Чемпионат мира. Сергей Горбок: все это разбросалось...

А саму договоренность осуществили назавтра после громкого пролета его команды мимо плей-офф гандбольного чемпионата мира. Накануне имя Сергея вновь скандально всплыло и в белорусском контексте. На резонансном “круглом столе” прямо в Дохе глава федерации Владимир Коноплев в который раз назвал бывшего игрока нашей сборной “предателем”. В лобби отеля “Hilton” мы побеседовали с ним на самые разные темы. В том числе и на эту, “изменническую”…

— Итак, сборная России не прошла в плей-офф…
— Конечно, это провал. Нас сломили психологически минимальные проигрыши немцам и полякам. В этих матчах должны были побеждать. Поражение от аргентинцев — уже констатация факта, который произошел. Теперь остались только призрачные шансы на Олимпиаду. Да, это катастрофа…

— Олег Кулешов заявил о решении подать в отставку. Жаль?
— Жаль, не жаль… Это его личная инициатива. Есть результат, из него надо исходить. То же стоит сказать и в отношении игроков. К некоторым есть претензии. Каждый должен быть самокритичен к себе. Жалеть не стоит. Ведь все уже произошло. Нужно подходить к этому чисто прагматично.

— В то же время критики отмечали, что эта сборная России сильнейшая за последние мрачные для нее годы…
— Мы поменяли стиль игры. Много гандболистов выступают за рубежом. Подтянулись молодые ребята, которые играют в Лиге чемпионов. Да, мы прогрессировали. Индивидуально все очень сильны. Проблемой было слепить нас воедино.

— Своей игрой довольны?
— В какой-то мере. Но вообще — нет, недоволен. Мы не прошли в 1/8 финала, а я очень самокритичен.

— Когда возникли проблемы с финансами в “Чеховских Медведях”, вас звал в БГК Александр Мешков. А потом, объясняя ваш отказ, говорил: Сергей Горбок опасался, что его не примут брестские болельщики…
— Разговаривали на эту тему. Не хотел конфликтных ситуаций для клуба, для сборной. Ведь конфликт уже произошел — зачем его снова активировать? Не видел в этом смысла. Но поговорили мы очень хорошо. Был удивлен таким отношением к себе. К тому же я еще хотел поиграть за границей. Наверное, это сыграло ключевую роль. Плюс дети, их учеба. Ведь мы еще не определились с Вероникой, где будем жить. Не могу сказать, что наши девочки в ментальном плане представители постсоветского пространства. Но в то же время они и не чисто европейцы. Хотя ближе все-таки к Западу. И детям могло быть здесь тяжеловато.

— Как, кстати, ваши дочки?
— Отлично. Ходят в американскую приватную школу. С ней нам помог македонский “Вардар”, за который сейчас играю. Болтают на английском языке. Поэтому маме с папой приходится учить еще и “инглиш”.

— Сколько им уже?
— Шесть лет. Первого декабря исполнилось. Занимаются гимнастикой. Тьфу-тьфу-тьфу, здоровы. Радуют нас, бабушку. Это главное. И это счастье. Пытаемся дать им свободу выбора и свободу мышления. Ключевой вопрос сейчас, где мы будем жить.

— Беларусь в качестве места проживания не рассматриваете?
— Почему нет? Постоянно приезжаем туда. Там живут мои родители, сестра, друзья. Два раза в год стабильно выбираемся. Проблема в ментальности. Каждый, кто уехал за границу и у кого там родились дети, сталкивается с ней. Важно не сломать ребенка, найти баланс. И решать эту проблему всем вместе.

— Среди ваших минских друзей много людей гандбольных?
— Конечно. В принципе вся моя жизнь тесно связана со спортом. Общаемся и с ребятами из сборной Беларуси. Есть круг друзей: Денис Рутенко, Дима Никуленков, Ваня Бровко, Сергей Шилович, Андрей Сергиевич… С Сергеем Рутенко пересекаемся только на турнирах. Очень хорошо, что есть SEHA-лига. Приезжаешь в Брест, встречаешься со знакомыми, друзьями. Это прекрасно.

— Ваша стандартная программа, когда наведываетесь в Беларусь?
— Раньше в первую очередь навещал бабушек-дедушек. Сейчас, к сожалению, осталась одна бабушка. Еду на кладбище. Встречаемся с семьей, с друзьями. Детям показываем, где жили, где учились с моей женой. Время проводим разнообразно. Развлекательная программа для детей, развлекательная программа для взрослых… Плюс работа.

