Федор Черенков. Часть четвертая. Бесков

Не он один — все выходившие на поле любили футбол, но любили нормально, с известной долей корысти. Добытчикам-семьянинам, завсегдатаям заведений, охочим до девушек и “тачек” — игрокам любой доминанты были нелишни деньги — меновый эквивалент, жизненно необходимый всем, от министра до дворника. И эта зависимость так или иначе присутствовала в подсознании. Играть альтруистически, из чистой любви к процессу, было немножко не от мира сего.
После инфарктного сезона-86, когда прополотый Бесковым “Спартак” к середине турнира опустился на последнее место, а потом вдруг разгромил минчан 7:0 и начал невероятный по протяженности спурт, вернувший команду в призеры, — восемьдесят седьмой ждали со смешанным чувством. Это был “Спартак” новых фамилий — от пришедшихся ко двору Шмарова, Пасулько, Мостового, Суслопарова до промелькнувших Меликяна, Еременко, Сурова, Бокия, Каюмова, Месхи-сына… В отсутствие былых вожаков-партнеров Черенков должен был не просто креативить — тянуть игровой воз.
Голевой дубль в стартовом матче в Тбилиси стал отличной заявкой, но дальше в его игре что-то застопорилось. В поединке третьего тура, проходившем на синтетике спорткомплекса “Олимпийский”, Черенков не забил два одиннадцатиметровых в ворота “Нефтчи”, и просто складывавшаяся игра едва не перевернулась после ответного гола Александра Прокопенко. Благо на 87-й и 90-й минутах Хидиятуллин и Родионов сняли вопросы, доведя счет до 4:1, но с той поры обязанности пенальтиста были передоверены Родионову.
Черенковская игра вернулась к Федору только летом. Пять голов в пяти июньских матчах вплотную приблизили его к цифре 100. К 13 июля, дню приезда главного преследователя лидера — днепропетровского “Днепра”, для вступления в Клуб Григория Федотова Черенкову не хватало одного мяча. В тот удивительный год “Спартак” шел во главе таблицы с первого до последнего тура, но в начале второго круга интрига была предельно натянута.
По игре гости вправе были рассчитывать на победу. Возможно, так и случилось бы, не попутай нечистая омского арбитра Владимира Кузнецова. Счет на десятой минуте открыл Протасов, и ответные усилия “Спартака” долго ни к чему не приводили. В начале второго тайма спорный отскок мяча от перекладины после удара Хидиятуллина судьи решили в пользу хозяев — 1:1. А на 73-й минуте после падения в штрафной тянувшегося к мячу Черенкова раздался сомнительный свисток — одиннадцатиметровый! Черенкову не хотелось бить пенальти с душком, да и конфуз с “Нефтчи” был еще в памяти, но партнеры уговорили. Глупо получилось: был бы кто другой, а то кристально чистый Федя — в Клуб Федотова вроде как с черного хода.
Дальше — больше: после стычки Тищенко и Хидиятуллина судья удалил только днепровца, оставив гостей в меньшинстве. А те возьми да пойди на отчаянный штурм — и забили за три минуты до финального свистка, не оставив времени на новые фокусы. Николай Петрович Старостин после матча попросит у Кучеревского прощения за действия арбитра, а Бесков выскажет инициативу матч переиграть. Гости подумали-подумали и оставили синицу…
Этих очков “Днепру” в итоге не хватит. Спустя четыре месяца на последних минутах ноябрьского матча с “Гурией” Черенков забьет золотой гол, принесший второму бесковскому призыву чемпионское звание. Но эпизод с сотым голом еще долго не будет давать ему покоя.
“Меня много лет мучила совесть, — вспоминал Черенков позже. — В тот момент подумал, что сбили или толкнули кого-то другого, может, Валеру Шмарова. А оказалось, судья посчитал, что правила нарушены на мне, хотя такого не было. Мне тогда сказали: иди бей — и я пошел”.
На сегодняшний ум стоило ли душу рвать — в советском-то спорте?
1966 год. Тбилисский динамовец Илья Датунашвили, отстающий в бомбардирской гонке от Анатолия Бышовца на два мяча, в последнем туре забивает… три кутаисскому “Торпедо” и завоевывает приз, вписывая имя в историю. Имеет смысл обратить внимание на счет, он для таких дел характерный — 3:3.
1969 год. Ростовчанин Проскурин и кутаисец Херхадзе два мяча уступают спартаковцу Николаю Осянину. Не беда: в последнем туре встречаются “Торпедо” (Кутаиси) и СКА (Ростов-на-Дону). 3:3 — и оба претендента состряпывают по хет-трику.
