Егор Филипенко. Мы все вместе облажались

Ну а еще одной, не самой радостной, причиной поговорить стала травма, полученная во встрече со словаками. Надрыв мышцы бедра оставил Егора на некоторое время вне игры. Звонок корреспондента “ПБ” застал футболиста в Сербии, куда он отправился для прохождения углубленного медицинского обследования, и отвлек на полчаса для непростого разговора. Не только о повреждении — также о плачевном положении национальной сборной, отставке Георгия Кондратьева с поста главного тренера и о том, как жить дальше.

— Прежде всего интересуюсь новостями по поводу твоего повреждения.
— Сказали: надрыв мышцы задней поверхности бедра. Прогнозов пока никаких, все будет зависеть от самочувствия. Если будет лучше, попробую приступать к тренировкам. Пока врачи делают процедуры, еще предстоит обследование, после которого все прояснится. Но в двух ближайших поединках, вряд ли сыграю.

— Когда возвращаешься в Беларусь?
— В пятницу вечером, скорее всего.

— В Белграде сорвали матч между сборными Сербии и Албании. Слышал что-нибудь?
— По телевизору только смотрел. Ничего особенного в городе вроде не происходит, шумихи нет.

— Твое повреждение — чисто игровой момент?
— Да, тянулся за мячом и услышал щелчок. Сразу все понял: матч продолжить не смогу.

— После октябрьских встреч сборной прошло уже некоторое время. Их восприятие поменялось?
— Честно говоря, хочется побыстрее забыть их. Сейчас думаю только о скорейшем восстановлении. А о тех играх что вспоминать…

— Тем не менее давай еще разок вспомним. Что происходит со сборной?
— Эти вопросы нужно задавать теперь уже бывшему главному тренеру. Мне как футболисту тяжело говорить, я просто делаю свою работу. Ну, что происходит… Нет результата. Мы выходим, играем. Как играем — все видели. Не сказать, что ужасно, но положительного итога нам это не приносит.

— Причины?
— Ой, я уже отвечал. И невезение в определенной степени, и исполнительское мастерство, и уровень оппонентов. Можно много чего говорить, однако сегодня и украинцы, и словаки объективно нас сильнее. Это тоже нужно понимать.

— Что-то можно было сделать по-другому?
— Я же не главный тренер. Это он должен думать, как обыгрывать соперников. А футболисты должны выполнять установку. Тренер назначил состав, мы проиграли. Здесь несколько вариантов: или он плохо объяснил, или мы плохо выполнили, или и то, и другое.

— Тактика в три центральных защитника — непривычное дело для национальной сборной. Может, это тоже повлияло на неудачный результат?
— За нынешний сезон, не считая сборной, я провел, наверное, один тайм по тактике с тремя защитниками. Для меня, как и для ребят, по большому счету, это незнакомо и непривычно. Но тренерский штаб пытался объяснить, как надо действовать, и не скажу, что у нас были какие-то большие проблемы в обороне.

— Не кажется, что можно было сыграть агрессивнее?
— Сейчас, когда проиграли, можно говорить что угодно. Если результат неудачный, наверное, что-то нужно было сделать иначе. Но, считаю, мы не можем действовать с позиции силы. Видимо, поэтому тренерский штаб и выбрал тактику оборонительного плана.

— Однако в защите вроде было все не так плохо.
— За две игры мы пропустили пять мячей. Неважно каких. В любом случае, никто и не вспомнит, как это было. Главное, что мы их пропустили и проиграли.

— Матчи на “Борисов-Арене” за БАТЭ и национальную сборную — есть разница?
— Могу провести такую параллель: игра с украинцами по антуражу, накалу, атмосфере была сравнима с поединками БАТЭ в Лиге чемпионов, а встреча со словаками — это антураж чемпионата Беларуси. И по количеству зрителей в том числе.

