ВРЕМЕННЫЕ ХРОНИКИ. Севрюжина с хреном

В структуре ассоциации наличествует целое правовое управление, не то что в каком-нибудь захолустном колхозе “Заветы Ильича”, где на полставки юрисконсультом председателева свойня сторожиха баба Маня. Потому-то БФФ уже два года, как живет по лучшему в мире, самому прогрессивному уставу, выдержавшему многочисленные набеги международных экспертов, благословил который сам мальтийский рыцарь Мифсуд — светило юриспруденции. На момент принятия документа много говорилось о том, что устав БФФ будет взят за основу как типовой для остального света, станет эдакой “рыбой”, на сленге правоведов, по чьим лекалам выкроятся статуты футбольной Европы. Не горазды они к мифотворчеству.

Ныне правовая мысль, подвизающаяся на футбольной ниве, обуреваема посягательствами на новую юридическую вершину — Дисциплинарный кодекс. Таково веление времени. Глава БФФ на февральском заседании исполкома подчеркнул, что “в новый сезон мы должны войти, приняв этот кодекс, для чего нам необходимо мнение общественности”. Как говорится, руководство к действию. После того как над проектом ДК усердно “пошаманили” жрецы орфографии и пунктуации, его пустили в печать с целью широкого обсуждения.

И пошла писать губерния, как выразился бы желчный старик Николай Гоголь. Многие одобряли, мол, давно пора, иные так просто приветствовали. Составилась, как водится, и влиятельная фракция скептиков, пенявших разработчикам за мягкость. Многие сетовали на размытость формулировок, горькое недоумение вызвала норма о санкциях за чрезмерное употребление алкоголя. Знающие люди утверждали, что меры у всех-то разные, у каждого своя норма. Смущал отдающий пошловатым ханжеством пункт, карающий за “аморальное поведение в быту”. Скабрезно подтрунивали над дефинициями неспортивного поведения, как-то: “захват футболки оппонента или любой части его тела”. Решительно всех отпугивала загадочная новелла статьи 32: “Лицо, возбуждающее болельщиков во время матча, дисквалифицируется не менее чем на два (2) матча с минимальным штрафом в 50 базовых величин”. Пробовали читать между строк. Некоторые связывали “возбудителей болельщиков” с объявившимися в ту пору “кротами”. Задались вопросом: не есть ли это способ превозмочь скрытое стимулирование? Судили, рядили, вносили поправки, предлагали дельные советы, всевозможные улучшения. Исполком БФФ, собравшийся в марте утвердить прогрессивный кодекс с учтенным в нем мнением общественности, был до крайности обескуражен. Документ представили к утверждению в виде все той же месячной давности, слово в слово, “рыбы” — неотесанной “болванки”…

У Салтыкова-Щедрина в “Истории одного города” жители Глупова все никак не могли понять, чего же им больше хочется: конституции или севрюжины с хреном. Когда они требовали Основного закона, их потчевали разносолами, и наоборот: если у глуповцев возникала потребность в еде, их кормили обещаниями даровать конституцию. В жизни часто не достает гармонии. Уставы, кодексы да регламенты — хорошо, но не достаточно. Желательно и полей с подогревом, и стадионов с электроосвещением, и календаря уважительного. А еще — чемпионата конкурентоспособного и клубов европейским сопоставимых. Чтобы говорили: эти белорусы — не промах, футбол у них, господа, кажется, превосходного качества. Не как осетрина у булгаковского буфетчика, которому справедливо выговаривал Воланд : “второй свежести не бывает, есть первая, она же — последняя”.

А то вот еще история с душком: особенно севрюжина с конституцией перемешались в нашем хоккее. Тут и советские лимиты, и суверенные вертикали, и канадские тренеры, и табачные льготы. Более года назад ФХРБ по почину БФФ блиц-криком провела получасовую конференцию, в мгновение преобразовавшую общественное объединение в ассоциацию юридических членов. Скоро сказка сказывалась, но по сей день приставкой к ФХРБ служит привычное ОО, что, мягко говоря, свидетельствует об отсутствии регистрации новой ассоциации, а по большому счету — незаконности действующих выборных органов. Хрен редьки не слаще. Почему так происходит, никто толком не знает, только рыба портится не сразу, постепенно. Это хорошо известно любой кухарке, в вопросах определения качества доверявшей лишь своему обонянию еще со времен дедушки Ленина — Ильича. Его заветы кое-где у нас порой воплощаются…