Добровольно-утвердительно. Заслуженный Артист. Сергей Никифоренко: сын в руку!

В роли рулевого Сергея Ивановича утвердили до матча со “Славией”, принесшего горнякам эффектную победу 6:1. Утвердили — значит, заслужил! И, значит, все завязалось в узелок для вчерашней беседы с молодым специалистом. А говорили мы не только о настоящем, но и о прошлом, совместив физику с лирикой, — Никифоренко освежил в памяти немало веселых и интересных историй, отмеченных шахтерской печатью.

— Хороший подарок вам преподнесла команда!
— И спасибо за него ребятам. Хотя для меня не счет важен — сама игра. Что пытались наработать в кубковых матчах со “Слонимом”, более или менее получилось и с соперником посильнее. Но не обольщаемся. Впереди серьезные противники — посмотрим, как все сложится с минским “Динамо”. А по поводу своего утверждения ничего не знал до вчерашнего дня. Администратор Саша Новик позвонил: а что это ты молчишь? Я тут читаю такие новости в интернете!

— Будучи “и. о.” главного тренера, вы говорили, что эта приставка для вас не принципиальна. Немножко лукавили?
— Нет. Абсолютно. Изначально договорились на полгода — и если бы все оставалось так, ничуть не противился бы. В любом случае, оценку работы и выводы руководство сделает после финиша чемпионата.

— Чего на пока еще коротком отрезке в роли рулевого испытали больше?
— Волнения. Особенно в первые дни. Столько мыслей в голове — вы не представляете! Порой не знал, как правильно все донести, показать и рассказать, чтобы это звучало и воспринималось доходчиво. Сами понимаете, никогда не тренировал даже дубль, и вдруг такое доверие. Вот как футболистов трясет перед ответственными играми, так и меня…

— Когда колотило сильнее: перед первым еврокубковым поединком с “Гленавоном” или перед июньским матчем с “Нафтаном”?
— Одинаково. А теперь потихоньку обретаю уверенность — такого колотуна, как раньше, уже не чувствую.

— Долго ли переживали после игры в Вольфсберге, не удавшейся “Шахтеру”?
— Естественно. Эх, нам бы сейчас этот “Вольфсберг” — и, отталкиваясь от уровня готовности, которого достигли, все сложилось бы по-другому. Чуть-чуть не хватило времени. По отношению к делу к ребятам и тогда не возникало вопросов — просто теперь улучшились общее состояние и командные действия. Потихоньку приходим к тому, что хотим видеть.

— И чего же хотите?
— Главный акцент — атака. Стараемся создавать больше моментов, чтобы зритель понял: выходим на поле не просто так, без желания, огонька и задора. Хочется показать болельщикам, что в этом плане команда изменила свое отношение к играм. По-моему, удается.

— Завидуете БАТЭ и минскому “Динамо”, которые продолжают выступления на международной арене?
— Нет. Чем больше там наших команд, тем лучше для всего белорусского футбола. Другой вопрос, что перед стартом в еврокубках от нас зачастую очень много требуют. В Европе уровень настолько подравнялся — Северную Ирландию, Албанию, все скандинавские страны, да тот же Люксембург запросто не пройдешь. А в нашем чемпионате — при всем к нему уважении — есть три клуба, но общий уровень упал. Не хватает хороших спаррингов в межсезонье, игр такого накала, как с БАТЭ и “Динамо”. И потом немножко получается перебор: на международной арене хотим больше, чем даже можем. Понятно, результат надо требовать — он всегда важен. Но “Динамо” в состоянии позволить себе очевидно усиливаться за счет легионеров и белорусских возвращенцев. В БАТЭ, естественно, собрана лучшая команда страны. А что говорить про других? Например, про Жодино? Или про “Шахтер” — при всем понимании того, что мы можем и чего хотим…

— Тогда зачем мы отказались от схемы с двумя этапами, когда с БАТЭ и “Динамо” вы встречались в два раза чаще?
— Вы считаете, это многое изменило бы в проекции на еврокубки? Я — нет. И не в этом дело. Ну, на четыре игры больше, и что? В той же Австрии пусть и десять команд, но все приличного уровня. Вот к чему надо стремиться.

— До этого года вы были в тренерском штабе “Шахтера” в числе помощников — сначала у Владимира Журавля, затем у Сергея Боровского. Какой полезный опыт приобрели?
— Не стану вдаваться в детали. Любой опыт полезен. Но пока сам не попробуешь — не поймешь. Это совсем другое, нежели работа ассистентом — гораздо больше ответственности, ведь теперь самому нужно и процесс подготовки планировать, и решения принимать.

