Антон на Дону. Да кому я нужен, по большому счету?

Теперешний период в его карьере в какой-то степени пресловутый “отогрев”: Амельченко поддерживает тонус, тренируясь с родным “Гомелем”. Но пока не найден новый клуб, о полном моральном восстановлении и речи быть не может.

— “Гомель” принял охотно?
— Все нормально. Вообще без проблем. Попросил друга связаться с руководством. Он к футболу отношения не имеет. А потом сам встретился с Евгением Поболовцом. Тот пошел навстречу. Тренируюсь, поддерживаю форму.

— Есть вариант, что подпишете контракт?
— Исключать такой вероятности нельзя. Но, надеюсь, все же найду команду за пределами Беларуси. Вот жду. Чемпионаты везде заканчиваются. Посмотрим: будет спрос, не будет… Пока вариантов никаких. Если бы они были, наверное, уже подписал бы контракт. Поиск направлен в первую очередь в сторону России. А так хотелось бы, конечно, и в Европе поиграть. Но не факт, что меня там ждут. Повторюсь, возможно, продолжу карьеру и в том же “Гомеле”.

— Много денег вам ростовчане должны?
— Прилично. Последнюю зарплату получал еще в августе. Хорошо, кстати, что спросили. Они ведь ничего не выплачивают. Может, хоть слова в прессе подействуют. Вроде уже и сроки выходят, но их, смотрю, это особо не волнует.

— Вам ведь, кажется, дали гарантии, что денежный вопрос решится.
— Я такие гарантии вам тоже могу дать. Суд обязал “Ростов” погасить все задолженности. Клуб же мне гарантий не давал. Кому-то платят. Мне почему-то решили не платить. Ни копейки так до сих пор и не получил. Хотя у клуба сейчас последние дни для выполнения норм лицензирования. Непонятных моментов в этой истории очень много.

— Былых сбережений на жизнь хватает?
— Пока да, но уже заканчиваются. Хотя не могу сказать, что это основной стимул искать новый клуб. У меня с “Ростовом” был еще год контракта. Мог тупо сидеть и получать деньги. Виртуальные, конечно, но рано или поздно их все равно пришлось бы выплатить. Однако такой вариант меня не устраивал. Хотя по трансферным правилам до июля я не могу быть ни за кого заявлен. Остается ждать. По крайней мере я уже не сижу в Ростове. И психологического давления уже нет. Дома проще. Родные, близкие, друзья…

— “Ростов” выставил вас на трансфер еще зимой. Почему не удалось найти команду?
— Этому есть объективные причины. Когда не играешь, естественно, спроса на тебя не будет. Даже если бы мне кто-то предложил контракт на меньших условиях, я бы его, конечно, рассмотрел. Хотел уйти. Я ведь сам себе не враг. Но вариантов не было. Пришлось оставаться в “Ростове”, чего-то ждать. Вратарю найти команду сложнее, чем полевому игроку. Из одиннадцати футболистов вратарь — один. А полевого игрока при форс-мажорных обстоятельствах могут засунуть на любую позицию. Зимой подумывал о трудоустройстве в чемпионате Беларуси, спрашивал у ребят. Но интереса ко мне тоже не было. Речь не о “Гомеле”, о других командах.

— Депрессия не навалилась?
— Депрессией это, наверное, нельзя назвать. Но на душе было неспокойно. Кому понравится, когда ты не играешь, тебе не платят денег? Хорошо, что семья была рядом. Единственное успокоение. А футбол… Тренироваться можно всю жизнь, но, когда не играешь, все это без толку. Пустая трата времени. Иногда приходишь домой и задумываешься: получится у тебя дальше или нет? Есть ли смысл тренироваться? Не знаешь, что тебя ждет. Но надеешься, что все-таки кто-то заинтересуется. Причем всерьез — чтобы играть, а не сидеть для статистики.

— Мысли о завершении карьеры посещали?
— Посещали. Ты не играешь, да еще на травме, вот и думаешь: может, действительно лучше закончить? В любом случае будет меньше мыслей о негативе. Ведь когда приходишь в футбол, хочешь связать с ним всю жизнь. А когда не получается, всякое в голову лезет. Но, видите, все-таки пытаюсь что-то найти. Возраст такой — тридцать лет, когда еще не хотелось бы заканчивать. Желание играть колоссальное.

— С руководством “Ростова” у вас был конфликт?
— Да не было никакого конфликта! Я в принципе неконфликтный человек. Ни с кем никогда не ругался. Наверное, руководителям не нравилась моя квалификация. Они пытались трудоустроить меня в другой команде. Не получилось. Решили сделать вот так — чтобы я сам ушел. Но ведь деньги по контракту они мне должны выплатить. Я не прошу больше. Хочу лишь вернуть свое. Предложили такой контракт — будьте добры, выполняйте.

