Михаил Мустыгин. Сказали себе: или сегодня, или никогда

Но даже в неудачном 1962-м, когда от вылета из сильнейшего дивизиона клуб уберегли всего два очка преимущества над “Даугавой”, Мустыгин с 17 голами умудрился стать лучшим бомбардиром чемпионата СССР. А когда на следующий год в подмогу к Михаилу приехал земляк Эдуард Малофеев, игра обоих нападающих заискрила, став двигателем успехов минчан. Уже в 63-м силами Мустыгина, Малофеева и других прибывших из Москвы футболистов переименованная из “Беларуси” в “Динамо” команда совершила скачок в “призы” и повторила успех 1954-го, завоевав бронзу.
Мустыгин и Малофеев отыграли потом вместе еще несколько славных лет, и в 1967-м старший из коломчан снова забил больше всех в союзном первенстве — 19 мячей. Правда, к тому времени только появившаяся ЭКГ выдавала сомнительную кардиограмму, и врачи не разрешали выходить на поле. Нападающий дважды ездил к московскому профессору, который тщательно проверял сердце футболиста и на свой страх и риск выписывал “добро” — в том числе перед сезоном-1967. Но на третий раз Мустыгин не поехал, и карьеру вскоре пришлось закончить, остановившись на отметке 88 голов в чемпионатах СССР. Об этом собеседник сейчас сожалеет и говорит: “Еще сезон — забил бы сотню!”
Что там показывала кардиограмма — неизвестно. Но в свои 77 лет Михаил Михайлович по-прежнему бодрствует на излюбленной даче в тиши минских окрестностей. Просьба отмотать пять десятков лет назад и вспомнить самый дорогой сердцу матч вызывает у него исключительно энтузиазм. Бомбардир долго не раздумывает и достает из далеких далей истории фрагменты того самого бронзового 1963-го, когда судьба места на пьедестале решилась за тур до финиша в очном споре минских и тбилисских динамовцев…

ТАБЛО
ЧЕМПИОНАТ СССР-1963
КЛАСС “А”. ПЕРВАЯ ГРУППА
37-й тур
ДИНАМО (Минск) — ДИНАМО (Тбилиси) — 3:0
МИНСК. 16 ноября 1963 года. Стадион “Динамо”. 35000 зрителей.
СУДЬЯ: И.Лукьянов (Москва).
ДИНАМО Мн: Денисенко, Ремин, Зарембо, Савостиков, Арзамасцев, Журавлев, Адамов, Мозер, МУСТЫГИН, Малофеев, Погальников.
ДИНАМО Тб: Котрикадзе, Б.Сичинава, Хурцилава, Чохели, Зейнклишвили, Яманидзе, Метревели, Баркая, Мелашвили (Хуцишвили, 70), Петриашвили, Месхи.
ГОЛЫ: 1:0 — МУСТЫГИН (26). 2:0 — МУСТЫГИН (55, со штрафного). 3:0 — Малофеев (86).

