Владислав Безбородов. Поставить липовый пенальти, чтобы мистер Блаттер успел на самолет? Смешно!

А уж только потом подался в судейство, где выстроил впечатляющую карьеру. Владислав нынче проживает свою вторую футбольную жизнь, но и о первой, как оказалось, у него остались сугубо приятные воспоминания.

— Идея стать судьей посетила вас в белорусский период карьеры?
— Несколько раньше. У меня ведь отец судья. Мысли о том, чтобы пойти по его стопам, проскакивали, еще когда играл в России за питерское “Динамо”. А уже в Беларуси эти мысли окрепли. После окончания аренды в солигорском “Шахтере” находился на перепутье. Сидел с одним знакомым агентом, думал, что делать. Спросил у него: может, судейство? Тот же вопрос задал и отцу. Но он по своему опыту — а раньше арбитры начинали позже — советовал не спешить. В итоге еще поиграл за “Торпедо”-МАЗ, где получил небольшую травму. Расценил ее как знак, что пора что-то менять, и пошел в судейство.

— Как-то вы говорили, что в становлении вас как арбитра помог Вадим Жук. Чем конкретно?
— Психологически. Оказал поддержку. Тяжело ведь переходить на другую стезю. Совершенно иная специфика. Вадим Дмитриевич советовал, консультировал. Дал такого “волшебного пенделя” — сказал, чтобы я даже не думал и переходил в судейство. До сих пор созваниваемся, всегда рад его видеть на тех же сборах в Турции. Считаю его моим добрым другом и куратором на раннем этапе судейской карьеры. С легкой руки Жука все и началось. Он ведь еще обслуживал те матчи, в которых я участвовал. Его судейская история очень яркая. Это заметная фигура в советском футболе.

— О периоде карьеры, проведенном в минском “Динамо”, остались отрывочные, неполные впечатления?
— История такая. Из латвийского “Вентспилса” я пришел в “Динамо” всего на два месяца. В команде ведь уже был нападающий — Петя Качуро. Но он тогда лечил травму. Срочно надо было найти замену. И у меня в “Вентспилсе” случился небольшой конфликт с тренером. Вот и отправился в Беларусь. Эти два месяца пролетели как один день. Надо было снова что-то думать, и уже со второго круга стал играть в “Шахтере”. Провел один товарищеский матч, понравился, и меня взяли опять же в аренду. У Солигорска с “Вентспилсом” были какие-то связи.

— За “Динамо” вы не забили ни разу, зато за “Шахтер” отличились в первом же матче…
— В “Динамо” мне не удалось выйти, скажем так, на суперкомпенсацию. В Латвии у нас был такой тренер — Пол Эшуорт, англичанин. Он считал, что игрокам не хватает атлетизма, и прилично нагрузил нас физически. Из трех тренировок две проходили в тренажерном зале. В итоге, накачавшись, я перестал забивать. Хотя до этого был лучшим бомбардиром команды. Но в первых семи матчах следующего сезона не провел ни гола. Просто мазал по мячу! Снова форму набрал только в августе, когда перебрался в “Шахтер”. Вышел на ту самую суперкомпенсацию. Почувствовал себя хорошо, выносливость оказалась на уровне. Поэтому все сразу начало получаться. В “Динамо” же я был не в своей тарелке. Не то чтобы не моя команда. Просто был перекачан.

— О солигорских временах вы всегда отзываетесь с теплотой…
— Хорошая была атмосфера. Ребята все простые, добрые. Приняли очень хорошо. Тем более что результат я давал. Было очень приятно находиться в Солигорске. И город хороший, чистый. С женой вспоминаем Беларусь как место, где прошел мой лучший этап игровой карьеры. Очень нравится Минск. Можно было просто гулять по городу, получать удовольствие от атмосферы, которая напоминала добрые советские времена, детство, юношество. Пробуждались ностальгические нотки. Плюс рядом была семья. А с ней всегда легче.

