Моментом в море. Сергей Рутенко. Наша возьме! Можно по-белорусски

— Приходилось слышать, что гандбол — очень последовательный вид спорта. Если соперник попал мячом в голову вратарю вашей команды, то в ответной атаке участь сия непременно постигнет чужого голкипера.
— Бывает по-всякому. Иногда в момент броска игрок теряет равновесие, и понятно, что в голову вратарю он попадает случайно. Но если видно, что это было сделано преднамеренно, то, безусловно, последует ответ. Я, конечно, тоже участвовал в подобных мероприятиях. Но не скажу, что такое происходит часто.

— Есть или в гандболе команды, действующие по принципу приснопамятного хоккейного “Витязя”, предпочитающие выяснение отношений игре?
— В нашем виде в отличие от того же хоккея подобные действия караются довольно решительно и жестко. Правда, в гандболе много ударов исподтишка, которые судьям трудно заметить. Иной раз смотрю по видео повтор момента, где мне сделали очень больно, и не могу понять, чьих именно рук это дело. Жестких команд хватает и у нас, они тоже выходят большей частью не играть, а биться, но аналога “Витязю” в гандболе точно нет. До сих пор помню, как он года два назад начал с кем-то массовую драку практически на стартовых секундах поединка — это было впечатляюще…

— В фильме “Легенда номер 17” тонко схвачен момент противостояния даже не хоккейных школ, а разных социальных систем — так, что мурашки по коже бегали. Признайся, часто испытывал подобные эмоции?
— Да, в финале Лиги чемпионов в 2004 году, когда выступал за словенский “Целе”. В первом матче дома мы выиграли у “Фленсбурга”, но с небольшим отрывом. И для немецкого клуба — фаворита пары — задача отыграться была решаемой. Предстоял очень сложный бой. И тогда наш тренер Миро Пожун в раздевалке провел параллели со Второй мировой войной. Вначале не поверил своим ушам, думал, что перенастроился — мало ли чего почудится. В Советском Союзе эта риторика была бы, конечно, уместна, но словенцы… Однако посмотрел на лица партнеров и понял, что не ослышался. Была очень мощная зарядка, и она, наверное, помогла. По сумме двух матчей мы победили и выиграли Лигу чемпионов.

— Если честно, думали, что назовешь примером “мурашек по коже” ваши поединки с россиянами.
— Эти дерби носят все же товарищеский характер. Хотя на площадке мы не жалеем друг друга. Но мне радостно, что и перед матчем, и после него люди, вовлеченные в организацию и обслуживание, относятся к другой стороне по-доброму. Не хотел бы, чтобы у нас были такие же противостояния, как на Балканах. Простой пример. Уже переехав в Словению, отправился поболеть на чемпионат Европы 2000 года, который проходил в соседней Хорватии. И так случилось, что в поединке за пятое место, дававшее право играть на сиднейской Олимпиаде, встретились сборные стран бывшей Югославии: хозяева и словенцы.
Хорваты уступили один мяч. После матча нас закрыли на трибуне вместе со словенскими болельщиками. Помню, тогда сказал другу-россиянину: у меня вообще-то белорусский паспорт… Он ответил: здесь бьют не по паспорту, а по лицу. В результате пришлось просидеть на трибунах два с половиной часа. А потом ехали на автобусе со сборной, и всю дорогу до границы нас сопровождали четыре машины с полицейскими, следившими, чтобы нас не забросали камнями. По-моему, это ненормально для людей, долгое время живших в одной стране.

— Помнишь, как ты, решив вернуться в сборную Беларуси, практически поменялся статусом с Сергеем Горбоком. Тогда один из предателя превратился в спасителя, а другой — совсем наоборот. Как думаешь, какие чувства испытывал потом Сергей, выходя играть против ребят, с которыми когда-то вместе тренировался в детско-юношеской школе?
— Во-первых, давайте избавимся от определения “предатель”. Во-вторых, мне трудно залезть в голову Сергею и прочитать его мысли. Честно говоря, и не пробовал. Предварительно разговаривал с ним по телефону. Пытался сделать все, от меня зависевшее, чтобы мы все-таки поиграли вместе. Но он принял другое решение. Сам, когда выступаю против белорусского клуба в еврокубках, конечно, испытываю смешанные чувства. У меня часто спрашивали: ну и как это играть против своего брата? Разумеется, если бы можно было избежать подобного противостояния, то я это сделал бы. Но здесь от меня ничего не зависит, приходится делать свою работу. Как только раздается стартовый свисток, все посторонние мысли уходят — мы же профессионалы. Другое дело, помогают знания о стиле игры и привычках соперника, потому что когда человек устает, он “на автомате” использует те приемы, которые удаются ему лучше.