— Разъясните вашу ситуацию с гражданством. У вас два паспорта?
— Один. Белорусский.

— Перед началом прошлого сезона прошла новость, что вы не будете считаться в России легионером.
— Не получилось. Российское гражданство у меня было, когда я играл в “Москве”. Тогда еще можно было что-то сделать. А сейчас уже все — легионер. Единственное, могло получиться, как с Диканем. У него нет игр за национальную команду. У меня тоже. Одни товарищеские. Но оказалось, что здесь считаются и матчи за молодежную сборную под эгидой УЕФА.

— Ради того, чтобы не считаться в России легионером, вы были готовы отказаться выступать за сборную?
— Ну, я тогда так говорил… А за какую сборную — Беларуси? Вы помните, когда я в нее последний раз вызывался и выходил на поле? Вот и я не припомню… Просто вы не представляете, как все это тяжело делать. Я не провел ни одного официального матча. Хотя с шестнадцати лет играл за все сборные — юниорскую, молодежную… Понятно, что как любому нормальному футболисту хотелось выступать и в национальной. Но даже когда у меня был удачный сезон в “Ростове”, все равно меня никто в этой сборной не видел. До сих пор тешу себя надеждой, что заиграю в клубе — и буду выступать за национальную команду. Возраст-то еще не преклонный для вратаря. Но тогда была такая ситуация. Сборная ведь мне деньги не платит. Платит клуб. А он был в России. Встал выбор: либо возможные выступления за сборную, либо клубный контракт, который предлагали. Думаю, любой сделал бы так же.

— В ваших словах чувствуется обида…
— Вы ведь всего не знаете. Когда тебе говорят: вот ты будешь играть за клуб — дадим шанс в сборной. Ну, я играл. Причем, думаю, хорошо. Но шанса так и не получил. Все объективно понимаю. Вот когда не играешь, естественно, тебя никто не будет ставить. Хотя это правило не на всех распространяется. Некоторые выходят за сборную, и когда не выступают в клубе. А когда тебе ездят по ушам… Штанге же обещал. Это ведь в его бытность было.

— Тем не менее в сборной у вас семь матчей. Некоторые о таком могут лишь мечтать…
— А что это значит — семь товарищеских матчей? Они ведь неофициальные. Причем, если посмотреть статистику, я пропустил вообще ерунду какую-то. Совсем мало голов. Но ни для кого это роли не играет. У каждого из нас есть люди, на которых мы рассчитываем и которые, наоборот, нам не нравятся. Так и у тренеров. Жаловаться на это я никому не буду. Сидит эта обида во мне — и все. Тем более есть еще время что-то доказать людям. Себе мне доказывать ничего не надо. Цену свою знаю.

— Общались с Александром Хацкевичем после того, как он стал тренером сборной?
— Нет-нет-нет. Вот вы задаете сейчас вопрос… Но я не играю в футбол уже, считай, четыре года. Да кому я нужен, по большому счету? Никому. И это нормальная ситуация. Я ведь не выиграл чемпионат мира, чтобы меня брать в сборную.

— К бывшим партнерам не обращались, чтобы помогли вам с контрактом?
— Вот с товарищем разговаривал одним. С Артем Радьковым. Просил его проконсультировать по Турции, по Беларуси. Он-то побольше моего на родине поиграл. А так, с агентами каждый день пытаемся что-то искать.

— На финал Кубка Беларуси ходили?
— Нет. На “Гомель” хожу. А на финал Кубка лишь достал билеты другу. Если честно, уехал из России — и даже премьер-лигу не смотрю. Слежу только за результатами в интернете. Хочется самому играть, а не смотреть. Уже устал от этого.

— В любительских турнирах участвуете?
— Недавно ребята предлагали: давай за нас на области поиграешь. Но нет. Пока об этом даже не думаю. Вот зимой приезжаю на турнир памяти нашего тренера Владимира Дмитриевича Агеева. Там играю в “миник”. А чтобы еще где-то — нет.

— Может, резонно вернуться на какое-то время в чемпионат Беларуси, обрести практику и уверенность, а уж потом снова двигать за границу?
— У меня тоже такие мысли часто появляются. Вернуться, поиграть… Но если бы вы покрутились в российском футболе десять лет, наверняка поняли бы, что приехать обратно — это не тот шаг назад, который делается для того, чтобы потом сделать шаг вперед… На самом деле после этого вернуться в Россию будет уже очень сложно. Вот БАТЭ — флагман белорусского футбола. Лига чемпионов, все… И я с удовольствием пошел бы в эту команду. Но, во-первых, меня там никто не ждет. А во-вторых, из БАТЭ ведь ребята тоже нечасто уезжают в ту же Россию. Получается, не каждого хотят видеть. Надо понимать, что там другой уровень. Его надо ощутить. Общался недавно с парнем из “Гомеля”. Он был на просмотре в одном из российских клубов. Он тоже говорит, что там все совсем не так. Не хочу никого обижать. Но наш чемпионат — это другой уровень в сравнении с российским. Так же как и российский в сравнении с европейскими.

