Славословие. Мы не рабы!

Прошедшая неделя порадовала сразу несколькими эпизодами, назвать которые таковыми даже как-то некорректно — вещи-то фундаментальные. В хронологическом порядке они выстроились следующим образом. Во-первых, довелось ознакомиться с проектом регламента национального чемпионата, который предлагается клубам для утверждения. И, видимо, будет утвержден с минимальными прениями или вообще без них. Прежде всего интересовала часть, регламентирующая легионерскую квоту вообще и “русский вопрос” — в частности. Получив привилегию не считать белорусов в КХЛ легионерами, следовало быть готовыми к тому, что медаль будет иметь и вторую очевидную сторону, способную повлиять на наш национальный чемпионат. С точки зрения уровня лиги — необязательно в худшую сторону и даже наверняка в лучшую. Но риск превратиться в “филиал российского чемпионата” был слишком велик: пресловутый внутренний ограничитель у многих наших клубов сбоит — только дай волю.
В итоге волю не дали, проявив неожиданный, но приятный креатив: федерация вроде бы не стала ограничивать максимальное количество игроков с российскими паспортами в экстралиге. Зайдя с другой стороны — ограничила минимальное количество — с белорусскими. Мол, бога ради, берите россиян, сколько хотите. Но 20 своих в заявке — извольте неукоснительно. При общей заявке в 25 игроков нетрудно догадаться, что легионеров может быть единовременно не более пяти. А там уж решайте на местах как угодно: два условных чеха плюс три конкретных россиянина или вся пятерка “восточных братов”.
Ясно, что с юридической точки зрения ответ ФХРБ коллегам из ФХР несимметричный. Теоретически. Ибо столь же ясно, что практически едва ли когда в обозримом будущем в каком-либо клубе КХЛ, кроме белорусского, окажутся хотя бы пять наших соотечественников. Опять же ясно, что при желании Москва способна припомнить Минску юридические “хiтрыкi” нашего нового регламента. Но едва ли станет это делать уже хотя бы ввиду очевидной разности масштабов лиг — КХЛ и нашей “экстры”. И то, как нынче разрулилась ситуация, лично меня вполне удовлетворяет. С одной стороны, вакансии воспитанникам отечественных школ уменьшили несильно. С другой — всегда говорил и писал, что, срезав несколько лет тому легионерский лимит с пяти варяжских голов до двух, ФХРБ явно перетянула гайки. Вплоть до срыва резьбы — и так околоплинтусный уже лет пять уровень экстралиги окончательно рухнул за редкими оговорками. Сейчас де-факто (да и де-юре) квоту откатили назад. Без громоздких надстроек вроде разрешения брать сверхлимитных россиян “такого-то возраста” и т. д. И это правильно.
Во-вторых, порадовало понедельничное известие, что у Вадима Девятовского не просто “может появиться” конкурент в борьбе за кресло председателя ФХРБ, а появился. Причем особо порадовало то, кто им стал — Анатолий Варивончик. Вернее, хочется надеяться, станет: официально по состоянию на вторничный полдень, когда пишутся эти строки, об этом еще не объявлено, но неофициально уже подтверждено. А особенно радует, что вопреки способным возникнуть естественным подозрениям альтернативный кандидат, судя по моей информации, будет не для “галочки” и не единственно как инструмент создания видимости альтернативных выборов, а как реальный оппонент, выдвигаемый из “низов”. То есть даже не ФХРБ, а клубами. Причем, насколько знаю, первоначально идея зародилась даже не в “Немане”, который возглавляет Варивончик! При всех очевидных плюсах кандидатуры Вадима Девятовского, озвученных инициаторами его выдвижения, у него есть как минимум один очевидный же минус. В разных вариациях его за последние недели приватно или публично упоминал уже не один хоккейный спец: легкоатлет у руля хоккея — это примерно то же, что хоккеист у штурвала легкой атлетики.
И, мама дорогая, случилось чудо! Оказалось, что слухи о тотальной заболоченности нашей хоккейной среды все-таки сильно преувеличены. В ней даже есть приметы гражданского общества, недовольство в котором бродило, бродило да и стрельнуло волей. Как говорится, мы не рабы — рабы немы. Признаться, до недавних пор грядущую 26 августа конференцию ФХРБ, призванную избрать нового шефа федерации всеобщим тайным голосованием делегатов, до сих пор ожидал с довольно меланхоличными чувствами. Мол, еще одно заседание “глухих согласных”, где все заранее предрешено, вопросов — минимум, прений — тоже. А всеобщий “одобрямс” — не столько свидетельство действительного согласия, сколько нечто наподобие “получите и отвяжитесь”. И крутись как хошь, а живописать сие действо как журналисту пришлось бы. Теперь же нахожусь в возбужденном предвкушении первых за многие лета действительно альтернативных выборов. Исход которых, признаться, уже не является столь очевидным, а процесс обещает быть если не беспрецедентно захватывающим, то, по крайней мере, не привычно пресным. Очень хотелось бы не обмануться через неделю.