На дым отечества. Андрей Синяк: стиль вождения

С Андреем СИНЯКОМ мы встретились на трибуне столичного РЦОРа во время спаррингов “молодежек” Беларуси и России, готовившихся к чемпионату мира. В немецкий “Лемго” к Юрию Шевцову один из лидеров тогдашней белорусской сборной уехал в 1996 году. С тех пор наш самобытный плеймейкер поиграл в Германии еще за шесть клубов. Затем, казалось бы, уверенно ступил там на стезю гандбольного наставника. Как вдруг…

— С большим удивлением узнал, что ты перестал тренировать, сменил профессию…
— Уже второй год как.

— Это почему же?
— Дело в том, что на высоком уровне тренером я и не поработал. Это были команды минорных лиг, за которые выступал, заканчивая карьеру игрока. Их уровень был, прямо скажем, не высок. Любительский. Требования к игрокам — соответствующие. Три вечерние тренировки в неделю. Явка порой — у кого как получится. Хотя готовился к занятиям серьезно, особенно поначалу. Работу планировал основательно — как в бундеслиге. Только однажды клубный менеджер порекомендовал: Андрей, здесь такого не бывает, забудь. Ну а я ответил, что по-другому вряд ли смогу.

— Это ты о “Хаслохе” из четвертого дивизиона?
— И в “Гроссзахсене” затем все было очень похоже. Команда прописана по соседству с “Лойтерсхаузеном”. Это знаменитый в прошлом клуб, он даже в еврокубках играл. В одной, по сути, деревне найти спонсоров на две команды даже третьего дивизиона сложно. Мы были финансово слабее, оставались на вторых ролях. Задача ставилась приземленная: не вылететь лигой ниже. Естественно, схожим было настроение у игроков. А мне хотелось большего. Стал заниматься молодыми ребятами. Старался, чтобы больше играли они, а не те, кто приходил на тренировки размять кости и попить затем пивка. Короче, не вписывался в дух семейной идиллии, который в команде царил. Это привело к революции. Первый круг мы закончили победой над “Кобургом”. Соперник — фаворит, развивающийся клубный проект, с огромным залом, именитым тренером. Под аккомпанемент всеобщей эйфории и поздравлений я спокойно отправился в отпуск, кататься на лыжах в Австрию. А когда вернулся, узнал, что могу отдых продолжить. Потому как уволен…

— Потрясение?
— Не сказал бы. В принципе к тому времени понял, что тренировать на таком уровне мне не интересно. В Германии постоянно нахожусь в контакте с белорусскими тренерами: Юрой Шевцовым, Жорой Свириденко, Геной Халепо. Встречался с Лешей Усиком — он в Швейцарии совмещает тренерскую работу с выступлением в минорной лиге. Расспрашивал, старался вникнуть в дела этих ребят. И вот что теперь думаю. Уровень, на котором работает Шевцов, — да, это серьезно. Остальное? Не стоит овчинка выделки. От третьей лиги и ниже тренер занят не столько гандболом, сколько подтиранием соплей. У кого-то день рождения бабушки. У кого-то заболел ребенок. Мне не нравится делать что-то наполовину. Хочется результата. А рычагов управления никаких.

— В гандболе “рычаги” — понятие образное. Ты же предпочел толкование буквальное.
— Точно. В прострацию после отставки не впадал. На то время у меня уже была работа по совместительству — водителем в фирме по прокату автомобилей. Занимался ею днем, до тренировок, чтобы не сойти с ума от обильного досуга. Сразу подумал: почему бы не повысить эту квалификацию? Вскоре сдал на права водителя второго класса. Выше только у шоферов автобусов. А я могу теперь управлять любой машиной от трактора до самого большого грузовика. Профессия эта сейчас в Европе очень востребована. Начинал скромно. Но за год, можно сказать, сделал карьеру: стал водить огромный сорокатонник службы экспресс-доставки “DHL”. Правда, уже оформил расторжение контракта. С начала августа перехожу на работу удобнее и интереснее. На старом месте был занят по двенадцать-тринадцать часов в день, в том числе по субботам. Утром уезжал, вечером возвращался. Теперь буду тоже доставлять тяжелые контейнеры, но не надо будет заниматься погрузкой-разгрузкой. Они пломбированы — зацепил, отвез, поменял, привез обратно. Работа с вечера, ночью заканчиваю, и еще день на другие дела.

