Судьба человека. Збынек Иргл: спасибо, что живой

Когда в ноябре у Иргла обнаружили опухоль на почке, новость шокировала. Однако вердикт врачей обнадеживал: после операции по удалению органа можно даже вернуться в хоккей.
История знавала всякое, но его случай походил на сказку. Збыня не просто вернулся, а сделал это всего через четыре с небольшим месяца. Да еще по ходу полуфинальной серии плей-офф против мощной пражской “Спарты”, да еще забросив две победные шайбы и выведя свой “Тржинец” в финал…
Мы поинтересовались здоровьем вскользь, и Иргл заверил, что все в порядке. Он торопился, поэтому позвал как-нибудь заехать в гости и нормально пообщаться. Мы и заехали — в небольшую деревушку Остравице, что в 30 километрах от Остравы, где на территории гольф-клуба Збынек пару месяцев назад купил себе дом. Через два дня он встретил нас уже без бороды, но с той же фирменной улыбкой: “Пока косил траву, столько мусора насобиралось, что решил: пора сбрить. Ведь плей-офф давно закончился”.
В этот же день в гости к Ирглу намеревался заглянуть наш известный любитель гольфа Андрей Мезин, но противостоянию нападающего и вратаря на травяном поле помешал дождь. На вопрос, а кто бы кого, Збынек ответил скромно: “О, я играю, может, четыре раза в год — на большее прежде не хватало времени. Хотя, когда еще здесь не жил, часто ездил просто поужинать. Смотрите, какой ресторан. Там терраса с видом на горы”. Здесь мы и устраиваемся…

— Деревня маленькая. Внизу живет хозяин клуба “Витковице”, главный тренер, а также известный хоккеист Павел Кубина, уже завершивший карьеру.

— Чем занимаешься в межсезонье?
— Сейчас — домом. Траву надо покосить, кусты постричь. После окончания чемпионата всегда накапливается много дел, на которые не хватает времени по ходу сезона. Я, правда, в этом году не так много играл, но последние два месяца постоянно ходил на тренировки и был рядом с командой. Теперь, когда появляется возможность, стараюсь поиграть в гольф.

— Ты мечтал так жить?
— Да, конечно. Безумно люблю гольф. Не очень умею играть, но большой фанат. Это такой вид спорта, что либо сразу затягивает, либо тебе попросту не хватает терпения и говоришь: “Это не для меня”. Вот я влюбился. Лет десять назад. Но это и очень сложный вид. Сколько играешь, столько учишься. Надо много времени проводить на поле. А для этого у меня просто не было возможности. Надеюсь, теперь смогу играть чаще.

— Чем еще, кроме гольфа, занимаешься?
— Разумеется, семьей. У нас четверо детей. Поэтому даже вне сезона свободного времени, сами понимаете, не очень много. Разве что когда дети в школе, можно сюда выбраться.

— Сколько уже малышне?
— Старшему — двенадцать. Двойняшкам — по одиннадцать. Младшей — год и два месяца. Она родилась в Ярославле, когда я играл в “Динамо”.

— А дети к чему интерес питают?
— Старший говорит: “Делаю все по чуть-чуть”. А двойняшки… Один играет в теннис, другой старается быть вратарем. Но это ж не хоккеист. Просто стой и лови. (Смеется.)

— Ты Мезину это говорил?
— Вот если все-таки выберемся поиграть, скажу.

— Насколько серьезно сын намерен пойти по стопам отца?
— Очень старается. Правда, не в родном для меня остравском “Витковице”. Он начал заниматься только в прошлом году, что для хоккея очень поздно. Поэтому пошел в менее сильную команду из другого города. Но зато там получает постоянную практику и много бросков по своим воротам.

— Хочешь, чтобы стал профессионалом?
— Когда им было по пять лет, говорил: “Если есть желание, чем-то заниматься, то уже пора начинать”. Но я тогда играл в России и не имел возможности водить их на хоккей. Поэтому пошли в теннис.

— Жена у вас — хранительница очага?
— Вроде того. Я тоже стараюсь помогать, но, к сожалению, очень мало. Вот сейчас, когда небольшой отпуск после сезона, все обещаю приготовить ужин. Правда, до сих пор не приготовил…

— Тржинец далеко отсюда?
— Километров сорок. Примерно, как и Острава.

