Фанат. Вадим Жук. За белорусский акцент меня называли Тапачкi

Сегодня ему 63 — и на дворе новая жизнь. Вадим Дмитриевич занят педагогикой: воспитывает молодых судей, проводит семинары, выступает с экспертными оценками. И, конечно, время от времени дает интервью вроде этого нашего — когда вспоминает старый и добрый футбол и свое видное место в нем…

— Вы носите темные очки. Зрение ухудшилось?
— Проблемы с глазами. Делал операцию. Но к зрению это не имеет прямого отношения. Очки у меня без диоптрий — просто затемненные. Рекомендация врачей. Все-таки возраст сказывается, выскакивают болячки. И работа, конечно. Карьера у меня насыщенная была: чемпионаты Беларуси, СССР, международные матчи. А это все нагрузка на глаза.

— Окулист — главный доктор для арбитра?
— Безусловно. Контроль сегодня намного строже, чем в наше время. Сейчас Алексей Кульбаков ездит на семинары УЕФА для ведущих арбитров Европы — медосмотр там обязателен. Да и у нас в Беларуси здоровье судей под постоянным надзором. Хотя во все времена были рефери с плохим зрением. Даже в очках — мало, но есть. Или с контактными линзами — здесь вообще без проблем. То есть если слабовато видишь, это не приговор.

— Вы кажетесь фанатом судейского дела.
— Я и есть фанат. С самых первых шагов, когда только увлекся футболом. В 1967-м началось — поступил в Минский политехникум. Серьезная работа пошла через несколько лет, когда после армии начал учебу на юрфаке БГУ. Там был великолепный тренер — Виталий Данилович Лиштван. Я играл у него за сборную университета и параллельно судил. Помню, меня смотрели на первенстве города наши известные арбитры — Владимир Адамович Церлюкевич, покойные Станислав Анатольевич Строев и Владимир Михайлович Мацкевич. Даже Ходин Владимир… не помню отчества… был на одной игре. Они уже тогда обнадежили. Сказали, что при соответствующей работе над собой из молодого Жука может получиться хороший судья. Это сильно вдохновило. Я стал еще большим фанатом. Хотя куда уже больше — в юности даже судейскую форму делал себе сам. Брал рубашку с двумя нагрудными карманами, перекрашивал ее в черный цвет, пришивал белый воротник…

— Правила знаете наизусть?
— А как же? Конечно. Я же работаю в учебном центре при федерации. Преподаю молодым арбитрам именно правила. Читаю лекции.

— Сколько страниц в типовой книжке по правилам?
— Сотни полторы. Точно не скажу — по-моему, 136. Да, досконально знаю каждый пункт. За новинками слежу. Как? Постоянно ищу изменения и дополнения в интернете. В Дом футбола приходят циркулярные письма из УЕФА и ФИФА. Плюс друзья. Их у меня много. В одной Москве — Валентин Иванов, Андрей Дмитриевич Будогосский, Алексей Спирин, Николай Левников. В скайпе связываемся, электронными письмами обмениваемся. Есть связи и на Западе — в Польше и Словакии. Я в курсе всех коррекций в правилах. С 1990 года систематизирую в компьютере все новшества.

— Футболисты иногда пересматривают свои старые матчи. Вы тоже?
— Смотрю, да. Матчи чемпионата СССР записывались на кассеты VHS — большие такие, с пленкой.
Была передача “Футбольное обозрение” с ведущим Перетуриным — оттуда тоже много видео. Есть финал Кубка Союза-1989. Матчи киевского “Динамо”, их я часто судил. К сожалению, много материала не сохранилось — новые записи делал поверх старых. Зато международные уже все отцифровал, свел на диски — большая “библиотека” получилась. Финал женского чемпионата мира в Китае. Чемпионат Европы в Англии, матч французов с испанцами. Финал Кубка УЕФА 1996-го, “Бордо” — “Бавария”. Полуфинал Лиги чемпионов “Барселона” — “Порту” в 1994-м. Много матчей национальных и олимпийских сборных. Интересно, конечно, посмотреть, вспомнить.