— Шутливо подытожу: круг замкнулся. Насколько помню, ты с юношеских лет тяготел к рычагам, рулям и моторам.
— Да, увлекался этим делом всегда. И никогда его не бросал. Всю гандбольную карьеру оставался в курсе последних автомобильных новаций.

— Да и водителем был лихим…
— Ну, стиль вождения с возрастом меняется. На некоторые прежние свои привычки смотрю критически.

— Законопослушный драйвер?
— Не всегда. Могу проявить скрытые возможности. Под настроение. Даже на работе получил штрафную пометку в права. Надеюсь, единственную и последнюю…

— За превышение скорости?
— Там был еще и обгон. Долго рассказывать. Вроде все предусмотрел. Но меня засекли с сильно замаскированной машины и в итоге поймали. А что касается прошлого, тогда и наказаний не было серьезных, и с нашей милицией всегда можно было договориться. А сейчас каждый год сюда приезжаю и вижу, что серьезный контроль дает плоды. Хотя по-прежнему действует не на всех.

— Ты с такой легкостью рассказал, как отошел от гандбола. А вот вчера в Минск прилетел…
— Стоп. Прикатил на машине…

— Ах да! И едва ли не первое, что делаешь на родине, — отправляешься в игровой зал.
— Сразу скажу, что к игре “молодежек” Беларуси и России свой приезд не приурочивал.

— Но мог же сюда вообще не пойти.
— Мог. Однако решил совместить полезное с приятным. Разом повстречать старых друзей и знакомых, узнать новости. В принципе благодаря вашей газете остаюсь в курсе белорусских гандбольных дел. Да и Шевцов при встречах о многом рассказывал. В том числе про то, какая классная подрастает молодежь, как выходит она на высокий уровень. Поэтому было довольно интересно на все посмотреть.

— Впечатления?
— Несколько ребят очень понравились. Но мне сложно сравнивать их с нами двадцатилетними. Мы тоже не были вполне грамотны в игровом плане. Хотя у нас и школа была другой. Сегодняшние игровые тенденции: очень много дисциплины и тактики, смена темпа. Такого не заметил. Если это базовая команда национальной сборной в перспективе на лет пять-шесть, то впереди у нее уйма работы. Еще бросилось в глаза поведение на площадке. Разговаривать с судьями так, как некоторые парни, непозволительно. Тем более в товарищеской игре. Носы пошли явно не туда. Но все мы это проходили. Главное, чтобы быстро прошло, не зашло далеко. Этим ребятам важно усвоить, что в спорте нет “вчера”. Есть только “сегодня” и “завтра”. Многие это понимают, когда у них остается только “вчера”. Помню, Спартак Петрович Миронович постоянно твердил: забудьте, что у вас было. Это он даже не мне говорил — рядом тренировались олимпийские чемпионы. А я хорошо уяснил эти истины уже в бундеслиге. Былые заслуги какое-то значение там имеют, но только если доказываешь их каждый день.

— Когда приезжаешь в Минск, с кем ищешь встречи первым делом?
— Таких людей не так и много. Бывшие партнеры по СКА давно разъехались и живут большей частью за границей. Здесь из друзей остались Андрей Крайнов и Олег Лебедев, работающие в армейском клубе. Вот с радостью пересекся сейчас с Колей Зенько. Миронович? Каршакевич? Ну, с ними у меня были отношения служебного подчинения. Так что и теперь душу изливать не станешь. В Германии такого общения как-то больше. В праздники белорусы могут махнуть друг к другу в гости, где-то пересечься. Но больше связаны по телефону, в интернете. Расстояния все же большие. Я живу на юге страны. А, например, Виталик Фещенко — на самом севере. Каждый день не наездишься.

