Душевные люди. Александр Гоцкий: покажите мне этого терминатора

Человеку свойственно испытывать себя, и марафон, пожалуй, служит для этого самым простым и тяжелым тестом одновременно. В самом деле, для этого не нужно покупать абонемент в престижный фитнес-зал или бассейн, требуется всего лишь надеть кроссовки и выйти на улицу. А дальше только беги — по бразильской системе, — сколько захочешь.
Главный судья практически всех крупных национальных забегов Александр ГОЦКИЙ эту систему знает еще с суровых советских времен — как участник Олимпиады-76 и человек, преодолевавший марафон за 2 часа 12 минут. Подобный результат делает честь любому высококлассному бегуну даже спустя почти четыре десятилетия.
С кем, как ни с ним, говорить о странностях человеческой натуры и обсуждать достоинства не только самых выносливых людей на свете, но и тех, с кем свела его судьба в сборной СССР — некогда спортивной державе номер один в мире?

— Помню, как бежал марафон Лэнс Армстронг — тогда он еще был в зените своей спортивной славы. После финиша знаменитый покоритель всех шоссейных многодневок признался, что никогда бы не подумал, что эта дистанция станет настолько тяжелым испытанием даже для него. Охотно ему верю: в велогонке на лидера работает вся команда, можно отсидеться за чьей-то спиной, а здесь надо просто пилить от старта до финиша, надеясь только на себя. Что касается Каролин Возняцки, преодолевшей марафон за 3 часа 26 минут, могу сказать, что для теннисистки это сверхвысокий результат. Красивая успешная девушка захотела испытать себя, проверить собственные возможности в экстремальном соревновании. И она с честью из него вышла, не сомневаюсь, значительно увеличив количество поклонников по всему миру.

— Один из них перед вами. Кстати, как вы начали бегать марафоны?
— Моя школа находилась в пяти километрах от Столбцов, и потому ежедневные прогулки туда-обратно были делом обыденным. Вначале увлекался велосипедом, затем лыжами, оттуда попал в сборную республики. Первый раз марафон пробежал в 1972-м за “Красное знамя”. Было в советское время такое спортивное общество, объединявшее работников промышленных предприятий. Я тогда трудился на электротехническом заводе в Минске. Это был Кубок СССР по марафонскому бегу, традиционно проводившийся в апреле в Ужгороде. Показал 2 часа 20 минут, занял 13-е место и выполнил норматив мастера спорта.

— Вы были отлично подготовлены для дебютанта.
— Я занимался, по сути, родственными видами, каждый из которых развивал скоростную выносливость, так что своему результату не сильно и удивился. Бегал любые дистанции за свое общество, раньше это было святое дело, не то, что сейчас. В 1974-м стал четвертым на чемпионате страны и попал в сборную Союза. В следующем году выиграл Кубок СССР и стал третьим на союзной Спартакиаде. Весной 1976-го отбирались в Монреаль, стал вторым с результатом 2:12.40. Турнир проводился в Польше, я тогда первый раз за рубеж выехал. У меня пятилетняя подписка была (завод наш ведь не детские игрушки выпускал) и хорошо, что она до Олимпиады закончилась, а так бы по телевизору ее смотрел.
Раньше все очень строго было. В 1972 году после Кубка, вместо того чтобы готовиться к чемпионату страны, ровненько ушел на военные сборы. Месяц просидел в казармах, сезон, по сути, пропал. В радиотехническом институте тоже учился без поблажек, все лабораторные до одной сдавал, иначе нельзя. Если за год на две-три недели отпустят на соревнования — уже удача. Когда работал на заводе, тренировался по вечерам. Нынешнее поколение спортсменов, наверное, даже не поймет, о чем это я…
Лассе Вирен — четырехкратный олимпийский чемпион Мюнхена и Монреаля на дистанциях 5 и 10 километров, как и все западные спортсмены того времени, тоже не был чистым профессионалом. Работал полицейским, хотя, наверное, не так усердно, как коллеги. Имел свой магазин с вывеской “Лассе Вирен” — я был у него в гостях. Автомобиль тоже обходился без номеров — только инициалами хозяина, но этому факту никто не удивлялся — в родной Финляндии Вирен считался национальным героем. Он мечтал повторить подвиг чеха Эмиля Затопека, который на Олимпиаде 1952 года сумел победить на трех дистанциях — 5000 и 10000 метров, а также в марафоне. Через двадцать лет Лассе сделал такую попытку, но финишировал на 42,195 пятым, что, согласитесь, тоже было великолепным достижением — после двух золотых медалей и мирового рекорда на “десятке”.