— Как игралось в атаке с нынешним главным тренером “Шахтера” Сергеем Никифоренко?
— Да нормально игралось. Он был своеобразным нападающим, очень спокойным. Не делал лишних движений. Наладили с ним взаимопонимание. И он забивал, и у меня было достойное количество мячей. С “Шахтером” шли стабильно. Запомнилась беспроигрышная домашняя серия, которая длилась несколько лет. Желаю Сергею удачи. По-моему, он принял команду у другого Сергея — Боровского. С ним посчастливилось работать в “Торпедо”-МАЗе. Это были последние месяцы моей футбольной карьеры. Замечательные впечатления. Отличный специалист, прекрасный человек. Физически чувствовал себя при нем здорово. Всегда была, что называется, мышечная радость. Это очень важно — когда тренер тебя готовит и ты выходишь на игру легкий, как на праздник.

— Как-то вы забили три гола в ворота голкипера “Нафтана” Александра Евневича, который впоследствии тоже стал судьей…
— Честно говоря, уже не так хорошо помнится тот хет-трик. С судейством у меня он не вызывает ассоциаций. Что могу сказать? Александр молодец, выбрал такую дорогу. Лично его не знаю. На сборах, может, и пересекались. Но близко не знакомы. При встрече напоминать ему о том событии не буду. Зачем? Найдем более приятные темы для разговора.

— Во время одного из матчей “Шахтера” вас увезла со стадиона “скорая”…
— Помню. Сыграли тогда 0:0, и вратаря удалили. Полоснул мне немножко по ноге, и ее пришлось зашивать. Увезли в больницу в первом тайме, но я еще успел вернуться на стадион после перерыва. Обидно было только, что “Шахтер” не выиграл. Не случилось моральной компенсации за мою травму.

— По окончании сезона-2001 вы ушли из солигорского “Шахтера” в “Торпедо”-МАЗ — из пятой команды чемпионата в восьмую, вроде как на понижение…
— Я ведь не принадлежал “Шахтеру”. Находился в аренде. Солигорск не имел возможности предложить хорошие условия. А у “Торпедо”-МАЗа были акционеры из Санкт-Петербурга. У них вроде имелись с Минском какие-то наработки, бизнес-проекты. Под это дело и собиралась команда. Поначалу все было действительно радужно.

— “Торпедо” девять туров шло лидером, но потом стало сдуваться. Почему?
— Наверное, там был клубок проблем. Готовились мы хорошо. Поэтому и занимали долго первое место. Тренером был Францев Сергей Сергеевич. Я его давно знал и шел именно к нему. Но потом между акционерами и руководством завода что-то произошло. Не подписали какой-то эксклюзивный договор. В итоге акционеры потихонечку перестали спонсировать команду. Францев ушел после первого круга, вместо него пришел Боровский. Играли практически за бесплатно. О каких результатах там можно было вести речь?

— И все же вы до последнего тура претендовали на бронзу…
— Обидно было ее упускать. Тем более играли-то мы за любовь к футболу. Денег не видели вообще. У меня возникало ощущение, что у начальника команды — не помню фамилию — была заинтересованность, чтобы мы не заняли этого третьего места и нам можно было не платить премиальные. Но это мое персональное мнение. Мы даже писали заявления о том, чтобы расторгнуть контракт в связи с невыполнением условий. Однако потом я как-то перестал следить за той историей. В концовке сезона получил травму руки. Сделали операцию. Надо было, конечно, посидеть, пока все заживет. Но куда там: в одном из последних матчей сезона мы выиграли 1:0 у минского “Динамо”, и я провел победный гол. После этого уже почти не играл. Все, что мог, сделал. Забил команде, в которой начинался мой белорусский этап карьеры. Вскоре закончил с футболом и стартовал как арбитр на городском уровне. Имелись предложения, даже съездил в “Химки” на просмотр. Но уже понимал, что мне тридцать и если сейчас не начать, можно будет забыть о судействе. Во второй дивизион надо попасть до тридцати двух лет. У меня были год-два, чтобы оказаться там и посвятить себя этому делу.

— В Беларуси вы сдружились с Андреем Довнаром?
— Дружим до сих пор. Так сложилось, что сразу нашли взаимопонимание в “Шахтере”. Было приятно с ним играть. Хороший полузащитник, который всегда мог доставить мяч куда надо, попасть в голову так, что оставалось только не промахнуться. Передаю ему привет. Мы созваниваемся иногда. Виделись, когда я приезжал в Беларусь пару лет назад. Так что желаю ему всяческих успехов.

