Серебро Мадрида

Впрочем, раннее пришествие Бескова могло не произойти, заладься дела у сменившего было Качалина Никиты Симоняна. Образцово обходительный в общении олимпийский чемпион больше устроил бы чиновников по личным качествам, но первый же лужниковский матч при нем сборная СССР в присутствии 75 тысяч зрителей бездарно проиграла шведам. Многое в сборной надо было ломать, и твердый, знающий себе цену Бесков мог это сделать скорее.

Времени на раскачку не было, той же осенью 1963-го сборная вступала в цикл второго розыгрыша Кубка Европы, в котором в сравнении с победным для нас 1960 годом заявилось чуть не вдвое больше команд. Засучив рукава, Бесков стал заново создавать каркас, как он любил говорить, команды-мечты. Привыкший к осторожной манере Качалина начальник сборной Андрей Старостин был, по его признанию, несколько напуган решительностью мер нового главного. Чохели, Масленкин, Островский, Кесарев, Нетто лишились прописки в сборной страны. Новыми лицами стали Шестернев, Шустиков, Крутиков, Метревели, Логофет, Малофеев… Имея лишь один прикидочный матч на уровне сборных (1:1 в Москве с венграми), Бесков уже три недели спустя выводил команду на матч 1/8 Кубка Европы против итальянцев. К этой игре и относится снимок Константина Ивановича с наставником итальянской сборной Эдмондо Фаббри.

Сказать, что итальянцы котировались в Европе — что констатировать зимний холод или теплоту лета. В той сборной играли Факкетти, Маццола, Ривера, Трапаттони. Но то, с чем они столкнулись в Москве, привело видавших виды гостей в замешательство. Команда Бескова – и откуда все только взялось за столь короткий срок – заиграла в чрезвычайно быстрый и остроумный, интеллектуальный футбол. Вместе с капитанской повязкой к Валентину Иванову перешли обязанности по организации игры, и он справлялся с вверенным оркестром естественно и тонко. Поразительные реакцию и интуицию, умение просочиться в нужную точку специалисты вдруг обнаружили у Галимзяна Хусаинова, огромный объем работы пожирал вошедший в сок Валерий Воронин, а Понедельник и Численко забили по мячу, еще в первом тайме обеспечив итоговую победу 2:0. Покидая Москву, гости признавали справедливость результата, но советовали не торопиться с выводами до ответного матча в Риме.

Через месяц, на исходе первой декады ноября, прилетели в Рим. В сравнении с московским матчем Бесков произвел три замены, две из которых напрямую повлияли на результат. Прежде всего место в воротах было возвращено пошатнувшемуся после Чили в авторитете Яшину (в Москве стоял Рамаз Урушадзе). Но списанный Яшин здорово сыграл на “Уэмбли” в воротах сборной ФИФА, и после такой прессы не мог не получить в команде СССР шанса на реабилитацию.

На поле римского “Олимпико” главный советский вратарь тоже сыграл блестяще, как минимум трижды выручив в полубезнадежных ситуациях (ровно столько итальянцам и требовалось). В самом начале встречи бомбардир хозяев Доменгини вышел один на один с вратарем, но Яшин ногой среагировал на расстрел в упор. Следом был момент у Риверы, но посланный им мяч голкипер в броске вытащил из нижнего угла. Дальше чуть успокоилось, пошла переменная борьба за инициативу, в которой удача улыбнулась торпедовскому новичку сборной Гусарову — 1:0. Но окончательно шансы итальянцев отыграться похоронил все тот Лев Иванович, когда на 57-й минуте в ворота советской сборной был назначен одиннадцатиметровый. Да, Маццола пробил плохо, но его к этому нужно было сподвигнуть. Лишь за минуту до финального свистка Джанни Ривера увел хозяев от поражения, и этой ничьей зрители аплодировали.

В разгар зимы Бесков повез расширенную экспериментальную сборную в Мексику. В то самое турне (в центре стоял турнир шести команд “Торнео секстагональ”), в котором Михаил Мустыгин отметился феерическим голом в ворота мексиканской “Америки”. В этом первом матче турнира игра не клеилась, наши горели 0:1, и незадолго до финального свистка невозмутимый Бесков сменил Понедельника и Иванова безымянными Мустыгиным и Казбеком Туаевым, которые тут же забили по мячу. Турнир наша команда (выступавшая под вывеской сборной Москвы — ей противостояли югославский “Партизан”, бразильский “Сан-Пауло” и три мексиканских клуба) выиграла, но существеннее было то, что длившийся больше месяца мексиканский просев пополнил основу Глотовым, Корнеевым и Малофеевым.

