Эксклюзив. Владимир Буре: удовольствие через работу

Открытая Беларусь

— Вы сказали, что Дэйву Льюису вас порекомендовал бывший хоккеист “Нью-Джерси”, а ныне журналист. Кто это — Кен Данейко, Кевин Уикс, Шон О»Доннелл?
— Не угадали. Это Чико Реш — бывший голкипер. Сейчас он работает комментатором. На протяжении нескольких лет Чико был одноклубником Дэйва в “Айлендерс” и “Нью-Джерси”. Естественно, они давно дружат и постоянно общаются. И когда мне позвонил Реш с предложением поговорить с Дэйвом о перспективе войти в тренерский штаб сборной Беларуси, долго не думал, согласился сразу. Любому наставнику интересно поработать на первенстве мира. Тем более с такой хорошей командой, как сборная Беларуси. Появилась возможность — и я с удовольствием приехал.

— Вы ведь также одно время трудились журналистом?
— Точно. Сначала — внештатным корреспондентом в “Московском комсомольце”. Потом на телевидении освещал московскую Олимпиаду-80. Работал в связке с Геннадием Орловым, который сейчас комментирует футбольные матчи “Зенита”. Был у него на подхвате. Очень понравилось.

— Чем занимались в последнее время?
— Был советником президента КХЛ. Занимался выпуском методических пособий по хоккею. По разминке, психологической подготовке. Делал буклеты, плакаты. Выступал на тренерских конференциях и участвовал в их организации. Летом ездил по клубам, знакомил тренеров со своими методами подготовки спортсмена. В общем, был достаточно загружен.

— В Минск на чемпионат мира приезжали?
— Да. Очень понравились и организация, и болельщики, и атмосфера. Не только мне, но и всем, с кем проводили тренерский семинар КХЛ. Каждое мгновение в Минске мы получали громадное удовольствие.

— Как вам город, арена?
— Всегда в Минске нравилось. В бытность пловцом приезжал сюда часто. Чувствую, как от людей идет искренняя доброжелательность, открытость. В прошлом году мало что видел, потому что был занят и жил за городом. Но когда нас привозили к матчам, атмосфера была великолепной. И сейчас приятно в Минске находиться. Здесь спокойная, дружелюбная обстановка. И вообще Беларусь для меня — не чужая страна. Первая жена отсюда.

— Вы говорили, что с Дэйвом Льюисом лично не были знакомы…
— Не совсем так. Мы с ним успели поработать, просто я его запомнил, а он меня — нет. Дело было около десяти лет назад на прощальном матче Игоря Ларионова в Москве. Тогда Игорь пригласил звезд и тренеров, с которыми играл и работал. Встреча проходила в формате “Сборная России против сборной мира”, причем Ларионов успел поиграть за тех и других. Так вот, сборную мира возглавлял Скотти Боумэн, а Дэйв Льюис как многолетний его помощник в “Детройте” был ассистентом главного тренера. Я тоже входил в штаб. Игорь обратился ко мне, чтобы я его немного поднатаскал к матчу.

— К прощальному матчу нужна подготовка?
— А как же! Как настоящий профессионал Ларионов очень серьезно ко всему относится. Неудивительно, что он по сей день в шикарной форме. В том поединке Игорь не был статистом, играл действительно здорово. Чтобы ему подыгрывали — не было такого. Хотя, конечно, речь не идет о той программе, которую перед чемпионатом мира нужно выполнить ребятам из сборной Беларуси.
Так вот, возвращаясь к нашему знакомству с Льюисом. В Минске напомнил ему о том матче. Он недоумевал: “Как?! Ты, наверное, на трибуне сидел”. Отвечаю: “На лавке стоял!” Но я находился чуть поодаль, потому что не участвовал в ведении игры. Но суть в том, что мы с Дэйвом присутствовали не просто на одном мероприятии, а на одной лавке. Так что опыт совместной работы имеется.