— С кем еще из белорусского футбола поддерживаете отношения?
— С Вадимом Дмитриевичем, как я уже говорил. Из судей хорошо знаю Алексея Кульбакова. Сколько лет уже дружим. Мы начинали приблизительно в одно время — он, может, чуть раньше. Сейчас два раза в год видимся на сборах УЕФА. Еще знаю Ольгу Терешко — девушку-арбитра из Беларуси. Она тоже была на последнем сборе судей УЕФА в Афинах. Очень перспективная рефери. Пьерлуиджи Коллина был в восторге от ее физических возможностей, от ее работы. Пересекаюсь и с теми, с кем когда-то довелось поиграть. На различных турнирах, на том же мемориале Гранаткина. А вообще всех уже разбросало по свету…

— Вспомните веселую историю из белорусского этапа карьеры.
— Однажды привез жену на базу в Стайки. И нас поселили в номер, где прежде жил Эдуард Васильевич Малофеев. А он буквально за день-два до нашего приезда праздновал день рождения. Весь номер был усыпан цветами, подаренными тренеру. И супруга моя пришла в восторг. Так ей понравилось. Она-то думала, что это ее так встречают! А мы как раз жили кочевой жизнью. Надо было понять для себя: “Динамо” — наша команда, не наша. Жена сказала: раз нас так принимают, значит, остаемся. Потом, конечно, выяснилось, откуда цветы. Но я ей не сразу обо всем рассказал.

— Еще.
— На базу приехал на машине. А тренером “Динамо” тогда был Пискарев. У меня случился неудачный матч, и он перестал меня ставить. Но при этом продолжал пользоваться моими услугами, когда надо было выехать в город. Я уж стал думать, что в “Динамо” меня взяли не футболистом, а водителем. Человеку ведь не мог отказать. Вот и терпел эти два месяца. Сейчас, кстати, у меня с Пискаревым хорошие отношения.

— Как-то в латвийском “Вентспилсе” вы забили семь мячей в одном матче. Это вообще возможно?
— Это возможно, только когда на ранних стадиях Кубка встречаются команды премьер-лиги и второго дивизиона. Игра получилась чересчур простая. Мы выиграли 11:0, и я забил семь. Не стоит обращать на это большого внимания. Слишком низок был уровень соперника.

— В 2011-м вы судили финал “Кубка Содружества” между солигорским “Шахтером” и азербайджанским “Интером”. Чем он запомнился?
— Интересным случаем. В Санкт-Петербург тогда приезжал Йозеф Блаттер. И игра выдалась редкой, напряженной: все 0:0 да 0:0… И тут резервный арбитр сообщает по переговорному устройству: Влад, администрация турнира просит побыстрее закончить матч, потому что мистеру Блаттеру надо улетать. Я, конечно, высказал все, что о нем думаю. Что, мне надо было ставить какой-то липовый пенальти, чтобы быстрее закончить этот финал? Смешно! Игра дошла до серии послематчевых одиннадцатиметровых. “Интер” выиграл. Блаттер в итоге остался до конца и только потом улетел. Обошелся, в общем, я без выполнения рекомендации организаторов турнира. Умудрились же представить себе, будто судья может взять и придумать что-нибудь, дабы закончить матч раньше и помочь высокому чиновнику успеть на самолет.

— Ностальгию испытали? Все- таки обслуживали поединок бывшей команды…
— По-моему, в ней еще было несколько ребят, с которыми успел поиграть. Переживал какое-то странное чувство. Но что делать? Вышел, отсудил. Ничья, пенальти… Кому повезло, тот и выиграл. Судил ровно, как любой другой финал. Как-то на сборах еще работал матч БАТЭ и “Волги”. Но это была тренировочная игра, и ее детали в памяти не остались.

— Какая у вас основная работа?
— Завуч в СДЮШОР “Зенит”. В Питере две школы: академия “Зенита”, бывшая “Смена”, и наша СДЮШОР. Конкурируем друг с другом. Играем всегда “от ножа”. В чем моя работа заключается? Турниры, методические наработки. Иногда замещаю директора. Больше административные дела. Хотя поначалу тренировал ребятишек и однажды даже привозил их в Минск. Это был такой переходный этап. Но судейство меня перетянуло.