— Какую цель ставили перед советскими марафонцами на Олимпиаде-76?
— Никто не знал, как к нам относиться. Международных стартов было мало, и наш истинный потенциал никому не был известен. Перед Играми у меня был девятый результат в мире, такое же место занял и в Монреале. Правда, накануне Олимпиады на ногах перенес воспаление легких (отдельное спасибо врачам сборной), что не могло, конечно, не сказаться на результате. А так, думаю, был бы в шестерке.
С сегодняшней позиции понимаю, что можно было тренироваться и поменьше. У нас тогда выходило 8000 километров в год. Если убрать отдых, перелеты и болезни, то примерно 200 километров в неделю. Не могу сказать, что все это было на глаз, рекомендации нашим тренерам давала и наука, хотя, думаю, восточные немцы все же дальше продвинулись. Вальдемар Церпински выигрывал марафоны и в Монреале, и в Москве-80. Между этими стартами его практически нигде не было видно, что целиком укладывалось в стратегию развития спорта в ГДР — больше всего их интересовали Олимпийские игры, где они уверенно становились второй державой в мире. В пригороде Берлина Кинбауме построили наисовременнейшую по тем временам тренировочную базу, где были созданы условия высокогорья. Там ковалось большинство побед восточногерманских атлетов.

— Самое время спросить про запрещенную фармакологию.
— Знаешь, все это носило экспериментальный характер и, глядя на то, как эти опыты выходили боком, не очень-то хотелось принимать в них участие. После Олимпиады-80 у нас легла вся выносливость — именно по этой причине. А вообще марафон — весьма специфическая дистанция, далеко и ходить не надо. Хайле Гебресилассие и Пол Тергат — великие бегуны. Дважды выигрывали золото и серебро соответственно на “десятке” на Олимпиадах в 1996-м и 2000-м, попеременно владели мировым рекордом в марафоне, установленным незадолго до Игр. Так они на олимпийскую дистанцию или не выходили вовсе, или финишировали вдали от призеров.

— Свои рекорды они ставили на Берлинском марафоне — самом быстром в мире. В этом году новый рекордсмен кениец Деннис Киметто показал 2:02.57. Возможно ли в ближайшие годы выбежать из двух часов?
— Прекрасно генетически одаренный европеец может пробежать за 2 часа 6 минут. Но сбросить еще шесть минут не сможет никто, даже мегаталантливый африканец. Чисто физически, думаю, это невозможно. Не выдержит опорно-двигательный аппарат, в марафоне именно он страдает в первую очередь. 25 тысяч шагов при средней нагрузке при каждом шаге от 80 до 100 килограммов при каждом приземлении… Можно подсчитать, какой вес должен выдерживать на ногах марафонец за эти два часа. В ходьбе, лыжах или велосипеде такого удара нет. Если найдут способ, чтобы восстановить “убитые” таким образом ноги, то… Лично я хотел бы посмотреть на парня, которому удалось бы выбежать из двух часов. Это должен быть настоящий терминатор.

— В любом случае это будет странный для окружающих человек.
— По психотипу такой же, как и все — смесь холерика и сангвиника. Ну не может бежать марафон спортсмен, который при случае не залепит кому-нибудь с удовольствием в морду. Тут надо уметь и вспыхнуть, и терпеливо держать удар все эти два часа с гаком. Качества вроде противоположные, но именно они формируют характер человека, который хочет побеждать.

— Как вы расслаблялись после соревнований?
— Как бы ни устал, после не спишь до двух-трех часов ночи. Зашкаливает адреналин. Усугублять спиртным не хочется — не поможет, а назавтра выйдет только боком. Утром еще можно побегать, потому что все боли ждут впереди — они придут после обеда. Тело будет ныть еще дня два-три, а полное восстановление после марафона наступит только на десятые сутки.

— Каторжный вид спорта.
— Нет, нормальный, немножко энергозатратный. Хотя, конечно, трудно представить, чтобы после футбольного матча игроки клялись, что больше они никогда не ударят по мячу. У нас же добрая треть обещает, что отныне ни в жизнь не будут над собой так издеваться. Но глядишь, следующий раз снова все вместе. Это как горы: человек начинает ходить и уже не может остановиться.

— Тем не менее марафоны с каждым годом привлекают все больше и больше людей. Организаторы крупнейших пробегов уже не с состоянии принять всех желающих оплатить весьма солидный стартовый взнос.
— Мир ударился в экстрим. А марафон, как ни крути, подходит для этого больше всего, тем более устроители всегда нарезают дистанции разной длины. Скажем, первый раз ты можешь пробежать четыре километра, через год десять или двадцать, а еще через год замахнуться и на главную дистанцию. Люди любят соревноваться как с такими же, как они, так и сами с собой.