— Какое у вас представление о белорусском хоккее?
— Сужу в основном по выступлениям сборной на топ-турнирах. На последнем чемпионате мира она демонстрировала быстрый, современный хоккей. Уверен, с такой игрой белорусы вполне могли выступить лучше. У команды большой потенциал. Считаю, ей вполне по силам претендовать на самые высокие места. Если мы продолжим трудиться так же ударно, как начали, то возможно все.

— Вплоть до завоевания медалей?
— Почему нет? Я воспитан так, что иной цели, кроме победы, существовать не должно. Всегда мечтал только о золоте. Поэтому хочется, чтобы и ребята прониклись верой в свои силы. Нет ничего невозможного. Они же не последние места занимают. В прошлом году едва не вышли в полуфинал, а это почти медали. Если будет правильное отношение к тренировкам и требованиям Льюиса, все реально.

— Знаю, вы посещали матчи “Шахтера” и “Юности” в финальной серии чемпионата Беларуси…
— Интересный хоккей, равные соперники. По напряжению, накалу борьбы встречи ничем не отличались от КХЛовских. Ребята играли самоотверженно, целеустремленно. Не зря некоторые попали в поле зрения тренерского штаба сборной.

— Уровень не разочаровал? По сравнению, например, с КХЛ, не говоря уже об НХЛ.
— Разумеется, в НХЛ другие скорости, мастерство. Но и здесь было любопытно следить за противостоянием команд одинакового класса. Красивые выходы, пасы, моменты — все было на добротном уровне. Другое дело, что так получалось не всегда. Чем отличается высококлассный исполнитель от среднего? Первый меньше ошибается. В этом же финале проскакивали брак в обработке шайбы, неточные броски.

— Генменеджер минского “Динамо” Владимир Бережков обмолвился, что клуб ищет системного тренера по физподготовке. Может, с вами беседовали на этот счет?
— Сейчас я сфокусирован на работе с национальной командой. Занятость большая, голова только этим и забита. Не хватает времени думать о чем-то другом — весь в команде.

Сыновья лучше меня

— Вам 64, но вы в отличной форме. Сколько раз штангу отожмете?
— Упражнения со штангой уже не делаю. Есть проблемы со спиной и шеей, поэтому излишняя нагрузка противопоказана. Но я поддерживаю себя в тонусе каждодневными занятиями, будь то бег, плавание или велосипед. Посвящаю этому как минимум час в день.

— Вы перенесли операцию на сердце. Это не мешает?
— Врачи сами говорили, что сомневаются, продолжать заниматься мне или нет. Но я сам выбрал такой путь, чтобы поддерживать форму. Без выходных и отпусков. В этом плане я очень фанатичен. Решил для себя, что нужно тренироваться — и точка. Исключения делаю, только когда болею.

— Вас знают не только как отца звездных братьев-хоккеистов, но и как выдающегося пловца. Как считаете, в чем достигли большего?
— У меня четыре олимпийские медали, я 17-кратный чемпион СССР…

— …и двукратный обладатель Кубка Стэнли.
— Все так… Знаете, не могу отделить одно от второго. Достижениями в плавании и хоккее дорожу одинаково. Когда выигрывал олимпийскую медаль, осознавал, что это лучшие моменты в жизни, и никак не предполагал, что когда-то испытаю те же эмоции снова, но уже в другой ипостаси. Чтобы завоевать Кубок Стэнли, нужно пройти сложнейшее испытание. Когда показывают рыдающих чемпионов, понимаю их чувства, потому что сам через это прошел и знаю, как много сил приходится отдать ради триумфа. Вы себе не представляете, как тяжело после регулярного сезона пройти четыре раунда, да еще в невероятной борьбе! С Льюисом делились впечатлениями, и он тоже говорил, что после победы у него не осталось сил, чтобы просто поделиться радостью с одноклубниками — настолько он был выхолощен физически и морально. Поэтому горжусь успехами в плавании, но не меньше горжусь и званием двукратного обладателя Кубка Стэнли.