— Вы ведь еще и продаете футбольную экипировку?
— Был интернет-магазин, но недавно закрыл его. Делал акцент на судейской экипировке. Спросом пользовалась. И все же это узкое направление. Надо было расширять. Однако в связи с кризисом пришлось закончить.

— Шестилетняя учеба в США вам помогает в жизни?
— Во-первых, я окончил университет по специальности “спортивный менеджмент”. Это связано с моей теперешней работой. Во-вторых, владение английским, понимание менталитета иностранцев. Хотя язык может и навредить. В “Вентспилсе” я единственный знал английский и мог разговаривать с тренером. И хотя общался от имени команды, лишних вопросов они все равно не любят. На этой почве и случился конфликт. Был нападающим номер один, стал нападающим номер пять. Передо мной оказались два семнадцатилетних игрока из дубля. Так и очутился в “Динамо”. А вообще я обучался не только в Америке. Есть юридическое, педагогическое образование, которые получил в России. Внешний мир для меня более открыт и понятен.

— Арбитрам за работу в финалах вручают медали. Какие есть у вас?
— Жена дома организовала специальный уголок. В принципе за каждый отработанный финал есть награды — “Кубок Содружества”, два Кубка России, чемпионат Европы (U-17) в качестве главного арбитра, в качестве резервного арбитра — чемпионат Европы (U-19). Плюс всевозможные городские соревнования. Но наиболее важные — это медали за работу в финалах Кубка России. Что до главных матчей в карьере, то еще запоминаются те, в которых принимаешь нестандартные решения. К примеру, назначение пенальти сразу после другого пенальти. “Точка” должна быть тысячепроцентной, да еще и решительностью надо обладать. В минувшем сезоне у меня был такой опыт, в матче “Динамо” — “Локомотив”. Там вообще случилось три пенальти, удаление… Это необычно. Серьезные решения. Слава богу, все там было нормально.

— Помимо вас и Евневича, из белорусского чемпионата начала “нулевых” вышли и другие судьи: Черепнев, Майоров, Доля… В чем секрет?
— Могу только предположить. Все мы были игроками примерно одного уровня. И нам не удалось воплотить свои футбольные мечты в жизнь. К примеру, попасть в топ-клуб, где можно было бы заработать хорошие деньги. Желание остаться в футболе, видимо, и предопределило наши судейские карьеры. Если ты с детства хочешь быть инженером, ты получаешь работу инженера. Если ты футболист — наверняка тебе захочется продолжить в этой ипостаси. Необязательно судьей. Может быть, тренером, администратором, еще кем-то. Думаю, ребята просто хотели остаться в футболе через судейство и воплотить свои амбиции. Почувствовать вкус Лиги чемпионов, Лиги Европы, пусть и в другом качестве.

— Николай Левников рассказывал, что вы могли стать кандидатом на участие в чемпионате мира-2014…
— Наверное, мог. Но что-то не сложилось. Возможно, повлияла моя ошибка в матче “Марсель” — “Челси”. Я послушал дополнительного арбитра с помощником и поменял свое же решение, которое, как оказалось, было правильным. Это ключевой момент, о котором я больше всего жалею. Если бы не тот промах, по крайней мере, в список кандидатов мог бы попасть.

— В 2018-м вам исполнится 45. Было бы красиво завершить судейскую карьеру работой на домашнем чемпионате мира. Есть вероятность попасть в пул арбитров, обслуживающих турнир?
— Теоретическая вероятность есть всегда. Надо каждый день работать и подтверждать свой уровень. До восемнадцатого года еще достаточно времени, хотя, по судейским меркам, и немного. Буду стараться. Тем более живу недалеко от стадиона. Было бы неплохо отсудить хотя бы полуфинал. Но это я так, шучу. Судейский век может быть как длинным, так и коротким. Все зависит от завтрашней игры, что называется. Никто из арбитров не скажет, что обязательно попадет на топ-турнир. А что касается возрастного ценза… Сейчас сложно о чем-то говорить. Ходили слухи, что для рефери ФИФА его отменят. Пока ты физически годен и востребован, можно будет работать, и если тебе больше лет. Так что сорок пять, может, еще и не конец. Примут это решение — будет хорошо. Силы есть. Слава богу, серьезных травм в годы игровой карьеры не было.

