ФХРБ. Владимир Проскуров: под разными углами

— Скоро полгода, как ты сменил Евгения Мерзлякова в должности главы судейского комитета. Насколько понимаю управленческую логику, меняют не только человека на человека: предполагается изменение формата работы. В чем различие?
— Оно есть, но связано скорее не с тем, кто кого сменил, а с рабочей атмосферой, которую сумело создать новое руководство федерации. Никто не скажет, что прежде работа в том же судейском секторе не велась — велась, и большая. Но одно дело, когда чувствуешь поддержку руководства федерации, другое — когда ощущаешь незащищенность.

— Перед чем или кем?
— У нас же в хоккее разбираются все. Финансовыми потоками команд зачастую управляют руководители различных уровней. Понятно, что им не нравится, когда их клубы проигрывают. И обладая административным ресурсом, они пытаются его задействовать. Отсюда — звонки в федерацию, жалобы на арбитраж. И если раньше по их итогам в адрес судей озвучивалось “ай-ай-ай, как же так: вашей работой недоволен тот-то и тот-то, судьи такие, судьи сякие”, то теперь этого нет. Звонки, допускаю, продолжаются, но не идут дальше кабинета Игоря Анатольевича Рачковского. Наша задача, равно как и всех прочих отделов и комитетов федерации, — делать свою работу, не отвлекаясь на внешние раздражители.

— Так чего проще-то что тогда, что сейчас: пересмотреть видео и заткнуть жалобщиков.
— Видео тоже можно смотреть по-разному. В восьмикратном замедлении и шестнадцатикратном увеличении. И найти уйму спорных моментов в записи абсолютно любого матча. Но надо четко понимать, что под разными углами один момент может рассматриваться совсем иначе. Жалующегося нужно поставить в одни условия с арбитром и дать оценить эпизод, что называется, онлайн. Копаться в видео с микроскопом, конечно, можно. Но тогда любой спорт превратится в непонятно что.

— Что думаешь о расхожем “уровень нашего судейства уступает уровню чемпионата”?
— Что вопросы к арбитражу могут быть, это отрицать глупо. Но что его уровень не ниже уровня чемпионата — однозначно. Как среди игроков экстралиги есть те, кто может пробиться в топовые чемпионаты, и те, кто этого не сможет никогда. Так и с судьями: кто-то более компетентен, кто-то менее. Так что не надо снобизма: ни превозносить хоккеистов и гнобить судей, ни, наоборот, заявлять, что рефери богом целованные, а игроки едва переросли “Золотую шайбу”. Проблемы есть и там, и там. В судействе — больше психологического плана.

— Арбитры такие забитые и неуверенные в себе?
— Не то чтобы так категорично. Но к играм нужно готовиться. К любым. Подход должен быть профессиональным.

— Сложно его требовать от любителей. У нас ведь даже в экстралиге нет профессиональных рефери.
— Все равно, если ты уж взялся что-то делать, то или делай хорошо, или заканчивай. Никто же никого насильно в судейство не тянет. Приходят люди, занимавшиеся хоккеем, по каким-то причинам не сумевшие пробиться в профи высокого уровня, но желающие оставаться в любимом деле. И раз так — будь добр уделять должное время, в том числе и за рамками матчей. Несмотря на семью, детей и основную работу.

— Но это все же оплачиваемое хобби. Правда, так понимаю, скромнее, чем в сопоставимых по уровню лигах.
— Не склонен к таким сравнениям “один к одному”, хотя и представляю разность ставок. У нас главный судья за матч экстралиги получает около сотни долларов, а, скажем, в Польше или Словакии — в два-два с половиной раза больше. Но это ни о чем не говорит: в каждой лиге своя специфика, свой порядок оплаты командировочных, суточных и так далее. И простым механическим повышением ставок ничего не добьешься: назначь арбитру тысячу долларов за матч, он не станет в десять раз профессиональнее. Ну, может, первый год подтянется на этой мотивации. Но непропорционально, и через год ему опять будет мало.

— Тысяча долларов — КХЛовская ставка. По крайней мере до обрушения курса российского рубля. Насколько средний уровень арбитров в этой лиге выше среднего в нашей национальной?
— Это классическое сравнение “средней температуры по больнице” — бессмысленное по сути.

— Давай конкретнее: сопоставим лучшего белорусского арбитра с лучшим КХЛовским.
— И здесь как сравнивать? Вот работал в КХЛ наш Володя Наливайко, потом перестал по причинам, которые не хочу озвучивать уже хотя бы потому, что, возможно, не знаю всех подробностей, а домысливать не желаю. Ну, приняло такое решение руководство лиги — его право. Никто же с него не снимает задачи подготовки своих российских судей.