— Тем, что воспитали двух великих хоккеистов, тоже гордитесь?
— Естественно! Как любой отец и тренер, хотел, чтобы Павел и Валерий чего-то достигли. Меня ведь также тренировал отец. Все желают, чтобы дети стали лучше, но не у всех получается. У меня в определенной степени получилось — сыновья популярны, их знает весь мир. Хотя Кубок Стэнли они так и не выиграли. Но как спортсмены в мировом масштабе это, безусловно, величины. Особенно старший — суперзвезда. Когда отдавал Павла в хоккей, мечтал, чтобы он стал олимпийским чемпионом. Об НХЛ даже не думал. Для нас Кубок Стэнли в то время был сродни соревнованиям где-нибудь на Млечном Пути. К сожалению, олимпийского золота сыновья так и не завоевали. Тем не менее достигли высот. По крайней мере живут лучше меня. Сто процентов.

— Ваша коллекция наград также не пополнилась золотом главных Игр четырехлетия. Почему?
— В те годы американцы были невероятно сильны. Разница уровней между ними и остальными была настолько большой, что… Это как если сравнивать НХЛ с чемпионатом Беларуси. Но я все равно доволен своими результатами.

— Самой успешной для вас стала мюнхенская Олимпиада-1972, где вы завоевали серебро и две бронзы. Она ведь была под угрозой срыва?
— Олимпиада началась по расписанию. Но потом случилась та жуткая история с расстрелом палестинскими террористами представителей израильской делегации, из-за чего Игры приостановили на день. Было ли страшно? Нет. Мы ведь ничего не видели и непосредственно в Мюнхене слабо представляли себе, что произошло. Ну, ходили люди с автоматами, повесили желтые оцепляющие ленты, повключали прожектора. Мы не придавали этому значения. Там везде были эти прожектора. Мало ли, может, у кого-то интервью берут или кино снимают? Телевизор не смотрели, с иностранцами толком не общались, потому что языка не знали. Кроме того, тренеры старались нас оградить от этого. Я столько лет готовился, что мне, как и большинству из нашей сборной, было абсолютно наплевать, что творится вокруг. Мы приехали за медалями и не смотрели, что слева, а что справа. Фокусировались на соревнованиях, думали только о том, как успешно выступить. И лишь потом, уже в Москве, узнали всю правду.

— В ту пору были сильны антисоветские настроения. Почувствовали к себе особое отношение?
— Не сказал бы. Единственное, почему-то было не очень приятно находиться в ГДР, явно ощущалось негативное отношение. На нас смотрели зверем. В ФРГ — другое дело. Ни с кем не поддерживали приятельские отношения, кроме пловцов из ФРГ.

Талант в работе

— Вы были одним из сильнейших спринтеров СССР. Можно сказать, что гены передались Павлу, который за свою фантастическую скорость удостоился легендарного прозвища Русская Ракета?
— Его результаты практически никто не мог повторить, это правда. Но гены проявились скорее не в скорости, а в трудолюбии. Павел обладал талантом в работе. Не было такого, что он родился — и сразу побежал. Терпение и способность переносить большие нагрузки — наша фамильная черта. Быстрых хоккеистов предостаточно. Павел же выбивался из общего ряда умением держать высокую скорость на протяжении всей смены. В то время как остальные к ее концу выдыхались и “садились”, он за счет выносливости не снижал оборотов, мог неоднократно в течение смены сделать breakaway (откатиться для следующего рывка. — “ПБ”.) и столь же стремительно ворваться в чужую зону. Отсюда и огромное преимущество в быстроте перед остальными даже на маленьких отрезках. Хотя и стартовая скорость была приличная. Но основное качество — умение долго поддерживать высокий темп.

