Женское счастье. До сих пор каждый день признается в любви

Они вместе почти 30 лет и за это время успели сменить несколько стран, вырастить детей и осесть в южном итальянском Лечче. Неудивительно, что наш воскресный разговор как-то сразу вырулил на местный быт.

— Ходили сегодня на мессу?
— Что вы, я не посещаю такие мероприятия! Не придерживаюсь католической веры, зато с удовольствием захожу в православный храм. Здесь, в Италии, есть русская церковь, и по большим праздникам там бываю. Иногда посещаем вместе с подругами базилику святого Николая — там каждый четверг служат литургию православные священники.

— За 25 лет жизни в Италии, что полюбили в этой стране больше всего?
— Первое и главное — климат. Роскошная погода. Дети живут на севере, звонят и жалуются, что им холодно в Турине, надо куртки надевать. А у нас благодать: середина сентября, а дома и на улице жарко. Еще нравится местная еда, вкусно и здорово. И нас окружают очень доброжелательные и душевные люди.

— Уже разгадали секрет жизнерадостности итальянцев?
— Здесь умеют довольствоваться малым. Они сегодня проснулись и уже рады, что светит солнце. Каждый человек должен понимать: очередной новый день — счастье. Кто знает, что будет завтра. И не наблюдаю никакой спешки: все спокойно, размеренно. Сколько здесь живем, каждый раз удивляемся. У нас как? Все куда-то бегут, торопятся, стремятся к чему-то, бесконечно чем-то недовольны, люди злые, продавцы грубят, в транспорте толчея… А здесь даже толкаться негде — автобусов почти нет, все на автомобилях, пешком или на велосипедах. Еще местные любят долго и со вкусом обедать, а потом вздремнуть. Просыпаются в пять часов и расходятся по делам, счастливые.

— Ритм жизни не соблазняет на то, чтобы так же бездельничать?
— Я бы хотела куда-то бежать, но торопиться, увы, некуда. Здесь нечем заняться. Конечно, пыталась несколько раз открыть магазинчик, но все это оказалось непродуктивно. Мы где открывались, там и закрывались. Не представляю, в какой сфере здесь можно реализоваться. Поэтому бежать некуда, делать нечего. В этом плане здесь очень скучно жить. Если есть возможность, едем в Минск. Провожу там полтора-два месяца. С Сергеем всегда говорим: Лечче — город для пенсионеров. Мы себя в эту категорию пока не записываем. Напротив, ощущаем себя молодыми. Дети уехали. Делаем все, что хотим: гуляем по вечерам, форму так поддерживаем.

— Вам удалось пожить на итальянских севере и юге. Так ли велика разница, как о ней говорят?
— Она существует. На севере жизнь более ритмичная, люди много работают, стремятся куда-то, есть много трудящихся женщин. На юге же женщины больше заняты домом. Движения почти нет. В Турине для меня все было в новинку. Приехала в 28 лет, до этого никуда не выезжала, даже не могла сравнивать. Это сейчас вижу, что там люди больше задействованы. Там нет продолжительной сиесты. У сына — он трудится на фирме по разработке автомобильного дизайна — обед всего час. За это время даже не покинешь территорию. Так что северяне более собранные и нацелены на работу, а здесь только отдыхают. Даже не знаю, за счет чего они живут на юге, как выживают.

— Оформляли итальянское гражданство?
— Нет, даже не рассматривали такой вариант. Эта процедура предполагает множество документов, в которых есть или подразумевается подвох. Нас уже столько раз обманывали в этом плане, что приучились показывать бумаги бухгалтерам или адвокатам, чтобы не попасть впросак.

— Хорошо освоили язык?
— Проблем нет. Правда, несколько раз меня просили переводить во время экскурсий по достопримечательностям соседнего региона. И без основательной подготовки по истории и архитектуре было очень сложно. Это требует знания специальной терминологии.

— А в семье вы говорите…
— …исключительно на русском. Дома звучит радио и идут телепрограммы. Жаль, антенна не принимает белорусских каналов. И мы с Сергеем здесь единственная пара, где оба супруга — выходцы из одной страны. Остальные девчонки замужем за итальянцами. Бывает, говорим с подругами на миксе итальянского и русского. Это плохо, иногда в беседе не хватает родных слов, уже забываю.

