Алексей Меркулов. Прятаться не надо. Пианисты не бегают

Соцактивность 42-летнего тренера и произвела идею этого интервью. Мы созвонились во вторник перед Лигой чемпионов и разговаривали почти час.

— Ваша энергичность в “Фейсбуке” — это избыток энергии?
— Скорее некоторый недостаток общения. Соцсети — площадка, где я могу высказаться по различным проблемам — спортивным, культурным. Плюс это возможность поддерживать контакт с друзьями. Почему-то у нас к этому до сих пор относятся с каким-то подозрением. Хотя в Европе подобное давно норма. Меня, честно говоря, не прельщает репутация самого соцактивного тренера. Просто это веяние времени. У многих коллег есть свои аккаунты в интернете. Первым был, наверное, баскетбольный специалист Этторе Мессина. В рунете он начал вести блог, где анализировал каждую игру, рассказывал болельщикам о специфике своей деятельности. Это работало на популяризацию баскетбола. Я уверен, что за такой открытостью будущее. Прошли времена, когда тренер прятался от людей, запирался на базе.

— С кем из футбольных знаменитостей вы связаны “Фейсбуком”?
— Например, у меня в друзьях Андре Виллаш-Боаш. Он пишет на английском, читать интересно. Не скажу, что я прямо могу задавать ему вопросы о футболе. Но с победами, днем рождения поздравляю. Иногда он отвечает.

— Вы интернет-зависимый человек?
— Сильной зависимости нет. Но без этого современный тренер невозможен. Новые методики, мнения успешных специалистов, аналитика, специальная литература — все сегодня в сети. Великолепная возможность для самообразования. Это не советское время, когда на весь Союз было всего несколько книг по теории и все их штудировали. В детстве я увлекался фантастикой. И, знаете, великие писатели предсказали многое — даже мобильные телефоны. Но появление интернета не предрек никто.

— На сайте “Гомеля” вы записаны тренером команды 1996 года рождения.
— Все верно. В начале года принял юношей U-19. До этого был занят на другой должности — замдиректора по спортивным вопросам. Но это больше административная работа. Я же тренер — меня постоянно тянуло на поле. Бороться с собой трудно. Можно сказать, сам попросил руководство о переводе.

— По сравнению с тем, что было, это шаг назад.
— Я так не считаю. Смотрю на все шире. В “Гомеле” работаю уже десять лет. Главный тренер, помощник, тренер дубля — прошел многое. Сейчас вникаю в юношеский футбол. Процесс становления футболистов — это очень интересно. Богатый и крайне полезный опыт. Главное ведь не то, с кем ты работаешь. А то — хорошо или плохо это у тебя получается.

— Полтора года в роли рулевого “Гомеля” — это ваш фальстарт?
— Нет, почему фальстарт?! Я доволен. Дорогого стоит уже сама возможность попробовать себя на уровне высшей лиги. Это величайший опыт, который ни в какое сравнение не идет ни с дублем, ни с ассистентской работой. Это огромная ответственность буквально за всех людей в клубе. Это очень полезный для меня период. Да, получилось не все.

— Где тот барьер, о который споткнулся начинающий тренер Алексей Меркулов?
— Кстати, полтора года — не такой уж и короткий срок. По меркам Беларуси, вполне достаточный. Для местного специалиста в “Гомеле” — вообще огромный. А барьеры… Был целый комплекс причин, не позволивших реализовать все идеи. Год назад разговаривал с Александром Федоровичем Тархановым. Он сказал, что тренер, создавая новую команду, должен говорить так: два года меня не трогайте и только на третий спрашивайте. Но в белорусских реалиях такой подход не работает. У нас результат необходим безотлагательно. Только он защищает тренера. Не будет результата — никому ничего не объяснишь. С меня тоже все постоянно требовали побед. Я надеялся, что за счет трудоспособности можно форсировать процессы, но, видимо, этого оказалось недостаточно. Все-таки нужны ресурсы, время. И, конечно, удача. В начале прошлого сезона она от нас отвернулась.

— Бывшие игроки “Гомеля” в интервью вас хвалят. Это льстит?
— Футболиста сложно обмануть. Места, очки, результат — все это, разумеется, важно. Но еще тренер должен работать на развитие игроков. И они четко чувствуют, когда растут, получают новые знания, прибавляют в мастерстве. Раз ребята отзываются обо мне положительно, значит, и здесь мы сработали эффективно. Это не льстит, но слышать приятно.

— Кто под вашим началом вырос особенно? Есть, скажем, три наиболее показательные фамилии?
— Безусловно, на первом месте Карницкий. Парень пришел из первой лиги и за год дорос до БАТЭ, за два — до Лиги чемпионов, он и дальше будет прогрессировать. Вторым назову Матвеенко. Он же тоже из первой лиги пришел — из “Днепра”. Мое ноу-хау — сделать его нападающим. До травмы Антон, считаю, выглядел великолепно. Был одним из лучших в чемпионате Беларуси. Кто еще… На новый уровень вышел Гаврилович. В минском “Динамо” был на вторых ролях, у нас стал одним из основных игроков. Вообще в 2013 году до деления на шестерки “Гомель” показывал приличный, зрелищный футбол. И ребята, и я получали от игры удовольствие. И зрителям нравилось. Но потом вмешались экономические обстоятельства, ушли ведущие футболисты, и осенью картина, что и говорить, потускнела.

