Сухо стой. Гутор “бабочек” не ловит

— Александр, что значит для тебя стать членом Клуба “сухих” вратарей?
— Откровенно говоря, узнал об этом только после матча с “Шахтером”. Безусловно, знаменательное для меня событие. И еще стимул к тому, чтобы в дальнейшем проводить как можно больше игр “на ноль”.

— А помнишь, с чего все начиналось?
— Конечно. Первый “сухой” матч провел, будучи игроком БАТЭ, против “Немана”. Не знаю, как для других, но для меня всегда приоритетна победа, пусть и с пропущенными мячами, чем безголевая ничья. Тогда сложилась ситуация, что Сергей Веремко из-за дисквалификации должен был пропускать домашний матч Лиги чемпионов с болгарским “Левски”. И, чтобы я лучше подготовился к важной еврокубковой встрече, тренеры выставили меня в Гродно.

— Твой дебют в Лиге чемпионов был сопряжен с опасением, что молодой голкипер может провалиться. Ты же, кажется, не волновался вовсе.
— Со мной прекрасно поработал тренер вратарей Александр Владимирович Федорович. Взял под опеку и тщательно готовил к игре. За что ему отдельное спасибо. Старался максимально раскрепостить меня, чтобы сильно не волновался, не забивал голову ненужными мыслями.

— Дебютировать на таком высоком уровне тебе помогла дисквалификация Веремко. Часто ли вратарская судьба зависит от случая?
— Нередко. Но намного приятнее играть, когда победил в конкурентной борьбе, а не по воле случая, если первый вратарь выглядит плохо или травмирован.

— За спиной опытного Веремко как себя ощущал? Видел перспективу?
— Любой солдат мечтает стать генералом. Естественно, хотелось стать в команде основным вратарем. У меня действительно был очень сильный коллега. Сергей — вратарь опытный, высокого уровня, демонстрировал стабильную игру. Поэтому приходилось безропотно ждать шанса.

— Ожидать своего часа, не торопить события — это ведь совсем непросто?
— Я тогда был молод, поэтому радовался любой возможности сыграть. Каждый матч становился праздником.

— Любой пропущенный гол вратарь воспринимает болезненнее, чем полевой игрок. Наверное, нужно быть хорошим психологом, чтобы не загонять себя в угол после поражений, не заниматься самоедством?
— Это приходит с опытом. Конечно, первое время сильно переживал, когда пропускал. Но надо в себе это переломить. Ведь можно один раз ошибиться, но десять раз выручить и своими удачными действиями подстегнуть партнеров, помочь им воспрянуть духом и победить.

— Можно ли считать, что твоя вратарская карьера по-настоящему стартовала в 2011-м, когда Веремко покинул БАТЭ?
— Тот год действительно стал определенной вехой в биографии. Я начал значительно больше играть, крепла уверенность в себе. Хотя и в предыдущие годы были удачные матчи. Помнится, в 2010-м, когда Веремко получил травму, БАТЭ не пропускал мячей, если не ошибаюсь, тринадцать туров подряд.

— Сезон-2011 стал самым урожайным для тебя: 25 “сухих” матчей — больше, чем за три предыдущих года. Чем объяснишь тот рывок?
— Тем, что провел намного больше матчей, в том числе и за молодежную сборную. Правда, подсчетами тогда не занимался, все шло своим чередом.

— В 2011 году ты играл не просто много, главное, успешно. Как итог — признание лучшим футболистом Беларуси. В 22 года голова не вскружилась?
— Ничего такого не было. Понятно, что это признание являлось своеобразным авансом. Кривить душой не стану: было очень приятно, что в таком, можно сказать, юном возрасте меня признали лучшим игроком страны. Тем более что вратарей нечасто отмечают подобным образом.

— Ты имел активную игровую практику в молодежной и олимпийской сборных. Доверие Георгия Кондратьева вдохновляло?
— Безусловно. Хочется сказать ему большое спасибо за то, что доверял мне. Причем, что особенно ценно, в тот период, когда не играл в клубе. Когда тренер видит в тебе перспективу, это действительно окрыляет.

— Какое событие оставило в памяти более яркий след: молодежный чемпионат Европы или Олимпийские игры?
— Медаль молодежного чемпионата Европы — пока самое большое мое достижение. И занятое там третье место, мне кажется, весьма достойный результат. Тем более что бронза дала нам путевку на Олимпиаду. А ведь до этого подобное не удавалось ни одной стране СНГ. У нас был прекрасный коллектив, замечательный тренерский штаб. И игру демонстрировали достойную, и результата добились высокого. Единственная заноза в сердце — пропущенный мяч от испанцев на 89-й минуте. Весь матч оборонялись, и довольно уверенно, но чуть-чуть не дотерпели. Обидный гол нас немного надломил, что и сказалось в дополнительное время. Тем не менее перед последним боем с чехами сумели собраться. Вышли на игру сверхмотивированными, поскольку на кону стояла путевка на Олимпиаду, нужно было максимально выложиться. Полагаю, мы полностью превзошли сборную Чехии — в желании, умении, профессионализме. Не дали ни единого шанса зацепиться за положительный результат.

— Твой переход в 2013 году в национальную сборную выглядел логичным, хотя не все одобряли ставку Кондратьева на молодого Гутора. Чувствовал повышенное давление?
— Сколько людей, столько мнений. Всем не угодишь. Одним ты нравишься, другим нет — нормальное явление. Главное, чтобы не подвел тренерский штаб, который в тебя верит. Мое дело было выходить на поле и доказывать свою состоятельность.