— Тогда почему в прошлом году все-таки выбрал “Тржинец”, а не родной “Витковице”?
— Было два одинаковых предложения. Но “Тржинец” каждый год ставит перед собой единственную цель — стать чемпионом. Руководство клуба все делает для этого. Ни о каких других местах речи не идет. Поэтому было обидно проиграть финальную серию 3:4. Все ждали, что возьмем кубок. Но кубок один, а желающих много. Надеюсь, в следующем сезоне получится.

— Збынек, мы так и не поняли природы твоего ухода из “Динамо” в прошлом году. После заключительного матча в Кубке надежды ты просто попрощался с трибунами “Минск- Арены” и сказал, что покидаешь Беларусь…
— Всегда намечаю себе наивысшие цели. Но я реалист. Видел, что так должно быть. “Динамо” не выполнило задачу, а я не показал той игры, которую ждут… При этих обстоятельствах не видел шансов остаться в Минске.

— А был какой-то разговор с руководством?
— Нет. У меня уже такой возраст, что за плечами большой опыт. Знаю, как устроен хоккей. Понимал, что не заслужил продолжать карьеру в “Динамо”. Агент говорил, что руководство потом начинало какие-то разговоры, однако, думаю, это просто была демонстрация определенного уважения ко мне после трех лет в команде.

— Однако ты хотел остаться в КХЛ и сам говорил об этом.
— Да, безусловно. Но, поскольку сезон получился не очень, рассчитывал начать год в чешской экстралиге, хорошо себя проявить, доказать, что игра идет, а потом в какой-нибудь паузе вернуться в КХЛ.

— Вскоре у “Динамо” сменился генеральный менеджер, и, кажется, Владимир Бережков упоминал о весьма лояльных запросах Иргла по отношению к “зубрам”…
— Агент действительно потом общался с новым руководством и говорил, что я готов играть в Минске за меньшие деньги по сравнению с предыдущим сезоном. В клубе ответили: “Почему вы раньше молчали?”. К тому времени команда заполнила все легионерские вакансии. Но и так было понятно, что мы не запросим много после неудачного сезона.

— Почему, на твой взгляд, он получился таким?
— От меня все ждут голов. А тогда редко забрасывал.

— Сильно заморачиваешься, если не идет игра?
— Да. Иногда думаю слишком много. Но, наверное, если бы не думал, не анализировал, то ничего бы не добился. Любые проблемы в игре стараюсь исправить через работу.

— Какое твое самое яркое воспоминание о трех годах, проведенных в Минске?
— Пожалуй, первый сезон. Никто не ожидал, что начнем играть так здорово. Считаю, это был некий перелом в истории клуба. Тогда начался настоящий бум — очень много зрителей стало ходить на арену. Люди заинтересовались хоккеем, влюбились в него. Даже когда терпели неудачи, болельщики продолжали поддерживать команду. Минск стал хоккейным городом.

— Это лучшее место в КХЛ, где ты играл?
— Думаю, лучшее хоккейное время было все же в “Локомотиве”. Всегда подбирался очень крепкий состав — без звезд, однако с четырьмя равными пятерками. И стояла задача бороться за кубок. А я это люблю. Драйв плей-офф — это для меня.

— Самый дорогой для тебя трофей?
— Несомненно, золото молодежного чемпионата мира-2000 и серебро взрослого в 2006-м в Риге. Вообще, хоть уже и такой возраст, но по-прежнему жду и надеюсь, что еще какие-то кубки выиграю. Поэтому и выбрал “Тржинец”, а не родной “Витковице”. До сих пор ведь нет звания чемпиона Чехии — только два серебра и две бронзы.

— Может, и за сборную еще рассчитываешь поиграть?
— Хотелось бы. Была бы возможность — с радостью приехал бы. Матчи чемпионата мира всегда дают игроку намного больше, чем клубные поединки. Это международный уровень, более высокие скорости…

— Тем более пока за сборную Чехии выступает Яромир Ягр, говорить о возрасте глупо.
— Ха, ну да. Он старше меня на восемь лет, тем не менее всегда один из лучших хоккеистов в составе. Его тело, как у 25-летнего, поэтому, если захочет, еще спокойно пять годков отыграет. Но я в таком возрасте уже точно завяжу. Не то что со сборной — вообще с хоккеем.

