Аксакаловщина. Анатолий Юревич: для тренера самое ужасное — важный вид и пустая голова

Сам Анатолий Иванович провел это время, восстанавливая здоровье и душевное равновесие в тишине загородного дома, отлучаясь оттуда лишь по редким случаям. Звонок с предложением прервать молчание оказался из их числа. Встреча была назначена им в центре столицы в несусветную для выходного дня рань. И это был верный признак того, что Юревич в полном порядке и на былом кураже, когда становится излишним даже первый вопрос интервью…

— Вчера позвонил Володя Корытько. Думаю, хотел услышать похвалу за еврокубковый гол в составе “Динамо”…

— Погодите вхолостую расстреливать патроны. Дайте включить диктофон.
— Включили? Так вот, вместо этого рассказал Володе давнюю историю, которую услышал на стажировке в “Аяксе”. Про Круиффа. Тот был уже в годах, доигрывал на родине после барселонской славы. И журналист попросил его назвать свой самый успешный сезон. Тот ответил: который недавно закончился. Журналист извинился: вы, возможно, неправильно поняли вопрос? Круифф настоял: я все правильно понял. И пояснил: каждый год на поле делает его мудрее и совершеннее, увеличивает совокупную скорость принятия решений и их исполнения. Вывод: значит, и Корытько в его тридцать шесть лет есть к чему стремиться и куда расти.

— Как вы вообще расцениваете нынешнюю волну возвращений видных белорусских игроков, в том числе и ваших учеников, к родным пенатам?
— Двояко расцениваю. Ясно, что работает паспортный фактор. Это следствие возраста. Для белорусских команд, того же “Динамо”, такие возвращения во благо. Для самих футболистов — вряд ли. Предпочитаю, чтобы мои ученики завершали карьеру не в Беларуси. Чтобы память о них держалась на других впечатлениях. Все-таки в нашем чемпионате невысокие скорости. Кстати, возвращение в него требует непростой перестройки. Надо замедляться, искать другой ритм, в котором твои решения будут понятны и удобны партнерам.

— Любопытно, сколько матчей вы заинтересованно просмотрели за последний год.
— По телевизору? Три.

— Хорошо бы перечислить.
— Финал Лиги чемпионов. Недавний финал юниорского первенства Европы Испания — Россия. И один осенний еврокубковый матч “Краснодара” — об этом попросил Олег Кононов.

— Не густо. Верно ли предположить, что футбол вас в некотором смысле от себя отвратил?
— Неверно. Напротив, очень много работаю с записями. Один прошлогодний чемпионат мира — непаханое поле для анализа. Пересматриваю, делаю пометки, систематизирую наблюдения.

— Что за беда приключилась с вами прошлым летом?
— Она началась еще зимой, на сборе в Турции. Как теперь понимаю, на ногах перенес микроинфаркт. Наверное, переоценил свое физическое состояние. Возможно, не стоило так быстро и рьяно впрягаться в клубную работу в “Атырау”. Потом уже в Казахстане после матча пятого тура пришлось минут двадцать отлеживаться в раздевалке. А завершилось все это в Астане. Собирался ненадолго в Минск. До вечернего самолета остановился в гостинице. Помню, примерно в полдень присел закурить. А очнулся через пять часов на полу. Вызвал “скорую”. Поставили капельницу. Подписал отказ от госпитализации, на свой страх и риск все же полетел домой. В аэропорту встретила жена. Диагностику прошел в Германии: инфаркт, плохая проходимость артерий. А в минском кардиоцентре в сосуды поставили стенты. Восстановился. Сейчас на самочувствие не жалуюсь. Набираю форму.

— Вот и разведка донесла о вашем недавнем визите в Бобруйск, на матч “Белшины” и “Гомеля”.
— Ну, ведь здесь мотивы вам понятны. Соперничали Саша Седнев и Володя Гольмак. Это мои ребята, захотелось взглянуть на их работу. С Седневым вообще интересная история. Он приехал ко мне прошлой осенью за советом. Показалось, что Саша растерян, положение в клубе было удручающим. Пришлось его ободрить. Ведь, если вдуматься, ему повезло угодить в уникальную для тренера ситуацию. Ни он, ни команда никому, по большому счету, не нужны. Никто от них ничего не ждет и не требует. Можно экспериментировать, заняться развитием довольно посредственных игроков. И если получится — это же будет неоценимый опыт, который пригодится в более благополучном будущем.

