Министерство НОКа и позора

Вчера решением исполкома МОКа безобидного Ярослава Михайловича лишили олимпийской аккредитации и подвергли (страшно сказать) «депортации» с Игр. Он был здесь хорошим завхозом, решавшим любые бытовые вопросы, начальником штаба, живо управлявшим транспортом и коммуникациями, наконец, выполнял любую неблагодарную работу. Вплоть до стрелочника, ответившего за грандиозный скандал, равного какому белорусское олимпийское движение еще не знало.

На самом деле, переданная «на падающем флажке» во вчерашний номер «ПБ» информация о положительной пробе на допинг белорусской представительницы шорт-трека Юлии Павлович шла не от моей крыши, не от шефа миссии, сделавшего по этому поводу лишь удивленное лицо. Более того, она, как оказалось теперь, имела налет четырехдневной плесени: поначалу тлевший, а затем разгоревшийся костер белорусские чиновники в Солт-Лейк-Сити тушили путем глухой информационной блокады, но не более того. Достаточно сказать, что саркофаг в виде отключенных телефонов и просто отказа говорить плотно накрывал комментарии на эту тему официальных отечественных лиц вплоть до подписания очередного номера «ПБ» в печать, хотя о грандиозном скандале в белорусском олимпийском семействе к вчерашнему европейскому утру уже вовсю трубили мировые агентства и даже пресс-служба МОКа. Цитируем официальный пресс-релиз, увидевший свет вечером 18 февраля:

«Исполком МОКа 18 февраля приступил к действиям против НОКа Беларуси, шефа его миссии Ярослава Баричко и спортсмена, после того как тот не пришел на запланированный тест… МОК полагает, что белорусские официальные лица оказали содействие спортсмену в избежании теста. Вследствие этого МОК применил следующие санкции в отношении НОКа Беларуси:

— отказ в финансовой поддержке до конца 2003 года;

— удаление Ярослава Баричко с Игр;

— запрет спортсмену появляться или присутствовать на других олимпийских мероприятиях, пока он не пройдет слушание по данному делу…

МОК и его департамент Олимпийской солидарности предоставили Беларуси в прошлом году около 120 тысяч долларов США…

Санкции не повлияют на других спортсменов Беларуси, участвующих в Играх».

Увы, даже столь громкое сенсационное заявление не побудило у руководителей и клерков белорусской делегации желания пообщаться, не говоря уже о логичной, более того, требуемой обстоятельствами срочной пресс-конференции. И моя крыша, которая не Баричко, а на плечах, поехала в сторону журналистского расследования, отнявшего от традиционной олимпийской работы несколько драгоценных часов, но приведшего к конкретному результату. Надо сказать, что чужеземные участники скандала оказались куда разговорчивее земляков, более того, сейчас мы располагаем документами, позволяющими именовать все изложенное ниже проверенными фактами.

Они таковы. 13 февраля в 18.30 в пятом забеге витеблянка Юлия Павлович неудачно прошла квалификационную дистанцию 1500 метров и, не попав в финал, отправилась вместе с мамой и тренером в одном лице Татьяной Павлович в деревню. Между тем, соревнования в «Salt Lake Ice Center» закончились в 20.35, и по их итогам, как это обычно практикуется, Павлович оказалась именно той единственной участницей, помимо призеров, которую представитель антидопинговой службы выбрал для своего теста из общей корзины.

Скандал начал зарождаться именно тогда, так как правило 3.2 о проведении допинг-контроля ISU указывает: «Каждый конькобежец несет ответственность по поводу того, что он (или она) может быть выбран для проведения теста, до того как оставит место соревнований… Любой, кто покидает арену до уведомления по поводу избрания, должен получить письмо-предупреждение о возвращении для прохождения теста». Павлович за таким письмом не обратилась, как она объяснит позже, по незнанию. Тем не менее Юлю на первый раз простили, любезно доставив на арену из Олимпийской деревни спустя 2.5 часа после объявления списка тестируемых.

Анализы были взяты в начале второго ночи. При этом Палович указала, что принимала в день соревнований и ранее креатин, акдистен, иногин, поливитамины (этого безалаберного букета при желании вполне хватило бы на еще один положительный тест). Впоследствии спортсменка также подтвердит, что контейнер с ее мочой был тщательно опломбирован, и служащий допинг-контроля Джордж Латта поместил анализ белоруски в сумку, где уже находились контейнеры от остальных спортсменок — спортсмены «лежали» в другой. Латта опечатал обе сумки, но обнаружил, что в «женскую» он забыл положить сопроводительное письмо. Сумка была снова вскрыта и заново опечатана. Это и станет впоследствии одним из оснований для протеста белорусов.

Курьер Кэрол Алленн тут же отвез обе сумки в лабораторию, передав их в 1.59 дежурившему в ту ночь Брайану Бишопу, который обратил внимание на некорректность оформления женской составляющей, что отразил в соответствующей форме. Тем не менее анализы легли в холодильник и пошли в работу спустя 30 часов, что отличается от обычной практики на Олимпийских играх, но, по мнению медицинского комитета МОКа, никак не влияет на результат. Тем не менее, такой промежуток времени впоследствии стал вторым козырем в руках белорусской стороны, которая опротестовала появившееся на свет в 15.00 17 февраля шокирующее официальное заключение: «В пробе «А» спортсменки содержится анаболическое вещество «19-norandrosterone» в концентрации более чем 5 мг/мл, что в 380 раз больше, чем разрешено МОКом»…

Для рассмотрения протеста создали комиссию в составе трех человек под председательством Дениса Освальда, которая провела первое заседание 16 февраля в 18.00. Были рассмотрены документы, вызваны свидетели и участники конфликта. В это время руководство нашей делегации вело активные консультации с российскими братьями, которые уже имеют опыт подобных споров. Они-то и посоветовали обратить внимание на допущенную неряшливость при взятии проб.

