Australian Open. Come on Aza! Хай-класс на “Хайсенс”

Местный “Ролекс” уж протикал “илэвен о»клок”, а Азаренко и Стивенс все не казали носу на лазурь “Хайсенс-Арены”. Но вот черепашек-ниндзя и детей прогнали, и установилось торжественное затишье.
“Приветствуйте! Из США.. Слоан Стивенс!” — бодрым золотым голосом объявил конферансье. И из угла северной и западной трибун “Хайсенс” школьной походкой ответственной за полив цветов на свою — дальнюю — скамейку прошагала соперница Азаренко. Арена взорвалась дружелюбными аплодисментами. Как встретят Вику?
“Из Беларуси… Viktoria Azarenka!” — с извечным ударением на третий слог. И аплодисменты еще внушительнее и дружелюбнее. Поклонников Вики как минимум не меньше, а, скорее всего, больше, чем у Стивенс. На западной трибуне даже красуется белорусский флаг. Звездно-полосатого знамени не видать — и это первая вторничная победа маленькой европейской над огромной североамериканской.
Вика идет тяжелой походкой выходящего на бой боксера. Без сантиментов и лирики, с желанием бить аккуратно, но сильно. Ее байка с капюшоном похожа на халат профессионала-тяжеловеса. Наушники позволяют отрешиться от остального мира. Теперь только теннис.
Барышни начинают разминаться под рассказы о собственных достижениях от диктора-информатора. Сессия набросов к сетке, подачи. “Три минуты”, — объявляет судья на вышке. Проходит, кажется, уйма времени, но теперь только “две минуты”. Еще через вечность — “одна минута”. И вот вызывающее к барьеру “Time!”
Еще пара последних пробных подач — и тишина. Вдруг становится слышно, как с той стороны “Хайсенс-Арены” идет на Мельбурн электричка метро. И этот железнодорожный звук несколько раз в течение матча будет напоминать о том, что в этом мире есть что-то еще, кроме ярко-синего корта и ядовито-зеленого, дортмундского по цвету мяча.
Старт всегда важен. Тем более на турнире “Большого шлема”. Тем более когда предыдущий сезон всерьез не удался…
…“Хайсенс-Арена” вполне может испытывать по отношению к двум другим “кратерам” “Мельбурн-парка” определенную зависть. По новизне она первая, по количеству вмещающихся зрителей — вторая, но по статусу проигрывает и арене имени Рода Лэйвера, и ее ближайшей соседке — “Маргарет-Корт-Арене”.
Она и по функционалу даст фору обоим “старичкам”. Построенная без шуму и пыли всего за два года, она превратилась едва ли не в самого доходного резидента спортивного парка. Начать можно хотя бы с того, что в отличие от исторических названий легко продает имя. “Хайсенс” — китайский производитель электроники (его товарами в качестве допрекламы оборудован и пресс-центр). До этого права на название принадлежали телекоммуникационщикам из “Водафона”. А изначально именовалась она скромно — просто мультифункциональный комплекс.
“Мульти” — это еще слабо сказано. Здесь играют и в теннис, и в баскетбол, и в загадочный нетбол (если по-простому — баскетбол без щитов). А самое необычное — дважды здесь проводился чемпионат мира по велоспорту на треке. Про концерты, “Прогулки с динозаврами” и прочие зрелищные мероприятия и говорить не стоит.
Кажется, построена “Хайсенс-Арена” ну совсем просто. В ней все можно трансформировать и перемещать. Сдвижная массивная крыша наверху только усиливает впечатление от трансформера.
В подтрибунье — ничего лишнего. На входе все ясно: прямо пойдешь — в сосиски-картошку в буфетах попадешь, направо пойдешь — на трибуну попадешь, налево пойдешь — тоже на трибуну, только с другой стороны.
Народ подтягивается неторопливо, создавая стихийные пробки из мужей, жен, детей, внуков и прочих фанатов немаленького тенниса. За полчаса до матча заполнен только нижний ярус. На верхнем гуляют ветер и одинокие болельщики.