— Дети учили итальянский дома или за его пределами?
— В семье говорили только на русском, на то были причины. В отпуск никуда, кроме Минска, не ездили, ведь родители хотели видеть нас и внуков. Понимала, когда дети будут в Беларуси, то не должны чувствовать себя иностранцами. Парни хорошо говорят на нашем языке, но я не научила их писать. Теперь они набирают нам сообщения на русском, но латинкой.

— Интересна история вашего с Сергеем знакомства…
— Я была студенткой политехнического института, и как-то с подружкой ожидали товарищей, которые обещали подбросить нас в центр. А Сергей со своим другом проезжали мимо на автомобиле, увидели молодых девушек и остановились. Предложили подвезти, оказалось — по пути. Оставила ему номер телефона. Сначала даже не встречались, так, поддерживали дружеские отношения: иногда виделись, гуляли вчетвером. Через три года я защитила диплом, и в этот день он внезапно пригласил в ресторан. Отправились отмечать. После этого и начали по-настоящему встречаться. Свидания случались редко, ведь дома его почти никогда не было. А в декабре этого же 1985 года поженились. В 1987-м родился Артем.

— А еще через два года уехали в Италию. Как скоро адаптировались в Турине?
— К хорошему привыкаешь быстро, особенно после Советского Союза. Все было замечательно: Сергей играл в лучшей команде Италии, хотя в тот момент я об этом даже не подозревала, ведь футболом не интересовалась. Его хотела купить “Дженоа”, а приобрел “Ювентус”. И это стало большой удачей! Все шикарно: дом, совместная жизнь. Я ведь раньше Сергея почти не видела, он все время пропадал на сборах и тренировках. А здесь приехали, и постоянно вместе. Одна, максимум две тренировки в день, после которых он возвращался домой. Это было так странно… Супруг много времени проводил с Артемом.

— Какой вам запомнилась Беларусь конца 80-х?
— Уезжала со слезами. Были ужас и паника: куда я еду, что с нами будет? Опыта путешествий никакого, только один вояж в Венгрию. А здесь трехлетний контракт вдалеке от родины. А в Беларуси в то время так странно, сплошной дефицит. На первых порах привозила домой детское питание, даже питьевую воду для ребенка. Сейчас ситуация другая: больше нет смысла тащить провиант. Очень люблю приезжать в Беларусь.

— Но при этом вам комфортнее оставаться в Италии?
— Пока да. Живем здесь почти столько же лет, сколько и в Минске. Всегда говорю Сергею, что готова ехать за ним на край света, могу жить в любом месте. Понимаю, что в семье добытчик он, и мы все от него зависим. И поедем туда, где есть работа. Будь у него контракт в Минске, вернулись бы. Но пока на родине предложений нет, живем в Италии.

— В Японию тоже поехали вместе?
— Да, это было замечательное время! Все остались довольны, а детей до сих пор тянет в эту страну. По ощущениям, контраст точно такой же, как при переезде из Минска в Турин. Просто сказка какая-то! Японцы очень скрупулезные, предоставили нам дом, детям школу и садик. Трудности возникали только из-за общения. Они не говорили на английском, хотя мой “инглиш” тоже не очень хорош. Зато очень вежливые, учтивые. В Японии со мной произошел лишь один неприятный случай. Ехала в метро с сыном, держала его на руках. Поразило, что мужчины все сидели, и никто не уступил место. Когда поезд дернулся и я случайно наступила одному сидевшему на ногу, тот меня еще и толкнул. Это был шок. Мужчины там совершенно несентиментальные, как роботы. Про Сергея ничего не говорю, потому что он жил одной игрой и был счастлив. Вообще, он хорошо себя чувствует только на футбольном поле.

— Вы родители двух сыновей, папа которых — футболист. Мечтали о спортивной судьбе детей?
— Я особо не горела идеей, а вот Сергей зажегся. Со старшим занимался, на тренировки таскал, отводил в футбольную школу. Но в то время начали распространяться компьютеры. Папа ему купил такую машину, и все, парень завис. Муж видел, что мальчик на тренировках не выкладывается, критиковал. Он ведь считает: раз взялся за дело, трудись на совесть. Однако компьютер взял верх, так старший и завязал со спортом.
В Артуре Сергей видел больше желания и возможностей. Говорил, что младший больше предрасположен. Но к тому моменту, когда сын подрос, футбол превратился в бизнес. Нужны были большие деньги, чтобы пристроиться в школе или академии. А муж был против, чтобы выхлопотать место для сына за счет давних знакомств. Сказал, если он хочет серьезно заниматься футболом, пусть пробивается сам. При таких условиях это оказалось невозможным. Сейчас Артур учится в университете, играет в любительской команде уровня первой-второй белорусской лиги.