— И ведь получается!
— Знаете, это тот случай, когда даже шестое место будет для “Белшины” сродни чемпионству. Саша меня очень радует. Он интеллектуал. Это пример профессионала, который в полном смысле образован. Начитан, разбирается в искусстве, в политике. Самое страшное для тренера — это важный вид и пустая голова. А мне всегда интересно было заполнять ученикам головы. Помню, Кононов как-то вскипел: Иваныч, что ж вы нас так прессуете, будто готовите для работы в “Милане”! На это ответил: работать вы можете и во второй белорусской лиге, и в российской премьер-лиге, а возможно, и в “Милане” — только базовых требований к профессии никто не отменял.

— Но вот смотрите. Седнев и Гольмак — тренеры, выпорхнувшие из одного гнезда. При этом они антиподы. Один нетривиален во всем: в поведении, в общении, в риторике на пресс-конференциях. Другой составлен из рубленых штампов, которые вставляются в подходящее время в нужном месте. Почему так?
— Общее у них — образ жизни. Оба преданы футболу — утром, днем, ночью. На работе и дома. Оба не рассматривают футбол как источник благополучия. В остальном, да, личности полярные. У каждого сильные стороны. Володя Гольмак — это редкостная работоспособность и ответственность. А от категоричности он со временем отойдет. Чем больше будет знать, тем больше станет сомневаться. Но он уже, вне всякого сомнения, состоявшийся и глубокий тренер.

— Вас впечатлила та бобруйская игра?
— Нет. Но меня изначально больше интересовало все, что ей сопутствовало: поведение тренеров до и после матча, работа штабов, командной обслуги, руководящее окружение.

— И?
— Увидел двух одиноких людей. Им, по большому счету, не на кого опереться в проведении идей и намерений.

— Подобное тренерское одиночество — частое явление в белорусском футболе?
— Почему только в белорусском? Яркая личность — это всегда белая ворона. И часто ее удел — одиночество. Вот я всегда смеюсь, когда тренеры на волне победы бравируют: игроки меня понимают. Так чем же вы тогда различаетесь? Если игроку в тебе все понятно, значит, вы с ним на одном уровне. Зачем тогда нужен тренер? Его предназначение — помогать в постижении непонятного, развивать. Порой, если команда не понимает тренера, значит, это тренер хороший, сильный…

— Подозреваю, затевается разговор про солигорский “Шахтер”.
— Внимательно посмотрел интервью, которое дал вам после отставки Сережа Боровский. Там затронуты серьезные темы. Четко представляю, с чем он столкнулся. Тренер пришел в команду со своей концепцией и спросил футболистов: хотите выйти на новый уровень? Те на словах ответили: да, хотим. Тогда он предложил им нечто отличное от того, чем прежде они занимались. На этот счет есть теория, четко сформулированная Лобановским. В постижении новой футбольной философии бывает несколько этапов. Первый — непонимание. Следующий — отторжение. И только после преодоления первых двух наступает третий — работа в удовольствие, на кураже. На идеи Боровского футболисты естественным образом среагировали непониманием. Абсолютным! Это как в игре: часто ли вы бывали прежде в подобных ситуациях? Так и здесь: как часто соприкасались с этой философией футболисты, которые играют в Солигорске? Да не работали они так вообще! По давней совдеповской системе тренировали ноги. Сергей предложил потренировать мозги. И не добрался даже до стадии отторжения. Может, и хорошо, что так. А то все еще мучился бы с ними.

— Как сделать, чтобы такие тренеры не становились белыми воронами?
— Для начала нужны клубные руководители, которые четко представляют, на каком команда свете и что ей будет предложено дальше. Они берут сторону тренера, понимая специфику его взаимоотношений с футболистами. На сей счет есть гениальная история про Муринью. Серхио Рамос как-то попробовал возражать ему в “Реале”: мол, как же вы нас учите, если никогда не играли в Лиге чемпионов? Жозе ответил: чтобы стать классным жокеем, мне ни к чему двадцать лет упражняться в роли лошади. Одной фразой расставил по местам всех.