Но заполняется он влет, стоит лишь приблизиться заветному слову “Time!” из уст судьи. Вроде было пусто-пусто, но вот уже наполовину заполнено, а вот уже и совсем мало пустых серых кресел, а вот уже и аншлаг намечается.
“Come on Vika!” “Come on Aza!” “Викуля, давай!” — слышится из наметившегося. Каждый выкрик в поддержку Вики непременно сопровождается адекватным ответом из стана Стивенс. Впрочем, “стана” как такового, то есть секторов, здесь нет. Все в одном котле, переплавивших наших, “ихних” и нейтральных в один большой теннисный омлет.
И болеет он действительно в первую очередь за теннис. Красивый или неожиданный удар в исполнении любой стороны получает изрядную долю аплодисментов. Как и любой неудачный — вздох разочарования, полный “Ну как же так!”, а не злорадство.
Злорадство появляется только в случае разговоров с арбитром. Этого не любят ни в одном виде спорта, а в теннисе особенно. Поэтому если игрок уступает в глазомере “ястребиному глазу”, свиста с трибун не избежать.
С Викторией как раз произошла такая оказия. Но это было, пожалуй, единственное поражение в этом матче. Азаренко оказалась для Стивенс весом неподъемным.
Может быть, у американки действительно большое будущее. Может быть, пройдут годы, и она воспрянет ото сна, в котором пребывает последнее время. Но во вторник она напоминала служанку Скарлетт О»Хары, хвалившуюся, что умеет принимать роды, а в итоге расплакавшуюся при первом же шухере.
Вика была заведена и не давала этому заводу сойти на нет. Она подбадривала себя и пила электричество матча для увеличения сил. И Стивенс дрогнула даже раньше, чем об этом мечталось белорусским болельщикам. Она не справилась с ураганным давлением, которое включила Азаренко, не завелась с самого начала — а потом белоруску было уже не догнать даже на лихом американском “Мустанге”.
Пару раз в действиях Стивенс просвечивало что-то похожее на контригру, но только эпизодами и только на своей подаче. Страсти взыграли уже под самый конец, когда рефери пришлось успокаивать трибуны перед подачами — до того разбушевалась поддержка. В остальном переживать оставалось за психику американки: Вика давила Слоан гусеницами.
“Азаренко здорово играет. Похоже, Стивенс пакует чемодан”, — шушукались сидящие рядом американские коллеги в перерыве между сетами. Внизу девушки пили из бутылочек под сенью специальных скамеек-кабриолетов, крыши в которых поднимались силами специальных мальчиков-открывальщиков.
После матча отток зрителей максимально заторможен. Торопиться здесь не принято. Все благородно и плавно. Одинаково бесшумно ступают ноги в туфлях и тапках-вьетнамках по ковровому покрытию, которое здесь лежит везде. Можно ходить даже босиком, и ничего. Мягко и приятно.
Все идут на выход, но сначала — за едой. Еда — это святое на любом виде спорта в любой стране на любой арене. Сказки про фанатов, которые ходят не сосиски есть, а исключительно болеть всю дорогу без остановки — на то они и сказки. Нет, какое-то количество хардкорщиков есть. Но где я ни был — от Австралии до Португалии, от королевских скачек в Эскоте до чемпионата Беларуси среди дублеров по футболу, — между возможностью поесть и возможностью досмотреть далеко не все сделают выбор в пользу второго.
Но теннис другой по своей сути. Здесь нельзя уйти за пять минут до конца, наверняка зная, чем все закончится. Ведь в истории “Australian Open” отыграно количество матчболов — даже самое невероятное за один вечер превращается из мечты одного воспаленного мозга игрока в историю для передовиц “The Age” и “Herald Sun” — местных ежедневных газет. А затем — и передовиц остального человечества вслед за мерным ходом суток по часовым поясам.
К счастью, вчера был не этот случай. Азаренко не оставила Стивенс ни полшанса. И получила заслуженную порцию оваций от “Хайсенс-Арены”. Следующий матч против Каролин Возняцки наверняка будет на корте статусом выше. И оно того заслуживает. Даже в первом раунде “Australian Open” не бывает проходных матчей и легких соперниц. Что уж говорить о втором, где выше ставки и больше напряжение?
Остается ждать — самое простое из всего самого сложного.