— Какие сны чаще видишь? Гандбольные? Или шоферские?
— Плохо их запоминаю. В гандбол во сне точно не играю. Но, конечно, чаще приходят на память люди, с которыми сводил меня спорт. Шофер целыми днями наедине с машиной. И серая лента перед глазами. А красочная, полная событий жизнь осталась в гандбольном прошлом. Тогда думали: ну куда уж еще? Сколько было сыграно, изъезжено, увидено… Окончательно ценишь это только теперь, когда потихоньку становишься обыкновенным бюргером. Интенсивность жизни падает. Яркие впечатления можешь организовать себе только сам. Однако на это иногда не хватает времени. А иногда и желания. Хочется спокойно провести день с женой и дочкой. А съездить — если только вот так, в Беларусь.

— Ведь ты закончил выступления за сборную пять лет назад — в том самом печально знаменитом отборочном турнире на Кипре. Юрий Анатольевич часто обращается к нему как к некой нулевой точке отсчета…
— Пожалуй, это и есть один из самых низких пунктов в графике жизни сборной Беларуси. Но были и другие: проигрыши бельгийцам, израильтянам, слабым в ту пору македонцам. Да и “плюс один” в Люксембурге — тоже не достижение. Но тогда, на Кипре, звезды на небе стали для нас действительно скверно.

— Наблюдаешь за сборной с той поры?
— Можно сказать, в теме. О делах внутри команды судить не берусь. Но по возможности смотрю официальные матчи по телевизору, в интернете. Иногда вживую, когда приезжаю. Слежу за прессой. Про “кругло-квадратный стол” в Катаре тоже наслышан.

— И как тебе сборная?
— Ее четвертый подряд топ-турнир — большой успех белорусского гандбола. Если вести график от того провала на Кипре, то была резко восходящая линия, которая сегодня вышла на стабильный уровень. И, по-моему, ожидать от этого состава нового подъема уже не стоит.

— Хорошо бы обосновать.
— Так об этом на “круглом столе” и кто-то из ребят говорил. Вот посмотрим на игроков сборной, на их мотивацию. Серегу Рутенко берем в скобки. Как исключение. А Боря Пуховский — один из ведущих — уезжает играть в запорожский “Мотор”. У меня это вызывает изумление. Все знают о ситуации на Украине. Всем понятно, что “Мотор” не выиграет Лигу чемпионов. Зато он выиграет чемпионат своей страны, причем легко. На одной ноге обыгрывать полулюбителей и студентов — это не уровень лидера сборной, которая претендует на какие-то высоты. Можно так же выиграть с БГК чемпионат Беларуси.

— Но брестчане все же играют еще и в SEHA-лиге.
— Да, и это важно. Не знаю условий Бориного контракта. Но в любом случае играть на Украине — это деградировать. Возникает вопрос: он хочет заработать или чего-то достичь в спортивном плане? В Венгрии у него было соперничество с “Веспремом”, “Пиком”, другими неплохими клубами. Затем в СКА не хватало игровой практики. Теперь ее вообще не будет! И под таким углом можно критически взглянуть практически на каждого из сборников. Кому-то в Бресте и на скамейке хорошо…

— А как ты повел бы себя на их месте?
— Честно? Не знаю. Вероятна и такая мотивация: зачем куда-то ехать, срываться с насиженного хлебного места? Вспоминаю свой приезд в Германию. Столько проблем! Приехал в страну, не зная ни менталитета немцев, ни самого главного — языка. Поначалу — просто отчаяние. Контракт подписал на два года. Был еще без семьи, совершенно один. На второй-третий день присел в пустой квартире и сказал себе: ведь попадают же люди в тюрьму и выживают — вот и я отсижу здесь этот срок, заработаю копеек, куплю машину нормальную и сразу же вернусь в Беларусь.