— Замечаете, что футбол раньше был медленнее?
— А я бы не сказал, что медленнее. Другое вижу — как изменились правила. Раньше можно было отдавать мяч в руки своему вратарю. Не существовало жестких инструкций по санкциям. И грубости не было такой, как сейчас. Взять удары локтем в верховой борьбе. Еще лет двадцать назад никто и мысли не допускал об этом. Теперь массовое явление. То же самое задержки руками в штрафной при подачах со “стандартов”. Раньше подобное — единичные случаи, теперь в порядке вещей. Трактовка офсайда существенно поменялась. Все это осложняет работу. Сегодня судьям труднее.

— Арбитру из периферийного Минска было сложно сделать карьеру в СССР?
— Не считаю, что Минск был прямо периферийным. Может, потому, что работать в высшей лиге я начал в 1982-м. Хотя судейский корпус примерно наполовину всегда состоял из москвичей. Из союзных республик туда попадали считанные люди — один, максимум два. Ромульдас Юшка из Литвы. Матевос Мкртчян и Гарик Карапетян из Армении — и так далее.

— От кого получили самый ценный совет?
— От Строева. Он работал в отделе футбола Спорткомитета БССР. Раньше молодых арбитров, достойных внимания, обкатывали на всевозможных юношеских соревнованиях. Строев меня рекомендовал на один из таких турниров — не то “Юность”, не то “Надежда”, не то “Переправа”… Проводил напутствием: “Запомни, для тебя это главный турнир в жизни. От того, как отработаешь, зависит вся дальнейшая судьба”. Вроде простые слова, а запомнил навсегда.

— Английский у вас и сейчас хороший?
— Не жалуюсь. Вот пригласили работать на матче БАТЭ с ирландским “Дандолком”. В качестве связующего рефери. У меня жена до пенсии всю жизнь преподавала английский…

— Это многое объясняет.
— Язык начинал учить в школе. Продолжил в университете. Большая польза была от поездок в Европу. Но уроки жены, конечно, нельзя переоценить. Мы иногда договаривались и общались дома только по-английски. У нас вообще это семейное. Сын пошел по моим стопам. На прошлой неделе, например, был ассистентом в Лиге Европы — судил матч “Дачии” с “Реновой”. Закончил лингвистический университет — язык знает в совершенстве. Две внучки у меня и внук. Старшая пойдет в пятый класс. Благодаря супруге уже свободно говорит на “инглише”. Где-то на отдыхе за границей может сама сходить в магазин и объясниться с продавцами.

— В советское время можно было прожить на судейские гонорары?
— Не помню точных цифр. Они были разные и зависели от категории и других факторов. В 1982 году мне присвоили всесоюзную категорию — и за матч в высшей лиге тогда платили 18 рублей 50 копеек. Потом суммы росли, но динамику я забыл. Больших денег точно не было — вряд ли к концу 80-х доходило и до пятидесяти рублей. Но у меня было много назначений. Почти каждые выходные командировка. Садишься в самолет и полетел: Украина, Закавказье, Средняя Азия… Так что денег в принципе хватало. Тем более они прилагались к зарплате по основному месту работы.

— Правда, что в свободное от футбола время вы пожары тушили?
— Тушить не тушил, но в пожарной охране работал. Поскольку судьи считались любителями, необходимо было где-то работать. Чтобы не зачислили в тунеядцы. При этом работа должна была быть такой, откуда легко отпроситься. Я долго думал, где бы найти подходящее место. И после третьего курса юрфака перевелся на заочное — чтобы избежать распределения в какую-нибудь прокуратуру. А в “пожарку” устроил Юра Савицкий, мы дружим почти 50 лет. С брандспойтом по вызовам не выезжал — так было договорено. Можно сказать, числился в охране формально, разве что иногда приходилось ночью дежурить. Тогда брал с собой спортивные журналы. Переписывал от руки статьи на тему судейства.
Потом некоторое время работал в телецентре на Макаенка. Инструктором пожарной безопасности. Работа — не бей лежачего. Иногда в студию приходили знаменитые гости — например, Роза Рымбаева, — так я тихонько заходил на съемки и смотрел, как записывают интервью. После перешел в Спорткомитет — спасибо Евгению Феликсовичу Шунтову. С тех пор в футболе — уже без отрыва на все прочее.

