Латвийская легенда. Другая жизнь Александра Ниживия

А вот смуглолицый рулевой сборной России Олег Знарок в наполовину расстегнутой рубашке братается со своим предшественником Зинэтулой Билялетдиновым, со ставшими в Минске чемпионами мира Сергеем Плотниковым, Егором Яковлевым, с почти родными рижскими динамовцами. Среди последних — легенда латвийского хоккея Александр НИЖИВИЙ. Чуть больше месяца назад 37-летний форвард объявил о завершении карьеры и стал помощником Артиса Аболса в “Динамо”. Автор первой шайбы в истории КХЛ любезно уделил время корреспонденту “ПБ”.

— Еще вчера вы вгоняли в краску вратарей, а сегодня в строгом костюме даете указания подопечным на капитанском мостике. Как вы дошли до этого?
— Жизнь довела! Если серьезно, поступило конкретное предложение. Немного подумал — согласился. Хотя, уверен, еще сезон мог бы поиграть на достаточно высоком уровне. Но тогда не факт, что через год позвали бы в тренерский штаб вновь.

— Как вам в новой ипостаси?
— Непросто. Чтобы привыкнуть, нужно время. С тренерской скамьи хоккей смотрится под иным ракурсом. Необычные ощущения. Когда играл, тело привыкло много тренироваться. Сейчас нагрузок меньше. Больше работаешь уже не ногами, а головой. Осознаю, что началась другая жизнь.

— Что легче: тренировать или играть?
— Пожалуй, второе. На льду ты выплескиваешь эмоции, имеешь возможность что-то изменить или решить судьбу матча. А тренер же не выйдет на площадку. Он может только подсказать. Все переживания нужно оставлять в себе, а это непросто. Успокаиваешься, только когда приходишь домой.

— Ниживий-тренер был бы доволен Ниживием-игроком?
— Не всегда. Смотря что делал бы на поле. Когда играл, старался анализировать свои действия. Иногда многое удавалось, но и частенько злился на себя.

— Вы строгий или даете поблажки?
— Повышать голос на подопечных пока не приходилось. Да и у меня нет таких обязанностей: быть строгим или каким-то еще. Поймите, я еще вливаюсь, наблюдаю, учусь. Поэтому пока трудно определить, какой я по характеру тренер.

— За что отвечаете в команде?
— Фокусируюсь на действиях в большинстве. В матче с минчанами мы опять не реализовали “5 на 3”. Почти две минуты имели такой перевес — безрезультатно. Пока не клеится игра в неравных составах. А этот элемент очень важен.

— По окончании сезона-2013/14 также объявил о завершении карьеры и Капитан Латвия Сандис Озолиньш. Есть ощущение, что вместе с вами уходит целая эпоха?
— Как игроку мне тяжело судить. Лучше спросите у болельщиков. Это жизнь. Спортсмен не может быть вечно спортсменом. Всему свое время.

— Лебединой песней для вас стал минский чемпионат мира. Какие впечатления он оставил?
— Организаторы заслуживают исключительно похвалы — все прошло по высшему разряду. Было приятно играть на отличной арене при большом скоплении народа. Спасибо многочисленным болельщикам из Латвии — их поддержка была невероятной. В общем, привез из Минска массу положительных эмоций. Было очень интересно.

— В плане результата, наверное, не так интересно…
— Да уж… Здорово начали, но нас физически не хватило на весь турнир. Календарь сборной Латвии приготовили такой, что… Не хочу, чтобы это звучало как оправдание, но на наше функциональное состояние ломаный график игр наложил отпечаток. Тем не менее считал и продолжаю считать, что прежде всего мы сами виноваты. Одолели финнов и американцев, однако недобрали очков там, где должны были, и в результате заняли лишь 6-е место в группе. Что ж, бывает.

— Не имею права не спросить о важнейшем поединке с белорусами. Судейское решение не засчитывать гол Даугавиньша считаете справедливым?
— Мне показалось, что Каспарс забросил по правилам. Ничего криминального я там не увидел. Судья решил иначе. Чего уж теперь вспоминать? Ничего не вернешь.