— То есть это вопрос негласной квоты? Ну не устроил чем-то КХЛ Наливайко, напрашивается вариант предложить вместо него Сидоренко…
— Будем обсуждать. В лиге-то тоже не так давно сменилось руководство, наши лайнсмены продолжают обслуживать матчи КХЛ. Понятно, хочется, чтобы был и белорусский рефери. Это, в конце концов, вопрос престижа. Постараемся пролоббировать, насколько это возможно в разговоре с коммерческой лигой.

— А насколько возможно в ИИХФ? Кажется, и там есть квота на судей из нетоповых стран. Появился на “мире” в элите белорус Сидоренко с красными повязками — почти сразу исчезает лайнсмен Дедюля.
— Анализировал назначения и обсуждал вопрос с Константином Комисаровым, руководящим судейским комитетом ИИХФ. Здесь вопрос скорее не квоты, а омоложения. Начался новый олимпийский цикл, и оно было неизбежно. Не в этом году, так в следующем. Ваня провел в топовом пуле два четырехлетних цикла — очень неплохо.

— Еще один упрек в адрес наших судей — со стороны сборников и тренеров национальных команд разных возрастов. Мол, приезжаем на международные турниры и чемпионаты, а там судят совсем не так, как дома.
— Тоже очень большое преувеличение. У нас же как: если не выполнил задачу, грех среди прочих причин не упомянуть судейскую в том или ином контексте. То там судили плохо, то здесь не научили. Вот перед отъездом “молодежки” на “мир” в Италию не удалось провести с ней семинар: команда рано уехала, а у нас только-только изменился состав комитета. Но со сборной U-18 провели, потом они участвовали в турнирах и признавались, что все решения иностранных арбитров были для них абсолютно понятны. Или еще пример: возвращается взрослая сборная с какого-нибудь “челленджа”, и игроки экстралиги начинают: “Там судят по-другому”. А потом берешь нарезку матчей сборных и сравниваешь с играми экстралиги. И видишь: жалующегося там удаляли ровно за то же, за что обычно наказывают и здесь.

— Как по ходу плей-офф воспринял откровения Зозона и пантомиму Захарова?
— Их право, их решение. Понятно, что все на нервах и на эмоциях, когда решается судьба команды в плей-офф. Хотя внутренний самоконтроль терять все же не стоит. Уже хотя бы потому, что игроки и тренеры — люди публичные. И не надо злоупотреблять скидкой на нервы.

— Моменты, вызвавшие такую реакцию, разбирали?
— Само собой, как постоянно разбираются и сотни других. Готовятся видеонарезки, рассылаются судьям и клубам, даются разъяснения. В любой спорной ситуации нужно, во-первых, разобраться, почему она произошла. А во-вторых, всегда помнить, что судьи тоже люди, они тоже могут ошибаться. Но не всегда ошибаются именно они даже во внешне очевидной ситуации. Слава богу, свой опыт немалый. Но иногда, сидя на трибуне, хватался за голову: “Ну вот же фол, куда ты смотришь?!” А потом проанализируешь видео и понимаешь, что судья смотрел куда нужно. Но был ближе и оценил эпизод абсолютно правильно.
Считаю, очень здорово, что перед стартом плей-офф было организовано общее собрание судейского комитета и представителей клубов топ-8. Разобрали вопросы, которые возникали в ходе “гладкого” чемпионата, выслушали пожелания, довели свои. И, мне кажется, сумели обеспечить абсолютно систематизированный и равный подход ко всем участникам плей-офф.

— “Юность” действительно поднимала вопрос о привлечении иностранных судей на эти матчи?
— Да, но просьба была отклонена. И не только потому, что я противник такой практики. Сразу была четко обозначена главная проблема: никто в этот период топовых судей нам не дал бы.

— Отчего же: прежде удавалось приглашать и Анатолия Захарова, и Милана Минаржа, и известных финских рефери.
— Сразу вопрос: за какие деньги и где было взять аналогичные сейчас? Это — первое. Второе: звучали апелляции к тому, что в КХЛ работают иностранцы. При этом закрывались глаза на то, что и Ренн, и Ержабек, и Балушка имели контракты с лигой с начала сезона и работали со старта “регулярки”, а не приглашались на плей-офф. Мы бы такое потянули? Ответ очевиден. Не говоря о том, что это окончательно разрушило бы свое судейство.

— Почему игрок за несдержанность получил 9 миллионов штрафа, а тренер — 5 матчей дисквалификации?
— Строго по букве дисциплинарного кодекса: за слова по окончании игры одно наказание, за жесты во время — другое. Хотя кодекс тоже сейчас будет пересмотрен, ряд существующих положений требуют доработки.