Уроки Боброва

— Шел мой третий сезон в белорусской столице, куда приехал в 1961-м. До этого играл в Москве за ЦСКА. Родился ведь в Коломне, что в ста километрах от столицы. В родном городе меня и заприметили армейцы. Наверное, в товарищеском матче с какой-то московской командой. Как раз подходил призывной возраст. И я отправился в ЦСКА как бы служить три года. Но там подобрался очень сильный состав, поэтому выходил в лучшем случае во втором тайме. Играл в основном за дубль. А я самолюбивый, думал: чего довольствоваться несколькими минутами? В принципе после того как армия закончилась, в клубе хотели оставить, но я сказал: “Нет, так не пойдет”.
В дубле москвичей посчастливилось поработать с Всеволодом Михайловичем Бобровым, который очень многое мне дал. Финты, обводка, удар, хитрость — за все это должен благодарить Боброва. Он сам был техничным игроком. Делился советами, персонально уделял много внимания. Единственное, чего я так и не освоил — удары с левой ноги. Совсем она слабой была, выступала только как опорная — работал одной правой.
Вообще для футболиста очень важен врожденный талант. В Коломне ведь играл до 18 лет, и там меня никто ничему не учил. Сами собирались и гоняли мяч. Дворовый футбол. Но как-то же ЦСКА заприметил. А если бы раньше начал заниматься, еще в детском возрасте, то было бы другое дело. Сейчас мальчишки с ранних лет ходят на тренировки, а ничего не получается. Классных игроков очень мало. Поэтому многое зависит от врожденных качеств. Это не только футбола касается, но и других видов спорта. Вот Рутенко побеждает с “Барселоной”. Почему так отличается от остальных наших гандболистов? Одаренный! Или Владимир Самсонов в настольном теннисе — то же самое.
Когда засобирался из ЦСКА, приглашали в Одессу, Молдову, Прибалтику, однако выбрал Беларусь. Когда с дублем москвичей приезжали в Минск, очень понравился город. Хотя “Динамо” тогда было слабой командой. В 1960-м финишировало на одиннадцатом месте. После моего прихода, в 1961-м и 1962-м, — на девятнадцатом. Однако это не смущало и не отпугивало. Как-то прочувствовал, что в ближайшие годы должен собраться хороший, боеспособный коллектив. Чутье не подвело — так на самом деле и вышло. Нисколько не жалею, что оказался в Беларуси.

С Малофеевым на полуслове

В 1960-61 годах минскую команду возглавлял Виктор Новиков — слабо разбирался в футболе. Ставил меня на правый край, ничего не получалось. В 1962-м Новиков ушел — я вернулся в нападение. И в том сезоне стал лучшим бомбардиром чемпионата СССР, несмотря на девятнадцатое место клуба в таблице. Многие до сих пор задают вопрос, как это возможно. Отвечаю, что под рукой был хороший полузащитник Юра Погальников, перебравшийся в тот год в Минск. От средней линии зависит многое. Если нет качественного исполнителя в центре поля, то нападающий, каким бы ни был, не забьет много. Да, можно брать игру на себя, но всегда же брать не будешь.