— Вы же в Закавказье часто судили?
— Часто. Однажды даже выпало обслуживать матч “Арарат” — “Нефтчи” — в тот день, когда там случилась известная резня. Все прошло нормально, слава богу, без инцидентов. Вообще если вспоминать конфликтные ситуации, то больше всего запомнилась игра в Фергане. Был переходный матч за выход в первую лигу. Местный “Нефтяник” против кишиневского “Нистру”. Чтобы получить путевку, хозяевам необходима была победа с разницей в два мяча — первую встречу они проиграли 0:1. Помогали мне покойный Жора Гоман и Сергей Слива из Каунаса. Закончили 1:1. Фергана, естественно, пролетела. Стадион полный — даже проходы забиты. Для судейства матч оказался тяжелым, но мы справились, отработали без ошибок. Только болельщикам это не докажешь. После финального свистка на поле полетели камни. Мои помощники сразу ушли в раздевалку. А я задержался… Покинуть поле помогали пожарные — подогнали машины, размотали брандспойты и начали поливать толпу. Так создали для меня коридор. В раздевалке потом два часа сидели.

— Весело.
— Самое интересное, что в аэропорт поехали вместе с игроками “Нефтяника”. Они были расстроены, но претензий не предъявляли: понимали, что к судейству вопросов быть не может.

— Лобановского каким помните?
— Выдержанным и… Очень хитрым. Играли они как-то с “Жальгирисом”. Киев победил 3:1, все нормально, к судейству нет претензий. И тут приходит в раздевалку Владимир Веремеев — в то время начальник команды. Понятно: по поручению Лобановского. “Вадим, ну ты что?! В Киеве — и так нас душишь!..” А дело в чем? Дальше у них был полуфинал Кубка. И динамовцы собирались просить, чтобы судьей назначили Жука. Со стороны Веремеева это уже было такое психологическое воздействие. Чтобы в следующей игре я проявил симпатию. В этом весь Лобановский.
Еще был случай. Валерий Васильевич вернулся из Кувейта, снова стал у руля “Динамо”. Москва, “Кубок Содружества”, гостиница “Космос”. Я стою на первом этаже. Вижу, идет свита. Лобановский и вокруг охранники с автоматами. Увидел меня: “О, Вадим! Привет, привет! Смотрю за тобой, матчи международные… Молодец, пробился”. Теплый разговор получился.

— За столом с мэтром сидели?
— Тоже в Москве, в гостинице КГБ “Пекин”. Случайно оказались соседями — киевляне приехали в столицу играть, а мы летели в Ташкент. Да, посидели за столом, пообщались. У нас были очень хорошие отношения. Лобановский всегда был подчеркнуто корректен и лаконичен.

— Коньяк любил…
— Он потом его начал пить, уже в Кувейте. В принципе это его и погубило — начались проблемы со здоровьем. Я вам еще один пример расскажу. Покойный Саша Хохряков из Йошкар-Олы судил полуфинал Кубка СССР. Киевское “Динамо” против московского. Полуфинал состоял из двух матчей. В первом победили москвичи 1:0. Саша не поставил пенальти в их ворота — ошибся, это признали все. Казалось, на ответную игру должен быть назначен другой арбитр — и федерация уже подыскивала кандидатов. Звонок Лобановского: “Ни в коем случае. Второй матч должен судить Хохряков”. Вот психология. Сейчас наши тренеры не такие. Рефери ошибется не в их пользу — они его больше видеть не хотят. Валерий Васильевич имел противоположный подход. Понятно же, что арбитр выйдет на повторный поединок с чувством вины — и волей-неволей может проявить симпатию. И в той ответной игре Киев победил — 2:0. И судил снова Хохряков.

— Бесков как к судьям относился?
— На “Спартак” я очень редко получал назначения. Элитная команда, Брежнев за нее болел. Ее судили избранные. Юрий Сергеенко из Харькова. Тот же Саша Хохряков. Володя Кузнецов из Омска. Как-то кулуарно подбирали для них судей. Я в этот пул не входил. Хотя иногда “Спартак” мне все же доверяли. Вспоминаются два случая. Первый — матч с “Араратом” в Ереване. Поставил два пенальти в ворота Дасаева. Оба по правилам. Спартаковцы проиграли 1:2. Сразу после этого отправились в Германию — на еврокубковую встречу с “Вердером”. Там “сгорели” 2:6. И во всем обвинили меня: мол, Жук еще в Армении команду сломал психологически.

