Людас Румбутис. Ну, думаю, сейчас дам вам бульбаша!

Пережил с командой все значимые достижения белорусского футбола тех лет, однако сейчас, вспоминая самые яркие моменты своей карьеры, на первое место ставит принципиальные встречи с тем самым “Жальгирисом”, с которого все начиналось…

ТАБЛО
ЧЕМПИОНАТ СССР-1978. ПЕРВАЯ ЛИГА
13-й тур
ЖАЛЬГИРИС — ДИНАМО Мн — 1:1
ВИЛЬНЮС. 2 июня 1978 года. Стадион “Жальгирис”. 15000 зрителей.
СУДЬЯ: В.Лушин (Москва).
ЖАЛЬГИРИС: Юркус, Мацкявичюс, Латожа, Гражулис, Каспаравичюс, Кроман, Баранов, Пуоджюнас, Данисявичюс, Жарков (Рябов, 69), Дирмейкис.
ДИНАМО Мн: Курбыко, Боровский, Головня, Янушевский (РУМБУТИС, 28), Шавейко, Прокопенко, Пудышев, Шишкин, Байдачный (Гуринович, 67), Курненин (Зенков, 86), Василевский.
ГОЛЫ: 1:0 — Баранов (9). 1:1 — Курненин (54, пас — РУМБУТИС).
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: Головня, Василевский.
УДАЛЕНИЕ: Василевский.

— Сколько же было этих интересных матчей!.. Взять чемпионский 1982-й. Играли в Кутаиси. Октябрь на дворе, развязка сезона — и мне ломают щитки ГДРовские — с бамбуковыми палками. Голень, к счастью, осталась цела, а вот колено вывернули наизнанку. На 65-й минуте покидал поле под руки партнеров. А в самолет потом просто загружали — не мог ступить на ногу. Непонятно, как “кресты” не полетели. Начал тренироваться только в середине января следующего года. Вообще, когда в 1982-м взяли золото, поняли, что такое быть чемпионами. На тебя все настраиваются и за тебя дают, грубо говоря, не сто, а триста рублей премии. Соперники выходят с горящими глазами. В 1983-м игра в Киеве. Забиваю — побеждаем 2:0. Я не так часто огорчал вратарей, поэтому такие поединки запоминаются. То же самое касается еврокубкового матча с “Раба ЭТО”: метрах в тридцати пяти от своих ворот получил мяч и прорвался один на один. Как Валера Мельников говорил, восемь венгров гнались — ни один не догнал. Помню, приехали к “Спортингу” в Португалию. Я тогда понял, насколько важно не количество зрителей, а количество именно болельщиков. Вышли на поле, пытаемся друг другу что-то подсказывать — но ничего не слышим. Вообще! Тогда впервые увидел настоящие баннеры. Они как растянули полотно пятьдесят на семьдесят метров, сразу не понял: а где народ?
Но крепче всего застряли в памяти два матча с “Жальгирисом” в 1978-м. Может, оттого, что был еще молодой и хотел многое доказать. Уезжая из Вильнюса, слышал вослед, что чуть ли не сопьюсь и пропаду. А я же из Жемайтии. Это самый упрямый литовский край. Если вцепились — хана. Думал: “Ведь по мячу попадаю! Чего это я пропаду? Не дождетесь!..”
Вообще, есть две истории моего перехода в Минск. Сначала расскажу версию Алексейчикова и Пудышева. Поехал как-то начальник команды Александр Иванович Горбылев, некогда НКВДшник, в Литву — по местам боевой славы. Смотрит — какой-то парень с мешком идет. А это Румбутис с коньками наяривает. Горбылев спрашивает: “В футбол умеешь?” Я по-русски не понимаю, отвечаю только: “Да-да”. Горбылев меня в мешок — и привез сюда.
