Вениамин Арзамасцев. Разве Бесков не просил?!

А через пять лет, когда в Центральную зону РСФСР союзного первенства в классе “Б” заявилась смоленская “Искра”, начал профессиональную карьеру. В золотом для футбола возрасте — двадцать пять — защитника пригласили в Минск. Он, как в той песне, когда уезжают в Ленинград, а приезжают в Петербург, отправился в команду-аутсайдер высшей лиги, а оказался в стане бронзового призера. Заручившись поддержкой Мустыгина, Малофеева и других приезжих ребят, наставник “бело-голубых” Александр Севидов за один сезон сделал из “Динамо” крепкую боевую единицу. Еще много лет коллектив держал марку, часто финишируя пусть и не на пьедестале, но где-то близ него. А в 1965-м минчане впервые в истории (позже этот успех повторится лишь раз — в 1987-м) добрались до финала Кубка СССР. Финала уникального, поскольку его пришлось играть дважды — в субботу и воскресенье. Серию послематчевых пенальти собирались придумать только спустя пяток лет, поэтому ничейный счет по итогам основного и дополнительного времени обязывал повторить действо. Причем уже на следующий день, который снова не выявил победителя за 90 минут…

ТАБЛО
КУБОК СССР-1965
Финал. Переигровка
СПАРТАК (МОСКВА) — ДИНАМО (МИНСК) — 2:1
МОСКВА. 15 августа 1965 года. Центральный стадион имени В.И.Ленина. 60000 зрителей.
СУДЬЯ: К.Андзюлис (Каунас).
СПАРТАК: Маслаченко, Петров, Дикарев, Рожков, Корнеев (Житкус, 35), Г.Логофет (к), Янишевский, Фалин, Рейнгольд, Ю.Севидов, Хусаинов.
ДИНАМО Мн: Денисенко, Ремин, Зарембо, Усаторре, И.Савостиков (к), АРЗАМАСЦЕВ, Толейко, Адамов (Яромко, 46), Мустыгин, Малофеев, Погальников.
ГОЛЫ: 0:1 — АРЗАМАСЦЕВ (3). 1:1 — Хусаинов (68). 2:1 — Хусаинов (100).
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: Рейнгольд — Ремин (обоюдная грубость).
Первый матч — 0:0.

Севидов и Машеров

— Я играл в Смоленске правым защитником. Тренировал тамошнюю “Искру” специалист из Москвы — сейчас уже не вспомню фамилию. Как потом рассказывал Сан Саныч Севидов, тоже москвич, они при встрече разговорились, и тот порекомендовал футболиста Арзамасцева: “Есть интересный паренек, посмотри”. Вскоре приглашать меня в Минск на просмотр приехал администратор Искорка. А я незадолго до этого женился и получил однокомнатную квартиру — первый случай в истории смоленского футбола, когда игроку дали жилье. Естественно, обрадовался и очень дорожил этим. А в “Динамо” могло и не получиться — пришлось бы отправляться обратно. Но перед отъездом квартиру полагалось сдать. Поэтому не поехал, сказал: “Не могу рисковать. Ежели чего — потом стыдно будет возвращаться”. Через какое-то время Искорка объявился вновь, мол, предложение остается в силе, и в довесок показал ключи от однокомнатной квартиры в Минске: “Можешь переезжать и не беспокоиться. Если и не получится — квартира останется твоей”. Посовещались с женой и решили рискнуть. Так в начале 63-го оказался в Беларуси. Провел пару матчей за дубль, после чего Сан Саныч начал наигрывать в основе на позиции правого защитника. В первом туре встречались в Краснодаре (весной поле в Минске было не готово) с киевским “Динамо” — прекрасной командой. Моим оппонентом на бровке был Лобановский. Киевляне тогда просто убили нас — 1:4. Естественно, как новичок, думал: “Ну все, после такой игры и такого результата Сан Саныч задвинет в дубль”. Но Севидов поступил как мудрый педагог. Поддержал и доверил место в составе на следующий матч. Так потихоньку пошло-поехало. Со временем перевели в полузащиту. Крайние должны были отрабатывать на оборону, а с защитными функциями я справлялся хорошо. Часто доверяли персональные задания, просили опекать ведущих футболистов соперника.
Перед тем как я пришел в минское “Динамо”, команда выступила очень неудачно и оказалась внизу таблицы. Завоевать спустя год бронзу — большая редкость. Но подобрался прекрасный коллектив, ребята сыгрались. Конечно, велика тренерская заслуга. Уже в то время Сан Саныч проводил высокоинтенсивные тренировки. Много времени уделяли “квадратам”, противостояниям “один в один” и “линия на линию”. Подобную интенсивность в будущем стали использовать и другие ведущие специалисты. “Динамо” тогда было физически очень хорошо подготовлено. Плюс прекрасный тандем нападения — как его называли, Миша и Эдуард (Мустыгин и Малофеев. — “ПБ”.). Да и сзади стена стояла: Савостиков, Зарембо, Ремин, Усаторре. Так все и получилось.
Севидов вообще был интеллигентом. Умел все: и в карты играть, и в бильярд, и в шахматы, и любую беседу мог поддержать. Хороший специалист и человек. Весной 1965-го, незадолго до финала Кубка СССР, первым секретарем ЦК КПБ стал Петр Миронович Машеров. Тоже удивительная личность. Без зазнайства и высокомерия. Он болел за “Динамо”, часто приезжал в Стайки, спрашивал, чем подсобить, чтобы мы думали только о футболе. При этом подчеркивал: “Я приехал не для того, чтобы учить вас играть или тренироваться. Это дело наставника. Просто хочу пообщаться, помочь в быту: с жильем, учебой, детским садиком”. Пример приведу. Малофеев тогда был нападающим номер один — считай, полкоманды. Его хотели переманить в киевское “Динамо”. А Эдуард как раз стоял на очереди на жилье, но процесс что-то затягивался. В Киеве же ему готовы были сразу дать квартиру на Крещатике. Тогда Севидов пошел на прием к Машерову: “Такая ситуация: есть опасения, что можем потерять Малофеева…” Петр Миронович при Сан Саныче снимает трубку, набирает номер и говорит: “Из малого резерва выделить Малофееву трехкомнатную квартиру”. Вопрос решился в два счета. Или еще пример. В Стайки некогда вела грунтовая дорога. Так Машеров спрашивал: “Как вы эту пыль глотаете?” Отдал приказ, и за несколько дней положили асфальт. Петр Миронович вроде и на финал Кубка в Москву собирался, но почему-то не поехал.