— Вторая история?
— Баку, “Нефтчи” — “Спартак”. Романцев еще играл в центре обороны. Я молодой был. Тоже назначил пенальти — и тоже в ворота “красно-белых”. Пришел после игры в раздевалку. Следом Старостин, тогда начальник команды. Никаких вопросов: подписал протокол и попрощался. Я спокойно отправился в душ. Пока мылся, Старостин вернулся и дописал в графе “Прочие замечания”: “Пенальти назначен необоснованно, прошу разобраться!”. После этого я понял, что как только протокол подписан, его надо немедленно прятать, а не оставлять на столе. Потом разбирали момент. Признали мою абсолютную правоту. Но отношения со “Спартаком” с тех пор не заладились. Хотя с Бесковым нормально общались.

— Вы сказали про Гомана. Он ведь страшно погиб — попал под поезд в Жодино…
— Ну да, говорят, от него ничего не осталось… Темная история, никто ничего не знает. Он ехал в федерацию. Вроде попал между двумя поездами, которые шли в разных направлениях. Турбулентность, под колеса воздухом и бросило. У него были проблемы семейные, здоровье пошатнулось. Разное говорят о его смерти. И ничего не доказано. Жора мне много помогал, когда судили высшую лигу. Строев бывал ассистентом, Женя Сережкин из Могилева, Иван Майоров. Очень хорошие помощники.

— Как минимум один раз боковые судьи вас подвели — на финале Кубка Союза-1989…
— “Торпедо” (Москва) — “Днепр” (Днепропетровск). В мою бригаду поставили Володю Чехоева из Владикавказа и Вольдемара Медведского из Волжского. Я звонил, просил назначить своих ребят. В федерации ответили: “Вадим, ты же знаешь — финал мы доверяем лучшим судьям”.
“Днепр” выиграл 1:0. Покойный Шох забил издалека. И был момент, из-за которого возник скандал. Днепропетровск бежит вперед, теряет мяч — и идет молниеносная контратака “Торпедо”. Ширинбеков отдает длинную передачу Савичеву — не помню, кому из братьев-близнецов, — тот забивает. Все произошло настолько быстро, что я никак не мог успеть к эпизоду. Медведский стоит-стоит — и вдруг через паузу поднимает флаг. Офсайд. Что делать? Подбегаю — Вольдемар говорит: “Вне игры”. — “Почему сразу не поднимал?” — “Думал, прикидывал…” Потом оказалось, что гол чистый. Судьи допустили результативную ошибку. А ответственность раньше была коллективная. Ошибся помощник — главный тоже виноват. Вызвали нас к Колоскову… Тот сразу сказал: “Жук здесь вообще ни при чем. Как он мог успеть и все увидеть?” Но закон есть закон. Отстранили меня на месяц. Честно говоря, сильно по мне это ударило. Переживания, депрессия — были мысли даже закончить с судейством. Но дней десять прошло — отпустило.
Кстати, в 2009-м меня пригласили на 20-летие той победы. Ветеранский матч тех же команд — “Днепра” и “Торпедо”. Стадион “Метеор”, город Днепропетровск, я снова судья. Разговаривали с торпедовцами — и Савичев был, и Чанов, и другие. Никаких обид. Время лечит. Вроде бы и 25-летие в прошлом году хотели организовать. Но из-за событий на Украине от идеи отказались.

— Шмолик по таланту вам не уступит?
— Талант у Шмолика просто сумасшедший. Когда-то я был уверен, что Сергей войдет в когорту лучших судей Европы. Все для этого было. Понимание футбола, рост- вес. Великолепный арбитр. Если бы у него было более серьезное, профессиональное отношение к футболу… К сожалению, Шмолик не реализовал себя полностью. Можно сказать, растранжирил талант. Не готовился к матчам как следует. В молодости был легким, красиво бежал. Потом потяжелел. Ну и случай в Витебске его полностью выбил из колеи. Беларусь потеряла очень сильного арбитра.