— Какой Ягр по жизни?
— Если у него идет игра — все время общается, улыбается, шутит. Но когда что-то не ладится, много переживает, все держит внутри себя, хочет исправиться.

— Скажи, а счастлив ли Яромир? У него выдающаяся карьера, а до сих пор не обзавелся семьей и, насколько известно, даже подругой…
— Да-а… Это выбор каждого человека. Такого гениального хоккеиста, как Ягр, в Европе, возможно, больше никогда не будет. Игрок с другой планеты. Но надо спросить его, хотел бы он что-то поменять, появись такая возможность.

— Кто ваш лучший друг из мира хоккея?
— Петя Губачек. Начинали вместе в “Витковице”. Не скажу, что он очень известный, но везде хорошо играл и был среди лучших бомбардиров, ездил на чемпионаты мира.

— А с кем из динамовцев продолжаешь общаться?
— Есть те, кому могу отправить эсэмэску. Кулак, Стась… Постоянно поддерживать контакт не получается. Вот Сашу Павловича часто в скайпе вижу. И уже, наверное, несколько месяцев обещаю ему позвонить. Но все думаю: потом, потом… Саша начинает злиться: “Можешь уже не звонить”.

— А друзья не из хоккея у тебя в Беларуси остались?
— Остались хорошие знакомые. Если что-то понадобится, есть к кому обратиться.

— Кого из наставников “Динамо” вспоминаешь с теплотой?
— Хочу заметить, что всегда хорошо отношусь к любому тренеру. Да, у каждого есть свои плюсы и минусы, однако какой бы ни был специалист, мое правило — уважать его.

— Давно общался с Мареком Сикорой?
— Созванивались после операции. А когда я вернулся на лед, он прислал сообщение. Но опять же ответил, что перезвоню, и это тянется уже больше месяца. А сейчас не хочу беспокоить — Марек постоянно в телевизоре. Работает экспетром на чемпионате мира.

— Что написал Сикора в той эсэмэске после твоего возвращения?
— Хочу сказать не только о Сикоре. Когда в конце ноября на клубном сайте появилась информация о случившемся, это был шок для всех. Очень много людей писали и звонили, в том числе из Беларуси и России. Болельщики по всей Чехии вывешивали баннеры со словами поддержки… И все это шло от сердца. Бывает, человек пришлет сообщение, просто чтобы прислать, позвонит — чтобы позвонить. А тогда я чувствовал, что каждый находится рядом со мной. Было очень приятно.

— Видел фотографию Павловича с плакатом поддержки?
— Да-да, Саша “закосил” под меня — прическу сделал такую же. Но я сказал, что он не такой красавчик. (Смеется.) А если серьезно, постоянно повторяю, что очень благодарен всем за поддержку.

— Верно ли утверждение, что в прошедшем сезоне ты испытал самый неприятный и самый радостный моменты в жизни?
— Может быть. Разумеется, для меня это тоже стало шоком. Не скажу, что очень сложно перенес произошедшее, но… Если обычно ты думаешь о чем-то будничном, то в такие минуты начинаешь размышлять, как жил, чего хочешь теперь, куда бежишь, зачем… Это крайне неприятный случай, но очень серьезная школа. Я стал понимать: надо получать от жизни удовольствие, а не все время куда-то бежать. Потому что жизнь в любую минуту может поменяться и даже закончиться.

— Какой эпизод был самым сложным в этой истории?
— Безусловно, очень волновался, когда шел на операцию. Еще больше переживала жена. Но худшее случилось на второй день после операции — открылось сильное внутреннее кровотечение. Меня спас врач, который случайно вечером зашел в палату. Когда он осмотрел, сразу отправил на повторную операцию. Я очень сильно нервничал. Видел реакцию докторов и понимал, что дело плохо. Возможно, это был самый страшный день в моей жизни. Если бы не тот врач, до утра я не дотянул бы…

— Отблагодарил его?
— Хотел, но он отказался.

— Достойно! Сейчас медики пристальнее за тобой следят?
— Они глубоко обследовали меня, перед тем как вернулся на лед. Сейчас, после окончания плей-офф, снова пойду на осмотр. Я хорошо себя чувствую, и люди в таких случаях не думают идти к врачам. Но мне необходимо. Чтобы узнать, как работает почка, как она перенесла нагрузки.