— Работа — в каком смысле?
— Всегда надо задумываться о будущем. Стоит вопрос, оставаться в спорте или нет. Не то чтобы ищешь отходные пути, а пробуешь заниматься чем-то еще.

— Из ваших намеков вытекает, что в Минске вы хотите организовать бизнес.
— В принципе определенные наметки есть.

— Именно в Минске?
— Почему именно в Минске? В Беларуси, в России… Это дает какие-то дивиденды.

— Уже дает?
— Конечно.

— С чем связан бизнес?
— Не буду говорить. Просто люди делают работу. Туда вложены средства. И это приносит определенную прибыль.

— Проблемы сборных России и Беларуси на турнире общие или у каждого свои?
— Знаете, основная проблема гандбола на бывших советских территориях проистекает из упадка, который случился после развала СССР. Многие тренеры, которые должны были появиться или набраться опыта, просто пропали. Мы упустили гандбольные тенденции. Раньше мы были законодателями мод. Наших специалистов приглашали показывать методику, упражнения, давать тактические уроки. Но десятилетие было упущено. И теперь уже нам приходится учиться. Но не так много новых тренеров, которые хотят это делать. Мы столкнулись с провалом. А теперь находимся на определенном уровне. Можем чуть прыгнуть, чуть опуститься. Но есть потолок, выше которого не окажешься, как ни старайся. Если хотим развиваться, надо меняться комплексно. Все сборные омолаживаются. Но откуда-то нужно брать молодых игроков. У тех же шведов, датчан, немцев, французов они есть. Потому что работает система.

— Сборная Беларуси в Дохе не раз приезжала смотреть матчи российской команды. Россияне игры белорусов — нет…
— Мы предлагали нашим руководителям сходить на матчи белорусов. Но единственное, что удалось посмотреть, — игра против бразильцев. У нас была тренировка в том же дворце. Очень рад, что болельщики из России и Беларуси объединялись и болели вместе. Дружба, поддержка должны быть. Не касаясь каких-то политических моментов. Когда-то мы были едины, неважно, хорошо или плохо это воспринимают. Нельзя быть обособленным.

— Слышали про “круглый стол” по итогам выступления нашей сборной в Катаре?
— Да-да, читал. В принципе разбор полетов должен быть. Но надо подходить к этому прагматично, по максимуму отгораживаясь от эмоций. Некоторые слова были правильными, некоторые — чрезмерно эмоциональными.

— Там и про вас ведь речь заходила. Владимир Коноплев опять назвал вас предателем…
— Я себя предателем не считаю. Могу сказать об этом открыто. Но есть и другое мнение. Я же не могу его запретить. Моя реакция адекватна. Отношусь к этому нормально, вполне спокойно.

— С Коноплевым по-прежнему не общаетесь?
— У нас в принципе не было тесного контакта. Но все мы цивилизованные люди.

— Если бы увидели его идущим навстречу по коридору катарского зала…
— Поздоровался бы — почему нет? Знаком же с человеком. Отворачиваться было бы некрасиво, неэтично. Мы ведь не дети.

— А с Юрием Шевцовым?
— То же самое. Мы даже виделись в Катаре. Не общались, потому что в тот момент белорусская сборная была на трибунах, а я на площадке. Поздоровались. Как вам сказать… Не люблю интриг. Обиды ни на кого не держу. А если кто-то держит обиду на меня — это его личное дело.

— Переходя в сборную России, вы наверняка нацеливались на немного другие результаты…
— У этой команды постоянно был потенциал. Но реализовать его не всегда получалось. Все хотели попасть на Олимпиаду. Знаете, все так непросто… Тогда вообще стоял вопрос о моих выступлениях в какой-нибудь, неважно какой, сборной. И когда я был на матчах белорусской команды, один болельщик сказал: “Просто хочу видеть, что ты играешь за какую-нибудь сборную”. Так вышло, что после того конфликта я был ближе к российской команде. А что касается шансов поехать на Игры… Они были. Но как есть, так есть.