В 1963-м “Динамо” пополнилось футболистами из других команд высшей лиги, в основном из Москвы. Это было и желание руководства клуба, и фактор главного тренера — Александра Саныча Севидова. Он москвич, поэтому подтянул земляков, выступавших в дублях. Приехали Адамов, Малофеев, Арзамасцев… Ребята техничные, работоспособные. И Минск заиграл. Много зрителей стало ходить на стадион. В первые мои годы в Беларуси трибуны не заполнялись. Болельщиков можно понять — команда боролась за выживание, демонстрировала не очень интересный футбол. А вот в 1963-м, когда шла в лидерах, на каждом матче собирался аншлаг. Не было такого, чтобы мы выходили на поле при пустующих скамейках. А на встречи со “Спартаком”, с тбилисским “Динамо” народ вовсе не мог достать билет. Я вам скажу, зрители разбираются в футболе. Если команда играет интересно, болельщик всегда пойдет. Поэтому сейчас такая низкая посещаемость…
Удивительно, что в 63-м году, когда пришло много новых людей, очень быстро нашли общий язык и стали хорошо понимать друг друга на поле. Дела сразу заладились. Понятия не имею, как так легко все произошло. А мы с Малофеевым вообще спелись. Оба ведь родом из Коломны. Но он моложе на пять лет — познакомились уже в Минске. Эдик как-то рассказывал: “Ходил в детстве на футбол, нравилось, как ты играл”. Кстати, Севидов не поставил Малофеева на первый матч. А я видел, как он здорово смотрелся в дубле. Подхожу и говорю: “Сан Саныч, Эдика надо ставить”. Тренер ответил: “Миша, не спеши. Конечно, будет играть”. И в следующий раз Малофеев попал в состав. Понимали друг друга с полуслова.
Играли тогда в три нападающих: Адамов, Малофеев и я. Раньше футбол был более техничным. В каждой команде имелись технари. Сейчас таких не вижу. Много тактики стало. И действия упростились: принял — отдал, принял — отдал… Редко можно увидеть, как берут игру на себя. Я такой футбол не приветствую. Правильно: где-то надо и отдать, не спорю. Но возьмешь на себя, обыграешь одного-другого — и уже будет преимущество у партнеров. Поэтому футбол раньше смотрелся интереснее. Сейчас гляну европейские лиги: как начнут возить этот мяч — иногда выключаю телевизор. Нудно. Хотя есть и интересные, и очень интересные поединки.
Но самое главное — коллектив в “Динамо” сложился трудоспособный, с бойцовскими качествами. Никто при этом не кричал “Ты плохо отдал!” или “Не туда!” Много времени проводили вместе. Перед каждым матчем заезжали на сбор в Стайки. Александр Саныч давал серьезные нагрузки. Однако ребята справлялись и потом выкладывались на поле. После удачного старта москвичи говорили: “Да что там Минск — еще пару туров и выдохнется. Невозможно столько бегать”. А мы выдержали! Бегали действительно много. И весь сезон шли в верхней части таблицы — ровно, без паники. Команда воодушевилась, почувствовала, что может. Никого не боялись, потому что соперники за нами просто не поспевали.
Правда, почему-то не получалось противостоять киевлянам. Со всеми могли хорошо сыграть, а с ними — ну никак. В сезоне-1963 уступили 1:4 и 0:1. Но там состав приличный. Лобановский еще носился по левому краю, Каневский, Сабо, Биба… Ох, полузащита была! Да и защитники очень жесткие. Тяжело приходилось. А с остальными могли сражаться. Даже с признанным грандом московским “Спартаком”. Мы ему финал Кубка-1965 проиграли только из-за судейства. Первый матч закончили 0:0, а в дополнительной встрече вели 1:0, но потом москвичи забили два мяча из офсайда. А так могли бы в летопись “Динамо” внести Кубок СССР. Хотя по возвращении домой нас и так встречали как победителей. Причем немало болельщиков ездило на финал в “Лужники”, которые тогда вмещали сто тысяч зрителей. Треть трибун занимали белорусы.

