Артем Старгородский. Между нами и Боровским возникла пропасть

Для этого корреспондент “ПБ” решил обратиться за интервью к Артему СТАРГОРОДСКОМУ — и не встретил отказа от капитана команды.

— Вы радовались победе над “Нафтаном” так, словно выиграли Лигу чемпионов.
— Радовались и тому, что прервали неудачную серию. Яркий показатель: когда забили — даже запасные и те, кого тренер к тому времени поменял, выскочили на поле! И болельщики хорошо поддержали — спасибо им. А команда у нас есть и будет. Просто сильно зарядились верой, что все сложится хорошо. Наконец появились эмоции, которых очень не хватало прежде — в этой игре получили их сполна.

— Почему же раньше вам их не хватало?
— Вроде старались искать, но больше на стороне — и в общении между собой. А в целом внутри команды с каждым днем эмоций оставалось все меньше. Вот я на базе живу, поскольку жена еще не приехала — старший сын в школе доучивался. Так дошло до того, что из Киева привез кота, чтобы просто иметь повод уехать отсюда на квартиру — хоть как-то разгружаться…
Было очень тяжело. Все приелось, каждый день одно и то же: тихонько пришел, тихонько ушел — никакого разнообразия. Мы устали психологически, находились на грани срыва. Вот знаете, как в психушке держат? В замкнутом пространстве… В общем, я нашел такой выход — ездить к коту, кормить, играть с ним. Но все равно это не то. Без семьи, которая помогает немного отключиться от футбола, постоянно мучаешься: почему у нас все так происходит? Накручиваешь себя — с ума можно сойти! А футболу что нужно? Эмоции, борьба, агрессия! Без них на поле давно выходили бы роботы. Вот мы почти в них и превратились. А болельщикам на это тоже неинтересно смотреть.

— Искали выходы из ситуации?
— Надо было искать. Но не получилось. Вроде перед “Витебском”, игра с которым стала апогеем этого последнего отрезка, договорились: все забыли, начинаем с чистого листа. Руководство приезжало в команду, разговаривали, но… В общем, следовало принимать меры. И руководители решили так, как решили. Никто не может вечно находиться в одном клубе: ни игроки, ни тренеры. Но сам клуб остается, и должен расти. В определенные периоды кто-то поднимает его на одну ступеньку, дает толчок. А если уже не может дать, то уходит.
Я вижу, с какой любовью здесь относятся к “Шахтеру” — в Солигорске делается все для того, чтобы клуб был сильным и интересным. А то, что произошло с Сергеем Боровским — это жизнь. И надо философски ко всему относиться. Ну что сделаешь? Сегодня Старгородский есть — завтра его нет. Придет другой, он тоже что-то даст команде — и, может, она окажется еще выше. И не надо зацикливаться: мол, плохая команда и плохое руководство убрали хорошего тренера. Вряд ли Сергей Владимирович скажет, что мы не выполняли то, о чем он говорил. Никто его не плавил, потому что нам дороги свое имя и место в таблице. Чем ты выше — тем интереснее. Все любят победителей.
А что произошло с эмоциональным фоном? Не надо говорить, что здесь только вина Боровского — и моя как капитана тоже. Наверное, я должен был ему помочь, что-то делать. Но не видел, как это осуществить… А ведь главный тренер отвечает за результат. Его не было. Если бы выиграли Кубок Беларуси — может, и дальше пошло бы, и настроение улучшилось. А так все вкупе оставляло свой отпечаток, угнетало. Начала пропадать уверенность в игре, которую имели перед тем же Суперкубком. Хотя и там уступили.

— По следам расставания Сергей Владимирович сказал немногое. Основной посыл — потеря контакта с командой. Почему?
— Повторюсь: все, что требовал тренер, старались выполнять как могли. Никто не говорил: дескать, не буду этого делать. И никаких заговоров. У нас взрослые люди. Каждый понимает, где он находится, чего хочет и что ему надо… Мне сложно понять, что Сергей Владимирович имел в виду. Вроде и общались в последнее время, но что-то шло не так.

— Что именно?
— Не знаю, но это чувствовалось. В прошлом году у нас была основная задача и идея — Лига Европы. С кем ни общался, все только и говорили о проклятом для “Шахтера” стартовом раунде, который надо пройти. Вокруг той цели все объединились плюс победа в Кубке Беларуси добавила сил. Да и третьими стали не случайно — справедливо. В общем, эффект новизны еще действовал. А теперь… Ну выигрывали бы еще, тогда другое дело. А так…

— Боровский объявил вам об уходе после матча с “Витебском”?
— Да. Сказал, что потерял контакт с футболистами и подает в отставку. Пожал всем руки и ушел. А когда мы ехали назад, прочитали, что на пресс-конференции Сергей Владимирович адресовал все вопросы к руководству. Ну, приехало потом руководство. Провели собрание — с командой и тренерским штабом. Генеральный директор “Беларусь- калия” Иван Иванович Головатый высказал свое мнение и сразу подчеркнул: дальше идем все вместе. Не хочу никого убирать, но хочу и вас послушать. Почему так происходит? Как нам выбраться из ситуации, как ее исправить — и чем вам помочь? Очень важно, когда руководитель не только доводит собственную точку зрения, но и интересуется мнением команды. Ведь пока сам не увидишь и не узнаешь, ничего не поймешь.