— Уже к середине срока ты стал чемпионом Германии.
— И обладателем Кубка. А на второй год играл в полуфинале Лиги чемпионов против “Барселоны”. И тяну немецкий срок уже девятнадцать лет. Но не будем терять мысль: не каждому хочется отправляться в зарубежную неустроенность, учить язык, когда здесь платят и ты весь в шоколаде. Только, братцы, тогда признайтесь себе, что вы просто хотите иметь хорошие деньги, играя на уровне любителей пива из третьей немецкой лиги. Понятно, что за границей нет никаких гарантий скопировать образцовую карьеру Рутенко. И все же сидеть на “банке” в Бресте или отправляться в “Мотор” — тоже не выход. Особенно если желать, чтобы не уперлась в потолок сборная.

— Выходит, ее игроков по делу иной раз критикуют?
— Оно и неплохо. Это значит, что сборная сейчас на волне интереса. Было время, ее никто не критиковал. Но и не знал. Случалось, даже спрашивали: а гандбол — это руками с мячом и в бассейне? Сегодня гандболисты собирают полные залы. В этом огромная заслуга федерации. А бывали времена, когда ее бездействие достигало неприличия. Мы приезжали за свои деньги и не знали, к кому обратиться, чтобы их вернуть. Сегодня на сборную работает целый штаб. Но при теперешних клубных прописках игроков требовать от Шевцова большего нереально. В сильнейших лигах каждая игра — бой. А здесь таких всего две-три за сезон. А потом ты проигрываешь бразильцам, закалившимся в Испании, и удивляешься: откуда ж у них такая игра?

— Потолок возможностей игроков означает и потолок для Шевцова?
— Почему у тренера должен быть потолок? Он ведь как гончар. Все зависит от глины. Из плохой не сделаешь хороший “эндпродукт”. А если Юре сегодня дать “Киль”, он сразу оставит его чемпионом. Потому что там надо только подкручивать шурупчики, не придется брать огромный ключ, чтобы все разворотить. И сборную Шевцов делает из того, что у него есть. Самое главное, чтобы наш график не пополз вниз. Не дай бог, Серега Рутенко заявит, что он устал, или у него наступят нелады со здоровьем…

— Все мы люди. И что тогда?
— Этот момент будет ключевым. И для тренера, и для федерации, и для тех, кто будет на подходе к составу. Интересно, как поведут себя гандболисты. Хорошо, если кто-то решит, что пора выходить на ведущие роди. Но кто-то ведь может и захандрить: мол, без Рутенко не попадем ни на “мир”, ни на “Европу”… Важно, чтобы не случилось резкого перелома, упадка. Некоторые команды проходят кризисные этапы плавно. Пример — теперешние исландцы. И еще важно, как отреагируют на возможное отступление руководители. Сейчас такой тест для них был очень близок. Евроотбор ведь прошли на тоненького. Хотя теперь группа в Польше досталась нормальная. Если все будут в хорошей форме и сыграют в свою силу, можно что-то и зацепить. Впрочем, если и не выйдут дальше, по-моему, не стоит собирать “круглые столы” и сыпать упреками. Особенно тем людям, которые и к успехам не очень причастны.

— Тебе ведь не довелось сыграть на топ-турнирах…
— Причем дважды помешали травмы. В 94-м сломался за день до отъезда на чемпионат Европы в Португалию. Через год перед чемпионатом мира травмировал плечо уже в промежуточном тренировочном лагере в Германии. Команда полетела оттуда в Исландию, а я — домой.

