Владимир Гуцаев

Наверняка где-то он подыгрывал своему характеру — хотел быть таким. Когда тренерское задание не ложилось на душу, Гуцаев мог просто стоять. “Самоуважение, переходящее в упрямство, — говорил о Гуцаеве знаменитый тренер. — Интеллигент и гордец”. Спортсмена такое сочетание возвеличивает либо губит. Но поди определись в этой вилке с футбольной судьбой Гуцаева.

Впервые его выпустили на поле в основном составе тбилисского “Динамо” 18-летним — во втором тайме матча с “Карпатами” в 1970 году. Рядом с Дзодзуашвили, Хурцилавой, Кахи Асатиани, Гиви Нодия новичок смотрелся на поле так, словно провел в этой звездной компании годы. На следующую игру он вышел уже в стартовом составе и забил свой первый в высшей лиге гол.

Классный фланговый форвард, часть роли которого отдана в сегодняшнем футболе так называемым “коридорным” (увы, только часть!), и в старомодные 60-70-е в чистом виде представлял немалую редкость. Когда начинал играть Миша Месхи, заканчивал выступления за “Спартак” Борис Татушин; промелькнул, засияв, и вдруг исчез московский динамовец Валерий Урин. Оставался еще один чудотворец, Слава Метревели, игравший тогда за московское “Торпедо”. А когда по прошествии лет пришла пора вешать на гвоздь бутсы блистательным Месхи и Метревели, не только поклонникам тбилисского “Динамо” стало казаться, что с их уходом время фланговых виртуозов прошло. Вот тогда и появился Володя Гуцаев, о котором не склонный к комплиментам Валентин Иванов напишет в одном из обзоров, что таких или хотя бы приближающихся к нему по мастерству крайних нападающих у нас почти нет.

Один из сменявшихся на пути юноши в большой футбол наставников, бывший защитник тбилисского “Динамо” Владимир Элошвили, внушал своим питомцам: “Если хотите быть хорошими футболистами, играйте, как в детстве”. И после победы тбилисцев в Кубке обладателей кубков заслуженный мастер спорта Владимир Гуцаев в общении с прессой остановится именно на этой мысли: “Футбол в исполнении взрослых намного выиграл бы, сопутствуй ему та искренность, с которой относятся к игре дети. Мальчишка всю жизнь помнит тех, с кем играл, как, когда и кому забивал голы. Острота эмоций, уважение к смыслу игры — это следует сохранить навсегда”.

Тонкий интеллектуал Давид Кипиани как-то назвал Гуцаева самым одаренным в тогдашнем футболе игроком. Ему бы, срывавшемуся во время лечения травмы на курорт, наверное, дисциплинки в быту и на поле, а впрочем… Такой игрок только и мог быть вольным, как грузинский ветер. Любопытно, что старый промышленный район Тбилиси, в котором прошло футбольное детство Владимира, назывался Нахаловка, получив имя во времена революционных волнений на заре столетия. Та эпоха давно прошла, хотя возмутителей спокойствия здесь, как и в других районах города, хватало и позже. А теперь ими были непоседливые тбилисские мальчишки, с утра до ночи колотившие голы, а с ними соседские окна.

…В 1978-м, через два года после прихода перестроившего игру Нодара Ахалкаци, тбилисцы стали чемпионами СССР. Осенью следующего года они дебютировали в розыгрыше Кубка европейских чемпионов. Успешным это участие не назовешь, но одну громкую победу команда одержала, по всем статьям переиграв именитый “Ливерпуль”. В Тбилиси в присутствии 79 тысяч зрителей хозяева штурмовали ворота европейского гранда. В одном из эпизодов сместившийся на правый “гуцаевский” фланг Кипиани переиграл английских защитников и прострелил вдоль ворот. К мячу устремились Шенгелия и Гуцаев. Шенгелия находился чуть впереди, опережая Гуцаева почти на шаг, и должен был успеть первым. Он был готов переправить мяч в ворота, как увидел перед собой невесть откуда взявшуюся ногу. Это был Гуцаев, сыгравший на двойное опережение, оставляя не у дел не только соперников, но и своих. Шенгелия был изумлен этим неистовым броском партнера, фактически отобравшего у Рамаза гол.

Причиной, как выяснилось, было пари, заключенное Владимиром с одним его небедным приятелем. Гуцаев утверждал, что “Ливерпулю” непременно забьет, а приятель возьми и положи крупную по тем временам сумму — тысячу рублей — на противное. Футболисты получали в месяц гораздо меньше…

Люди старшего поколения помнят характерное для закавказских республик отношение к деньгам: там суммы легко делали и легко тратили. Когда Гуцаев разбил свою и чужую машины и, подсуетившись, достал талоны на два новых авто, он отправился в дом торговавшего с рук импортом Мамеда, не зная, как начать разговор. А тот все понял без слов. “У тебя неприятности с деньгами? Такой человек должен страдать из-за какой-то мелочи? Сколько тебе надо?” Через несколько часов теневик передал ему сверток с 32 тысячами рублей, ничего не сказав о том, когда следует вернуть столь фантастический долг. “Иди и спокойно играй, я буду на трибуне”. Продав поврежденные “девятки”, Гуцаев вернул деньги через пять дней.