— На наших глазах начинается тренерский стаж одного из любимых ваших питомцев — Саши Кульчия. Следите?
— Этот “Робинзон Клаб” от меня недалеко. Перед выездом сборной в Македонию Куля у меня побывал. Проговорили весь вечер. Сказал Саше: ты для начала разберись, насколько серьезно тебя это занятие увлекло. Если поймешь, что серьезно, обсудим все позже. Обучить методикам можно и медведя. Но есть точный афоризм Карлоса Билардо: тренер — это сумма специальных знаний плюс божий дар.

— У Кульчия он есть?
— Не скажу.

— Ваша оценка последнего тренерского года в исполнении Леонида Кучука?
— Предполагаю, что возвращение в “Кубань” было не его решением. Сдается, он стал зависим. Кучука как тренера сделал я. И тренер он классный. Но должен о многом подумать. Остальное комментировать не хочу.

— Он общался, советовался с вами, принимая то решение?
— Он позвонил мне перед первым уходом из “Кубани”. Сказал, что получил приглашение в “Локомотив”. Я посоветовал: поезжай в Краснодар, собери всех, с кем работал, накрой стол, объясни ситуацию, поблагодари людей, как бы тяжело ни было. Потом узнал, что он этого не сделал. И мне перестало быть интересно, что будет дальше…

— Олег Кононов — ваш любимчик?
— Расскажу историю. В конце 90-х работал с Олегом в минском “Торпедо”. В принципе он мог протянуть на поле еще сезона четыре, но каждый новый был бы скромнее предыдущего, а время для приобщения к тренерскому ремеслу терялось бы. Убедил его закончить карьеру игрока. Правда, на ту пору у Олега были серьезные финансовые трудности, а клуб мог предложить ему лишь двести долларов тренерской зарплаты. И здесь его позвали возглавить дубль БАТЭ. На принципиально иные деньги. Мне было чрезвычайно интересно, что Кононов решит. А он сказал: какой дубль? И добавил: я же еще понятия не имею об этой профессии, мне надо стать тренером, а не занять должность. И согласился за любые деньги поработать рядом со мной. Это, кстати, отличный повод задуматься тем вчерашним игрокам, которые без раздумий и сомнений сразу становятся во главе команд, и тем руководителям клубов, которые их впопыхах назначают.

— Ученик из Олега был строптивый?
— Ха, помню, стал отправлять его на пресс-конференции. Он отказывался. Первое время у него все было написано на лице. Сказал: учись управлять мимикой. Как? Стань перед зеркалом, задавай себе самые каверзные вопросы, какие только придумаешь. И смотри на отражение: как не будешь морщиться, как сидеть, держать голову и руки, что отвечать. А он был самокритичен до опасной грани самоедства: Иваныч, да я опять выступил клоуном! И только раз на десятый вернулся с улыбкой: ну, кажется, впервые был полезен.

— Овладеть мимикой и устной речью — далеко не все…
— У Кононова фантастическая способность к аналитике. А еще он, в отличие от многих коллег, совершенно чист, искренен с игроками. Те ведь за десять секунд раскусят любую фальшь, стоит тренеру запустить лозунг, а поступить по-другому. Правильный парень. Когда мне позвонили и сказали: ваш ученик признан лучшим тренером в России… Ай, знаете, стало чертовски приятно.

— А вы допускали, что он останется на уровне второй белорусской лиги… Ну не стыдно ли? Что теперь ему прочите?
— С месяц назад созванивались. Сказал Олегу: чтобы до конца признали в России, нужно достичь большого результата в еврокубках. Это возможно. Достигнешь — будешь феноменальным тренером. Остальное — мышиная возня.

— Вариант возглавить сборную России для него подходит?
— Ни в коем случае. Не сомневаюсь, он справился бы успешно. Но работа в сборной сродни подведению творческих итогов. А Кононову надо закреплять достигнутое и развиваться. У него еще уйма проблем, которые предстоит решить.

