Чемпионат мира. Наш гид. Строгач с лайт-нюансами

Безотказный и остроумный парень, интеллектуал и просто кладезь для журналиста. И никакие заметки очевидца не заменят беседы с Егором о волонтерском житье-бытье, о нравах и обычаях катарцев.

— Ты ведь не просто так и в пуле чемпионатных гидов оказался, и за белорусской сборной был закреплен не случайно?
— В Катаре проходит уйма международных спортивных соревнований. И для меня, как для ассистента по маркетингу одного из футбольных клубов страны, очень важно и значимо в них участвовать. Узнать специфику изнутри, окунуться в атмосферу, набраться опыта. А почему белорусская сборная? Кому же ее здесь курировать, как не белорусу? В сентябре подал заявку на вакансию в команду тим-гайдов. Буквально через неделю вызвали на интервью, одобрили мою кандидатуру, и спустя месяц подписал контракт.

— Какие в нем требования? Дивиденды, бонусы?
— Обыкновенный сервисный контракт на оговоренный срок. У меня здесь постоянное основное место работы, но руководство без проблем отпустило на долгое время. Во-первых, за эти дни я многому научился, и это принесет пользу нашему клубу. А во-вторых, вышло специальное распоряжение катарского правительства о содействии и помощи устроителям этого чемпионата. С моей стороны соглашение предполагало ряд специализированных обязанностей. Каких — нетрудно догадаться. Со стороны организаторов — предоставление временного жилья (вместе с нашими гандболистами в пятизвездочном отеле), питания, зарплаты. Плюс обеспечение униформой.

— Ее потом нужно будет сдать?
— Ха-ха! Старик, если в Катаре что-то дают, то уже никогда не забирают назад. Здесь нет понятия “сдать”. Разве что валюту в обменных пунктах. Деньгам и вещам счет в Катаре не ведут. Само собой, и на тим-гайдах никто не экономил. Еще за две недели до чемпионата начались насыщенные тренировки. Мы посетили и до последней плиточки изучили все арены, каждую гостиницу, оптимальные способы добраться до них из разных точек Дохи. Были теоретические и практические занятия, встречи с врачами, офицерами допинг-контроля, службами стюардов и секьюрити, менеджерами соревнований.

— А деньги, Егор, деньги? Насколько выгодное дело — “гидствовать” в Катаре?
— Две тысячи двести долларов за две с половиной недели.

— По здешним меркам — круто?
— Нормально. Но выгода главнее — колоссальный опыт. На гандбольном чемпионате мира можно детально увидеть и взять на вооружение тонкости качественной презентации спортивного действа. Не говорю о протоколе — как, допустим, выносится флаг, строятся команды. Имею в виду другое: когда и какого рода заводится музыка, когда и какой включается видеоряд, как забрендировать вспомогательный и основной интерьеры арены, как завести толпу. Здесь это поставлено на профессиональные рельсы.

— Две недели ты провел рядом со сборной Беларуси.
— Впечатления — самые позитивные! До прилета белорусов моей задачей было забронировать и подготовить комнаты. Уже в автобусе все получили аккредитации и ключи от номеров. В отеле выпили так называемый “welcome drink” — конечно, сок. И отправились отдыхать. То есть процедура заселения не отняла ни секунды. Думаю, им понравилось. Постепенно раззнакомились. Отличные парни, вежливые, воспитанные. Никакого “звездняка”. Вот характерный эпизод. Оргкомитет попросил игроков и тренеров расписаться на сувенирном мяче для эмира Катара. Ну и я приобрел мяч с надеждой разжиться автографами земляков. Так ребята в свободное время все вместе зашли ко мне в комнату и расписались. В общем, у нас сложились замечательные отношения.

— С кастой гидов все ясно. А из кого сформирован прочий техперсонал: стюарды, охранники, официанты, уборщики?
— Это этническая солянка, своеобразный срез рынка рабочих рук в государстве. В Катаре чуть более двух миллионов жителей, но только около трехсот тысяч — коренные. Остальные — эмигранты и гастарбайтеры. Преимущественно из стран Южной Азии: Индии, Непала, Филиппин. Немало выходцев из Африки, других стран Ближнего Востока.