— Насколько, по-вашему, сыновья раскрыли свой потенциал?
— Относился к ним всегда критично. Брал пример с отца, который даже после удачных стартов, включая те, что заканчивались побитием рекорда, указывал мне на ошибки и постоянно твердил, что нет предела совершенству. Так же и я считаю, что дети при всех своих несомненных успехах могли бы достичь большего. Старшему помешали травмы. Первое тяжелое повреждение Павел получил еще в юношеской сборной — из Канады он вернулся на костылях. А ведь ему было, кажется, всего 15 лет. Травмы, операции преследовали его всю карьеру и вынудили рано завязать с профессиональным спортом. Младший же изначально считался даже перспективнее старшего. Взрывной, мягкий, с сумасшедшим броском. Тренеры в ЦСКА уверяли, что Валера перещеголяет брата. Не вышло, и в этом есть моя вина. Ему навредил ранний отъезд за океан. К выступлению в Западной хоккейной лиге (WHL) Валера оказался не готов. Мы даже не подозревали об особенностях этой лиги. Они шокировали. Эти постоянные драки, жесткость на пределе, отсутствие рукопожатий после игры… Шайба не успевала коснуться льда, а хоккеисты уже метелили друг друга. Доходило до того, что предматчевая разминка во избежание стычек еще до стартового вбрасывания проходила в два этапа: сначала на льду появлялись гости, а хозяева выходили только по окончании занятия у соперников. На первом матче меня просто затрясло. Валера обладал незаурядными навыками, но в физическом плане он не был готов к WHL. А ведь он находился в возрасте, когда нужно развиваться. И вместо того чтобы совершенствовать мастерство, ему пришлось перестраиваться, чтобы обезопасить себя. Получается, парень рос не технически, а уже в другом направлении. При этом сын все равно был одним из лучших в “Спокэйн Чифс”. Ему до сих пор принадлежит клубный рекорд по голам за сезон (74). И в НХЛ Валера исполнял ведущие партии. Забрасывал по 35 шайб за чемпионат — сейчас из российских суперзвезд таким показателем могут похвастать единицы калибра Овечкина. А вообще переход из юниорского спорта во взрослый дается очень тяжело. Как правило, именно в этот период теряется много талантов.

— На заре 90-х выбраться из СССР было довольно сложно. Как вам это удалось?
— До нас сбежали Могильный и Федоров, причем без права вернуться в Москву. Мы же первыми уехали легально. Не в эмиграцию, а в командировку. Организацию отъезда взял на себя. Был еще Советский Союз, но границы уже открывались. Получили паспорта и билеты в Лос-Анджелес. Было не просто тревожно — страшно. Сыновья-то молодые, особо ничего не понимали. Предупреждал их: готовьтесь к худшему, обратной дороги может не быть. Короче, уезжали, держа в уме вариант, при котором пришлось бы остаться в Америке навсегда. Но, как видите, ничего такого. Мы до сих пор граждане России.

— С какими трудностями столкнулись за океаном?
— Во-первых, языковой барьер. Во-вторых, находились в эдаком информационном вакууме. Это в современном высокотехнологичном мире добывать информацию легко. Ха, я в Америке быстрее узнаю российские новости, чем друзья в Москве! А тогда же не было ни мобильников, ни интернета. По телефону общаться накладно: одна минута разговора — три доллара. Телевизор смотришь — непонятно, о чем речь. А здесь еще агент постоянно кормил обещаниями, но мало что делал. Мы же приехали туда без формы. Ребята выходили на лед, грубо говоря, в одних коньках. Без щитков, без защиты — без всего. Конечно, не с профессионалами тренировались, а с любителями, но все равно опасно. А ведь обещали, что нас ждут, чуть ли не красные дорожки стелют. На самом деле все было не так. Мы оказались в одиночестве. И только где-то через месяц началось какое-то шевеление.

25 детей

— Русская мафия в НХЛ — миф или реальность?
— Не сталкивался. И, честно говоря, не верю, что она существует.

— В НХЛ вы работали сначала с “Ванкувером”, который возглавлял легендарный Пэт Куинн. Расскажите самую интересную историю с ним.
— Давайте лучше про генерального менеджера Брайана Бурка, который занимался непосредственно нами. Незаурядная личность. На тот момент второй человек в “Кэнакс”. Типаж соответствующий: холеный, тщательно выбритый интеллигент, с аккуратной прической — волосочек к волосочку. Ирландец с неприступным видом и каменным лицом. Познакомились с ним в ресторане. Бурк, весь такой чопорный, в галстуке, значит, говорит: “Nice to meet you, guys”. Агент переводит: мол, Брайан рад вас видеть. Павел посмотрел на Бурка и говорит: “По лицу так и не скажешь”. Когда агент перевел эти слова, Брайан расхохотался и лед тронулся — напряженности как не бывало. Впоследствии Бурк оказался очень хорошим человеком. Не то чтобы с ним дружу, но у нас теплые отношения, хотя судьба разбросала нас по разным командам.