— Два победных матча с БАТЭ пересматриваете?
— Нет. Но, бесспорно, это лучшие наши матчи. Они войдут в историю гомельского футбола. До того сезона команда не побеждала Борисов, по-моему, двенадцать лет. Мы и “Шахтер” тогда дважды победили. Дома с минским “Динамо” смотрелись отлично.

— Увольнение не испортило ваши отношения с Поболовцом?
— Нет, абсолютно. Такие решения принимает не Поболовец — для этого существует наблюдательный совет клуба. Мы с Евгением и сегодня дружим.

— На фоне отставки вы заработали тромбоэмболию легочной артерии. Что это такое?
— Болезнь, которая, например, стала роковой для Валика Белькевича. Мне повезло — все прошло в легкой форме. Врачи вовремя обнаружили, хотя тромбоэмболия диагностике поддается тяжело. Две недели ходил с высокой температурой, ничего не болело. Пришел в больницу, начали лечить воспаление легких. Но затем обследование показало тромб. Это летом произошло. Прямо скажу, не очень веселый период. Но, слава богу, все позади.

— В больнице долго лежали?
— Лежал недолго. В общей сложности лечение заняло месяц. Но потом полгода пришлось пить антикоагулянты — препараты, которые разжижают кровь.

— Что-то переоценили за это время?
— Понял, что всему причиной — мой врожденный футбольный фанатизм. Пока болел, звонили Анатолий Иванович Юревич и Виктор Евгеньевич Папаев. Говорили одно и то же: умей переключаться, нельзя день и ночь думать о футболе, иначе сойдешь с ума. Пытаюсь следовать советам. Получается плохо. Взрослому человеку трудно себя переменить. Сплю по-прежнему мало, встаю рано — пишу планы, пересматриваю матчи. Тренер — это на восемьдесят процентов аналитик. Работать надо постоянно. Как говорил Муринью, если ты сегодня остановишься, завтра тебя обгонят.

— В “Фейсбуке” вы приводите слова то Муринью, то Арриго Сакки. Любимая цитата из футбольной классики?
— Опять же из Муринью. У него спросили, бегают ли его футболисты кроссы. Он ответил: где вы видели пианиста, который перед исполнением шедевра наматывает круги вокруг рояля? Эту фразу люблю. Стараюсь следовать ей и строить тренировочный процесс через работу с мячом. А давать кроссы… Футболисты два дня побегают, на третий тебя проклянут.

— Звучит в пику Юревичу. О его нагрузках вы знаете не понаслышке…
— Сила Анатолия Ивановича в том, что он не стоит на месте и постоянно экспериментирует, ищет новое. Очень творческая натура. Иногда в пять утра звонит и начинает делиться идеями, которые вот только что пришли ему в голову… Не один час может увлеченно рассказывать. Методическая подготовленность у него потрясающая. Плюс огромный опыт. Это кладезь знаний.
Есть выражение: хочешь нажить врагов, попытайся что-то изменить. Это как раз про Юревича. Раньше его не понимали. Была критика, было критиканство. Но и Бескова не понимали. И ван Гала сегодня ругают. Лобановский вообще столько выслушал: и концлагерь у него на базе, и футболисты — подопытные кролики. Но большое видится на расстоянии. Время прошло, и сейчас Липпи с Капелло признаются, что учились профессии по конспектам Лобановского, Зеленцова и Базилевича.

— Как у Юревича дела? Говорят, была операция на сердце…
— Да, были проблемы. И вроде даже операция. Он не любит об этом рассказывать. Сейчас, насколько знаю, восстанавливается. Анатолий Иванович не сможет без футбола — думаю, скоро вернется к работе. Энергии у него много.

— Цитата из вашего аккаунта: “С некоторыми белорусскими тренерами даже не о чем поговорить”. Лихо завернули…
— Это навеяно недавно прочитанным интервью Сакки. Удивительный человек, потрясающий интеллект, богатое красноречие — сравнивает футбол с оркестром, оперой. А с некоторыми нашими коллегами сталкиваешься… Ну, действительно, начинаешь говорить и через пять минут понимаешь, что мышление у человека абсолютно статично. Непонятно, как он стал тренером вообще. Называю таких людьми, позорящими профессию. Их немного у нас — не подумайте плохого. Но время от времени встречаются персонажи. Большинство же белорусских тренеров — это добросовестные работяги, которые изо дня в день пашут и умудряются в тяжелых условиях, без денег чего-то добиваться.