— По горячим следам вы сказали, что нечего пенять на судей, и заставили белорусских болельщиков проникнуться к вам уважением.
— Не отказываюсь от тех слов. Повторюсь, все было в наших руках. До незасчитанного гола у нас хватало возможностей отличиться. Нечего списывать на один конкретный эпизод. Реализовали бы другие моменты — все было бы хорошо.

— После поражения у вас еще оставались шансы пробиться в плей-офф — требовалось победить утративших шансы на плей-офф швейцарцев. Однако…
— Не могу сказать, что неудача в дуэли с белорусами надломила. Скорее дело в том, что мы сильно устали. Со швейцарцами играли на следующий день, а те в отличие от нас отдыхали два дня. Соперники нас банально перебегали. В стартовые 20 минут носились в два раза быстрее и забросили две безответные шайбы. Тогда, по сути, и был предопределен исход. Уступая 0:3 в начале второго периода, вернуться в игру очень сложно. Мы старались, но сумели лишь сократить разрыв до минимума.

— В 2011 году вы объявили о завершении международной карьеры. Что вас заставило вернуться?
— В преддверии этого чемпионата мира лидеры сборной получили травмы. Позвонил тренер, поговорили — согласился. И очень рад, что так случилось. Как уже отмечал, минский турнир понравился. Еще бы место повыше занять…

— Вы участвовали в 14 планетарных первенствах в элитном дивизионе. Еще пару-тройку форумов — и могли бы стать мировым рекордсменом…
— О таком достижении не думал. Больше размышлял о своем состоянии. Не в моем стиле играть за сборную в неоптимальных кондициях. Сказываются большие интервалы между окончанием клубного сезона и началом чемпионата мира. Тяжело из года в год поддерживать форму на протяжении двух месяцев, толком не играя. Особенно когда тебе 35-36 лет. Если бы чемпионаты мира проводились в более удобные сроки, когда ты в тонусе, не пропустил бы ни одного.

— Вы фигурировали в предварительном составе на Олимпиаду в Сочи, но в окончательный ростер не попали. Обидно?
— Конечно, хотелось сыграть на своей четвертой Олимпиаде. Но что было, то было — ни о чем не жалею.

— Почему вы так и не попробовали себя в Северной Америке?
— Как и любой спортсмен, мечтал о НХЛ. Хотел достичь максимума, показать все, что умею. Не сложилось. Но я доволен карьерой. Поиграл в сильных командах, поработал с именитыми тренерами.

— С кем в тройке чувствовали себя наиболее комфортно?
— Одного или двух выделить трудно. В Ярославле прекрасно ладили с Андреем Скабелкой и Алексеем Горшковым. Результативность была на высоте. Из более поздних партнеров назову Марка Хартигана и Томаша Сурового, с которыми выступали в Риге. Счастлив, что довелось защищать честь сборной Латвии вместе с такими мастерами, как Григорий Пантелеев, Сергей Жолток, Вячеслав Фандуль, Александр Белявский, Олег Знарок… Могу перечислять до бесконечности.

— Вы упомянули Андрея Скабелку. С кем еще из белорусов сложились дружелюбные отношения?
— В том же Ярославле с нами играли Вова Копать и Сергей Чернявский. Замечательные ребята.

— Латвийская тренерская школа все громче заявляет о себе. Артис Аболс зарекомендовал себя в рижском “Динамо”, Петерис Скудра — в “Торпедо”. Айгарса Ципрусса позвал чемпион Беларуси “Неман”. Не говорю уже о тандеме Олега Знарока и Хария Витолиньша. Чем объясните моду на латвийских специалистов?
— Есть результат — наверное, поэтому они и востребованы. Вдобавок у всех перечисленных прекрасные учителя. Взять, например, Юлиуса Шуплера. У него можно было столько всего почерпнуть! Пекка Раутакаллио недолго пробыл у руля “Динамо”, но научил многому.

— Кто из наставников для вас наибольший авторитет?
— Невозможно ограничиться одной фамилией. Началось все с моего отца, который привел меня в хоккей. Отмечу Эдмунда Васильева, Михаила Бескашнова, Петра Воробьева, Курта Линдстрема, Олега Знарока, Леонида Береснева, Шуплера. Безмерно благодарен судьбе, что связала меня с истинными асами тренерского ремесла.