— В игре можно многое предсказать. В жизни сюжеты иногда сложнее. Следишь за тем, что происходит на Украине?
— У меня немало родственников по обе стороны конфликта. По- этому интересны все точки зрения. Я же поддерживаю политику нашего государства и действия России. На мой взгляд, это одна из немногих стран, которые могут сказать “нет” происходящему в глобальной политике. И теперь ее за это наказывают. Мне кажется, на месте россиян я действовал бы так же.

— Что думают на сей счет ребята из сборной?
— Когда обсуждаем эти проблемы, каждый старается обосновать свое мнение. Хотя сейчас трудно разглядеть объективную картину. В освещении событий каждый пытается перетянуть одеяло на свою сторону. Но когда у тебя есть аргументы, люди, как правило, с ними соглашаются. А если нет, то мы дискутируем — благо времени в дороге хватает. Как все заканчивается? Слава богу, без драк…

— Большой спорт требует самоотречения. Но все же стоит расслабляться, чтобы не стать законченным фанатом. Какого игрока назовешь лучшим воплощением этого правила?
— Наверное, хорвата Мирзу Джомбу — он первым пришел в голову. На утреннюю тренировку в “Сьюдад-Реале” этот великолепный правый крайний приходил с видом человека, который черт знает чем занимался всю ночь. Заспанный, перекошенный. Все ему было в тягость. Наш тренер Талант Дуйшебаев смеялся. Но он знал: как только начнется игра, Мирза будет летать по площадке. Он очень верно поступал, когда не ломал его, не переделывал под свое понимание профессионализма, а давал игроку жить и тренироваться в стиле, к которому тот привык.

— А что, Джомба действительно хаживал в ночные клубы?
— Нет, просто у него такая физиология. С другой стороны, встречал немало людей, которые проводили ночь в увеселениях, а наутро являлись на тренировку, и, глядя на них, невозможно было подумать, что они нарушали режим.

— Есть вопрос, который не дает нам покоя. Практически все время, которое Сергей Рутенко выступает на высоком уровне, он не расстается с сигаретой. Не пора ли развеять миф, что курение действует на всех людей исключительно негативно?
— Думаю, не стоит. А то многие могут вдохновиться моим примером. Мне курение действительно помогает, как бы глупо это ни звучало. Да и вообще, насколько знаю, медициной влияние табака на организм человека до конца не изучено. Впрочем, стоп, а то у нас получится реклама курения.

— Следует полагать, сам процесс успокаивает нервы.
— Да, после игры мне надо спокойно посидеть десяток минут. В это время еще продолжается выброс адреналина, хочется бегать, прыгать и бросать. Вот тогда-то сигарета и помогает…

— Ты пересекаешься с множеством людей разных национальностей. Как считаешь, мы одинаковы по сути или все же разные?
— Очень разные. Все определяет ментальность. Мы не хорошие и не плохие, просто разные. И слава богу, что это так. Иначе было бы скучно.

— Чем белорусы отличаются от других народов?
— Они спокойны и уравновешенны. У тех же испанцев утром в раздевалке шум и гам. И я с трудом это переношу. Часто прошу молодых ребят либо отойти подальше, либо убавить звук.

— Кто самый веселый из тех гандболистов, с кем сталкивала тебя судьба?
— Скорее, самый причудливый. Веду речь об исландце Олафуре Стефанссоне. Это удивительный человек. Рад, что удалось поиграть с ним вместе. Он всегда вынашивает в голове какие-то теории. Впервые познакомился с ним во время совместной пробежки после матча, в котором мы по разным причинам не принимали участия. Олафур захватил с собой фотоаппарат. Это, признаться, насторожило — на моей памяти с такой техникой кроссы никто не бегал. На маршруте он постоянно останавливался. Сначала сфотографировал траву — с очень близкого расстояния. Затем — дерево. Я про себя предположил, что человек таким образом изучает природу. Но, когда мы в очередной раз тормознули уже возле знака “Проезд запрещен”, у меня появились закономерные вопросы. Он сказал так: видишь облака над головой? Представь, что ты там…

— Однако.
— Вот и я подумал, что, возможно, у Олафура на фоне нагрузок сработал какой-то побочный эффект. Но он, ничуть не смутившись, изложил мне свою теорию, как можно улучшить память. Частью ее как раз были цвета и предметы. Я терпеливо выслушал долгий рассказ, но поклонником его идей так и не стал — видимо, как и абсолютное большинство людей, которые оказывались на моем месте.