— Вопрос в пристежку. Как приняли назначение на белорусскую сборную Александра Хацкевича?
— Саша решил попробовать себя на этом поприще. Удачи! Работа в сборной радикально отличается от занятости в клубе. Каждый выбирает свой путь. Наверное, ему это интересно.

— Перечень ваших последних ярких открытий на слуху: Кривец, Драгун, Брессан. Однако есть ощущение, что все три карьеры повернули с асфальта на проселки. У каждого своя история?
— Есть и общее. Проблема несостоявшихся личностей. В этом смысле уникально одаренные ребята оказались недостаточно сильны. Есть способность к футболу, а есть люди-глыбы. Это разные понятия. И здесь ответ.

— И они ведь уже не пионеры, у которых годы в запасе. Вам горько об этом говорить?
— Вовсе нет. У каждого своя планида. Каждому — разные испытания. Популярностью. Падением в ямы. А еще мы недооцениваем испытания сытостью. На каком этапе у кого теряется мотивация? Вспоминаю одно интервью Михаила Боярского: все мы были гуляками — вопрос в том, кто и когда сумел остановиться. В футболе — так же, только наоборот. Кто-то останавливается, а кто-то идет дальше. Набор джентльмена у нас достигается быстро. Но это не мотивация, это смех. Мне приятно, когда мои футболисты приезжают на работу на классных машинах. Только потом они начинают мериться классностью этих джипов. И тогда я говорю: вы настолько бездарны, и это ваш потолок? Делать блага самоцелью — примитив. У полноценной талантливой личности они проходят между прочим. Главное — стать интересным для окружающих и близких. Яркий футболист — это подарок, божий промысел. А чтобы стать личностью, нужна еще работа над собой.

— А как насчет среды обитания?
— Белорусский футбол? Обсуждать его не хочу принципиально.

— Давайте я настою. На правах интервьюера.
— Ситуация близка к той, какую я прогнозировал лет десять назад. И от какой удалился затем в Казахстан. С тех пор у нас уже и “молодежки” проваливаться стали. Последними в отборочной группе прежде не становились никогда. Для меня здесь нет ничего неожиданного. Можно обстоятельно проанализировать выступления наших юношей. Им случалось выходить в элитные раунды, редко в финалы. Но всякий раз это было не с первых, а со вторых или даже с третьих мест в группах, при благоволении жребия. Из разряда середняков мы никогда и не выбивались. При этом у нас ударно растет число лицензированных тренеров. А по мне, эти лицензии — “про”, “а”, “зю” — как удостоверения для официантов. Скажем, категория “А” предусматривает учебную программу в десять раз меньшую в сравнении с объемом изучаемого на тренерской специальности в вузе. Это не обучение, это ознакомительные курсы. Помню, поговорил с первым человеком (кажется, чехом), которого УЕФА прислал к нам проводить такие занятия. Смешно: эти инструкторы никогда не работали по специальности, но они получили дипломы и теперь готовят профессиональных тренеров! Вот скажите: собраться десять раз в году по три-четыре дня — так можно изучить профессию?

— Отчасти.
— Ну, максимум подтянуть информированность. Тоже полезно. Но у нас же есть уникальные тренеры: Малофеев, Арзамасцев, Савостиков, Пышник! Они жизнь отдали профессии. Почему их не подключают к обучению? Как бы кто к ним ни относился, им есть что сказать коллегам. Они сталкивались с уникальными ситуациями в построении тренировочного процесса, в воспитании, управлении коллективом, ведении игр. Это гарантированный уровень знаний, причем колоссальный!

— Точно выше, чем у вашего чеха.
— Но в своем отечестве пророков мы не видим. Хотим изменить футбол? Надо изменить футболистов. А такая возможность появится только при изменении уровня подготовки тренеров.

— Это и есть панацея от всех бед?
— Нет. Это только один из элементов реформы, в которой нуждается наш футбол. Важно пересмотреть роль федерации. От нее требуются идеи, стратегия развития на десятилетия. И не надо выдавать за стратегию просто планы, изложенные в тезисах и цифрах. Планы — еще не концепция.