А вот еще забавный эпизод из жизни форварда. В Австрии Манучар Мачаидзе выбирал для жены шубу из натурального меха. Гуцаев привел капитана в самый дорогой магазин, указал на хранившуюся под стеклянным колпаком особую шубу из меха зверька — кандидата в Красную книгу и тихонько предположил, что изделие, наверное, синтетическое. “Ты спроси у продавщицы: “Das ist sintetik?” — и подергай за мех. Выдернешь клок — значит, точно синтетика”. Капитан последовал совету, попытавшись выдрать клок шерсти из шубы, вынутой для него из-под закрытого на замок колпака. С продавщицей случилась истерика. А следом едва не забился в истерике Мачаидзе, узнав стоимость этой шубы… В другом случае правый крайний разыграл Реваза Челебадзе, всего пару дней как вставившего несколько золотых зубов. Гуцаев договорился на Шереметьевской таможне, чтобы партнера попросили улыбнуться, — тот был горд лишним подтверждением своей популярности…

Владимир был шутник в жизни и на поле, только с друзьями шутил по-доброму, а с защитниками по-злому, на глазах многотысячных стадионов выставляя опекунов в дураках. Природа отпустила форварду много: на стометровке Гуцаев выбегал из 11 секунд, а скоростным дриблингом обладал таким, что, когда шел с мячом на соперника, у того почти не было шансов. В часы вдохновения удержать его было нельзя.

Впрочем, удерживали. За майку, за плечи, за ноги — по-всякому. Рубили в кость — сбоку, сзади, двумя ногами в подкате. Щитки, которые угадываются на снимке под гуцаевскими гетрами, главный элемент его амуниции, спасали мало. Не знаю другого форварда, кто собрал бы на себе столько желтых и красных карточек. Опека Гуцаева была приговором.

В апреле 1980-го против него “сыграл персоналку” московский динамовец Александр Новиков, справившийся с заданием к 58-й минуте. Вернулся на поле Гуцаев лишь осенью. А следующим летом они встретились лицом к лицу снова — и все повторилось. Новиков, к тому времени не раз пропечатанный в газетах, после фолов извинительно разводил руками: велено “выключить”. А в более поздней публикации согласился с виной, но с ремаркой: “Разве я один? Его везде рубили…”

Со временем, обретя опыт, Гуцаев научился держать при обыгрыше дистанцию, особенно с соперником не сближался — и все же… 303 матча за 15 сезонов — в среднем 20 игр за сезон. В совокупности получается, что он не играл пять лет, столько у него выбили. И каждая травма заканчивалась возвращением, когда надо было преодолеть себя и снова идти на присевшего в изготовке защитника, сделать два легких, едва обозначенных наклона вправо-влево, чтобы через мгновение, фехтуя мячом на кончике носка, взорваться, сместиться, ускользнуть. “Умей обо всем забыть, — сказал как-то Владимир Гуцаев в пожелание юным форвардам. — Забудь, что перед тобой лучший или самый грубый защитник мира, что тебя сейчас могут ударить по ногам, что зритель незлопамятен, что товарищи смогут исправить твою ошибку — обо всем забудь! Только посмотри, выходя на поле, на трибуны, на это море из тысяч болельщицких голов, на прожектора, на табло с двумя нулями… И играй в футбол!..”

Наиболее звездным у него получился сезон 1979 года, когда на решающей стадии розыгрыша Кубка кубков он не отпускал соперников без гола. Забил второй, переломный, “Вест Хэму” в Лондоне, “Фейеноорду” в Тбилиси. В тяжелейшем финальном матче с “Карл Цейссом” сравнял счет… С великим Кипиани они добились такого взаимопонимания, что, владея мячом, диспетчер всегда чувствовал, где находится “семерка”, что будет делать, куда ему выдать пас и какой. А потом была встреча с именуемым форвардами Гипсиком А.Новиковым…

…При обсуждении сценария проводов Гуцаева из футбола организаторы действа столкнулись с проявлением его окрашенной капризами натуры. В свое время молодому тогда форварду передал свою майку Слава Метревели, и теперь Владимиру предложили повторить этот красивый и символичный ритуал. А провожаемый уперся, категорически отказавшись жеста ради отдавать футболку парню из дубля. Уговорить Гуцаева не удалось, он всегда был упрям и высок в планке.

Великий упрямец оказался прав. Получивший “семерку” Миша Джишкариани своего следа в футболе не оставил.