— Любопытно, что дебют в составе минского “Динамо”, как и в БАТЭ, оказался счастливым — ты добавил в актив очередной “сухарь”. Помнишь подробности?
— Еще бы! Четвертьфинал Кубка Беларуси с солигорским “Шахтером”. Сумасшедший по накалу матч. Было очень много фанатов, они здорово поддерживали команды. Сыграли в основное время 0:0, а в серии пенальти мы взяли верх.

— Причем ты отразил два удара с “точки” и стал героем встречи.
— Хочу отметить, что удачно отраженные пенальти — не только моя заслуга, а еще и тренера вратарей Николая Николаевича Гришина. Перед серией он подсказывал, кто в какой угол может пробить. Обычно полагаешься на интуицию, но и подсказками иногда полезно пользоваться. А когда мы нанесли победный удар, на поле творилось что-то невообразимое: выбежали динамовские фанаты, тепло нас поздравляли. Было классно!

— Вечный спор: кому психологически легче при исполнении пенальти — бьющему или вратарю?
— Одиннадцатиметровые — это лотерея. По пенальти тебя может обыграть даже команда какой-нибудь пятой лиги. Кому как повезет. Вратарю тяжело: попробуй успей среагировать на удар. Без удачи — никак. Наверное, легче все-таки бьющим. Хотя как сказать. Помню, когда сам подходил к “точке” в игре дублеров, показалось, что голкипер слишком большой, занимает все ворота и бить попросту некуда.

— Часто исполнял пенальти?
— Была у меня такая практика в дубле. Кстати, забил четыре из четырех.

— Отчего сейчас не используешь свои снайперские способности?
— У нас есть кому забивать с “точки”. Каждый должен заниматься своим делом. Моя задача — не пропускать.

— Среди коллег по Клубу есть те, с кем ты был тесно связан: Александр Федорович, Сергей Веремко, Александр Сулима, Андрей Горбунов, Василий Хомутовский. Что скажешь о них?
— Они вратари с большой буквы, если смогли попасть в этот Клуб. Было интересно с ними работать. Доброжелательны, никто косо не смотрел, невзирая на жесткую конкуренцию. Воспоминания остались приятные.

— С Хомутовским ты до сих пор тесно сотрудничаешь в “Динамо”.
— Вася — он просит так его называть — играющий тренер. Выступал на довольно высоком уровне: в Германии, Румынии, России. Накопил огромный опыт. Предлагает много новых упражнений, постоянно подсказывает, показывает, как следует делать. Работать с ним — истинное удовольствие.

— Согласись, ситуация неординарная: с одной стороны, Хомутовский отвечает за твою боевую готовность, а с другой — рад был бы тебя подменить. Не каламбурите по этому поводу?
— Бывает, подшучиваем друг над другом. Решает, кому играть, Вася. Нам же с Серегой Игнатовичем остается только доверять ему и усердно работать на тренировках.

— Хомутовский жесткий тренер?
— В первую очередь требовательный. Он знает, что опыт, мастерство приходят только через пахоту. Поэтому и требует, чтобы каждое упражнение выполняли четко.

— То, что Василий боксирует, не настораживает?
— Под его горячую руку еще не попадали. (Смеется.) Дисциплинированно работаем, поэтому сильно его не злим.

— Некоторые считают, что опытному голкиперу тренер вовсе не нужен. Твое мнение?
— Категорически не согласен. Со стороны всегда виднее, как ведет себя вратарь в игре и на занятиях. Тренер указывает на ошибки, знает, как правильно подвести вратаря к матчу. Он необходим.

— “Сухой” счет — своеобразный бонус вратарю. Но ведь наверняка в твоей карьере хватало матчей, когда пропускал мячи, однако гордился тем, как провел их?
— И таких немало. Взять последний с “Цюрихом”. Или прошлогодние игры с “Насьоналом”, “Фиорентиной”. Из более ранних — против “Левски”. Во всех пропускал голы, но команда если и не выигрывала, то добивалась положительного результата. И это было во сто крат важнее “сухаря”.

— На неприятельских стадионах, наверное, самое сильное давление приходится на голкипера, особенно если за его спиной фанатская трибуна?
— Меня это, наоборот, заводит. Если стадион полон и все болеют против тебя, хочется сыграть как можно лучше. Назло врагам.

— А где уютнее себя чувствуешь: на большой арене с беговыми дорожками или на чисто футбольном стадионе с трибуной в нескольких метрах за спиной?
— На компактном стадионе атмосфера более футбольная. Вспоминаются английские арены, на которых проводили матчи олимпийского турнира. Там зрители находятся рядом с футболистами, образно говоря, могут коснуться тебя рукой. От такой атмосферы мурашки по коже. Ощущения, которые мы испытали на “Олд Траффорд”, просто неописуемые.

— Обидные выкрики с трибун пропускаешь мимо ушей или реагируешь на них?
— Редко что-то слышишь, потому как весь в игре. Лишь один раз в Могилеве было — завелся. Там такое кричали, так обзывали. Обычно же стараюсь не обращать внимания и спокойно продолжать играть. Болельщики переживают за свою команду, поэтому и выплескивают эмоции через крики. Это их право.

— Скажи, действительно ли психика у голкипера иная, чем у полевого игрока?
— Намекаете, что вратари с пулей в голове? (Смеется.) Я стал в ворота не сразу — лет в пятнадцать. До этого играл нападающим. И никаких изменений не почувствовал. В этом плане у меня все нормально.