Игра на износ

Тот матч с тбилисским “Динамо” в 63-м помнится до сих пор. Так получилось, что и мы, и они в концовке чемпионата боролись за бронзовые медали. Встреча вызвала огромный ажиотаж. Болельщики вечером занимали очередь, чтобы на следующий день купить билет. Для нас самым главным было — перебороть волнение. Перед матчем, пока готовились, настраивались, зашнуровывали бутсы, чувствовался мандраж. Но когда выходишь на поле и касаешься мяча, он обычно проходит. Александр Саныч Севидов особо и не накачивал команду, мол, давайте то-то и то-то. Сами знали, что надо делать. Тренер был хороший и это чувствовал. Бывало, оставлял нас на базе и уезжал в город решать какие-то дела. Говорил: “Поиграйте в “квадрат”. Наша коронка! Потом возвращался через пару часов — а мы все еще играли. Ужасался: “С ума, что ли, сошли? Столько бегать!” А нас не остановить. Поэтому и накачивать перед матчами не было необходимости. Знал, что ребята не подведут. Мы сказали себе: или сегодня, или никогда.
У Тбилиси была сильная команда. Но когда начался матч и волнение отпустило, навязали сопернику такой темп, что тот не мог перейти на нашу половину поля. В одном из моментов я решил взять игру на себя. Метрах в сорока от ворот начал набирать скорость, обыграл одного, другого, третьего и прицельно пробил по воротам. Через некоторое время судья назначил штрафной недалеко от владений Котрикадзе. Я взялся исполнить — удар получился сильным и точным. Что творилось на стадионе — не описать! Болельщики ликовали, чувствуя наше явное превосходство. Вскоре оно вылилось в еще один гол. Получил мяч — и отдал Малофееву. Тот с близкого расстояния сделал счет 3:0. Не подумайте, у нас не было бомбардирского соперничества. Подобные мысли даже не возникали. Никогда никто не завидовал друг другу.
Когда прозвучал финальный свисток, болельщики долго стояли и аплодировали. Эта победа гарантировала нам бронзу. Хотя помню свои ощущения: как будто произошло что-то само собой разумеющееся. Стали третьими и стали. Наверное, настолько чувствовали уверенность в своих силах. Даже удивляюсь тем эмоциям. Не было такого, как сейчас: футболисты кидаются друг на друга, обнимаются… Чего кидаться?.. Мы забивали гол — и возвращались к центру поля.
Поощрили ли нас за тот успех? Раньше копейки давали — и мы на деньги не обращали внимания. Футбол стоял на первом месте. Это сейчас спортсмен чуть поиграет, получит предложение с большой суммой — и уходит. Вот уехал Кривец во Францию — и что? Сидит в запасе. Лучше играть там, где получается. Я остался бы в ЦСКА, если бы доверяли. После 1963-го нас с Малофеевым звали обратно в Москву. Но мы не согласились. Не надо было это… Материальные условия? Да не-е-е. Поколение совсем другое. На жизнь хватало, и хорошо. Я — старший лейтенант — получал 300 рублей в месяц. Действительно копейки. За победу давали еще по 80. Ну, пару матчей в месяц выигрывали… Скажу за себя: главное, к чему стремился, — оставить след. Чтобы меня помнили как футболиста. Мы тогда чувствовали любовь болельщиков. Никогда не забуду плакаты: “Миша молодец!” и другие. А когда Тбилиси обыграли, думали, стадион загорится. Зрители подожгли газеты — все трибуны полыхали.
После 63-го команда еще несколько сезонов неплохо выступала, занимала высокие места — четвертое, шестое… Но играли на износ. Сейчас взять хороший клуб — там 20-22 футболиста. А тогда держался костяк — 11 человек. Запасные немного не дотягивали, сложно было вливаться в основной состав. Если уже кто-то заболеет или сломается, тогда меняют. И то выходили больными. Помню, у Зарембо поднялась температура за тридцать девять, но все равно сыграл. Расскажу еще один случай. Встречались в гостях с московскими динамовцами. Вели 2:0 за пять минут до конца. Поскольку у меня с этим соперником всегда хорошо получалось, много забивал, начал под конец финтами издеваться над защитником Рябовым. Он разозлился до такой степени, что прыгнул в ногу. Голеностоп распух до размера кулака. А через неделю принимаем Ростов. Севидов мучается — новокаин-то мне не помогает. Говорю Александру Санычу: “Посмотрите! Как я могу бегать с такой ногой? Ходить трудно…” Севидов просит: “Миша, ну постой рядом с чужими воротами — не надо бегать. Просто чтобы соперник видел, что ты на поле, и боялся”. Ладно, уговорил. В первом тайме при счете 0:0 получаю мяч, чуть ли не на одной ноге прыгаю и с угла штрафной умудряюсь попасть точно между штангой и вратарем. Голеностоп распух еще сильнее! В перерыве говорю Сан Санычу: “Спасибо, но больше не могу”. Он отвечает: “А больше и не надо”. Разрешил на второй тайм не выходить. Вот так играли, невзирая ни на что. Любовь к футболу была превыше всего. К концу сезона сильно уставали. Но потом ездили отдыхать на юг, куда-нибудь на Черноморское побережье. Всей командой. Иногда с женами, иногда без. Жалко, что из основного состава того “Динамо” осталось только четыре человека: Савостиков, Арзамасцев, Малофеев и я…