— Когда доктора сказали, что сможешь в этом сезоне выйти на лед?
— За четыре дня до возвращения. Все произошло неожиданно. Думал, в плей-офф уже не сыграю. Да, смотрел и очень хотел на площадку. С другой стороны — боялся. Врачи обращали внимание, дескать, лучше подождать до следующего сезона, пока все успокоится, организм привыкнет. Все-таки у него теперь другой режим работы. Да и я знаю свое тело — чувствовал, что физически не готов. Тем более результаты осмотров были не очень хорошими. Но после прошел еще одно обследование — более углубленное. Там выяснили, из-за чего это. Врач сказал, что почка работает на сто процентов, поэтому все должно быть в порядке. Я начал тренироваться. Однако даже не предполагал, что буду играть: четыре месяца без практики, а идет полуфинал…
Занимался со второй командой, пока основа отправилась на выезд. Потом ребята вернулись, пошел с ними на утреннюю раскатку — а вечером игра. Большой сюрприз для всех. Сразу даже не знал, что с шайбой делать. Смотрел — и все кругом как будто плыло. Боялся не допустить ошибки, чтобы не испортить команде весь сезон. Тренер говорил: “Все нормально, спокойно играй. Шайба будет прыгать, но ничего — понемногу привыкнешь”.

— Это коуч решил сразу бросить тебя в бой?
— На самом деле никто не торопил с возвращением. И руководство, и тренеры полностью отдали ситуацию на откуп врачам. Говорили: “Мы хотим стать чемпионами, но твое здоровье важнее”. И я тоже доверился докторам: мол, что на себя ответственность не возьму. Поэтому, пока врач не сказал о стопроцентной готовности, я не выходил на лед.

— Трибуны, наверное, встретили овацией…
— О да! Не передать словами! Столько эмоций испытал. Это то, ради чего стоит играть в хоккей. Понимал, что для всех, кто поддерживал, должен выкладываться на сто пятьдесят процентов.

— Неужели совсем не берег себя?
— Нет. Я знал: если уж выйду на лед, беречь себя не получится. Хотя тренер говорил: “Играй по самочувствию. Если устанешь — скажи, не стесняйся. Выпущу другого”. В итоге в первом матче провел на площадке 25 минут и реализовал победный буллит. Конечно, в следующей встрече, уже через сутки, еле ноги волочил. Тем не менее все закончилось для команды хорошо.

— Еле ноги волочил? Ты же и во втором поединке победную шайбу забросил!
— Так получилось. Но вообще я играл не очень. Не мог ничего осмысленного сделать. Просто работал на команду: бежал, боролся… В финале уже лучше действовал, однако, парадокс, ни разу не отличился. И человек, глядя на статистику, наверное, думает, что решающую серию провел хуже. Хотя и в финале в спаренных матчах первый поединок давался гораздо лучше. Физически меня не хватало на два дня подряд. Но я рад, что все так случилось и удалось вернуться уже в нынешнем сезоне. Это было прекрасно для моего психологического состояния. Потому что ждать, пойдет или нет в следующем году — настоящее мучение.

— Кстати, какие планы на грядущий сезон?
— Контракт с “Тржинецом” действует еще два года. Уже через неделю снова начнутся тренировки. Поэтому и в Остраву на матчи чемпионата мира практически не выбираюсь. Хочется эти выходные провести дома, а не торчать снова во дворце. Естественно, я не против вернуться в КХЛ, и соответствующий пункт в контракте имеется. Как уже говорил, ставлю максимальные цели. А Континентальная лига сильнее чешского чемпионата. Когда есть мотивация — это здорово. Да, то, что произошло, спутало планы. Хотел вернуться уже в этом сезоне. К сожалению, в жизни часто случаются несчастья. Но человек всегда должен идти дальше. Пока есть здоровье и можешь драться, ты должен драться. Поплакать всегда успеешь. Когда здоровья нет — уже сложнее. Хотя я видел людей старшего возраста с более серьезными проблемами, чем у меня. И они не опускали рук. Я лежал после второй операции и думал, что еще молодой, что должен идти вперед, не унывать…