День физкультурника

Дорога к финалу получилась непростой. Впрочем, бывает ли иначе? По сложившейся традиции после ввода в строй в 1956-м главной спортивной арены страны все решающие сражения Кубка игрались в “Лужниках”, которые тогда именовались в честь Ленина. В случае выхода московской команды ее сопернику приходилось выступать фактически в гостях. А тогда еще, если не ошибаюсь, был День физкультурника. Много мероприятий, люди приходили целыми организациями и предприятиями… Там, может, и не все являлись болельщиками, но так или иначе стадион оказался забит под завязку — 100 тысяч зрителей. Хотя как в первый день, так и во второй шел дождь. Работники стадиона очень старались, чтобы сохранить поле, накрывали его пленкой.
У минского “Динамо” была традиция — перед важными матчами ходить в кино. Чтобы переключиться, не забивать голову и хорошо поспать. Традиция сохранялась долго. В чемпионском 82-м, когда я помогал Малофееву, перед решающим поединком со “Спартаком” ходили в Москве в театр “Современник”. Помню, сдаем вещи в гардероб и получаем номерки. Я свой сжал в кулаке — и что-то екнуло. Раскрываю ладонь — а там номер один. Ну, думаю, это знак. Точно — победили. А вот куда ходили перед финалом 1965-го, уже, к сожалению, не вспомню.
В тот год Кубок СССР приобрел двойное значение. Кроме хрустальной вазы, команды стали разыгрывать путевку в Кубок обладателей кубков. Но мы о ней не думали. Вообще каждый выезд в Москву периферийной команды не требовал дополнительных накачек — это уже был стимул. И дело чести — не ударить в грязь лицом, показав максимум возможностей. В столице всегда останавливались в одной и той же гостинице от МВД. Нас там и встречали, и кормили с душой. Перед повторным матчем даже черную икру ели, чтобы хорошо восстановиться. Руководство сделало все, чтобы футболисты ни о чем не думали и концентрировались на футболе. Также клуб организовал колоссальное количество автобусов для болельщиков — чуть ли не сто. Поддержка была просто великолепной. Поэтому и команда чувствовала себя натянутой струной — всем хотелось выстрелить.