— Журавель говорил: Никифоренко никак не мог превратиться из Сергея в Сергея Ивановича. Почему долго не решались завершить карьеру?
— Играть хотелось, вот и все! Бывает, наешься футболом по самые гланды — это одно. А у меня в тот год все складывалось наоборот.

— Сложно было убить в себе игрока?
— Да, особенно на первых порах. Но я остался в футболе. А вот если люди просто уходят в никуда… Самое страшное, когда вполне квалифицированный футболист, который в силах приносить пользу, вдруг становится не нужен — и никуда не может трудоустроиться. Последствия могут быть непредсказуемыми… Но я думаю, что убил в себе игрока еще при Журавле. Наиболее сложным был переходный год, когда понял, что закончил. Но в штаб вписался гармонично. Не посещало такое чувство: дескать, не знаю, что делать. Сразу ощутил — это мое. И что испытываю огромное желание принести пользу родной команде — не важно, в детском или взрослом футболе. Тем паче сам местный, и наши молодые команды уже фактически доморощенные.

— Про былые годы футболисты часто вспоминают что-нибудь веселенькое…
— Ну как веселенькое? В 2011 году в Лиге Европы отправились в гости к “Вентспилсу”. Как чувствовал, что меня снимут с поезда. Хотя в душе надеялся, все пройдет благополучно: перед выездом узнал — все нормально, пропустят. Не пропустили…

— В чем заключалась проблема?
— Да был поручителем по кредиту у одного человека, а он не платил. Гонялся за ним, гонялся — толку так и не добился. Пришлось самому отдавать определенную сумму денег в банк — уже после того, как развернули на границе с Латвией. А там, конечно, еще та шутка родилась. Юрий Вергейчик постоянно подходил ко всем с вопросами: где у нас молодые футболисты? Кто ими занимается? Где селекция? И вот когда в три часа ночи меня решили ссадить, к Юрию Васильевичу отправилась делегация во главе с Журавлем. А я в соседнем купе. Ну, будят директора и говорят: футболистов с поезда снимают… А он сонный: Володя, какие футболисты? Кто ими занимается? Где селекция? Васильич, Артиста снимают! Вергейчик в ответ удивленно: какие артисты? Мы не вызывали…

— Артист — прозвище от Юрия Пудышева, полученное в “Динамо-93”?
— Да. Отличился я в конце 1997 года в динамовском общежитии. Маковские там жили — короче, все вместе. И вот решили отметить окончание сезона. Много нас собралось — посидели немножко. Мне молодому так ударило в голову, что даже не помнил, как отключился. А меня взяли и записали на кассету — и давай с утра “травить”: эта запись уже обошла полмира! А я спросонья, взъерошенный весь — слышу, Пудышев с компанией ржут. Захожу к ним. Юрий Алексеич сразу в лоб: ну, выбирай, Серега — Артистом или Актером будешь? Я: а что такое? На, посмотри кассету, как ты чудил… Ну а что чудил? Выпил — стало плохо. Меня и в душе там отмачивали, и водичкой поливали… В общем, хороший урок получился.

— Почему не задержались в “Динамо-93”?
— Вы же помните ситуацию вокруг той симпатичной команды: то ли объединять с минским “Динамо”, то ли распускать… Непонятно. В итоге в 1998 году ее и сняли с чемпионата. А в “Шахтере” тогда уже был Иван Щекин, который привел за собой хороших футболистов. Предложение из дома было таким интересным! Мне всегда хотелось играть за Солигорск, и тут — такая возможность! Почему нет?

— Иван Григорьевич — самый харизматичный тренер на вашем футбольном пути?
— На начальном этапе — да. Мы, молодые, ему в рот смотрели. Хотя порой не понимали эту сильную личность. Старики к его подходам уже привыкли, а мы немало удивлялись.

— Чему?
— Всему. Как он руководил командой, как высказывался, как кричал… Это что-то! С другой стороны, как сравнить Щекина с Вергейчиком? Это же просто некорректно.

— Почему?
— Потому что Вергейчик дал мне многое, когда я уже представлял, что такое тренер — и как он может работать. Кстати, при разборах полетов Юрий Васильевич трогал меня не столь часто, как остальных. А его эмоциональность связана с целеустремленностью. Всегда ведет за собой и хочет, чтобы команда ни в коем случае не топталась на месте, а шла к более высоким целям. Вот без этой харизмы и искры, как оказалось впоследствии, успехи того “Шахтера” были бы невозможны.