— Однако белорусы не торопятся принимать участие во всемирном помешательстве…
— На сегодня где-то 200-300 белорусов способны пробежать марафон, что называется, здесь и сейчас. Конечно, такие цифры служат укором для нации. Но, с другой стороны, потенциально это может сделать каждый десятый мужчина, равно как и женщина. Другой вопрос, что к марафону надо подготовиться, а это, конечно, дело не одного месяца. У нас нет такого культа здорового образа жизни, как за рубежом. Беларусь занимает первое место в мире по употреблению крепких спиртных напитков на душу населения. Даже Россию опережаем.
Организм формируется до 20 лет. Он не склонен сам наращивать мощность сердца человека. Хватает, чтобы сидеть перед компьютером, ну и ладно. Если не даешь ему задание, так крючком и останешься. Да и детей сегодня стараются отдавать в хоккей — там же большие деньги платят. И на каток на машине возят, а из таких тепличных ребяток хорошие спортсмены не получаются. Это как чашка с трещиной посередине… Люди потеряли ориентиры. Нынче молодежь не рвется в чемпионы, ей важно узнать лишь объем предлагаемой зарплаты — и дело в шляпе.

— В советское время было по-другому.
— Даже сборная СССР не барствовала. Если на сборе попадал в комнату, где жили два человека, это считалось роскошью. А так по шесть-восемь человек селились где-нибудь в Киргизии и никто не возмущался, все же пахать приехали. Когда готовились к Монреалю, то 70 дней провели на сборах в Подольске. Все скромно. Обычные комнаты по два человека. Кровать, тумбочка, шкаф. Санузел на этаже, а душ и вовсе один на все три этажа. Зато какие люди собрались… Валерий Борзов, Виктор Санеев, Фаина Мельник, Таня Казанкина, Владимир Голубничий — что ни человек, то легенда. Но самым интересным для меня был Коля Авилов — олимпийский чемпион 1972 года. Уникальный парень, глядя на которого, невозможно было сказать, что он занимается десятиборьем — у него ничего не выпирало и не торчало. Тренировался он тоже своеобразно. Подойдет к Борзову и начинает бегать с ним спринт. Хи-хи-ха-ха, но нагрузился прилично. Потом пошел к Жене Миронову, который первый в мире начал толкать ядро методом вращения — с ним позанимался. И так восемь-десять видов — в каждом из которых был какой-то великий атлет, с удовольствием делившийся с Колей секретами.
Санеев — это был гармонично развитый человек, с которым было интересно поговорить на любые темы. Из нынешних атлетов я могу сравнить его только с Алиной Талай и Андреем Кравченко — те тоже умеют притягивать к себе внимание даже на расстоянии. Валера Борзов давал себе такие нагрузки, которые сегодня далеко не все выдающиеся спринтеры выдержат — о белорусах даже не говорю. Ну и голова у него была на месте, он всегда мыслил фундаментально и за всех. Я не сомневался, что и после спорта не потеряется. Вениамин Солдатенко — уникальный человек. Первый чемпион мира по спортивной ходьбе на 50 км, его провели в 1976 году, потому что тогда этот вид был исключен из программы Олимпиады. Веня мог месяц отдыхать, кататься на велосипеде, ходить в баню, гулять по лесу, а потом полтора месяца тренировался как сумасшедший, набирал великолепную форму и его никто не мог обогнать.
Штангисты тоже были интересные люди. Напротив моей двери жил Давид Ригерт. Я всегда знал, где его можно найти — в компании с нашим тренером по выносливости. Они на скамеечку сядут и давай обо всем на свете, их любые темы интересовали — от экономики до политики. А вот Василия Алексеева я не любил. За три недели до Олимпиады у нас в Подольске проводились соревнования, как раз тогда Казанкина улучшила мировой рекорд на пять секунд на дистанции 1500 метров. Он тоже пришел посмотреть. Сидит по пояс раздетый, в одних спортивных штанах. А мальчишка один взялся его фотографировать. Тот подозвал паренька, забрал фотоаппарат и как шваркнет его о землю… Все в шоке, а тот, как ни в чем не бывало, уселся и дальше смотрит… Алексеев вечно был чем-то недоволен в отличие от того же Ригерта. Давид — вечный позитив.
Бежишь, бывало, кросс по подольским оврагам в четверг перед баней. И видишь живописную картину: Ригерт, наш Валера Шарий и еще пара ребят, попарившихся перед нами. А у них уже поляна накрыта, бутылочки запотевшие стоят — ну, прям картинка! “Эй, мужики, а оно вам надо? Давай к нам!” Душевные люди…

И Александр Геннадьевич мечтательно сощурился, оживляя в памяти картины давно минувших и счастливых дней…