— Кульбаков здорово работает за границей и ошибается в Беларуси. Понимаете причины?
— В прошлом сезоне, к сожалению, Леша допустил очень серьезные оплошности. И не только в переходном матче “Витебска” с “Днепром”. Были еще “двойки”. А в Европе — да, котируется сегодня высоко. Он в первой группе судей — той, которая подпирает элитный пул. Кульбаков хорошо подготовлен физически. Прекрасно знает английский. Образованный, коммуникабельный. За счет всего этого зарабатывает много дополнительных плюсов. А почему в Беларуси не все получается?.. Трудно это объяснить. Я много беседовал с Лешей, анализировали ошибки. В тех моментах он элементарно не добегал — и в итоге занимал неправильную позицию, откуда момент плохо просматривался. В переходном матче так же было. Спрашиваю: почему? Ответ: погода плохая, поле скользкое, мороз…
Кроме всего прочего, Кульбакова в последнее время мучили травмы — проблемы с ахиллом. Он уже залечил все, выздоровел. Думаю, справится и с остальным. Видел его недавний матч в Лунинце. Заметно, что Леша прибавил в физическом плане: хорошее движение, успевает за всеми перемещениями. Мне понравилось, о чем я ему и сказал.
Понимаете, у нас сегодня одна надежда пробиться в топ-класс УЕФА — это Алексей Кульбаков. И все мы ему должны помогать. Чем выше он будет котироваться в Европе, тем больше шансов на прогресс появится у остальных ребят. Ну и, в конце концов, это престиж нашей страны.

— Слышу намек, что нынешние судьи друг друга не поддерживают…
— Они уже больше конкуренты. Товарищества, свойственного советским арбитрам, не чувствуется. Раньше мы были единым коллективом, переживали друг за друга. Как-то это не передалось нынешнему поколению. К сожалению, сегодня не вижу сплоченности в судейском корпусе. Наверное, просто сейчас время другое.

— Вы судили финал женского чемпионата мира. Интересный опыт?
— Китай, 1991 год… Сейчас женщин судят только женщины, а раньше разрешали и мужчинам. Да, было очень интересно. Конечно, темп там не такой высокий. Но желание и самоотдача вызывали восхищение. Как и посещаемость — полные стадионы. Финал Норвегия — США. На трибунах в Гуанчжоу 60 тысяч зрителей. Поля очень интересные были. Не травка, как у нас, а такие кругленькие листики. Они тормозили движение мяча. Что еще запомнилось? Судил датчанок. У них была защитница темнокожая. С во-о-от такой пышной грудью… Верховые передачи принимала идеально. Мяч плюх на грудь — и лежит. Она его стряхнула и вперед.

— Когда сегодня видите арбитров с электроникой, не возникает мысль: мол, побегали бы вы в наше время с деревянными флажками?..
— Возникает постоянно. Но мысль какая? Думаю, с этими радиопереговорными устройствами я вряд ли смог бы работать. Такая специфика — нужно уметь этим правильно пользоваться. Застал только время, когда вошла в обиход система “бип-бип”. На руку крепился сенсор, а у ассистентов на флажках были кнопки. Когда они хотели обратить на себя внимание, нажимали — сенсор вибрировал. Это реально помогало. И ничего сложного. А вот представить себя обвешанным аппаратурой не могу.

— В юности я играл на первенстве района, и у нас был случай. Судья забыл карточки — что делать? Огляделся, подобрал под деревом желтое яблоко, сунул в карман — и на поле. У вас курьезы бывали?
— Карточки не забывал, но однажды перепутал. У меня всегда все было точно. В нагрудном кармане первой лежала желтая, затем специальная пластмассовая табличка — на ней записывал замены, предупреждения и голы, — дальше красная. И вот матч в Киеве. С “Нефтчи”. Саша Заваров нарушает правила в центре поля. Фол как фол — “горчичник”, не более. Но я перепутал карточки: подбегаю и раз — красную! Держу ее над головой и по реакции трибун понимаю: что-то не так. Поднимаю глаза — е-мое… Народу на стадионе — 96 тысяч. Пришлось извиняться — снова лезть в карман, давать предупреждение… Кстати, до 1970 года карточек вообще не было. Судья все объяснял словами и жестами.