— Правда, что вы иногда обгоняете нападающих в контратаках?
— Не только нападающих, но, бывает, и защитников. Однако здесь нельзя сравнивать. У игроков другой кпд, нужно работать больше. Хотя бывают смешные ситуации. Обгоняешь нападающего, который вроде как должен открываться под передачу. Просто это сегодняшнее требование. Футбол стал гораздо быстрее. С теми скоростями, которые есть в игре номер один, бегать приходится прилично. Четырнадцать километров за игру — легко.

— Судороги к концу матча когда-нибудь сводили?
— Когда правильно готовишься, организм в тонусе и такого не допускает. Вообще, когда бывают судороги? Когда ты чем-то злоупотребляешь. У меня был один неудачный опыт. Перед игрой выпил энергетик — популярный, не буду называть марку. И где-то на шестидесятой минуте начало сводить ноги. А я не понимал, почему так происходит. Потом уже прочитал, что энергетик вымывает и магний, и калий. Было очень неудобно и стыдно. Потому что в то время одним из руководителей судейского комитета был Валентин Валентинович Иванов. Игра проходила на “Торпедо”, и он пришел посмотреть. После матча, конечно, отругал, что я плохо передвигался. А я не мог признаться, что после часа игры стало сводить ноги, причем непонятно из-за чего. Было это один раз. С тех пор энергетики не пью.

— На матче “Терек” — “Спартак” в 2011-м погас свет. Не растерялись?
— Нет. В регламенте все четко сказано — сколько времени ждать и так далее. Хотя там была одна загвоздка. Если бы свет не включили, пришлось бы доигрывать на следующий день. А на следующий день игроки разъезжались по сборным. Организовать доигровку было бы просто невозможно. Тренировал “Спартак” тогда Валерий Карпин. Он готов был ждать до конца. Потому что там и речи никакой не могло быть о переносе. Все разлетаются, билеты уже куплены… По регламенту ждать можно лишь тридцать минут. И как раз минуте на двадцать пятой — двадцать шестой стали зажигать свет. По-моему, какой-то угол был в тени. Но там оставалось доиграть всего ничего — буквально двенадцать-пятнадцать минут. После паузы, спустя сорок минут, почувствовал, что ноги совершенно не те. Понимал, как тяжело футболистам. Счет был 2:2, когда что-то случилось со светом. “Спартак” в итоге забил два мяча и выиграл 4:2. Свет сыграл в пользу москвичей.

— Как-то за одну неделю вы намотали больше 13 тысяч километров по рабочим делам. Никогда, даже в бытность игроком, не летали так много?
— Да, еще один неординарный случай в карьере… В понедельник судил в Уфе, в четверг — в Валенсии, в воскресенье — в Грозном. Судьи больше устают от перелетов, чем от игр. И с моей стороны было неправильно брать все назначения. Это сказалось. Особенно в Валенсии. Не хватило времени для восстановления. Плюс разные часовые пояса. Приехал в Валенсию, и мне просто хотелось спать. Игра прошла не очень удачно. Отсудил “Леванте” с “Твенте”, а в воскресенье — уже “Терек” — ЦСКА. Собрал все силы, которые были, и отработал матч хорошо. Сейчас в той ситуации от одного матча отказался бы — скорее всего, от уфимского.

— Белорусские игроки и тренеры в чемпионате России часто спорят с вами?
— Футболисты все спорят, к какой бы стране ни относились. Белорусы не исключение. С Сережей Корниленко всегда рады друг друга видеть. Пересекались еще в минском “Динамо”. Помню, Юра Жевнов собирался даже пойти в судейство после окончания карьеры. Но, наверное, шутил больше. Калачев — лидер, яркая фигура в “Ростове”. С футболистами у меня хорошие отношения. Верят, что ли? Что до белорусских тренеров, то все они воспитаны по-советски хорошо, культурные люди. Никогда проблем не было. Не скажу, что они экспрессивны. Сдержанные, но со стержнем внутри. Может, только Кучук более импульсивен. А Гончаренко и Кононов акцентируются на игре, никогда против судей ничего не имеют.

