Бронза 1954-го. Начало

В 53-м это выглядело новаторством. В течение двух дней снег был убран и барьером уложен по краям корта. Площадку укатали санями, гружеными строительными плитами. И начались тренировки с высокой плотностью нагрузки — ежедневные против трех раз в неделю год назад. В конце месяца спартаковцы выехали в Киев, где при большом стечении народа провели с местными динамовцами первый в истории советского футбола футбольный матч на снегу. Итогом работы стало возвращение минской команды в класс “А”, завоеванное осенью в финальном переходном турнире в Горьком.

Но это были еще цветочки. На следующий год новичок навел беспрецедентный шум в элите. Некорректно налагать случившееся на ситуацию 80-х со взлетами минского “Динамо”, “Зенита”, “Днепра” — в 50-е табель о рангах соблюдалась в футболе гораздо строже, и призовые места разыгрывали элитные столичные команды, имевшие за спиной мощные структуры и непотопляемых покровителей. Периферийным клубам, за исключением вклинивавшегося в призеры тбилисского “Динамо” (вождь народов с ближайшим поплечником не забывали грузинский народ и даже послевоенный “отец” минского “Динамо” Лаврентий Цанава всегда выписывал премии после поражений от закавказских одноклубников: “Ви хорошо играли, но это же Тбилиси!”), оставалась своя полка на этажерке турнирной таблицы, и уже потому восстание минского “Спартака” заслуживает не просто описания, а подробнейшей мыльной оперы, к которой мы приступаем.

Выход в класс “А” был для Минска желанным событием. Партийный хозяин республики Николай Патоличев перед отъездом на “пульку” в Горький пообещал квартиры — бонус по тем временам царский. Сам Николай Семенович отправился отдыхать в Барвиху, велев Бозененкову после каждого матча звонить с отчетом. И когда, несмотря на происки выполнявших иной заказ судей, “Спартак” привез домой первое место, белорусские боссы Патоличев, Козлов и Клещев устроили команде прием в Совмине, на котором присовокупили к словам симпатичные коробочки. Оказалось — часы немецкой штамповки, через пару дней у многих остановившиеся. Когда нелицеприятный факт дошел до Патоличева (что характерно, на следующей ступеньке карьерной лестницы министра внешней торговли СССР), подчиненным мало не показалось. В качестве компенсации футболистам выдали по полтора оклада, а 31 декабря наиболее отличившиеся из бесквартирных спартаковцев получили ордера в сдававшийся дом с высокими потолками по Ульяновской, 32.

Без жилья футболисты намаялись. После войны бедовали в деревянном бараке между третьей больницей и стадионом. Разделенный внутри на комнаты, барак отапливался печками — построенный в оккупацию примитив. Немцы (белорусскими, разумеется, руками) много чего походя понастроили. К примеру, деревянный кинотеатр возле костела на главной площади столицы, который долго служил после освобождения и с которым связана забавная история — о ней позже. Нескольких ключевых игроков смогли обеспечить: Шевелянчику дали квартиру по Володарского, Мимрик жил на Республиканской, где был магазин грампластинок (потом этот дом снесли и капитана переместили на Круглую площадь). Остальные по-спартански перебивались в бараке, зимой спали в костюмах под двумя одеялами: вода за ночь замерзала. Супруги оставались в других городах, периодически наезжая с визитами. Потом общежитие перенесли в будущий физкультурный диспансер, где жили четыре республиканских министра (рыбной, местной, сельхозпромышленности… — каждый занимал по крылу), — сюда смогли привезти жен. И вот на стыке 53-го и 54-го — хоромы на Ульяновской, на языке канцелярии — “шесть с половиной квартир”. Переехали семьи Егорова, Шевелянчика, холостые Абрамович с Юровым, Савось…

К старту в классе “А” команду укрепили. Если год назад пришлись ко двору знаменитый Алексей Хомич и вернувшийся из Риги Борис Курнев, то теперь опробованную тенденцию продолжили приглашением крайних защитников Владимира Голубева и Владимира Малявкина, которым тяжело было пробиться в составы московских “Динамо” и “Спартака”, еще одного москвича левого крайнего Анатолия Голощапова. На финальном турнире в Горьком подсмотрели в ивановском “Красном знамени” полусреднего Юрия Бачурина. Получилась не хватавшая с неба звезд, но вполне добротная команда, большинству футболистов которой перевалило за двадцать пять.

Предсезонный сбор проводили, как всегда, в Сочи, в санатории “Белоруссия”. Приезжали дней на 20-25 перед началом чемпионата, когда был приличный травяной покров. Здесь всегда находились спарринг-партнеры: съезжались столичные “Торпедо”, “Спартак”, другие клубы. Московское “Динамо” облюбовало базу в других краях — в Эшерах. В Сочи футболистам отдавали какой-то второстепенный гражданский аэродром “кукурузников”, на котором каждая из гостивших команд размечала для себя поле. Бывало, только поставят рамку и натянут сетку — объявляют посадку “Ан-2”. Игроки должны были немедленно сворачиваться — снимали ворота и убегали. После приземления самолета тренировку продолжали.

На всех полей не хватало (всего выходило штук шесть), и в первую очередь обеспечивались команды класса “А”, за которыми площадки закреплялись, а представители низшего дивизиона занимались на них по договоренности. Во время контрольных встреч собирались отдыхающие, окружавшие поле кольцом. Случалось, мяч больно попадал в кого-то из зрителей. Немногочисленные (мертвый сезон) отдыхающие жили в санаториях своей жизнью и имели более комфортабельные условия. Спартаковцам в “Беларуси” отвели отдельно стоящий двухэтажный деревянный корпус.