— Насколько сильно аборигены отличаются от приезжих?
— Основное отличие — уровень финансовых доходов. Местные граждане весьма состоятельны, именно они и формируют самый большой в мире ВВП на душу населения. Как все жители Ближнего Востока, катарийцы горделивы, хотя и не заносчивы. Очень чистоплотны, культурны. Хорошо и разнопланово образованы. Многие после обнаружения в стране огромных запасов природного газа и нефти прошли обучение в университетах Британии, США. Однако есть и другая сторона медали. Когда катарийцы получили от природы несметные богатства, они перестали напрягаться и крепко задумываться о будущем. Живут одним днем. Путешествуют, развлекаются, принимают гостей. У них нет таких забот, как у эмигрантов. Большинство приезжих вострили сюда лыжи с единственной целью — заработать. Вот они пашут, и не всегда за пышные коврижки. Если отобразить чисто математически, то практически на каждого местного — по пять иностранцев. Так называемых ассистентов. А в сущности — слуг.

— Слушай, а почему ты говоришь “катарийцы”?
— Потому что меня так учили. А вообще катарцы тоже правильно.

— С ударением на каком слоге?
— Европейцы постоянно задают этот вопрос. На первом. Во всяком случае, так принято в арабской речи. Хотя в произношении названия и страны, и народа все-таки существует двойная акцентная норма.

— И откуда ты это знаешь?
— Если зайти издалека, то по окончании Суворовского училища в Минске я учился в Москве, в вузе, который тогда назывался Военным институтом иностранных языков. Теперь это Военный университет Министерства обороны Российской Федерации. Там предложили на выбор углубленное изучение португальского, финского или арабского. Остановился на последнем, посчитал этот вектор наиболее перспективным. После учебы вернулся в Минск, служил в военном информационном агентстве “Ваяр”. Часто летал в Катар как переводчик, дважды бывал здесь на курсах повышения квалификации. Так созрело решение продолжить образование в Институте менеджмента в Минске. Через два года имел корочку менеджера-экономиста и желание уехать сюда. В Дохе уже полтора года.

— Ты вскользь упомянул о катарской зарплатной градации. Поступления в твою кубышку позволяют крепко стоять на ногах?
— Вполне. Важное подспорье: футбольный клуб предоставляет жилье, раз в год оплачивает полет домой. А деньги получаю такие, что часть их можно откладывать и постепенно реализовывать задуманные идеи. Многие ошибочно полагают, что европейцы приезжают в Катар, чтобы жить в стиле “лакшери”, купаться в золоте, гонять на дорогущих автомобилях. На самом деле большинство здесь с приземленной целью: заработать, создать персональный финансовый плацдарм и вернуться на родину.

— Мы общались с водителями шаттлов, ежедневно курсирующих между отелями и аренами. Так эти разношерстные гастарбайтеры в один голос жалуются: в Дохе практически некуда пойти на досуге. Ни привычных в нашем понимании развлечений, ни алкоголя, ни секс- услуг…
— Катар, несмотря на кажущуюся непосвященным гостям нетипичную для мусульманских государств “европейскость”, — страна все же ортодоксальная, строгая, проповедует ваххабитский ислам. По суровости нравов и обычаев — вторая в арабском регионе после Саудовской Аравии. Однако, долго живя здесь, замечаешь эдакие лайт-нюансы. Что касается непосредственно развлечений — здесь уж кто как привык. Допустим, для славян самый крутой отрыв — завалиться в бар и накачаться до беспамятства. В Катаре же, будучи иностранцем, чересчур расслабляться нельзя. Впрочем, это не значит, что в Дохе во внерабочее время нечем заняться. Вариантов хватает. Спортивные зрелища — те же популярные футбол, теннис, соколиная охота, верблюжьи бега. Концерты мировых звезд, которые сюда с удовольствием наведываются за немалые гонорары. В прошлом году привезли экспозицию Дэмьена Херста — самого богатого художника современности. Ночные клубы и пабы тоже есть. Это, конечно, не Арабские Эмираты, не Дубай. Нет такой открытости, раскованности, непринужденной атмосферы. Но, думаю, у Катара все впереди.

— Развей тему запрета на “спиртуоз”. Неужели в Катаре нет подпольного алкогольного рынка?
— Есть. Только я им ни разу не пользовался, подробностей не изложу. А тотальное табу на спиртное — преувеличение. В Дохе есть специализированный магазин. Правда, единственный и с ограничительной шкалой на продажу. Чтобы приобрести горячительные напитки, необходимо обладать лицензией, которую выдает работодатель. И это далеко не последнее условие. Право на алкогольную закупку дает зарплата не менее десяти тысяч риалов — около двух с половиной тысяч долларов. Это своеобразная гарантия твоей немаргинальности и адекватности. Еще один лимит: спиртное можно покупать только раз в месяц и на сумму, не превышающую десятой части зарплаты.