— Наши тренеры сказали бы так: на что только спортсмен не пойдет, чтобы сачкануть тренировку.
— Не тот случай. Стефанссон как раз был очень трудолюбивым игроком, делал на тренировке даже больше, чем полагалось. Просто такой человек: искренне интересуется жизнью, смотрит на нее не под таким углом, как остальные. Вечно таскал блокнот, что-то записывал, а потом щедро делился с нами наблюдениями.

— Разведем руками и обратимся к человеку, чья ментальность нам куда ближе. Твой бывший партнер по “Барселоне” Константин Игропуло недавно записал музыкальный клип в честь дня рождения знакомой баскетболистки. Следует отдать должное: полученный продукт всколыхнул “ютуб”.
— На выездах всегда жил с Костей в одном номере. Так что меня эта история ничуть не удивила. Он и не такое может. Вообще незаурядная личность. И спортсмен отличный, и творчески весьма одарен. Искусство, пение, фотография, компьютер — это еще не все его интересы.

— Может, попав под влияние неформального лидера Игропуло, ты и сам мог бы соорудить нечто подобное?
— Под его влиянием сделал коллаж из фотографий для своей супруги.

— Это каждый сможет. А ты попробуй для тренеров или, скажем, для председателя федерации на день рождения такое забомбить. И людям приятно, и тебе очки. Или не нужны уже?
— Уже нет. Если мне вдруг стукнет в голову такая идея, то, думаю, она же и поможет определиться с адресатом. Просто не думал об этом.

— Продолжим музыкальную тему. Есть ли у нашей сборной особенная мелодия, которая может ее завести перед ответственным матчем?
— Если бы команда была моложе, то, наверное, можно было бы заняться глобальной мотивацией перед игрой. Но мы уже взрослые люди, и каждый готовится самостоятельно. То, что подойдет для меня, возможно, не понравится партнеру. Мне иногда и слушать ничего не надо, адреналин прет так, что не дождаться начала матча. А иной раз ходишь полусонный, и тогда надо включить что-то потяжелее, чтобы взбодриться. Но какого-то определенного ритуала, одной мелодии точно нет. С ума сошел бы за столько-то лет.

— Сейчас в Минске есть ребята, которые пишут мощные мотивирующие хиты. Не слышал часом “Наша возьме” от “Brutto”?
— Слышал, и мне понравилось. Думаю, если такое поставить в раздевалке перед игрой, то это дало бы боевой заряд.

— А то, что поют по-белорусски?
— Это нормально. Я люблю родину, Минск. К сожалению, не разговариваю на белорусском языке. В школе учил, но сколько раз в неделю были те занятия? На улице никто по-белорусски не говорил, да и родители у меня не отсюда родом. Поэтому и привычки к языку мне не привили. Хотя мне нравится, когда люди говорят на родном языке, люблю его слушать. Но все надо делать аккуратно. Иногда и здесь отдает показухой — не знаю, чувствуете вы или нет. Мне не по душе, когда отдельные люди бравируют этим. Но я, безусловно, за белорусский язык и национальные символы.

— Однако, признайся, ты удивился бы, если бы кто-то из твоих партнеров по сборной вдруг заговорил по-белорусски.
— Честно говоря, да. Многих ребят знаю давно. Если человек, все время общавшийся на русском, вдруг перейдет на родную мову, то, безусловно, это вызовет резонанс. Но я только “за”.

— Есть мнение, что именно сейчас, а не после обретения суверенитета в 1991-м, формируется белорусская нация. Как и полагается нам, неторопливым и рассудительным, с некоторой задержкой.
— Даже спорить с этим не буду. Мы уже не те, что были десять или пятнадцать лет назад.

— Это важный мотивационный фактор перед чемпионатом мира — ощущать себя посланниками страны, которая нуждается в самоутверждении?
— Спортсменам вообще свойственно самоутверждаться каждый раз, когда они выходят на старт. Даже у меня это чувство не пропало, хотя много чего выиграл в карьере. У нашей сборной уже есть подвижки в игре. Но это не те лавры, на которых стоит почивать. Надо еще многое доказывать. И все ребята это понимают. Никого не надо шевелить.

— Все же интересно, что говорит Юрий Шевцов в минуты, когда решается судьба игр?
— Больше всего мне импонирует, что он говорит коротко, четко и исключительно по делу. Именно то, что нужно.