— Ваш супруг фактически прорубил окно в футбольную Европу. Можете вспомнить те его эмоции?
— Сергей почти не демонстрирует эмоции. Настолько спокойный, что увидеть его реакцию практически невозможно. Его чувства искрили, когда он забивал голы, в иных ситуациях — не дождешься. Я понимала, что контракт с “Ювентусом” — самый счастливый для него момент, и была довольна, что он испытывает такую радость. Мужа все это время ничто не могло напрячь и огорчить. Ведь представилась возможность сыграть в сильном чемпионате. О чем еще можно мечтать?

— Помните день, когда супруг завершил карьеру?
— В такие моменты всегда трудно. Это нужно было пережить. Думаю, ему и сейчас непросто. Постоянной работы как таковой нет. Очень важно оказаться в нужное время в нужном месте, а он такой, что не прогнется, ничего не попросит. Недавно смотрела программу про Михаила Танича, и там его супруга говорила: “Он прогибался, только когда садился в свой “мерседес”. У нас такая же история, только “мерседеса” нет. Сергей понимал: надо содержать семью. Сожалел, что поздно уехал в Италию и мало поиграл на уровне, когда ты выходишь, а тысячи людей поют: “Алееейнииков!” Тяжело отдаляться от этой феерии. Одному, наверное, было не под силу пережить. Но мы ведь вместе, семья его поддержала.

— Вы говорите о Сергее как о человеке, который не прогибается. Приходись ли подталкивать его к каким-либо действиям?
— Постоянно. Часто твержу ему, чтобы звонил, спрашивал. Что сам никто в дверь не постучит и работу не предложит. Сейчас такая ситуация: для трудоустройства надо быть хотя бы на виду. А он не очень любит куда-то ходить, показывать себя, что-то предлагать. Поэтому иногда приходится убеждать его сделать звонок. Тем не менее стараюсь куда-то его двигать. Иногда получается.

— У вас другой характер?
— Я такая же! Мы оба никуда не рвемся, нас не несет. Нам хорошо быть вместе и оставаться дома. Лучше иметь человека, который молчит и что-то делает, чем когда он много болтает, но поступков ноль. Сергей до сих пор каждый день говорит мне, что любит. Чего еще желать?

— Как вы вели себя с мужем после поражений?
— Сначала всегда нужно поговорить, обсудить ситуацию, а потом оставить его в покое. Иногда Сергей просто оставался наедине с собой: компьютер потерзает, почитает. И все опять на своих местах. У нас не было по этому поводу никаких трагедий.

— Пропускали через себя его неудачи?
— Я всегда была рядом. Волновалась только о том, чтобы ему не было плохо. Если нужно, уходила в сторонку, или напротив — говорила с ним. Я была и есть частью мужа, поэтому меня это не грузит и не доставляет неудобств. По большому счету, больших поражений не было, почему-то вспоминаются только радостные моменты.

— На ваш взгляд, доминирующая черта Сергея это…
— …ответственность. Меня радует, какой он хороший семьянин. Раньше его дома почти не было, поэтому не могла оценить это качество.

— Какой период карьеры мужа был для вас особенно сложным?
— После “Ювентуса” пришлось непросто. Контракт заключили на три года, но Сергею дали подписать какие-то пустые бумаги, из которых следовало, что он хочет уйти из туринского клуба по доброй воле. Сказка вдруг закончилась только потому, что он по незнанию подписал себе приговор. Несколько месяцев ждали нового контракта — было трудно. Но и это прошло.

— Приключилась с вами в Италии еще одна неприятная история, когда вы пострадали от рук афериста…
— Было дело, неприятно вспоминать… Отдали очень много денег — и нас обманули. Остался осадок. Сейчас думаешь, что можно было жить спокойно на честно заработанное и ни о чем не беспокоиться, и становится немного больно. Мы полагали, что все можно устроить, закрепив сделку рукопожатием. К сожалению, это не так. Попали впросак. Но, главное, не потеряли друг друга, а все остальное — дело наживное.