукт как чисто белорусский. На мой взгляд, так же как качество людей не имеет национальности, так и продукт обладает теми же параметрами.
Все зависит от производителя и уровня его товара. Другое дело, что в Беларуси по продуктам питания сохранились хорошие ГОСТовские традиции: они довольно суровые и регулируют качество продукции. Именно оттуда и взялось наше пресловутое качество, но никак не потому, что мы — белорусы, и все, что производим, будет непременно иметь знак качества.
Я часто говорил об интеграции с Европой на разных уровнях и всегда повторял: если бы она действительно хотела быть к нам ближе, нужно было отменить визы и торговые пошлины. И это оказался бы самый короткий путь и прямое доказательство того, что нас хотят видеть в европейской семье.
Наличие этих факторов позволило бы наладить и экономические связи, и простые человеческие. Что и произошло у нас с Россией. Поэтому бизнес и развивался именно в том направлении, где это было делать удобнее всего.

— Пологаете, мы вернемся в Европу?
— Думаю, да — вместе с Россией. Не знаю, застану ли это время, но верю, что экономическая эффективность все же в объединении Евросоюза и России. Это было бы очень мощное объединение, сопоставимое по силе с США и Китаем.

— Кстати, с Америкой вы торгуете?
— Да, мы покупаем у нее рыбу на Аляске, а продаем готовую продукцию, которая поступает в основном в магазины, открытые выходцами из бывшего СССР. Ну и еще сейчас попали в крупные розничные сети “Соstta”. Это хороший знак. В Китае берем сырье, а туда поставляем сухие продукты вроде молочной сыворотки. С партнерами, находящимися за тысячи километров, выгодно работать с так называемыми биржевыми товарами — это, как правило, сырьевая группа. А когда выпускаешь, например, йогурты, то производство легче всего перенести в тот регион, где предполагаешь его реализовывать.
Если говорить о молочной продукции, там уже есть устоявшиеся мировые лидеры, и мы можем лишь приспособиться к рынку, потому что не белорусы придумали сыр и йогурты. Мы адаптируем западные технологии, и потому очень тяжело найти то УТП (уникальное торговое предложение. — “ПБ”.), помимо цены, с которым могли бы выйти на мировой рынок.
Что же касается рыбной продукции, то у нас как раз есть несколько инновационных продуктов, например “Икра Мойвы номер 1”, с которыми можем зайти практически в любой регион. Правда, существует опасность: если мы научим китайцев есть икру, нам ее может не хватить.

— Правда ли, что со временем Беларусь может стать одной из лидирующих европейских держав по производству сельхозпродукции?
— Не сомневаюсь, что в Таможенном союзе именно она возьмет на себя эту функцию. Что же касается мировых рынков, то не уверен, что наше сельское хозяйство настолько конкурентоспособно. Один из факторов успеха белорусской модели — стоимость рабочего часа. В этом ее уникальность. Над всем остальным надо много и упорно трудиться. Это вопрос автоматизации, инвестиций и так далее.

— Кстати, почему голландская корова дает в три раза больше молока, чем белорусская?
— Первая причина — генетика, вторая — кормление. Гены за день не поправишь. Давайте смотреть трезво: сколько лет у них существует частная собственность с ее конкуренцией за качество и сколько лет мы развивали сельское хозяйство с одной лишь целью — накормить людей.
У нас же переход к частной форме собственности — самой эффективной, как показывает мировой опыт, до сих пор не решен. С другой стороны, мы сумели сохранить крупнотоварное хозяйство, потому что двадцать лет назад деньги, выданные частнику, просто улетели бы в трубу. Не было тогда у нас таких предпринимателей, которые смогли бы решить этот вопрос фундаментально.

— Вы член рабочей группы по формированию благоприятного инвестиционного имиджа Беларуси при Совмине Беларуси…
— Участвую в заседаниях только тогда, когда меня привлекают. Считаю, своей работой и так пропагандирую инвестиционный имидж страны. Поэтому мы там работаем примером, а кто-то советами.

— Вполне могу предположить, что у вас немало завистников в тех же властных кабинетах, в которых приходится бывать по необходимости.
— У кого-то прочитал: “все любят маленьких котят”. Я не маленький котенок и во всеобщем обожании не нуждаюсь. Наверное, кому-то не нравится мой рост или положение. Впрочем, это нормально. Коммунизм ведь тоже придумывали идеалисты, но общество никогда не будет однородным.
Кто-то становится чемпионом, кто-то нет. Один ищет причину в себе, другой склонен винить в своих неудачах окружающих. Мне просто повезло — я родился в хорошей семье, у меня были замечательные друзья, которых приобрел в том числе благодаря спорту, получил отличное образование в прекрасном вузе. Но у меня большое количество недостатков, о которых знаю лучше других, и потому никак не обольщаюсь насчет собственной персоны.
Единственное, что может быть несправедливым, когда отношение ко мне лично переносится на то дело, которым занимаюсь, потому что люди, работающие в компании, уж точно достойны уважения.