А в реальности дело было так. “Жальгирис” в 1975-м занял первое место в своей зоне во второй лиге, но в переходном турнире не смог завоевать путевку дивизионом выше. Из Беларуси приехали за нападающим Витасом Дирмейкисом. А Юзеф Юргилевич, игравший прежде в Минске, говорит: “Возьмите и этого парня”. В итоге Дирмейкис вернулся, а я остался. Витасу тогда и в Вильнюсе было хорошо. У меня же замаячила армия. Говорю: “Призывают…” В клубе отвечают: “Людас, это твои проблемы”. Я опешил: как мои?! Девяносто процентов футболистов “Жальгириса” служили — кто в Хабаровске, кто в Смоленске… Никого не отмазывали. А хотелось ведь играть. И когда “Динамо” звало, сказал про армию. Минчане в ответ: “Конечно, сделаем”. В итоге из-за этого и уехал. Первые годы болтался в дубле. А в 1977-м, когда команду принял Базилевич, сразу начал бомбить в основе. Ему такие футболисты нравились, называл моделями. Типа, и бежит, и с мячом хорошо работает, и понимание есть. Вот и закрепился.
Коллектива, скажу вам, тогда еще как такового не было. Вплоть до середины 1978-го. Были свои аксакалы, но сплоченности не чувствовалось. Коллектив стал создаваться уже при Малофееве. Надо сказать, что у Базилевича тренировочный процесс на сумасшедшем уровне — вершина профессионализма. Он побеждал в еврокубках с киевским “Динамо”. И модель киевлян придумана Базилевичем, а не Лобановским. Просто они работали в тандеме. Но Олег Петрович не мог понять, что с игроками иногда надо говорить на их языке. Футболисты были готовы без кислородных масок на Эверест забежать, однако в матчах ни фига не получалось! Что касается человеческих качеств, он не церемонился. Чуть что — свободен. Как только неудачи — сразу находил крайних. В 1978-м игроки, грубо говоря, восстали против того, что творилось в команде. И под нашим нажимом Базилевича сняли. Хотя, может, и команда оказалась не готова. Когда после мягкого тренера Горянского Евгения Ивановича футболистов взяли за узду, многим это не понравилось. Нагрузки у Базилевича — это что-то. Тридцать минут разминки, после которой некоторые уже в углу блюют. А дальше еще утренняя и вечерняя тренировки. Мама родная! Я молодым попал в эти жернова, хотя перенес стойко. Потому что в “Жальгирисе” некогда такой же фанатик нагрузок был — Альгирдас Климкявичюс. Сам в футбол мало играл. Преподавал в институте физкультуры. Боже, как гонял! Просто измывался. Утром по полной отутюжит, а вечером игра. После игры — тест Купера. Не пробежишь — на второй круг. Мне только 21-й год пошел. Вечером отдавал старшим товарищам сумку, облокачивался на их плечи и так ковылял до базы. А там, не раздеваясь, падал на кровать и умирал. Из шести человек, которых пригласили из молодежной сборной, только двое выжили. Повезло, в спортшколе-интернате в Паневежисе все время были двухразовые тренировки. Так бы и я не справился. Кстати, недавно прикинул: с 1971-го по 1986-й занимался как минимум в двухразовом режиме. Пятнадцать лет подряд! Поэтому и играли люди в то время…