— Самая памятная история, показывающая его характер?
— О, это когда в 2009 году он пошел прямо на поле с намерением побить судью в домашнем матче с “Минском”! Не каждый решится на такое — тем более понимая, что за этим может стоять и какие последствия повлечь. Я из-за травмы сидел на трибуне и испытал шок. Это для болельщика шоу, а у меня сразу мысль: господи, что же будет? Ну, как-то обошлось…

— Как на первых порах воспринимали Юрия Васильевича в роли директора клуба? Непривычно?
— Почему? Он занимался своими вопросами, мы своими. Вергейчик особо не лез в работу команды — он реализовывал планы в части инфраструктуры. И вот вам прекрасная клубная база — лучшая в стране. А сейчас на первых порах он много подсказывал, даже всякие полезные книжки приносил. Конечно, у него забот выше крыши. Но Васильич всегда хорошо ко мне относился и очень поддерживал. А теперь уже просто спросит: все нормально, все готовы, живы-здоровы? Ну и слава богу!

— Греет самолюбие, что со 133 очками вы до сих пор самый полезный игрок “Шахтера” в истории чемпионатов?
— А кто ближайший преследователь?

— И близко никого.
— Вот найдется молодой парень, который захочет отдать “Шахтеру” всю карьеру, — может, и побьет достижение? Ясно, теперь нападающему очень сложно такого добиться. Но если кому-то удастся, только порадуюсь! А вдвойне буду счастлив, если он превзойдет эти показатели под моим же руководством.

— Скептики могут сказать про вас: провел всю карьеру в Солигорске, даже легионерского хлеба не попробовал…
— Кому-то дано играть за рубежом, кому-то нет. У самого, может, и было желание. Но когда нет конкретных предложений, зачем ехать в неизвестность? Искать добра от добра? Провел фактически всю карьеру в сильном белорусском клубе, и не жалею. Опять же раньше у нас не было агентов — разве что у единиц. А теперь совершенно другая обстановка: менеджеры чуть ли не у каждого…

— Вергейчик, мягко говоря, не очень хорошо относится к агентам. А вы?
— Пока ничего не могу сказать — таких разговоров не касался. Может, составлю мнение в конце сезона, когда начнется подписание контрактов? А Трубило и Рудика мы взяли свободными агентами.

— Вас не задевает, когда “Шахтер” называют провинциальным клубом?
— Это их право. А может, так и есть на самом деле. Мы стараемся подняться на более высокую ступень — хочется верить, со временем удастся.

— Уже второй год подряд от вас отрывается не только БАТЭ, но и “Динамо”. Как их догонять — в глобальном смысле?
— В том-то и дело, что в глобальном смысле мы от них пока далеки: по возможностям уступаем борисовчанам и динамовцам. Но при этом всегда стремимся составить им конкуренцию — за счет своей игры, коллективных действий. Вот опять же построили базу и собственные поля — уже в чем-то их превзошли. Так потихоньку и будем двигаться: сегодня сделали одно, завтра сделаем другое, послезавтра — третье… Может, со временем и догоним.

— Вспомните ваш лучший матч в карьере.
— По значимости — финал Кубка 2004 года с “Гомелем”. Доиграл его со сломанной рукой. В раздевалке отметили победу шампанским — и я на снимок в больницу. Вкололи какой-то легкий наркотик, чтобы вправить кость, и говорят: где ты так попасть умудрился? А я под легким “допингом” от лекарства отвечаю: да костьми лег — ворота защищал! Кстати, так все и произошло: соперник хотел по ним ударить, я закрыл лицо — в итоге он попал ногой не по мячу, а по руке. Доктор мне: ну что, придется лечь на операцию. Вот и остался там ночевать, а команда поехала праздновать…
Если же брать по эмоциям, то назову игру с жодинским “Торпедо” в Солигорске, когда досрочно завоевали золото в 2005 году. 4:0, я пяткой забил — мой самый красивый гол! Да еще две результативные передачи отдал.

— Три главных слова, которыми охарактеризовали бы сезон-2005?
— А тремя фразами можно? Запас прочности. Дух коллектива. Тренерский штаб.

— Из того состава в команде до сих пор играет Юревич. Вергейчик уже директор, Новик администратор, Ласовский ваш ассистент, Леончик замдиректора… Как работает команда?
— Это и есть олицетворение духа того нашего коллектива. Мы и сейчас направляем весь энтузиазм на развитие своего клуба.

— Вы говорили, Юревич будет вашей правой рукой. Что именно вменено в его обязанности, помимо самой игры? Или это секрет?
— Отчего же? Не секрет. Часто советуюсь с ним по многим вопросам: составу, селекции — кого он знает и может предложить… Порой поручаю и тренировку провести, если команда в Минске, а мы в Солигорске. В определенных моментах Саша уже ведет себя как тренер. Но пока он игрок — и это главное. А зная высокий авторитет Юревича, за порядок и дисциплину я спокоен вдвойне: ему достаточно сказать одно слово — и все поймут.