— Футболисты когда-нибудь хватали вас за грудки?
— Ни разу. Хорошо помню, когда вышел на уровень Лиги чемпионов, закалка у меня уже была железная. Настолько спокойно все воспринимал, что даже тревожно становилось. Сам себя перед играми возбуждал. Или помощников просил — Дупанова и Чикуна. Говорю: “Заводите меня, заводите!” И коллеги тормошили, находили какие-то сильные слова… И все равно, помню, выхожу на “Камп Ноу” — “Барселона” против “Порту”, полуфинал Лиги чемпионов, трибуны трещат по швам… А у меня абсолютное спокойствие. Наверное, привык уже к атмосфере.

— Стоичков в том матче забил дважды. Когда в прошлом году он приезжал в Борисов на матч сборных, виделись?
— Тогда — нет. Но я бы с ним с удовольствием встретился. Мы беседовали после того матча в Барселоне. Отработали хорошо, пошли всей бригадой ужинать в ресторан. И так совпало, что Христо тоже был там. Подошел, присел рядом, был в отличном настроении. Долго общались. Он рассказывал про своих дочерей. Стоичков непрост был для судейства. Когда игра идет — нет проблем. Но если не клеится — мог и симуляцию устроить, и отмахнуться от арбитра.

— Судьям разрешено работать до 45 лет. Это дискриминация?
— Не думаю. Во-первых, в некоторых странах сейчас ценз отменили. В Голландии, Англии. Если сдаешь нормативы — суди до 50, никаких проблем. Во-вторых, дело ведь не столько в физической готовности, сколько в эмоциональной. Это то, о чем я говорил. По достижении определенного порога арбитры морально выхолощены. Опустошены. Им не хватает куража. Это влияет на качество работы.

— У вас были суеверия?
— Конечно. Следовал некоторым приметам. На поле ступал всегда с одной и той же ноги. Перед матчем просил благословения у бога.

— Снова о деньгах: УЕФА в ваше время щедро премировал арбитров?
— По сравнению с нынешними суммами это были совсем небольшие деньги. Теперь как? Только суточные — 200 евро в день. Кроме этого, оплачиваются все накладные расходы: визы, проезд, проживание. Ну и бонусы — в зависимости от того, в каком ты классе. Рефери топ-уровня за матч Лиги чемпионов получают примерно пять тысяч евро. У нас все было гораздо скромнее. Бонусов не было вообще. По сути, работали за одни суточные — 175 швейцарских франков на день командировки. Да и то при Союзе тебе оставалось только 30 процентов с этой суммы — остальное сдавалось в Спорткомитет.

— Зато можно было привезти из-за границы видеомагнитофон и продать по спекулятивной цене…
— Привозил, разумеется. Из Швеции. Но не продавал — для себя. Одежду еще покупал. В этом плане очень импонировала Югославия. Цены смешные, кроссовки “Адидас” — пять долларов. И вообще этот регион сильно нравился — люди замечательные. Когда Югославия распадалась, шли военные действия и гибли люди, у меня слезы в глазах стояли. Просто катастрофа какая-то.

— Вы рассказываете истории 40-летней давности и легко называете имена-отчества. Тренируете память?
— Со временем все немного забывается. Столько лет прошло. Но, видите, я принес с собой блокноты — в них вся моя карьера. Каждый матч с подробностями: когда судил и где, кто помогал, был инспектором… Заглядываю иногда в записи. Освежаю память.

— Форму как поддерживаете?
— Каждое утро делаю зарядку. Полезно, разгоняет кровь. Немного бегаю, на велосипеде катаюсь. За питанием слежу, чтобы лишнего веса не набрать. В моем возрасте это необходимо.

— У вас четкий белорусский акцент. Есть связанная с этим история?
— В молодости регулярно судил на турнире Гранаткина в Санкт-Петербурге. Приезжали коллеги со всего Союза: Николай Гаврилович Латышев, Леша Спирин, Юра Савченко, Володя Миминошвили… В свободное время сами играли. И как-то во время этих развлечений ко мне приклеилось прозвище — Тапачкi. Вот так, с твердым “ч”. Потому что произношение белорусское. Я не обижался — пусть будут Тапачкi. Что здесь такого? Я белорус. И все мои предки чистокровные белорусы. Родом из Мира Гродненской области — городской поселок, где замок знаменитый. Родители там всю жизнь прожили. К сожалению, отца уже нет. Но мать жива, ей 89 лет.