1971 год. В предпоследнем туре встречаются СКА (Ростов-на-Дону) и “Динамо” (Минск). Ничья гарантирует хозяевам сохранение места в высшей лиге, а Эдуарду Малофееву не хватает двух голов до вхождения в Клуб Григория Федотова. Ростовчане открывают счет в первом тайме, на 55-й минуте забивают второй, через минуту Малофеев счет сокращает, план-конспект работает и тут… На 76-й минуте предшественник Михаила Мархеля Юргелевич непосредственно с углового закручивает мяч в ворота и вместо восторга хватается за голову. Дальше, по воспоминанию бокового арбитра Марка Рафалова, игроки, не стесняясь судей, проводят в центре поля “летучку”. Коррективы не заставляют себя ждать: спустя четыре минуты СКА выходит вперед, а еще через две Малофеев сравнивает — 3:3.
Аппетит приходит во время еды: лидер бомбардирской гонки ереванец Эдуард Маркаров остановился на отметке 14 голов. В матче последнего тура минчан с московским “Торпедо” в Одессе — опять 3:3. Автор всех трех мячей Эдуард Малофеев стал лучшим снайпером с графиком результативности 11 голов за весь чемпионат плюс 5 в двух последних турах, но свои болельщики к этой “маленькой футбольной хитрости” отнеслись с пониманием. Кто смел, тот и съел — не только спорт, страна так жила, с растаскиванием, приписками и назначенными сверху передовиками.
1988 год. Московский динамовец Александр Бородюк догоняет днепровца Евгения Шахова благодаря хет-трику в матче последнего тура с уже выбывшим из высший лиги “Кайратом” (4:3).
Европейская “серебряная бутса” Олега Протасова за 35 голов в 1985 году — вообще классика жанра.
И ничего, никто не умер.
Федя немножко другой по натуре, наивный футбольный Махатма Ганди, а что было общего со всеми остальными, порой проявлялось обнаженно, как нерв.
Еще одна долгая его печаль — подпись под письмом, приведшим к снятию Бескова.
Это произошло по окончании сезона-88. Константин Иванович по обыкновению задумал новую чистку. С той разницей, что до этого просеивал заслуженных порционно, отправляя на пенсию или в другие команды Самохина и Мирзояна, Романцева и Гесса, Гаврилова, Шавло, Сочнова, Сидорова… На этот раз, впервые оказавшись за чертой призеров, Бесков перед отпуском оставил начальству список из восьми игроков основного состава, с кем намеревался расстаться. А это уже не три товарища — целый коллектив, и Константин Иванович переоценил силы. Команда восстала и была поддержана Дедом — Николаем Петровичем Старостиным, противоречия которого с княжившим динамовцем после смерти брата Андрея Петровича сглаживать было некому. Начался сбор подписей против главного тренера, и Федор, которого в “расстрельном списке” не было, принял сторону большинства ребят. 68-летнего Бескова сняли с уничижительной формулировкой “в связи с затянувшимся пенсионным возрастом”.
Жизнь показала, что в спортивном отношении выбор проигрышным не стал: приглашенный на мостик Романцев в первом сезоне привел команду к золотым медалям, а дальше стал самым успешным тренером в истории “Спартака”. И к Черенкову отнесся бережнее, может быть, остальных, но Федор простить себе той подписи долгое время не мог.
Впрочем, не подпиши он письмо, тоже мучился бы — бывают иногда такие дилеммы. Жизнь каждого в какой-то момент мучает-проверяет, ставя в ситуацию невозможного выбора — скажем, между сердцем и долгом. В спорте такая развилка — явление более частое: ведет тебя тренер, с руки кормит, но в какой-то момент упираешься в потолок и надо уходить, чтобы двигаться дальше, — предательством это будет или нет? Или друг в одиночных видах, с кем тренировались и пуд соли съели, — его вдруг приходится на отборе оттеснить, обойти, обхитрить.
Умом понятны законы жанра, и на практике можно переступить, важно дальше — выжечь из памяти, заиграть, решить полюбовно. Но есть люди, ничего не могущие поделать с просыпающимся внутри тоненьким голоском.
Бесков рассмотрел, вывел в люди, расставил партнеров. Позволял на поле больше, чем другим, держал джокером в непрекращавшемся споре с “Динамо” самого Лобановского, где каждый из двух великих считал свою модель игрой будущего. И, что интересно, в разной временной перспективе оба были правы: вслед за всепобеждающим агрессивным атлетизмом вдруг появилась ажурная сборная Испании, пятилетку перекатывавшая мяч так, что не могли отобрать. Невозможный для многих Бесков с пониманием относился к Фединой учебе в техническом вузе и однажды отпустил на экзамен в день игры с киевским “Динамо”.
Мог ли забыть все это впечатлительный Федор, поехавший через какое-то время с ребятами к Константину Ивановичу домой объясняться?
Успокоился он лишь тогда, когда уже после окончания карьеры шел пешочком на стадион и был окликнут из машины бывшим главным: “Федор, как дела? Садись подвезу…”
(Продолжение следует.)