— Отец по-прежнему ваш главный критик?
— Конечно. Все игры смотрит. Могу ему даже в перерыве позвонить, сделать корректировку, проконсультироваться. Как правило, говорит: все нормально, держи планку. Еще когда я был футболистом и спрашивал у него про судейство, он всегда отвечал: вот станешь арбитром и сам все поймешь. На чужих ошибках хорошо учиться, но, не делая своих, сути не поймешь. Еще мне очень помог Алексей Михайлович Румянцев. Известный в прошлом арбитр, сейчас инспектор. Отец, Румянцев, Николай Владиславович Левников, Анатолий Иванович Иванов, царство ему небесное, — вот мои учителя в профессии…

— К какому матчу вы готовились дольше всего?
— Другими словами, какие игры были самыми важными? Думаю, это финал юношеского чемпионата Европы и Лига чемпионов: “Марсель” — “Челси” и дортмундская “Боруссия” — “Олимпиакос”. Не то что готовился к ним по- особенному, но понимал, что уровень там повыше. Если в России знаю команды, потому что встречаюсь с ними практически каждый месяц, то те коллективы надо было изучать внимательно, применять индивидуальный подход к каждому игроку. Как кто действует, в какую сторону обыгрывает, какая нога сильнее, кто падает, кто симулирует. Как играет сама команда — длинными передачами или, наоборот, катает мяч в центре поля. В Лиге чемпионов, где скорости просто сумасшедшие, решения надо принимать на автомате. Они уже должны быть в готовом виде в голове. А вообще подготовку начинаю, как только узнаю о назначении. Это может быть как за неделю, так и за две до матча. Вот все это время и работаю. Обрабатываю информацию.

— Не надоело слышать, что вы, коренной петербуржец, помогаете “Зениту” в матчах его конкурентов?
— Честно говоря, особо и не прислушиваюсь. У “Зенита” своя дорога, у меня — своя. К питерскому клубу никак не отношусь. Я его и не сужу. Почему я должен ему помогать? Элементарно: если буду помогать “Зениту” или кому бы то ни было, карьера быстро закончится. Вот, допустим, играет конкурент питерцев с другой командой. Но я уже столько матчей отсудил, что даже не задумываюсь о подобном. Есть только две команды, которые на поле. Третьей — нет. Мы как на ладони. Надо так отсудить, так пройти по лезвию, чтобы тебе дали следующее назначение. Мотивация только одна — работать в каждом туре.

— Курьезные моменты во время матчей с вами случались?
— Бывало. Разумеется, надо избегать подобного. Но не всегда получается. Однажды судил второй дивизион. Стою перед штрафной, и ко мне отскакивает мяч. Стал пятиться, чтобы видеть перед собой всю картину. И замечаю периферическим зрением, что с левой стороны набегает игрок, чтобы ударить. Двигаюсь спиной и сбиваю его. Если бы на моем месте был соперник того игрока, можно было свистнуть серьезный фол. Он ударяется об меня и падает в акробатическом прыжке. Тут же начинается контратака, другая команда подбирает мяч и выводит нападающего один на один с вратарем. Бегу и думаю: не дай бог, забьют или будет пенальти! Хорошо, что случилась симуляция в штрафной. Выдохнул: ну, слава богу… Все- таки не помог отличиться.

— Может, я что-то забыл спросить?
— Да нет. Ключевые моменты моей карьеры мы захватили… Честно говоря, скучаю по Минску. Надо будет как-нибудь приехать. Привезти семью, повспоминать. С женой познакомились незадолго до приезда в Беларусь. Уже расписались, но в вашей стране у нас были яркие отношения. Молодые, в самом соку: футбол, светская жизнь… Было по-молодежному весело. Знаете, мои интервью — они довольно редки и, как правило, с чем-то связаны: с финалом, с признанием. Судейская профессия не подразумевает выпячивания, выставления себя на передний план. Мы люди нейтральные. Если не заметны и никто про нас не говорит, выходит, хорошо делаем свою работу. Как только вылезаем на первые страницы — значит, что-то не так.