Судья-журналист

В первом матче сыграли 0:0. Трудно было. Основное время плюс дополнительное… Но смотрелись очень достойно. “Спартак” — техничная команда, а Бесков — великолепный тренер. Народ балдел от москвичей — любимая команда Союза. А мы ни в чем не уступали.
Серия пенальти тогда не пробивалась. После нулевой ничьей, согласно регламенту, на следующий день назначалась переигровка. Зрителей пришло поменьше — все-таки День физкультурника сыграл свою роль. Остались самые преданные и разбирающиеся в футболе.
Восстанавливались мы как могли. Не только икру ели, но еще и массаж, различные процедуры. Конечно, после 120 минут поединка восстановиться на сто процентов за сутки невозможно. Многое зависело от каждого футболиста персонально — чтобы смог извлечь из себя резерв и выложиться по максимуму, не думая об усталости. Кажется, получилось — на следующий день все бросились в бой и бились до конца.
В первом матче был интересный эпизод. Поскольку я в основном выполнял оборонительные функции, до ударов по чужим воротам дело доходило редко. Стояла задача отобрать мяч и отдать вперед Мустыгину или Малофееву. Нападающие знали, что с ним делать и как забивать. И вдруг в финале возникает момент: прохожу с мячом центральную линию, приближаюсь к штрафной, все пятятся, форварды прикрыты. Смотрю — на меня выходит спартаковец. Думаю: “Если случится обрезка и потеряю мяч — это станет катастрофой”. Поэтому решился пробить. Удар с подъема получился прекрасным. Смотрю — мяч летит точно в угол на высоте метра-полтора. Аж дух захватило: неужели гол?! Но игравший в воротах Владимир Маслаченко сделал шаг и классным прыжком перевел на угловой.
Об этом эпизоде снова вспомнил уже на первых минутах повторной встречи. Малофеев сбросил — я где-то с линии штрафной решил с ходу пробить. На сей раз Маслаченко не выручил. И тогда услышал голос Юрия Севидова, сына нашего тренера, выступавшего за “Спартак”: “Ребята, вы чего — забыли?! Разве Бесков не просил не давать бить Арзамасцеву?” То есть у москвичей сложилось впечатление, что я игрок с отменно поставленным ударом, хотя никогда этим не славился. За два матча получились два фантастических выстрела — сам обалдел. Что интересно, тот гол вообще стал первым в форме минского “Динамо” за без малого три года в Беларуси. Через месяц забил еще и в чемпионате, появилось стремление подключаться к атакам. И пока выступал в Минске до 1969 года, забил мячей десять.
Когда на второй день мы быстро открыли счет, у ребят, возможно, какая-то авантюрка появилась. Начали все больше и больше увлекаться, даже защитники подключались к атакам. В какой-то момент “Спартак” дрогнул, а “Динамо” стало прибирать инициативу. Но зачастую раскрывались и не всегда успевали возвращаться. Наверное, это и стало нашей ошибкой. Стоило уделить больше внимания обороне, сосредоточиться на том, чтобы не дать москвичам сравнять счет, и ждать свой шанс в контратаках.
Хотя до сих пор многие болельщики и футболисты уверены, что хозяевам посодействовал литовский судья Андзюлис — кажется, журналист по образованию. После матча только и разговоров было об арбитре — проклинали его по-всякому. Утверждали, что победный мяч в дополнительное время москвичи забили из офсайда. Когда играешь, не можешь видеть всех нюансов, поэтому мне сложно судить. Хотя шума было много. Кто-то из динамовцев даже на церемонии награждения негодовал (по свидетельствам журналистов, недовольные судейством Усаторре и Ремин некорректно повели себя в отношении проходившего мимо представителя Федерации футбола СССР Машкаркина. — “ПБ”.). Но “Спартак” играл дома — на глазах у всех высших чинов. Понятно, судьям в такой обстановке сложно отработать предельно честно.

Копия кубка

Очень переживали, что не смогли взять Кубок. Тем более когда все шло хорошо. Бывает, соперник возит, возит и забивает один за одним — здесь уж без вариантов. А мы-то имели реальный шанс. Провели 240 минут на высоком уровне, ни в чем не уступив одной из сильнейших команд Союза. Увы, немного не повезло. Но белорусские любители футбола оценили наши старания. Через два дня после возвращения в Минск встречались дома с тбилисским “Динамо”. Болельщики тракторного завода, которые поддерживали и приходили на встречи с командой, выточили точную копию Кубка СССР, которую вручили перед матчем в раздевалке. Сказали, что мы были достойны этого трофея. А командир части, где многие футболисты числились офицерами, чтобы получать немного больше зарплаты, пришел, поздравил и объявил о присвоении всем внеочередного воинского звания. Кроме того, каждого наградили Почетной грамотой Верховного Совета БССР. И когда выходили на матч с тбилисцами, все трибуны встали и встретили команду аплодисментами. Вы бы знали, как колотилось сердце в тот момент!
В целом сезон закончился неплохо — к серебру Кубка добавили четвертое место в чемпионате. В компании с киевским “Динамо”, московскими и закавказскими командами — это очень достойный результат. С таким коллективом все было нипочем. У нас завелась традиция — всегда отмечать дни рождения игроков. Собирались выпить шампанского, поговорить. Общение хорошо сплачивало коллектив. При этом норму знали. И если на завтра назначалась тренировка, каждый выходил и пахал до седьмого пота. А когда ездили в Стайки, очень часто брали с собой жен и детей. Пока занимались, супруги сидели и вязали, что было модно в то время, а малышня резвилась. Великолепная обстановка. Очень хорошо относились друг к другу, поддерживали. Такой атмосферы в своей жизни больше не встречал.
Недавно по делам федерации заехал в Стайки на матч дублеров “Динамо” и “Слуцка”. Не был там, наверное, лет двадцать. Ох, сердце снова заколотилось! Стоит то же здание, где мы жили, — заглянул в окно комнаты, где с Зарембо всегда размещались… Посмотреть все это и вспомнить — такая ностальгия! Даже грустно стало. Большой отрезок жизни прошел в Стайках. Правда, там сейчас другие порядки — охрана стоит, не зайдешь. Раньше такого не было. Часто те времена приходят на ум…