— Кто харизматичнее: Брайан Бурк или Лу Ламорелло?
— Харизматичнее, может, и Бурк. Но Ламорелло — титан. Сильнее и властнее человека в хоккее не встречал.

— Какой из двух чемпионских перстней вам дороже?
— Оба одинаково дороги, потому что достались в тяжелейшей борьбе. Возможно, победа над “Далласом” в финале-2000 вышла более эмоциональной и драматичной: решающую викторию мы добыли в овертайме, когда отличился Джейсон Арнотт. Однако с тем же “Анахаймом” спустя три года зарубились вообще на все семь матчей. Хотя перед финалом имела место эйфория: никто не думал, что “утки” дойдут до главной серии. Но потом застряли: один раз уступили им, второй… И только тогда осознали силу “Анахайма”, собрали волю в кулак и все-таки дожали “уток”.

— Цвета калифорнийцев защищал наш Руслан Салей, попивший немало “дьявольской” крови в том финале. Были знакомы с ним?
— Нет. Если честно, никогда не оцениваю соперников, ориентируясь на персоналии. Нужно побеждать независимо от того, кто конкретно тебе противостоит.

— Правда, что после победы над “Далласом” Мартин Бродер взял Кубок Стэнли с собой в кино и наполнил его попкорном?
— Не знаю. С этим трофеем столько баек, что всех не запомнишь. Но он многое значит только для людей из мира хоккея. Остальным он мало интересен. Брал его к себе домой, выставлял на всеобщее обозрение — посмотреть пришли единицы. Приведу еще такой пример. Приехал как-то ко мне приятель из Ванкувера, большой фанат гольфа. Недалеко от моего дома как раз есть гольф-клуб. Проезжали мимо, и он загорелся идеей туда зайти. Увидел в клубе какие-то кубки и чуть в обморок не упал от счастья. Меня же они совершенно не заинтересовали. Это я к тому, что все относительно.

— Не жалеете, что вернулись в Россию, отозвавшись на предложение стать вице-президентом ЦСКА?
— Не сказал бы. Но нашей семье пришлось вскоре уехать обратно, потому что дочке было тяжело в Москве. Хотя она русская — Екатерина Владимировна. Но в то же время как бы и американка. Борщ и пельмени ей не нравились. В ЦСКА мне здорово помогли с Катей, но я видел, что ей некомфортно.

— Самый неординарный хоккеист из тех, с которыми работали?
— Хороший или плохой?

— Скажем, с наиболее сложным характером.
— Таких я должен не любить. Конечно, попадались ребятки, что меня трясло и я терял сознание. Но не буду называть фамилий, чтобы не обижать. А хороших было много. Мои дети, Сергей Брылин. Скотт Гомес, над которым недавно вся лига смеялась. Летом мы с ним ударно поработали, и сейчас он один из лучших в “Нью-Джерси”. Мне они импонируют, работяги.

— Кого из хоккеистов поставите в пример нашей молодежи?
— Да вот того же Брылина. Знаю его с семи лет. Понял, что сработаемся с первого дня своего появления в “Девилз”. Мы друг другу как близкие родственники. А вообще ко всем ученикам стараюсь относиться, как к своим детям. Вот теперь добавилось 25 детей из сборной Беларуси. Всегда говорю: работа никогда не пропадет. Может, ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю она не принесет плоды, но, если будешь упорно заниматься, результат обязательно проявится. Большинство хоккеистов ведь не любят тренироваться. Жалуются, мол, никакого удовольствия. Отвечаю, что мы не в цирке, чтобы развлекаться, и я не клоун, чтобы их смешить. А удовольствие наступит тогда, когда будешь держать в руках медаль или кубок. Но, чтобы это испытать, нужно хорошенько потрудиться.