— Что еще говорил Головатый?
— Надо бежать — вы побежали. А вот чтобы с азартом — такого нет. В чем дело? В итоге команда ответила: нет ни эмоций, ни желания. Но сказать, что футболисты убрали тренера, нельзя. Все равно решает руководитель. Он брал его на работу, подписывал контракт. И только он может это сделать, поскольку требует результата, игры и — главное — отношения к клубу, а не к какому-то конкретному человеку.
А игроки просто высказали свое мнение. Как-то отдельно у нас все было: между тренером и футболистами возникла пропасть. И никаких мостиков. А в подобном положении тяжело всем: и нам, и ему. Как дальше управлять коллективом в такой ситуации? Если бы Иван Иванович однозначно был уверен в своей изначальной точке зрения ничего не менять, то не спрашивал бы мнения команды. Или сказал бы: хорошо, я вас услышал, но пока возьму паузу. Однако не сделал этого. Значит, тоже чувствовал: у нас все идет не так, как надо. Поблагодарил Сергея Владимировича за работу — и добавил: правильное это решение или нет, время покажет. Но жалеть ни о чем не надо — не останавливаемся, идем дальше. Все правильно. Какой смысл возвращаться — и думать: вот если бы… Есть не вчера, а завтра. А уходы тренеров неизбежны.

— Футболисты “Шахтера” искали в себе вину в сложившейся ситуации?
— Конечно. До этого тоже были собрания. Но, может, даже чересчур. До матча с “Витебском” вообще думал не о футболе, а о собраниях… Однако никто не говорил: делаю все правильно, а вы нет. И не сваливал вину на других — я такой хороший, а вот кто-то рядом… Мы злились в том числе на себя — за то, что допустили ситуацию, в которой оказались. Когда ты с метра не можешь попасть в ворота, не тренер же виноват. Хотя когда не залетает в очень нужных матчах — а ведь в “Шахтере” квалифицированные игроки — это неспроста. Значит, нет единства. Вот после “Нафтана” было видно, что все мы едины. А когда команда выходит — и ты вроде желаешь победы, но одновременно не желаешь, потому что у тебя нет атмосферы в коллективе… Потом это все потихонечку притягивается — негатив же быстро прилипает. А хорошее надо кропотливо создавать и крепко удерживать.

— Общественное мнение таково: отставка главного тренера — ошибка руководства “Шахтера”.
— Рано об этом говорить. Ну сколько времени прошло? Неделя? Может, Сергей Иванович Никифоренко потом будет сборную Беларуси тренировать. Что вы улыбаетесь? Кто знает, что произойдет завтра? Все покажет игра. И результат — он ведь все равно главенствующий. Я уверен в одном: Головатый ни о чем жалеть не станет. Если бы он жалел о своих решениях, не руководил бы мощным предприятием.

— Боровский сказал: если тренер говорит, а у футболиста не горят глаза — значит, ничего уже нельзя сделать. Вы не воспринимали то, что говорил Сергей Владимирович?
— Воспринимали… Но как-то так: слышишь — и не слышишь. Вроде находишься в методкабинете — и представляешь, что где-то в другом месте… Да, потеря связи была. Но повторюсь: здесь не только вина главного тренера — все в комплексе получилось…

— Не пойму, так чем же тогда отличался прошлый год?
— Так это фактически знакомство! Никто не знал методику тренера, футболисты присматривались к нему, он — к ним. Сергей Владимирович принес что-то свое, а что-то принял от команды. Были и тогда шероховатости, но на них никто не заострял внимания — все хотели прорыва в еврокубках. А не получилось бы там, может, и раньше все это произошло бы. Никто не знает.

— Ты остался капитаном “Шахтера”. Понимаешь, что на тебе снова большая ответственность?
— Да. Но и помимо меня в команде есть авторитетные люди, к мнению которых всегда прислушиваются: Саша Юревич, Коля Януш… И вообще, один никогда не поднимешься — только вместе.

— Злые языки говорят: фактически Боровского убрал Вергейчик — и сейчас будет чуть ли не команду тренировать.
— Бред! Я вообще не понимаю этих заявлений. Юрий Васильевич столько сделал для “Шахтера”, а его вечно полощут. Кто еще в Беларуси может похвастаться такой базой с полями и всем остальным? Он брал Сергея Владимировича, верил ему и помогал, чем мог. А у Сергея Ивановича свое видение. Уверен, у него получится. И слушать кого-то он не будет. Прислушаться можно — это нормально, тем паче когда тебе советует старший человек с опытом. И уже от тебя зависит, возьмешь из этих советов полезное или нет. А что Вергейчик будет всем заправлять… Не он отправлял Боровского в отставку. Напротив, сказал на собрании: интересно мнение капитана. Если расстанемся с тренером Клецовым и доктором Роговиком (откровенно говоря, мы с ними не сработались), то сможем сохранить главного тренера и выбраться из этой ситуации? Исходя из того, как я ее видел, ответил одним словом: нет. А правильно ли поступил, покажет только время.