Малофеев сменил Базилевича где-то на стыке июня-июля 1978-го. Первый круг давался непросто, а вот во втором жизнь наладилась. У Эдуарда Васильевича другая направленность тренировочного процесса. Мы отошли от того, чем полтора года занимались с Базилевичем. Допустим, существовало правило: в центре поля в “стеночку” не играть — только на краю. А Малофеев говорил: “Ребята, играйте в “стеночку”, в пасик. Отдал, предложил себя”. Мы этого долго ждали. Вместе с тем пришли и победы. Микроклимат не сразу, но тоже улучшился. Вернулись в высшую лигу — собрали банкет с женами. Началось единение. И в 1979-м с ходу заняли шестое место в “вышке”. Помню, перед этим сезоном проводили спарринг с киевским “Динамо”. “Сгорели”, но Малофеев сказал: “Мы станем чемпионами и будем их побеждать”. Потом оказалось, что пять лет не проигрывали в Киеве…
Незадолго до рокировки Базилевич — Малофеев мы наведались в Вильнюс. Это был первый мой визит на стадион “Жальгириса” в качестве динамовца. Конечно, принципиальный матч. В 1975-м, выступая в Вильнюсе, провел, наверное, 33 поединка из 34. Шли на первом месте. Однако со стороны клуба никакой поддержки: ни с университетом, ни с армией, ни с жильем. Размещался в общежитии, где комната чуть ли не пять квадратных метров на двоих. А я же видел, как решались вопросы для некоторых футболистов основы. Они получали доплаты, а я как играл за 144 рубля, так и играл. Но если человек тянет, делает результат, то разве важно, сколько ему лет? В Минске, выступая в дубле, уже в 1976-м получил однокомнатную квартиру. Короче, в Вильнюсе относились не очень. Думали, наверное, чего мальчонка там рыпается — все равно никуда не уедет. А тогда ж контрактов не было: сел и махнул в Минск. Как сейчас помню день, когда приехал, — 24 декабря 1975-го. Я ошалел! Улицы широченные, не чета вильнюсским. Еще через год вопрошал: как здесь жить? Никогда не останусь! Но никогда не говори “никогда”… Ни о чем не жалею. В спортивном плане все сложилось удачно.
В Вильнюсе Базилевич объявляет состав, кому готовиться к матчу. Остальные, соответственно, в дубль. Меня нет в списке тринадцати-четырнадцати основных. Думаю: не суждено, так не суждено. Вечером отыграл девяносто минут за вторую команду. Ну а дальше чего париться? Поехал к кому-то из футболистов в гости. Посидели. Без выпивки, правда, но вернулся в гостиницу ближе к полуночи. На следующий день полирую “лавку”. Проходит менее получаса игры, Витя Янушевский падает и зарывается плечом в землю — перелом ключицы. Меня поднимают: “Людас, давай!” Может, и хорошо, что участие в матче получилось спонтанным — не было никакого волнения, не думал, как трибуны встретят. А встретили они будь здоров! Господи, что там началось! Кричали: “Бульбаш, за сколько мешков картошки продался?!” Ну, думаю, сейчас дам вам бульбаша! Рвал и метал! Людям ведь не объяснишь, что хотел играть в футбол, а не топтать сапоги в армии. При этом со всеми ребятами из “Жальгириса” остался в прекрасных отношениях. Приезжал в Вильнюс, заходил в общагу, разговаривали. Не хватало мне родного языка порой. Помню, на первом динамовском сборе жил в номере с Василевским. Утром просыпаюсь и начинаю говорить на литовском. У Петра Петровича глаза по пять копеек. Хотя у нас в школе преподавался русский, поэтому понимал и мог немного изъясниться. Но, как ребята шутили, учил язык, читая информацию на табло.
Когда я вышел в Вильнюсе на замену, “Динамо” уже “горело” 0:1. К тому же еще в первом тайме удалили Василевского. Большую часть встречи сражались вдесятером. Хотя в Минске практически не было грубиянов. Разве что Юра Курненин или Витя Янушевский могли “воткнуться” как положено. Вот в ЦСКА играл Юра Саух. У него одно мерило футбола: вырубил или не вырубил. Спрашивают: “Как сыграли?” — “0:3”. — “Ну а ты как?” — “Великолепно! Двоих унесли!..”