Был стадион и в самом Сочи, но его больше использовали легкоатлеты, футболистов туда не пускали. Где-то году в 1956 стадион благоустроили и стали проводить на нем матчи начальной стадии розыгрыша Кубка СССР.

Первую утреннюю тренировку, приравниваемую к 45-минутной зарядке, спартаковцы проводили на берегу: беговые упражнения, ускорения, швыряние в море камней. После завтрака собирались на поле. Имелись площадки и непосредственно в санатории — теннисная, баскетбольная, волейбольная. Отрабатывали технику ведения мяча, играли в квадрат и волейбол ногами. На скорую руку сооружали отбивную стенку (крепили доски по вкопанным столбам) для отработки ударов. На щитах рисовали ворота и разбивали на нумерованные квадраты. Нелюбимым занятием была кроссовая подготовка — по подъемам и спускам в сторону “мамайки”, как называлась местность за чертой города.

Дожди в Сочи — дело обычное, и когда поле аэродрома заливало, тренеры замещали работу с мячом кроссом. От санатория до “мамайки” километров 8-10, тренер садился в машину (так поступали и Корчебоков в послевоенных сороковых, и теперь Бозененков) и сопровождал бегущих, давая команды: “Ускорение до столба”, “Ускорение на подъем”. Иногда засекал молодых, которые на подъеме могли подцепиться за борт попутной машины — старики-то тянули лямку, познав истину “тяжело в ученье…”.

Прямо из Сочи в первых числах апреля прилетели в Баку на календарную игру с московским “Локомотивом”. Как и абсолютное большинство участников чемпионата, минчане играли “дубль-вэ”, причем номера на футболках жестко соответствовали номинальным позициям. Алексей Хомич в воротах, защитники справа налево Владимир Голубев — Павел Мимрик — Владимир Малявкин, полузащитники Геннадий Абрамович — Николай Макаров и выстроенные зигзагом W правый край Иван Мозер — полусредний Анатолий Егоров (его заменил Борис Курнев) — центрофорвард Владимир Ходин — полусредний Юрий Бачурин — левый крайний Анатолий Голощапов.

В нападении железнодорожников играл будущий тренер минчан и сборной 25-летний Евгений Горянский — вероятно, мастер не выдающийся, поскольку в игре никто из минчан его не запомнил (Форвард, к слову, закончит выступления в 27, а в 29 дебютирует как наставник в кировоградской “Звезде”.) По ходу матча Горянского заменил Валентин Бубукин, по молодости еще не считавшийся на поле фигурой, но которого в дальнейшем ждала приличная игровая карьера с капитанской повязкой в родном “Локомотиве”, а один год — и в сборной СССР.

Дувший в тот день с Каспия шквальный ветер сильно мешал игрокам и гостям республиканского стадиона имени Сталина. Преимущества не имела ни одна из сторон, и счет 0:0 соответствовал игре. Впрочем, азарта в действиях минчан усматривалось поболе, а, кроме того, с включением в состав Голубева, Малявкина и особенно Хомича совсем по-иному смотрелась оборона.

15 апреля спартаковцы провели матч на поле куйбышевских “Крыльев Советов” и уступили 0:1. Минчане всерьез опасались лучшего игрока хозяев правого инсайда Ворошилова, но того сумел выключить из игры Абрамович, который в стартовой встрече потянул пах и был включен в состав вопреки желанию. Беда пришла, откуда не ждали. Чуть не единственный за 90 минут удар по минским воротам наложился на оплошность Хомича (автор гола правый бегунок Бровкин). В дальнейшем инициативой полностью владели гости, но спасти матч не смогли.

Поражение повергло в уныние, но не в панику: команда была подготовлена физически и психологически, игроки чувствовали, что где-то должны взять свое. Так и случилось в матче третьего тура в Киеве. Новичку класса “А” противостоял чемпион страны московский “Спартак” — на стадионе имени Н.С.Хрущева (нынешний “Олимпийский”) играли за счет московского поля.

В отсутствие своей команды болельщики имеют свойство болеть за того, кто слабее, — симпатии были на стороне минчан. К удовольствию публики белорусы повели 1:0 (мяч провел И.Мозер), и в перерыве к ним в раздевалку прорвались популярные украинские артисты Тарапунька и Штепсель, которые поспорили на хороший куш, поставив на минчан. “Хлопци, вы должны их задушить!” — а пришедший с ними корреспондент спортивной газеты вторил: “Я такую статью напишу, если москалям наддадите!” — на что Тарапунька скривился: “Та до дупы им твои статьи…”

После перерыва настырный, быстренький в беге и работе с мячом правый нападающий Мозер (даром его прятали от “Динамо” — все равно в конце концов были вынуждены отдать в этот самый “Спартак”) провел второй мяч, а рыжий дриблер москвичей Николай Дементьев лишь сократил разрыв — 2:1. Повергнув чемпионскую команду Огонькова, Татушина, Симоняна, Ильина, минчане получили отличную прессу. После этого москвичи, как считают, побоялись играть на минском стадионе и перенесли матч второго круга на нейтральное поле в Ригу (приурочив к финалам Всесоюзной спартакиады общества “Спартак”).