— Но, возможно, это хотя бы учет непростых экономических реалий?
— Да это вообще вопрос не экономики и не нашего богатства! Главная проблема — в заинтересованности. Кому-то здесь нужен футбол? Есть такие? Тогда почему они ничего не предпринимают? Реформаторы должны намечать результаты и цели надолго вперед, понимая, что основное большинство живет сегодняшним. Это большинство вообще может быть против перемен. Поэтому еще Столыпин говорил: для реформ нужны сильная власть и воля, а не общественная дискуссия. Вот футбол у нас профессиональный. А есть ли учебные заведения по подготовке профессиональных футболистов? Детско-юношеские спортивные школы? Это внешкольные заведения для занятий по интересам, популяризации здорового образа жизни. Надо создавать и укреплять футбольные центры в системе клубов. Без них — о чем речь?
В структуре федерации есть департаменты. Я в Доме футбола работал и знаю, что там хватает прекрасных специалистов: по экономике, международным отношениям и так далее. Этим людям обидно, когда на федерацию обрушивается вал критики. Они ведь умеют работать, им надо просто предложить конкретную программу действий. Не надо менять Сафарьяна. Он, скорее всего, нормальный управленец. Дело не в нем. А в том, что мы хотим изменить. Институт сборных? Хорошо. Разработаем элементарные критерии отбора тренеров для юношеских команд. Контракты на три года, то есть на два цикла. Кто соискатели — стаж, опыт? Зарплата — на уровне тренеров высшей лиги. Что это даст? Пойдут работать специалисты с опытом и именем, с другим уровнем подготовки. Тренер не должен строить процесс самостоятельно. Все тренировочные циклы должны разрабатываться методическим отделом, который тоже должен быть в институте сборных. Плюс группа научного контроля. Специалисты есть. Но футболом нужно заниматься — пошагово, системно, последовательно. А не доходить до безумия. Привезли вот какого-то скандинавского голландца, сунули его в интернат. Лозунг — будет академия, вырастим новую генерацию футболистов! Мне все это напоминает Васюки из “Двенадцати стульев”: гроссмейстер пошел е2-е4 — сдавайся! На кого это рассчитано? Есть Юрий Антоныч Пышник, который проработал в системе интернатов больше сорока лет. Он-то знает здесь все нюансы. Так пусть выступит экспертом, оценит этого голландца. Хотя собрали группу — это лучше, чем ее не иметь. Что-то новое иностранец привнесет. И полезное у него почерпнут. Леша Вергеенко рядом покопошится и станет сильнее. Но это же не изменит ситуацию принципиально.

— Так первый же шаг!
— Прежде чем делать второй, хорошо бы знать, какой будет третий. А так — обозначили суету. Или еще. Федерация должна влиять на развитие клубов? Должна. Кто сегодня работает в клубах директорами? Кто эти люди? Откуда пришли? Естественно, они должны соответствовать перечню требований, у них должен быть допуск к такой работе. И есть инструмент контроля — лицензирование. Он не работает, как должно. Почему? Соответствующему департаменту не хватает полномочий. Хотя, согласно всем уставам, вмешиваться в его работу со стороны не имеет права никто. Без качественного подбора руководящих кадров настоящие клубы у нас не появятся. За них будут выдаваться просто команды высшей или первой лиг. Как, скажем, в Жодино. Впрочем, везде. Если подходить жестко, сразу пройдут лицензирование разве что БАТЭ и “Динамо”. Но пора же начинать требовать!

— Вы же по-прежнему строите планы в расчете на Казахстан?
— Скажу, что мне уже тяжело куда-то ехать. По этому поводу имею две мысли. Первая: к Казахстану не готов. Хотя оттуда торопят. Отбиваюсь. Если ехать, то хотелось бы не раньше декабря. Мысль вторая: взять клуб в Беларуси и сделать из него этакое отдельное государство.

— Ого! Таких мотивов давно не звучало.
— Дал себе месяц, чтобы определиться.

— Клуб в Беларуси — это…
— …пока чистая абстракция.

— Уровень элитный?
— Вообще не важно. Любая команда — это только команда. Подъем из лиги в лигу — задача на раз. Это вообще не интересно. Интересен потенциал города, региона. И желание развивать там футбол.