Вышел я на фланг. За карьеру играл и справа, и слева, и опорника, а за дубль — даже в нападении. Только в воротах никогда. К перерыву разбегался, а после — проходит минут десять второго тайма, получаю мяч где-то у своей штрафной и начинаю прорыв. Наверное, метров 85 прочесал. За счет обыгрыша, за счет “стеночки”… В итоге оказался на углу чужой вратарской. Голкипер бросается навстречу, качу поперечную Юре Курненину — тот принимает и забивает в пустые. Так 1:1 и сыграли. После финального свистка старался скорее умыкнуть со стадиона. Потому что как это: команда вышла в первую лигу, начинает нормально играть, ведет по ходу домашнего матча 1:0, у соперника удаление, а здесь приезжает свой же и хоронит?!
Вскоре после встречи с “Жальгирисом” назначили Малофеева. У “Динамо” вырисовалась игра, набрали ход. Правда, на финише сезона пришлось попотеть. Чемпионат СССР — это ведь клуб путешественников. Пол-Европы можно увидеть. А в первой лиге свой колорит: Душанбе, Ивано-Франковск, Кемерово… Представляете, каким раньше было транспортное сообщение? Допустим, задержка рейса. Сесть негде, покушать нормально — тем паче. Лежит синяя курица, спрашиваешь: “Она у вас из Ташкента пешком шла?”
Помню выезд в Кемерово. Караул! Нас там засуживали страшно. Десять метров до последнего защитника, а боковой каждый раз флажок поднимает. Шавейко конкретно обиделся, не выдержал. Мяч катился вдоль боковой, Валера как бы за ним потянулся и в подкате так дал лайнсмену, что тот на уши перевернулся. Утром мы уезжаем в аэропорт, а судья вываливается из гостиницы. Смотришь и думаешь: кто его так волтузил?
“Карпаты” — это отдельная история. Как раз боролись с ними за третье место, которое выводило в высшую лигу. А во Львове играешь и знаешь, что тебя прибьют, потому что клуб уже пошевелился. Они еще с весны начали работать над этим и “глушить” всех. Ладно, берут свои очки, но дома и лидеров валят с помощью судей. Там еще и другие хитрости применяли. Знали, что у минского “Динамо” быстрая команда, так траву вырастили, как мы шутили, по яйца. Мяч не катился!
А за три тура до финиша “Карпатам” играть с “Жальгирисом”. Мне звонят из Вильнюса: “Людас, представляешь, они еще летом в первом круге договаривались на осень”. Я офигел! В итоге общались с литовцами, просили ребят нормально отнестись к матчу. За неделю ездил туда три или четыре раза: “Елки-палки, где Львов, а где Минск? Мы ж с вами соседи”. И руководство “Динамо” пошевелилось, чтобы на высоком уровне гайки закрутить. Если бы “Карпаты” тогда победили, то практически гарантировали бы себе третье место. Очная встреча в Минске в последнем туре не имела бы значения. Но парни из “Жальгириса” молодцы, собрались, вымучили ничью 1:1.
Потом “Карпаты” приехали в Беларусь. 3 ноября. Заключительный матч. Судил Пономарев из Кишинева — 50 лет стукнуло, последний официальный поединок в карьере. На 13-й минуте поставил пенальти в нашу пользу, на 31-й — удалил у гостей кандидата в сборную Юрчишина. Говорят, его хорошенько в Минске обхаживали. Не знаю, хлопотал там кто или нет, но мы как будто не видели, что творилось во Львове или Кемерово. При этом не могу сказать, что Пономарев откровенно подсуживал минчанам. Да, симпатии имелись, но как быть, если Юрчишин после свистка хватает его за грудки? Арбитр сразу красную, и до свидания.
В итоге дома отомстили “Карпатам” сполна — 3:0. Что потом творилось! “Трактор” трещал! Люди рванули с трибун к полю, чтобы поприветствовать футболистов, давку организовали. А потом толпа двинула на проспект. Перекрыли движение и устроили целое шествие. И это во времена, когда всякие несанкционированные митинги строжайше запрещались. Народу тогда много ходило на наши матчи. Сейчас болеют за результат, а раньше — за команду. Это большая разница…