— Есть мнение: Алексей Меркулов — слишком мягкий тренер. И слишком добрый.
— Мне сложно оценивать себя самого. Но считаю, что нахожу грань между демократией и диктаторством. Хотя в любом случае в коллективе важно создать семейную обстановку. Когда игрок не хочет уходить из команды, спешит на тренировку, с охотой выполняет любое задание. Вот тогда возникает гармония. Или как можно говорить — командная аура. Пять лет назад “Интер” не обладал слишком звездным составом. Но Муринью создал там прекрасную атмосферу и выиграл все, включая Лигу чемпионов. Есть известный видеоряд: Муринью уезжает в “Реал”, покидает Италию — и защитник Матерацци плачет ему в плечо. Эти кадры — свидетельство высочайшего педагогического искусства португальского тренера.

— Друг детства Кульчий заезжал этой зимой в Гомель?
— Саша? Летом приезжал. Да, мы с пяти лет дружим. Выросли в одном дворе, вместе прошли по жизни. Я рад, что Кульчий сделал, по белорусским меркам, выдающуюся карьеру. Желаю ему удачи и сейчас. Должность его звучит солидно — тренер национальной сборной Беларуси.

— Его тренерская жизнь начинается легче, чем у вас…
— У каждого свой путь. Кто-то со сборной начинает, кто-то с любительства, Муринью был переводчиком. У всех по-разному. Важно работать над собой, сохранять мотивацию — только так можно прогрессировать. Это и футболистов касается. А то сегодня иногда возникает ощущение, что они после подписания контракта забывают, что нужно играть. Сидит этот кадр на скамейке, получает зарплату, его все устраивает… Какую ценность он имеет для команды? Таких даже за футболистов не считаю.
Я в “Гомсельмаше” начинал. Вторая союзная лига. Дебютировал в воротах в 17 лет. Хорошо помню: играли с командой “Спартак” (Орел), победили 1:0, забил Фролов. Вот там была мясорубка — на лавочке не посидишь. Да и не сидели — все мечтали играть в команде мастеров. Старики с молодыми не церемонились, могли и пендаля выписать. Жестко было — школа выживания. Зато народ был крепче. А сейчас демократия. Недоработал, ошибся — ай-яй-яй… Упал — можно поваляться. Раньше к 18 годам парень был мужик, готовый футболист. Сейчас ему 21 — молодой. 23 — перспективный. В 25 заканчивает. А еще агенты таскают игроков из команды в команду — как обезьянку на поводке. То туда, то сюда. У того же Василия Баранова агента сроду не было. Мы вместе в гомельской ДЮСШ занимались. Вася был немножко не от мира сего. Талантище, но взял и пошел служить. Два года в сапогах, потом ЗЛиН, “Ведрич”… В итоге доиграл до “Спартака”, национальной сборной. И никто его никуда не возил, не устраивал. Старая школа.

— Что вы думаете о сегодняшнем “Гомеле”?
— То же, что и все. Отсутствие денег — это уже притча, моветон для белорусского футбола. Кризис, что поделать. “Гомель” — государственный клуб. У него те же финансовые проблемы, что и у других. Не лучше, не хуже. Можно ткнуть в таблицу наугад — наверняка попадешь на команду, где не хватает денег. Об этом много сказано. Повторяться какой смысл? Нового ничего не скажу.

— Курите по-прежнему по пачке в день?
— Не могу избавиться от привычки. Надеюсь, когда-нибудь… Пока утешаюсь словами Марка Твена. Нет ничего легче, чем бросить курить, — я сорок раз бросал.

— Юревич жестче дымит, чем вы?
— О, гораздо… Но у него усы — из-за этого сигарету выкуривает только до половины. Это уже, можно сказать, часть имиджа. Раньше Иваныч еще и кофе пил в неумеренных количествах. Помню историю. Перед каким-то матчем Юревич сказал футболистам: выиграете — забуду про сигареты. Он всегда умел мотивировать. Естественно, команда постаралась, задачу выполнила. Отчет в “Прессболе” начинался так: “Новый анекдот — Анатолий Юревич бросил курить…”

— Предложения за последний год получали?
— У нас в высшей лиге не так много команд, чтобы на всех хватило. Нет пока предложений. Да и безработных тренеров немало. Я так считаю: где бы ты ни работал, главное, быть полезным для футбола. В этом году я закончил обучение на категорию “Pro”. Прибыли мы как-то на стажировку в Швейцарию. Инструктор собрал всех и говорит: “Добро пожаловать домой!” А тренеров много понаехало — белорусы, хорваты, румыны, датчане. Начали переглядываться: что значит “домой”? Преподаватель поясняет: мол, штаб-квартира УЕФА наш общий дом. Это немного не в тему. Но суть именно такая — мы все работаем на благо футбола.

— Получается, работаете с юношами и ждете второго шанса в “Гомеле”?
— Сложно сказать. Тренерская доля непредсказуема. Сегодня я в “Гомеле”, а что будет завтра — посмотрим. Может, в другом городе окажусь или в другой стране. Правильно говорят: хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах. Но, естественно, своего шанса я жду. Желания работать — вагон.