— Часто в пылу оскорбившие приносят судьям извинения?
— Конечно. И Гусов после удаления со скамейки, и Захаров по следам уже всем известного жеста. Может, прямых извинений во втором случае и не было, но, по крайней мере, состоялся нормальный рабочий диалог.

— А обратная ситуация — судьи, извиняющиеся за ошибки?
— То же самое. И это требование также было заранее озвучено: в ходе матчей по мере возможностей гасить разгорающиеся страсти не только удалениями, но и разговорами с игроками и тренерами. Особенно если понимаешь, что в каком-то моменте действительно ошибся. Простое “извините” часто является для возмущенных команд куда более успокаивающим, чем дисциплинарный штраф. Это общемировая практика — и в КХЛ, и в НХЛ. Нужна обратная связь.

— Оно-то так, но если судейская ошибка уже повлияла на результат? Тогда самое искреннее “извините” — что мертвому припарка.
— Опять же нужно понимать, что судьи не роботы. А то можно договориться до того, что и стартовое вбрасывание повлияло на результат — шайба упала не на то ребро и на сантиметр ближе к одному из игроков.

— Несколько лет назад на сайте федерации хоккея появилось объявление, здорово позабавившее болельщиков: приглашались желающие попробовать себя в судействе, умеющие кататься на коньках. С кадрами так плохо до сих пор?
— Скажем, не так хорошо. Особенно в городах, где арены возведены, а хоккейных традиций еще нет. Там иногда матчи детского чемпионата приходится судить тренерам — не лучший вариант. Поэтому хотим объехать всю страну, чтобы оценить, где и как можно поправить положение. Особенно те города, где арены и школы есть, а команд экстралиги или “вышки” нет. Мы же не Россия, провести такой мониторинг не так сложно. А еще хотим выделить каждой школе судейскую форму. Она тоже стоит денег. И, знаю, ее отсутствие отпугнуло уже не одного желающего попробовать себя в этом ремесле.

— Есть и глобальный пласт: одной из приоритетных задач новое руководство федерации видит создание привлекательного для зрителя продукта на базе национального чемпионата. Как этому могут способствовать арбитры? Какие новшества ожидаются?
— Одна идея уже обсуждалась и готовится к утверждению: предполагается разрешить командам раз в период или раз за матч настоять на просмотре видео спорного момента взятия ворот. Сейчас решение смотреть или не смотреть всецело принадлежит рефери. Ожидается улучшение оснащения: готовится закупка гарнитуры, которыми пользуются бригады в топовых чемпионатах. Чтобы арбитры могли держать связь в реальном времени, находясь в разных концах площадки.

— Но от идеи максимальной интерактивности, когда спорные голевые моменты транслируются на табло арены, ты, похоже, не в восторге?
— Я не против интерактивности, но нужно понимать, насколько разнятся технические условия в разных лигах. У нас ведь решения принимает рефери. И если зрителей или команды оно не устраивает, весь негатив направлен на судью. В КХЛ и тем более в НХЛ не так: транслируешь ты спорный момент на табло или нет — все знают, что вердикт остается не за бригадой в поле, а за судьей видеопросмотра. Который к тому же находится даже не на арене, а в Москве или Торонто.
А вот наш пример: в не самом последнем, по хоккейным меркам, городе Гомеле камеры системы “видеогол” были очень посредственного качества. Сколько ни обращали на это внимание, дело сдвинулось лишь когда пострадавшими из-за невозможности вынести вердикт оказались сами гомельчане. Может, хоть так вырастем из коротких штанишек. Когда клубы и их попечители поймут, что в улучшении оснащенности они и сами заинтересованы.

— А насколько наши сегодня коротки? Не будем брать потолочные НХЛовско-КХЛовские величины, а сравним с чемпионатами Польши, Словакии. Ну ладно, чуть выше — Чехии и Германии.
— Ха, ничего себе “чуть” — это уже потолок! Еще не факт, где дело поставлено лучше — в КХЛ или в немецкой DEL.

— И за гораздо меньшие деньги…
— Да. Но дело не столько в них, сколько в традициях. Необязательно исключительно хоккейных: в Германии наработан огромный опыт организации футбольной бундеслиги, прочих турниров. Магистральная дорога проложена десятилетиями, протоптать тропинку к конкретному виду, сделав поправку на специфику, не так сложно.

— В России футбольной федерации ставят в пример КХЛ. Мол, хоккеистам удалось создать продукт, а РФС все не может. Как думаешь, есть шанс ФХРБ утереть нос соседям по офису из БФФ?
— Это уже глобальный вопрос, который лучше задавать не мне. Но, как человек команды, могу заверить, что намерение толкнуть процесс в этом направлении очевиден. Не для того чтобы кому-то “утереть нос”, а чтобы добиться прогресса. Думаю, в этом заинтересованы все: клубы, болельщики, телевидение, тот же “Прессбол”…