17 февраля в 9.00 в «West Coast Hotel» на повторном заседании, где присутствовали Юлия Павлович и ее мама, главный врач белорусской команды Евгений Лосицкий, переводчик Наталья Котлярова, члены комиссии, четыре свидетеля (курьеры, работники лаборатории) и наблюдатели со стороны WADA (Всемирного антидопингового агентства), высказались все стороны. Юлия Павлович поклялась, что не принимала никаких анаболиков, правда, заметила, что перед стартом почувствовала себя плохо и в критической для девушки ситуации знакомый доктор из болгарской команды сделал ей обезболивающий восстановительный укол. Евгений Лосицкий попутно заметил, что обнаруженный в анализе анаболик относится к разряду мужских гормонов, которые в определенной ситуации могут являться фактором генетической предрасположенности женского организма.

Затем члены комиссии удалились в отдельный номер, чтобы к 16.00 представить дисциплинарному комитету МОКа свой доклад. В нем в частности говорилось, что оспариваемые обстоятельства незначительны и не влияют на действительность теста и результат. А значит, Юлия Павлович совершила следующее допинговое нарушение: «Использование запрещенных субстанций (глава II, статья 2.2. Положения об антидопинге Олимпийского движения)».

Казалось, это приговор, однако, как совершенно точно сообщил предыдущий номер «ПБ», в ночь с воскресенья на понедельник в Солт-Лейк-Сити генеральный директор МОКа Франсуа Каррар все-таки отверг решение медицинской комиссии, засвидетельствовав нарушение процедуры. Точнее, Каррар не сказал ничего лишнего, кроме того, что к спортсменке, собственно, нет никаких претензий и она ни в чем не виновата, может соревноваться дальше.

Это то и был крючок, который легко заглотнул руководитель белорусской делегации Евгений Ворсин. В понедельник на хоккее Беларусь — США на мою просьбу прокомментировать разгорающийся скандал министр, искренне или нет — стратегической разницы никакой, констатировал затухание проблемы: «Перед нами извинились, все вопросы исчерпаны». Но, как оказалось, все только начиналось. Аккурат в тот же час, когда на льду «E Center» произошло первое вбрасывание и Дмитрий Панков забросил шайбу американцам, «американцы» вкатили нам троянского коня, назначив прямо в Олимпийской деревне… второй допинг-тест, куда в обязательном порядке должна была явиться Павлович.

Но Юля не явилась — каким-то странным образом они вместе с мамой куда-то исчезли. Так же, помнится, исчезал из расположения части в Сиднее-2000 Владимир Дубровщик и приходившие по его душу «допинг-полицаи» уходили ни с чем. Но здесь все развернулось иным образом.

Предъявленное помощником Ворсина Николаем Воробьевым письмо Павлович о якобы нездоровье спортсменки и необходимости пройти курс лечения за пределами деревни (неизвестно где) лишь только усилили подозрения. С тем же «успехом» прошла и срочная отзаявка Юлии с дистанции 1000 метров, назначенной на 20 февраля. Дескать, спортсменка закончила соревнования и вольна отправиться куда угодно. Однако, дисциплинарный комитет МОКа, срочно собравшийся в тот же день в 15.00, к таким аргументам не прислушался, тем более что выдвигали их далеко не авторы, а рядовые исполнители команд из белорусского штаба. Со стороны МОКа, помимо простых членов, присутствовали два вице-президента, в том числе наш «старший брат» Виталий Смирнов, и восемь представителей WADA. От имени Беларуси выступал… «помощник гостя» Николай Воробьев. Именно так, согласно аккредитации помощника министра, записано в протоколе…

Так, двинув пешку, точнее, пытаясь ее спасти, олимпийское движение Беларуси потеряло ферзя, здорово забрызгав королевское платье. Так бывает, когда воевода правит танцами, а балетмейстер — штыками. Нашей олимпийской миссией в Солт-Лейк-Сити руководят «помощники гостя», а миссионеры по хозяйственной части несут за это ответственность. Мы в полном дерьме. Это первый положительный тест из около трехсот, которые были проведены со времени начала Игр. Наряду с антидопинговым, мы также не выдерживаем тесты на зрелость, рассудительность, мудрость, цивилизованность, наконец. У нас есть кому стучать ложкой по столу, требуя больше каши для голодных биатлонистов, но совершенно не находится людей, способных разбираться в более тонких материях, умеющих просто общаться — с сильными мира сего, с прессой, с себе равными… Легче всего засунуть голову в песок, ничего не видеть и не знать, однако напоказ широкому миру при этом выставляются самые неприглядные места. Завал плана по медалям на Играх-2002 можно отчасти объяснить невезением, стечением обстоятельств, силой соперников. Отсутствие солидности не объяснить ничем. От этого просто едет крыша…