— Насколько понимаю, все озвученное актуально лишь для эмигрантской среды?
— В общем да. Катарийцам в силу пристрастий, воспитания, религиозных убеждений это не нужно. Основные клиенты алкогольного рынка — приезжие из Азии, Африки, Западной Европы, североамериканцы. На самом деле можно заложить за воротник и в некоторых барах, отелях. Другое дело, что по жестким законам страны ты не имеешь права даже просто появляться на улицах подшофе. Если не рассчитал дозу и чувствуешь, что напился, лучше от греха подальше остаться ночевать в гостинице. Потому как попасться полиции на глаза в нетрезвом состоянии — труба. Могут возникнуть проблемы вплоть до тюремного заключения. Но вот показательная деталь, характеризующая цивилизованность катарийцев. Человек выпивает лишнего, адекватно оценивает ситуацию и самочувствие и сам вызывает стражей порядка. Те приезжают, усаживают бедолагу в машину, отвозят с комфортом домой да еще и благодарят, что он воспользовался услугами полиции и не спровоцировал неприятности.

— Готовясь к командировке, читал, что религия в Катаре — это все. Однако бьющих челом Аллаху встречал в городе всего пару раз…
— Это не показатель. Проспекты и путеводители не врут: ислам в стране почитаем на грани фанатизма. Почему катарийцы не падают на колени на улицах? В этом нет нужды. В каждом доме, строении, в любой организации есть помещение для моления. Будь то медицинское учреждение, гостиница, торговый центр, спортивный объект. Для наглядности объясню на конкретном примере. В моем спортклубе основная часть персонала — естественно, мусульмане. Им полагается молиться пять раз в сутки. На рабочий день выпадает три молитвы. И вот из громкоговорителей звучит призыв к намазу. Минут за десять до начала верующие готовятся. Совершают особые омовения, настраиваются. Потом молятся, возвращаются и продолжают работать.

— Отлучки в молельную комнату происходят в какие-то фиксированные часы?
— Нет. Зависит от положения солнца. Существует специальный календарь. Он, кстати, непременный атрибут и моего рабочего стола. По нему выстраиваю график: как только намаз — офис замирает, могу рассчитывать только на себя.

— Можно ли иноверцам посещать мечеть?
— Хочешь, сходим? Все по желанию. Появится тяга — пустят. Можно попросить: мусульмане, можно я постою и посмотрю, как вы молитесь? Они не откажут. Напротив, будут очень рады. Вовлечение в ислам…

— У коренного населения специфичный гардероб. Ходят одинаковые, как однояйцевые близнецы…
— Не скажи. Вот тебе кажется, что сильный пол одевается однотипно, в традиционную одежду народов Ближнего Востока — белую длиннополую дишдашу и платок гутру, на который сверху крепится кольцо укаль. Но это лишь на первый взгляд выделиться непросто. Мужчины и женщины в стране с такими ресурсами находят способы. Только не смейся: применительно к национальным одеждам в Катаре тоже в ходу культовые мировые бренды. Есть дишдаши и абайи от “Prada”, гутры от “Gucci”, инкрустированные кристаллами от Сваровски. И это не все. Присмотрись при случае: важный катариец в дишдаше буквально напичкан статусными аксессуарами — ручка “Parker” в нагрудном кармашке, стильные очки известной марки, навороченные часы на запястье, дорогие запонки, кожаные сандалии с золотой пряжкой. Ну и в довесок мелочь — машина продвинутой модели.

— А как в Катаре обстоят дела с преступностью? По ощущениям, Доха — мечта полисмена.
— В плане безопасности страна благополучная. Такого, что прогуливаешься в темное время, а во дворе кто-то кого-то метелит, нет. Воровство тоже практически отсутствует.

— Конечно, подгреб, что плохо лежит, а тебе сразу руки рубить.
— Это в Саудовской Аравии. В Катаре, как и у нас, за тяжкие преступления, которые большая редкость, предусмотрены или тюрьма, или расстрел. Без пыток и показательного нанесения увечий.

— На этой оптимистичной ноте можем закругляться. Кстати, не собираешься зависнуть в Катаре навсегда?
— Исключено. Хотя многие люди изначально едут сюда на пару лет, а остаются на пять, десять, двенадцать. Как мои лучшие друзья из Латвии. Как русская семья из Узбекистана. Они вообще прожили в Дохе тринадцать лет. У них престижная работа, высокая зарплата, богатейший профессиональный опыт. Однако скоро отчаливают в Канаду — ради будущего детей. Что ни говори, мы здесь все равно… не сказать, что лишние или чужие. Но и не свои. Здесь просто концептуально другая страна, другая культура.

— А слабо взять в жены красавицу-катарийку?
— Ха-ха, даже если бы захотел — не выйдет. Не имеешь права жениться на мусульманке, если не исповедуешь ислам. А я не хочу ни того, ни другого…

Полную версию интервью читайте на сайте www.pressball.by