— Не сомневаюсь, столь успешному человеку неоднократно предлагали взять под свое крыло или федерацию, или спортивную команду.
— На самом деле слухов было много, а конкретных предложений всего два: возглавить федерацию академической гребли и федерацию художественной гимнастики. Я выбрал греблю — все-таки ею занимался, пусть и не академической, а на байдарке до сих пор хожу с удовольствием. Да и Петру Петровичу Прокоповичу, возглавляющему Союз гребли, отказать было неудобно.
А что касается художественной гимнастики, то, думаю, в ней разбирается гораздо больше людей, чем в гребле. Впрочем, никогда не устаю радоваться успехам наших девчонок и испытываю к ним искреннюю симпатию — за тяжелый ежедневный труд, который потом оборачивается медалями практически на всех турнирах, где они выступают.
Что до гребли, то поначалу я удивился внутренней атмосфере в федерации. Она была хрестоматийным примером крыловской басни о лебеде, раке и щуке. И это откровенно диссонировало с теми огромными государственными вливаниями, пришедшими в вид.
Задача была наладить микроклимат и сформировать команду, работающую на результат. Мы решаем ее по мере сил. Уже появляется молодежь, которая неплохо выступила на прошлогоднем юниорском чемпионе Европы, проходившем в Заславле. На ближайшей Олимпиаде мы ее еще не сможем показать, но к 2020 году, думаю, эти ребята и девчата обретут мощь и опыт.
Главный тренер сборной Юрий Васильевич Родионов, приглашенный с Украины, не только заслуженный и авторитетный специалист, но еще и тонкий стратег. И, надеюсь, он сможет выполнить поставленные перед ним задачи, а это не только подготовка чемпионов, но еще и возрождение национальной школы гребли — построение всей пирамиды от основания до макушки. Тем более что преданные своему делу наставники у нас есть.

— Как много денег приходится вам вкладывать в функционирование федерации?
— По сути, второй год ее бюджет формируется за счет тех предприятий, которыми я руковожу. Процентов на девяносто. Если конкретнее, то в прошлом году это было около пятисот тысяч долларов, в этом триста тысяч.
Плюс мы сформировали довольно сильный пул руководителей областных федераций. Могилевское областное отделение возглавил Евгений Баскин (“Серволюкс”), который самостоятельно формирует свой бюджет. В Гродно по такому же принципу греблей руководит Валентин Бойко (компания “Conte”. — “ПБ”.), в Минске — Олег Хусаенов (“Атлант-М”. — “ПБ”.).

— Повезло гребле, чего уж там…
— Не будем забывать, что это один из самых старых олимпийских видов спорта, который во многих странах по-прежнему имеет довольно высокий статус и пользуется успехом не только у спортсменов, но и у тех, кто ведет здоровый образ жизни. А заниматься греблей можно в любом возрасте.

— Остается лишь догадываться, каким образом крупнейшему предпринимателю Брестской области удалось увильнуть от шефства над местным футбольным “Динамо”, традиционно переживающим не лучшие времена.
— Я договорился с Юрием Санычем Чижом: не инвестирую в “Динамо”, а он не занимается рыбой. Ну а если серьезно, то у меня, скажу честно, нет такой всепоглощающей любви к футболу, чтобы посвятить ему часть жизни. Сам руку не поднимал и не просил, и потому меня сия чаша миновала. А желающих порулить и стать президентом клуба в любом городе достаточно. На каком месте сейчас Брест в чемпионате идет?

— После проигрыша “Нафтану” 0:7 на десятом.
— Это они могут. Как сказал один мой хороший знакомый, “Брестчане могут проиграть абсолютно любой команде, но в чем можно быть уверенным наверняка, так это в том, что на игру с минским “Динамо” они выйдут как на последний бой — чтобы вырвать у нас хотя бы очко. Нигде нам не играется так трудно, как в Бресте”.

— Какие цели ставите перед белорусскими “академиками” в олимпийском Рио?
— Золото.

— А если не получится?
— Что значит не получится? С таким настроением мы своего слона не продадим.

— Какого еще слона?
— Встречаются два друга, один другому жалуется на жизнь: жена пилит, работы уйма, дома бардак и так далее. Второй ему говорит: “А я купил слона — такая красота: пылесосит, поливает газон, носит сумки за женой, еще и детей катает”.
Первый просит: продай. Второй: “Ладно, как другу уступлю. Купил за тридцать тысяч, отдам за двадцать”.
Через неделю встречаются. Продавший слона спрашивает: “Как дела?”
“Ой, не спрашивай. Еще хуже. Слон, зараза, ничего не делает, жрет, воняет и кучи метр высотой кладет. Жена из дома выгоняет, пилит каждый день”. — “Э нет, друг! С таким настроением ты слона не продашь!”
Это молодежь мы можем повезти на обкатку, а опытные атлеты должны ехать за медалями. По-моему, иначе и быть не должно. Если ты посвящаешь лучшую часть жизни спорту, должен работать так, чтобы скопить и на будущее. У нас будут неплохие премиальные, помимо тех, которые гарантированы государством. Победитель получит килограмм золота.

— Как считаете, нужны ли нам глобальные вложения в спорт?
— Безусловно. Посмотрите, как поднялось национальное самосознание после Олимпиады в Сочи. Мы заняли восьмое место в командном зачете — это историческое достижение, которого в нашей истории еще не было. Мы можем бороться на равных с передовыми и куда более богатыми странами — это, согласитесь, дорогого стоит для осознания нашей национальной идеи.

Под выключенный диктофон мы еще долго говорим о белорусской истории, концепциях и идеях, применимых не только к спорту высоких достижений. Мошенский то и дело отвечает на телефонные звонки и спешит домой — к семье. Но, уже попрощавшись, останавливается и отвечает на вопрос, который, кажется, терзает его с начала нашего интервью:
— Конечно, полтора месяца целенаправленно готовиться к “Мова Cup” — это непозволительная роскошь, значит, где-то придется себя ущемить и прижать… А с другой стороны, все же в одинаковых условиях…
Но идея хорошая. Давай-ка ты мне еще раз расскажи, какие там дисциплины будут…