— Судьба распорядилась так, что сборные России и Беларуси в Катаре боролись за один и тот же “Президентский кубок”…
— Такова жизнь. С фактами не поспоришь. Если вы хотите спросить, играл бы я против сборной Беларуси, если бы наши команды попали одна на другую, то об этом говорилось уже миллион раз. Все знают, что против белорусской команды я не выхожу. Даже если бы встретились на каких-то других, более значимых, турнирных стадиях. Когда приходил в сборную России, это оговаривалось заранее.

— Что стоит за этим желанием?
— Это не желание. Это моя позиция. За ней стоит все. Все, что было раньше и есть сейчас.

— Вам было бы тяжело в моральном плане?
— Не могу сказать, тяжело было бы или легко. Просто не допускаю такой мысли.

— Насколько я понял, вы ни о чем не жалеете.
— Знаете, в жизни я жалею только об одном. О чем именно, сказать не могу. А так, что ни делается, все к лучшему. Правильное ли принял решение тогда? Не знаю. Поменялось бы что-то, если бы я остался? Тоже не знаю. Хорошо или плохо, что я играю за сборную России? Это риторический, философский вопрос. Любой спортсмен хотел бы попасть на Олимпиаду. И для российского, и для белорусского спортсмена это больная тема.

— Есть мнение, что со связкой Рутенко — Горбок у сборной Беларуси были бы высокие шансы поехать на Игры.
— Возможно… На том самом “круглом столе” был задан вопрос: кто остался из той команды, что брала серебро на молодежном чемпионате Европы? Для всех нас это очень больной вопрос. Мы были фанатами гандбола. И могли свернуть горы. Жаль, что тогда все это разбросалось. Честно, очень жаль. В наших странах нередко не ценится то, что есть. Мы умеем критиковать, но не умеем или не хотим радоваться успехам. Нападать всегда легче. Жизнь спортсмена устроена так, что сегодня он король, а завтра — плохой. Это касается того же Сергея Рутенко. Ездил к ребятам из белорусской сборной в отель, общались. Они отдают все. Обидно слышать, когда говорят, что ты не боролся, а ты на самом деле отдал все.

— Что еще было на той встрече в отеле?
— Поговорили о жизни, о семьях. О том, кто как праздники провел. Мы ведь все на сборах были. О подготовке к чемпионату. Отличный дружеский разговор. На нем была не вся команда. Только те парни, с которыми тесно общаюсь. Так же встречался с поляками, с немцами, с датчанами, с которыми пересекались раньше.

— Наши игроки подшучивают на тему вашей теперешней сборной? Она в итоговой таблице ниже белорусской…
— Да-да. И россияне тоже подкалывают. Это нормально. В России меня называют белорусом, в Беларуси — россиянином.

— Сравните сборную России и сборную Беларуси в плане организации дел.
— Знаете, я застал разные этапы в жизни белорусского гандбола. Падение, взлет… С приходом Коноплева был дан толчок развитию. Когда появилось “Динамо”, дела пошли еще лучше. В России же, наоборот, попал на то время, когда все стало меняться в худшую сторону, когда система начала рушиться. Сейчас царят какая-то неопределенность, неорганизованность. Например, есть проблемы с той же экипировкой.

— В “Вардаре” вы счастливы?
— Я в принципе счастлив. Бывают, конечно, и огорчения. Но вообще все хорошо. Условия располагают к серьезным занятиям любимым делом. И семье моей в Скопье комфортно. Очень серьезный проект, созданный российским бизнесменом Сергеем Самсоненко. Именно он позвал меня в команду. На то время Сергей еще и сам ее тренировал. Чувствую себя там как дома. Хватает россиян. Много балканцев, с которыми играл раньше. Когда выступал в “Целе”, бывшие югославские страны стали мне очень близки.

— Почему не удалось закрепиться в “Райн Левен”?
— Дело не в закреплении. О “львах” — очень хорошие воспоминания. И возможность остаться там была. Мы изначально обговаривали два варианта контракта: на год и на три. Я сразу сказал, что хочу поиграть год, а потом поменять клуб.

— Почему не больше?
— Германия не совсем подходит мне ментально. Хотя очень нравится моей жене, наполовину немке. Если бы мы хотели остаться, остались бы. Ведь были и предложения из других немецких команд. Не могу сказать, что Германия мне не нравится. Там все хорошо. Но иногда подступает хандра. Раз в три месяца мне надо сменить обстановку и уехать куда-нибудь недели на две. В “Вардаре” другой уклад жизни. В Германии ты обособлен. А в Македонии живешь дружной компанией, настоящей семьей.