Василий Курилов

В Запорожье дела ладились. “Металлург” провел сезон мощно и взял путевку в первую лигу. Но у Курилова снова полетело колено. Месячное пребывание в госпитале результата не дало: при малейшей нагрузке оно разбухало. Осенью 69-го Никита Симонян, который привез в Запорожье на “халтуру” московский “Спартак”, устроил протекцию в ЦИТО к известному хирургу Зое Мироновой. Но на операцию Курилов не решился.

Нашелся дед-костоправ, подсказавший, что можно спастись теплом. Всю предсезонку тренировавшийся в заводской команде Курилов грел вечерами в духовке песок, насыпал в холщовый мешок и прикладывал к колену. По принятии “прописанных” 90 процедур колено пошло на поправку. Однако к сезону тренеры сочли, что для “заруб” первой лиги Курилов не готов — дали обещанную двухкомнатную квартиру на центральной улице Запорожья и отправили восвояси. Оставив семью новоселами, Василий подался в севастопольский “Авангард” — поигрывать и долечиваться. Содержание там оказалось не ахти, и после сезона, как часто бывает, снялись всей приезжей компанией в Ровно, где обещали “условия”.

В Москве продолжали помнить утерянного из виду юношу-вундеркинда с изумительной левой — подтверждение тому публикация известного журналиста Олега Кучеренко в популярном еженедельнике “Футбол-Хоккей” за 11 июля 1971 года. “…Не меньшая роль в становлении футболиста, — говорилось в статье, — принадлежит тренеру, которому порой за бесконечной текучкой и очковыми заботами недосуг уделить особое внимание способному игроку. Расчет на своего рода естественный отбор, когда сильный сам себя покажет, не всегда верен. Я, к примеру, до сих пор убежден, что мы потеряли очень интересного игрока, каким был полузащитник минского ”Динамо" В.Курилов, только потому, что не нашли к нему подхода. Вероятно, у тренеров до него просто руки не дошли. А ведь Курилов показывал свои способности не только в юношеской сборной СССР, но и в основном составе минского “Динамо”. Сейчас его след где-то затерялся…”

А он уже был в Полтаве. При тотальном использовании в советском футболе 60-х некогда революционной системы 4-2-4 левоногий Курилов во всех прежних командах играл левого полузащитника. Но в “Строителе” будущий тренер донецкого “Шахтера” В.Носов применил схему 4-2-2-2, и Курилов получил место под нападающими. Два сезона он признавался лучшим игроком и бомбардиром команды. Но семья к тому времени после обмена квартир жила в Бресте, появляться дома наездами надоело, и после сезона-74 полузащитник принял решение вернуться в брестский “Буг”. Владимир Стацюк определил его левым полузащитником, каким помнил 17-летнего, когда ветеран и юнец с полгода были партнерами. Вкусивший другой игры Курилов заметил: “Может, я все-таки не левый?” — “Левый, — последовал ответ. — В центре лучше сыграют Леваньков с Нелюбовичем”.

После одной из контрольных встреч “Буга”, которую возвращенец откровенно простоял, устроили собрание с “промывкой мозгов”. Курилов заявил, что левого хава играть не будет. Спор разрешил случай: кто-то получил травму, и Курилов занял позицию в центре, с которой его уже не убрали. По версии Стацюка, на весеннем сборе к нему подошел житомирский тренер: “Зачем Васю на краю держишь? Он прирожденный диспетчер”. С того и началось. Курилов выходил центральным нападающим, но оттягивался назад, что выкристаллизовалось по ходу в малопривычную схему 4-4-2 (большинство команд к тому времени облюбовали 4-3-3). Курилов взаимодействовал с Леваньковым, они поочередно выдвигались вперед и в 1976 году запутали этим многие команды.

Правда, сезон-75 брестчане провели слабо, что объяснялось подбором игроков, и замкнули десятку лишь благодаря традиционно удачному финишу. Курилов решил заканчивать и устроился инструктором физкультуры на чулочном комбинате — через дорогу от дома. Но зимой 76-го переданную обществу “Динамо” команду принял Эдуард Малофеев. Он привез из Минска полсостава новых людей и уговорил вернуться. Куратор команды, замначальника областного УВД Юрий Аджимамедов, взялся помочь с обменом и слово сдержал: летом того же года полузащитник получил ордер на двухкомнатную квартиру в лучшем доме “ондатрового” района.