В мае, когда наши клубные команды еще только вкатываются в чемпионат, сборная уже была на ходу и уверенно провела спаренный четвертьфинал против крепких шведов. В первом гостевом матче сборная СССР повела в счете после удара В.Иванова и упустила победу за три минуты до конца, а дома выглядела еще увереннее (3:1, голы – Понедельник, 32, 56, Хамрин, 78, Воронин, 83). Так был завоеван пропуск на финальную часть розыгрыша в Испанию – ту самую, что отказалась направить команду на четвертьфинал 1960 года в СССР.

Манеру, в которой наши в 1/2 финала обыграли в Барселоне датчан, обозреватели назвали гроссмейстерской. Вероятно, трезво оценив свои шансы, датчане возлагали надежды не столько на попадание в финал, сколько на матч за третье место. Их робкие попытки перехватить инициативу выглядели обреченными, а выдвинутый форвард Мадсен впервые пробил по воротам только на 65-й минуте. Для наших это была победа на классе, одержанная в строго рациональном стиле. И хотя счет в результате голов Воронина (после углового), Понедельника (с паса Численко) и Валентина Иванова (в результате сольного слалома между защитниками) получился убедительным, чувствовалось, что команда смотрит не только на соперника, но и на четыре дня вперед в финал.

И вот наступил день последнего. 21 июня 1964 года, Мадрид, стадион “Сантьяго Бернабеу”. Политический финал с учетом целого ряда факторов. Обе стороны держали в уме гражданскую войну 1936 года, в которой участвовало много советских добровольцев, и приезд в нашу страну футболистов-басков с целью собрать деньги на поддержку республиканцев (не приходится сомневаться, что умевшее нести революцию на штыках советское правительство вопрос так или иначе решило), и тот факт, что теперь, летом 1964-го, у руля обеих стран стояли фактически те самые режимы… Андрей Старостин писал потом о чрезмерной возбужденности выходивших из раздевалки испанских игроков, глаза которых неестественно блестели – он даже обратил на это внимание Бескова, который, пожав плечами, ответил: “Что мы можем сделать?” (эра допинг-контроля еще не наступила). Впрочем, наших умели накачивать без всякого допинга…

Игра с первых минут обрела огневой характер. Уже на 6-й минуте после неловкого приема мяча на грудь Шустиковым Переда распечатал ворота Яшина, а всего через два оборота стрелки Хусаинов счет сравнял. 120 тысяч зрителей неистовствовали. Весь матч соперники шли ноздря в ноздрю.

78 минут Яшин держал ворота на замке, но за шесть минут до конца в своей штрафной оплошали защитники, и эта ошибка оказалась роковой: после удара Марселино мяч юркнул в угол ворот. Такой финал обидно было бы проиграть любой из сторон – не повезло нашей. Советская сборная возвращалась домой с серебром, не без чувства досады, но с поднятой головой. Проиграли в гостях не кому-то, а сборной, основанной на игроках господствовавшего в Европе мадридского “Реала”. Тренеры отмечали между собой, что большой похвалы заслуживают Лев Яшин, Виктор Понедельник, Альберт Шестернев, Галимзян Хусаинов, и строили планы по подготовке к мировому первенству в Англии. Зарубежная пресса, подводя итоги Кубка Европы, не обходила вниманием Бескова, в короткий срок сотворившего команду высокого европейского уровня. Отклики на финал в наших газетах были более сдержанными, но в общем доброжелательными.

То, что произошло через несколько дней, сегодня не уложилось бы в голове. Тренера, за неполные девять месяцев создавшего новую сборную, завоевавшую европейское серебро, не проигравшую за этот период ни одного, за исключением злополучного финала, матча, — этого тренера признали завалившим дело и сняли с работы. В кулуарах поговаривали, что вопрос спровоцировали телевизионщики (финал был первым, который советские зрители смотрели в прямой трансляции), показавшие торжествующее лицо Баамонде Франко…

Присутствовавший на заседании Бесков, рассказывают, побледнел, потом покраснел, как член президиума из зала не ушел и вместе со всеми проголосовал за снятие с повестки дня пункта о плане дальнейшей подготовки сборной к чемпионату мира.

Пришедший на сборную Николай Морозов привел других игроков и свое понимание футбола, сутью которого были функциональные возможности и атлетизм.