— Как думаешь, народ не пошел из-за неудачных результатов?
— Не знаю, но, думаю, они не на последнем месте в числе факторов. Однако сказалось и позднее время начала. Понятно, что не федерация его назначает, но в любом случае людям в понедельник на работу, а игра заканчивается почти в 12 часов ночи. Пока доедешь до Минска — час. Это очень поздно.

— Переклички во время матча с украинцами слышал?
— Что-то слышал. Правда, не разобрал, что конкретно там кричали. В течение матча особо не вслушиваешься — пытаешься больше сконцентрироваться на игре. Потом ребята рассказали.

— И как ты относишься к выражению политических позиций на стадионе?
— Как отношусь? Никак. Каждый делает то, что считает нужным. Это не мое дело, я туда и не лезу. Моя работа — выходить и играть в футбол.

— Хорошо. В целом матч с кем из октябрьских соперников получился более качественным в исполнении нашей команды?
— В принципе не могу сказать, что мы обе игры провели плохо. Из четырех таймов выделил бы второй в поединке со сборной Украины. Хоть его и проиграли, но действовали неплохо, хорошо бежали в атаку. А так, сказать особенно больше нечего. Тем более что второго, ключевого, тайма со словаками не видел. До перерыва же мы им почти ничего не позволили создать. За исключением опасности после углового вначале.

— О решении главного тренера уйти в отставку узнали сразу после матча?
— Да, Георгий Петрович зашел в раздевалку, объявил о том, что уходит. Пожелал удачи. Хотя, видите, нам он говорит одно, а в прессе совершенно другое.

— Что ты имеешь в виду?
— Игрокам сказал, мол, не переживайте, всю ответственность за результат беру на себя. А журналистам потом говорит, что у него футболисты плохие. Я вижу эту ситуацию так: игроки, тренерский штаб, федерация — мы все вместе облажались. И в данных обстоятельствах должны спокойно относиться к этой критике и воспринимать ее адекватно. Потому как она действительно по делу. И, считаю, некрасиво со стороны того же Кондратьева перекладывать всю ответственность на плечи футболистов. Он ведь отвечает за результат так же, как и мы. И мы все вместе виноваты. Вот и все, что мне хочется сказать по этому поводу.

— Если подытоживать период взаимодействия сборной с главным тренером, как его оценишь?
— Да не было никакого взаимодействия. Не буду говорить за всю команду, скажу за себя: приходил вызов, я приезжал, тренировался, играл, уезжал. Вот и все.

— Причина ухода Георгия Петровича — неудовлетворительные результаты. Но, кажется, и игра команды оставляет желать лучшего. Так?
— Не знаю, раз на раз не приходится. Результат — отрицательный, да. Что до игры… С Люксембургом сыграли ужасно, особенно первый тайм. С украинцами и словаками, учитывая силу соперников, на равных. От первых пропустили нелепый гол. Это футбол, такое бывает. Вторым до пропущенного мяча также ни в чем не уступали. Да, словаки выше нас классом, они владели территориальным преимуществом, действовали первым номером и все такое. Мы же относимся к тем командам, которые строят игру от обороны, ищут счастья на контратаках. Понятно, что впереди у нас мало что получалось, хотя старались активно взаимодействовать, какие-то моменты создавали. В итоге получили в свои ворота. Плюс ко всему, думаю, сборной в этих играх очень пригодился бы Александр Глеб. Его нам не хватало.

— Как в команде восприняли его невызов?
— Не знаю, как кто, но я очень сильно был удивлен. Однако это решение тренера, его дело, кого вызывать, а кого нет. Хотя оно мне непонятно.

— Что сейчас делать? Забывать о выходе в финальный турнир?
— Уже говорил: сейчас просто в каждом последующем матче нужно выходить и бороться, пробовать набирать очки. А подсчитаем их после окончания отборочного цикла и посмотрим, что получится.