— Это самые темные дни в твоей карьере?
— Никогда так не считал, тем более тогда. Был уверен, что такие турниры у меня еще будут, что мы станем попадать на них постоянно. Прекрасно понимал, что по молодости поехал бы туда не столько играть, сколько смотреть. Ну, выходил бы максимум на три-пять минут. Ясное дело, было обидно. Отрабатывал сборы, делал всю черновую работу, а сливки не снимал, смотрел игры по телевизору. Но в клубной карьере случались дни, эмоционально более яркие. Когда на последних секундах овертайма проигрывали Кубок Германии, доходило до слез. Бывало и наоборот: нас уже хоронили, а мы выгребали на самый верх…

— Двенадцать сезонов в клубах бундеслиги — это ведь череда звездных игроков рядом. Кто самый классный из партнеров, с которыми тебе довелось сыграть?
— Не возьмусь выделить одного. Мне очень импонировали братья Бертран и Гийом Жили в “Гамбурге”. Но ведь были еще и Марк Баумгантнер, и Фолькер Цербе, и Даниэль Штефан в самый звездный год, когда возникало ощущение, что если он бросит мяч даже на трибуну, тот все равно каким-то невероятным образом окажется в воротах. Однако не вспомню ни одного полевого игрока, который работал бы над собой настолько целеустремленно, как два вратаря: швед Томас Свенссон и датчанин Каспер Хвидт. Они продолжали пахать, когда все уже мечтали только доползти до кровати. Ни разу не слышал, чтобы сказали: мне много. Говорили в лучшем случае: в самый раз. Но чаще: можно еще. Оба очень самокритичны. Выигрывали матчи, но в любом случае досадовали: эх, вот там и там можно было сыграть лучше. Свенссон вообще уникален. Он держит в голове сетки розыгрышей, подробности, кто, как и кого обыграл. Когда он выступал за “Барселону”, я забросил ему в полуфинале Лиги чемпионов пять мячей. Кстати, через знаменитого защитника Щепкина. Спустя четыре года мы с Томасом встретились в “Гамбурге”. Так он описал мне каждый тот мой бросок в подробностях, которые я давно забыл! Ходячая энциклопедия. Суперпрофессионал.

— Каверзный вопрос ближе к финалу. Правда, что вы всерьез рассорились с живущим по соседству Андреем Климовцом?
— Секрета здесь нет. История довольно забавная. Андрей остался без клуба и подписал контракт с “Хаслохом”, где я работал. Кстати, я к этому был мало причастен, даже не присутствовал на подписании. Правда, стоило некоторых усилий уговорить спонсоров на дополнительные вливания ради привлечения такого игрока. Назавтра я выглядел в их глазах некрасиво, потому что Климовец передумал. Ну, бывает. Забыли. А через какое-то время Андрей подписался в “Вецларе”, у Гены Халепо. Только при оформлении того контракта при заполнении анкеты последним клубом он указал “Мельзунген”, за который по факту провел предыдущий матч. То есть не учел, что контракт с “Хаслохом” успели официально зарегистрировать в гандбольном союзе. И потом уличили “Вецлар” и Климовца в неверном указании данных. У них возникли проблемы. Мне позвонил Халепо с просьбой вмешаться. Я объяснил, что в этой истории вообще персонаж сторонний. Однако из этого выросла обида. Андрей решил, что я ему отомстил за тот отказ. Но моя совесть абсолютно чиста.

— И никак не помиритесь?
— Комично, конечно. Езжу проведать земляков в другой конец страны. А с Климом живем на соседних улицах. Но так получается, что за долгое время не встретились даже в магазине. Значит, так рассудила жизнь. Кому-то в ней ты становишься нужен, кому-то — нет. Хотя мне с Андреем делить нечего. Не сказал о нем нигде ничего худого. Но и обо мне не надо плохо судить.

— В твоих планах есть пункт “возвращение в гандбол”?
— Гипотетически — да. Все же посвятил игре 33 года из прожитых 43. На всякий случай продлил в прошлом году тренерскую лицензию. Но пойду теперь только в стоящий проект, где будут заинтересованы и в моей работе, и в содействии ей, и в целях. На “просто погонять мячик” не подпишусь. Пусть это будет низкая лига, но с задачами идти вперед, развиваться. Даже когда менял недавно место работы, встретился с шефом фирмы в кафе, расспросил о концепции развития проекта. Он меня убедил, что стоит попробовать. То есть к изменениям в жизни готов. Только бросаться в омут головой не стану.