— Вместе с тем капитан у вас Старгородский…
— Ха! А он — правая рука Сани Юревича! Шутка, конечно. Артем очень ответственный — с ним тоже нередко советуюсь.

— Из чемпионского состава “Шахтера” многих разбросало по разным адресам. С кем видитесь, созваниваетесь?
— С теми, кто рядышком, в футболе — как тот же Миша Мартинович в “Славии”.

— С Будаевым уже не созвонишься…
— К сожалению. Трагическая смерть.

— Правда, что Толя по-простецки говорил Вергейчику и партнерам прямо в лоб все, о чем думал?
— Правда. И даже если говорил неправильно, потом обращал все в такую шутку, что мы буквально падали со смеху. С ним невозможно было серьезно спорить. Васильич сначала заведется, а потом махнет рукой от бессилия — иди ты, Толя!

— Кто был главный юморист? Борель?
— Витя любил и подколоть, и пошутить. Причем не только над нами, но и над собой, а это дорогого стоит. Помню, на сборе в Турции они с Сашей Клименко учудили — поспорили с командой, что побреются наголо за сто долларов. Утром заходит Вергейчик делать разбор спарринга — и впадает в легкий ступор: что за два новичка ко мне на просмотр приехали? Я же не приглашал! Вроде вчера вечером играли — их не было…

— Ваша задача на финиш сезона ясна без слов? Бронза?
— Да. Но, может, заберемся и выше. Хотя в первую очередь нужно попасть в зону еврокубков.

— Почти все считают, что сражаться за серебро “Шахтеру” объективно сложно — скорее “Динамо” составит конкуренцию БАТЭ…
— Посмотрим в следующем туре — тогда и поговорим. Пока есть возможность бороться за более высокое место, будем это делать. “Динамо” отставало от БАТЭ на восемь очков — и взвинтило золотую интригу. Почему мы при изначально меньшем отрыве не можем реанимировать серебряную? А впрочем, как бы ни сложилась ближайшая игра на “Тракторе”, на этом чемпионат не закончится. И даже в вопросе второго места не все будет зависть от нее.

— Вы затрагивали тему критики “Шахтера” болельщиками. А чувствуете ли их поддержку?
— А чем она определяется для команды? Прежде всего — посещаемостью. У нас же она после еврокубков опять упала. Сколько написали в протоколе матча со “Славией”? 700 зрителей. Так что говорить о сильных положительных сдвигах в этом направлении очень сложно. К сожалению. Вот когда завтра придет две тысячи и команда победит, то и резонанс будет большим. Нам остается привлекать публику на “Строитель” за счет таких игр. Может, получится? А пока ни на критику, ни на похвалы со стороны особого внимания не обращаем — концентрируемся на работе.

— Часто гуляете по городу с семьей?
— На это практически нет времени. Во-первых, по понятным причинам я и дома много не нахожусь. А во-вторых, пятого августа жена родила третьего сына. Как понимаете, теперь у меня стало еще больше стимулов завершить сезон на мажорной ноте!

— И сколько лет еще двум вашим сыновьям?
— Шесть и три.

— Старшего думаете отдавать в футбол?
— Скорее всего, да. Но только если у самого будет желание. Оно вроде есть. Прихожу домой — и постоянно слышу: папа, давай в футбол! А когда родители просто запихивают детей в спортивные секции, это бесполезно.

— Вы говорили, в детстве вас толком никто не учил и ничего не показывал. Сейчас с этим лучше?
— Конечно! Столько возрастов, каждый год имеет свои группы, тренеры учат хотя бы элементарным базовым навыкам при работе с мячом. В юном возрасте это необходимо в первую очередь. А у нас, помню, несколько возрастов могли и в одной группе тренироваться. И еще хорошо, если тренировались… Сейчас уровень подготовки детей повысился.

— Однако молодежи в основе “Шахтера” мало — разве что Ковалев.
— Это же не говорит о том, что все будет сразу! Ждать надо. Может, пять лет — или даже десять. Ведь сейчас в смысле молодежи из дубля, которая “под основой”, надо, наоборот, открутить назад лет десять. А тогда у нас в детском футболе тоже еще было неизвестно что. Лишь в последние годы система более или менее наладилась.

— Вас посещает чувство ностальгии о былых временах?
— Уже нет.

— А есть эпизоды, о которых никак нельзя вспомнить без большой теплоты?
— Я в общем отвечу. Вот смотрю на наших футболистов — и перебираю в памяти, как сам тренировался и играл, как тяжело давались определенные периоды карьеры… А сейчас они на моем месте. И моя задача — не только требовать, но максимально помогать и поддерживать, относиться к людям по-человечески. Это понимание осталось с игроцкой поры. И надеюсь, что не потеряю его никогда.