Малофеев провел с командой подготовительный период и уехал учиться в открывшуюся в Москве Высшую школу тренеров. Но за неполных три месяца молодой наставник сумел разжечь в игроках сумасшедший кураж, которого хватило на весь сезон. Тогдашняя молодежь вспоминает о тренировочном сборе: еле ноги от усталости передвигали, но лежали с обеда и ждали второй тренировки — настолько было интересно. В чемпионате вечных середняков не узнали: “Динамо” прошло сезон в группе лидеров и заняло наивысшее в своей истории второе место, уступив два очка победителю — “Гурии” из Ланчхути. Курилов играл “свободного художника” и был на поле неподражаем. Любопытно, что при всей значимости для игры брестчан за ним никогда не закрепляли “сторожей”. Этого футболиста нельзя было “разменять”, сыграв персонально: он слишком быстро расставался с мячом и мог где угодно открыться под партнера.

Стацюк понимал, какая курица несет золотые яйца, и выпускал Курилова без задачи отвечать за “своего” игрока, нередко приставляя двужильного партнера для покрытия его части оборонительной работы. Главным пунктом созидательной установки было отдать мяч Курилову. Характерный пример: как-то в товарищеской игре с поляками Василий открылся под молодого Разина, но тот нашел более острое продолжение — по флангу набрал скорость Коля Павлов. Комбинация получила голевое завершение, но даже это не размягчило диспетчера. “Почему не отдал?!” — подлетел он в ярости. “Так гол же…” — “Меня не волнует, ты обязан отдать мне!”

Курилову отдавали. В возрасте под тридцать он неспешно перемещался по полю (за него и в молодости бегал мяч), начав атаку, не всегда открывался для ответного отыгрыша, почти не забивал с игры, это его словно не интересовало — но пас!!! Если правая была, как шутил, для ходьбы, то левая творила чудеса. Приходит на ум вывод ученых, опытным путем установивших повышенные способности человека-левши. Курилов был двойным левшой, он и писать начинал в детстве левой — переучили насильно.

Не человек гола, он был человеком паса. Отдавал так, как по сей день не умеет никто — на расстояние тридцати пяти метров, сорока… Поговаривают, в момент паса успевал сделать партнеру знак, и мяч мягким парашютиком опускался в заданную точку. “Мне было двадцать, — вспоминает Александр Разин, — и если бы не Курилов, я выглядел бы на поле идиотом, носившимся по краю с выпученными глазами. А тут только начнешь рывок, выиграешь у соперника полкорпуса — уже летит передачка под нужную ногу с точностью до сантиметра. И я прорываюсь, простреливаю, зарабатываю пенальти, меня любят — а все потому, что есть Курилов…”

В 1977 году динамовцы скатились на позиции “Буга”, и по окончании сезона Курилов устроился в милицию. Уже ждал первую звездочку, как после окончания ВШТ в Бресте вновь появился Малофеев (мостик минского “Динамо” был занят Олегом Базилевичем). Присутствие на поле Курилова делало команду другой, и Эдуард Васильевич принялся его обрабатывать. “Какой из тебя милиционер, Вася, ты футболист…” — твердил он. И возвращение состоялось. В зависимости от обстановки использовал Курилова в двух качествах — плеймейкера и последнего защитника. Сезон-78 получился веселым, команда играла, регулярно забивал Николай Сытик. Взяли верх над шедшим без поражений воронежским “Факелом” с фантастическим для второй лиги набором имен (Папаев, Васин, Проскурин, Перегонцев, Абрамов, Крестененко, не уходивший без гола Муханов). За весь первый тайм игравший в средней линии Курилов не вышел из своей штрафной — команда отбивалась. После перерыва Малофеев переставил его чистильщиком вместо Кельнера, тут Сытик в стремительном отрыве открыл счет (48-я минута) — и, забрасывая атакующих телами, выстояли еще тайм “Брестской крепости”. Через несколько туров остановили и второго безоговорочного фаворита зоны — смоленскую “Искру”.