— Юрий Жевнов вернулся в большой футбол из ситуации, похожей на вашу. За советом обращались?
— Считаю, я уже взрослый человек. А что он мне может посоветовать? Искать команду и играть? Так это я и сам понимаю… Если бы нашелся клуб, который был бы во мне заинтересован, я бы уже давно ушел, и играл бы, и возвращал кондиции. Здесь не все зависит от тебя. Когда ты на коне, у тебя есть право выбора: пойти в ту или иную команду. А когда тебя забыли, тебе нужно самому искать. Поехать на просмотр: вот я, Амельченко, играл когда-то там-то и там-то, а сейчас в таком состоянии. Кстати, я виделся недавно с Юрой. Он молодец, что вернулся и снова играет. Но опять же — команда вылетает, контракт заканчивается, неизвестно, что будет дальше.

— Еще совсем недавно вы считались перспективным вратарем, и вот вам уже тридцать… Быстро время пролетело?
— Очень быстро, да… Самое интересное, что оно и дальше идет. И поймать его все сложнее. Оно уходит, моложе не становишься. Нужно успеть закрепиться.

— Переход в “Локомотив” — ваша самая большая ошибка в карьере?
— Даже не знаю… Может, лучше по-другому сказать: не переход в “Локомотив”, а то, что я не остался в “Ростове” в 2011-м. Наверное, так. Нужно было еще на сезон задержаться, окрепнуть. Вроде и рассчитывали на меня. Но, знаете, в “Локомотиве” не все зависело от меня. Многие считают, что я там погнался за чем-то. Вот честно: мне настолько безразлично, что люди думают, пишут всякую ерунду. Просто многие из них бараны. Видят все только со своей колокольни.

— Недавно вы сказали, что есть нефутбольные причины, почему не удалось заиграть в “Локо”.
— Я же вам об этом и говорю… Не все зависит от тебя. Футбольные причины — это конкуренция. Ты тренируешься, доказываешь… Но можно делать это неделю, месяц, два… А есть люди, которые выбирают состав на игру, влияют на решения тренера. Мое мнение, что была именно такая ситуация. Не все зависело от тренера. Хотя, возможно, и от него тоже: приоритетом был другой вратарь.

— Когда переходили в “Локомотив”, рассчитывали, что Гильерме уйдет в “Челси”?
— Да какой “Челси”? Вот вы верите во все это? Это именно слухи. По жизни вы их мало слышите? Помните слух про “Герту” и мой туда переход? Могу сказать, что даже я о таком варианте не слышал. Хотя чемпионат Германии до сих пор нравится. Отношение людей к футболу, болельщики… Еще когда играл в юниорской сборной, имел предложения из бундеслиги. Но опять же — такие, которые до меня не доходили. А Гильерме — хороший вратарь. Тем не менее надо же как-то фильтровать эти домыслы. Человек до сих пор выступает в чемпионате России. Когда я переходил в “Локомотив”, даже не думал об этом. Играл тогда хорошо, и мне было по барабану: Гильерме, не Гильерме… Вот правда. Просто понимал, что мне придется конкурировать с сильным вратарем. Но пришел — и конкуренции как таковой не получилось.

— Какой урок вынесли из выступлений в России?
— Вот то решение не остаться в “Ростове” — однозначно ошибка. А урок… То, что нужно каждый день доказывать, — это везде так. Даже у вас в газете. Вот вы, например, не напишете интересную статью — вам скажут, что вы некачественный журналист. В жизни никогда не занимался никакой ерундой, ни за что не было обидно и стыдно. Перед собой я честен.

— Ситуации сродни вашей — еще и повод задуматься, чем заняться по завершении карьеры.
— Когда перешел в “Москву”, у меня почему-то появился интерес к юриспруденции. Надо было учиться… Наводил справки, однако в университете сказали, что спортсмены им особо не нужны. Потому что они, как правило, не ходят на занятия. Прошло десять лет с того времени. Но учиться я так и не начал. В принципе никогда не поздно. Это единственное, что мне нравилось. Еще спортсмены идут в бизнес. Есть предложения на этот счет. Но пока не хочется ими голову забивать. Хочется сосредоточиться на футболе, выкарабкаться из этой ситуации.

— В принципе сама жизнь учит вас юриспруденции…
— Имеете в виду суды с “Ростовом”? Да уж… Но здесь есть нюансы. Понятно, что люди должны мне большие деньги. Но приходит срок — ну нет этих денег. Значит, все не так просто. И попробуй кому-то докажи. Хотя у тебя есть на руках заключение судебной комиссии. Если и дальше подвижек не будет — подадим с юристами бумаги в УЕФА. Не считаю, что кому-то сделал плохо, чтобы ко мне так относились.