— И следующая игра в гостях у сборной Испании…
— Ну если мы адекватные люди, то понимаем: если в данной встрече что-нибудь получится зацепить, это будет просто нереально хорошо.

— Какого тренера ты сейчас видишь в национальной сборной?
— Понятия не имею. Это федерация должна решать, равно как и то, какие задачи сейчас перед ним ставить. У меня об этом вообще нет ни малейшего представления. Могу сказать лишь, что работал в сборной под руководством двух тренеров: Штанге и Кондратьева. И комфортнее было при Штанге.

— В чем именно?
— Совсем другой подход, европейский. Думаю, это было видно невооруженным глазом. Многое делалось для популяризации национальной команды, привлечения болельщиков на стадион. У игроков, по крайней мере у меня, в плане общения с тренером контакт был намного более тесный. Как это ни парадоксально, ведь с Кондратьевым я работаю уже лет шесть или семь.

— Оцени наше нынешнее положение в отборочной группе.
— Плохи дела, конечно. Четвертое место мы обязаны занять. Как минимум. Сейчас получается так, что на третье претендовать будет очень тяжело. Надо быть объективными, если мы на него попадем, это будет что-то из области фантастики. Просто нужно обыгрывать Македонию и Люксембург и стараться что-то зацепить с остальными соперниками. На что-то значимое, учитывая, как мы стартанули, тяжело претендовать, но если мы окажемся ниже четвертого места, это будет позор.

— Как восприняли в БАТЭ, что ты получил травму в игре за сборную?
— С пониманием, конечно. Никто ничего не говорил про сборную или еще что-то. Это футбол. К тому же я не во дворе ее получил, а играя за национальную команду. Ничего не поделать, от такого никто не застрахован. Так что никаких вопросов.

— Скоро вам в Лиге чемпионов встречаться с донецким “Шахтером”. Играя против украинцев, не держал подспудно в уме грядущие матчи?
— Не, не, вообще ничего. У нас до украинского “Шахтера” есть еще наш, солигорский. Игра с ним, может быть, еще более важна.

— График у вас напряженный. С этим, может, и связано твое повреждение?
— Честно говоря, думаю, так оно и есть. Чувствовал себя в принципе хорошо, ничего не беспокоило. Но мышцы не железные, нагрузка большая, играли через два дня на третий. С украинцами провели сложный матч, на тяжелом поле. Подустали, вот организм и не выдержал.

— Что скажешь о шансах зацепить очки в противостоянии с донецкой командой?
— Нужно просто выйти с таким же настроем, как на матч с “Атлетиком”. Не уступить в единоборствах, бороться за каждый мяч. Но главное — раскрепоститься, играть свободно, в тот футбол, в который умеем.

— Агрессивно, как с испанцами?
— В том числе, с прессингом. Попытаемся настроиться так же, как на Бильбао. Даже сильнее. Испанцы ведь нас, наверное, где-то недооценили, вышли “на расслабоне”. Сейчас такого не будет, “Шахтер” себе этого не позволит. Тем более если учесть, что две игры на групповом этапе они уже завершили вничью. И чтобы решать задачи, которые они, конечно, перед собой ставят, нужно обыгрывать нас. Поэтому соперник будет мотивирован на сто процентов.

— Как будешь чувствовать себя, глядя за игрой со стороны?
— Плохо, конечно. Я вообще не могу смотреть за действиями своей команды с трибуны. Всегда очень переживаю, тем более такой матч будет. Хочется выбежать на поле и оказаться там, в игре, помочь ребятам.

— Не вовремя ты сломался — игра по осени у тебя шла.
— Да, согласен, очень обидно. Находился действительно в очень неплохой форме. Впрочем, такой уж я человек — не посыпаю голову пеплом, не драматизирую излишне. Уже ничего не сделаешь, надо просто спокойно это воспринять и двигаться дальше. Ну, и попытаться поскорее восстановиться и вернуться в строй. Ведь впереди еще много игр.