После первого круга Малофеев с Гараем, забрав с собой Сытика, убыли в минское “Динамо”. Старшим тренером в брестской команде утвердили Ивана Щекина. Своего парня, решили ветераны. У Курилова недавно родилась дочка, и когда в день выезда на матч во Владимир возник не часто вырывавшийся в Брест приятель — ударник “Песняров” Александр Демешко, — такой повод нельзя было обойти. Компанейский Курилов обычно знал меру, а тут назюзюкались. Более крепкому “песняру” досталось от приятельской супруги (прорабатывать Василия, которого отправляла за детским питанием, было в тот момент бесполезно). Потом, повинуясь долгу, капитан команды кое-как добрался до перрона. “В другой вагон его…” — прошипел администратору Щекин, и загруженный на верхнюю полку плеймейкер спал до Москвы сном младенца. По приезде пропарился и стал… героем матча. Проигрывали по ходу 0:1 (гол забил будущий олимпийский чемпион Сеула Виктор Лосев), как за десять минут до конца толком еще не проснувшийся Курилов с угловой отметки закрутил мяч непосредственно в ворота и свел матч к ничьей.

Тот сезон, как и три предыдущих, Курилов отыграл в “Динамо” без замен. В родном городе Бог миловал от травм, которые буквально сыпались на чужбине! Наверное, причиной пришедшая с годами мудрость — его редко били по ногам: для того чтобы получить мяч и отыграться, ему требовались два касания, после чего оставалось лишь подобрать конечности. Он был абсолютно прав, потому что летевший в голень дурак за счет этого в футболе и жил, а куриловские ноги делали результат другим, искусным способом.

31 год для либеро не возраст, но замучили прыжковые упражнения — наставник, даром что бывший партнер, не делал скидок на больные ахиллы. Бывало, за сорок минут езды до тренировочной базы в Гусак ноги распухали так, что не мог выйти из автобуса. И Курилов решил: пора.

…На 60-й минуте своего последнего матча Курилов в очередной раз забил непосредственно с углового — изготовка к процедуре той результативной подачи запечатлена на снимке. За три прощальных месяца футбольной карьеры он совершил это чудо трижды: 5 августа 1978 года во Владимире (1:1), 6 октября в Бресте с “Балтикой” (4:0), 29 октября дома с гродненским “Химиком” (2:0). Другого случая подобной скорострельности из углового сегмента история не знает, включая великого мастера “сухого листа” Диди и лучших советских исполнителей.

Начиная с сезона-79 Курилов значился вторым тренером, начальником команды, а когда в мае 1982-го сняли Щекина, до конца года исполнял обязанности старшего. Дальше были два года учебы в ВШТ в одной группе с Иваном Щекиным, который закончил ее с красным дипломом, тогда как Курилов с двумя тройками — это долго ходило по городу как анекдот. Из двух выпускников брестское начальство предпочло более пробивного и фанатичного в деле Ивана Григорьевича. А Василий Иванович отправился в Ровно — начальником команды к однокашнику по футбольной школе Виктору Матвиенко. По истечении двух лет вернулся, но вакансий в брестском футболе по-прежнему не имелось. Предложили завучем в велошколу.

Потом был еще один заход в Ровно — начальником команды и в пожарном порядке и.о. главного тренера. Наконец, запоздалое предложение возглавить брестское “Динамо” — когда жизнь перевалила за половину и прежнего запала уже не было.

…Безумно жаль, что, будучи футболистом от Бога, Курилов не утвердился в Игре, не стал ни “известным”, ни “выдающимся”. При штучности товара его игровая, а после и тренерская судьба сложились обыденно, как у многих. Говорят, не хватило характера: чтобы чего-то достичь, требуется умение за свой шанс цепляться. Другие считают, что Курилов страдал за язык.

Наиболее симпатичная, как мне кажется, куриловская черта не характерна для неудачников. Уникальному игроку, каких в белорусском футболе рождались единицы, были чужды обиды непризнанного гения. Курилов словно интуитивно чувствовал более важным что-то другое, спрятанное от чужих глаз за броней сарказма. Врезалось в память, как давно уволенный президентом динамовского клуба Геворкяном он добрый час под развязавшим язык хмельком держал меня на остановке, заведя разговор о том, что некогда в Витебске не сдавал игру странными заменами, как можно было вывести из одного интервью. Я открыл тогда для себя что-то новое в нем, нашел общее в противоречивом нагромождении частностей. Он чистый, несмотря на житейские, может быть, грешки, и еще ранимый — при всей бравой колючести языка.

…Из многих безалаберно розданных (“Бери, сколько нужно!”) и утерянных фотографий Курилов искренне сожалеет об одной — опубликованной в начале 60-х в пионерской газете “Зорька”. На ней в день открытия при брестской спортшколе отделения футбола были запечатлены мальчишки Ильинковского — как каждый из нас, так много обещавшие в дни юности…