Старый знакомый. Павел Атьман: вперед на позитиве!

Он принял и приз лучшему в составе команды-победительницы, и специальную награду от национальной федерации самому яркому игроку турнира. А через пару дней российский легионер БГК делился белорусскими впечатлениями, обновленными после двухлетней отлучки из нашей страны.

— Ты не доиграл заключительный матч турнира. Да и эту беседу пришлось отложить из-за обследования у медиков. Начинать надо банально: как здоровье?
— Все нормально. Ушиб груди, гематома. До свадьбы, то есть официального старта сезона, заживет.

— Эти матчи в Бресте наверняка оставили приятное послевкусие…
— Как будто всю жизнь играл в этой команде. Знаю многих ребят и тренера по предыдущему белорусскому отрезку карьеры. Можно сказать, унял ностальгию.

— Воспоминания о минском “Динамо” облегчили непростой выбор этого межсезонья?
— Конечно. Окончательно все для себя решил, когда главным тренером БГК назначили Сергея Васильевича Бебешко. Он вскоре мне позвонил. Мы хорошо поговорили. О брестском клубном проекте. О поставленных задачах. О Лиге чемпионов.

— Каким другим вариантам ты предпочел брестский?
— Не секрет, что у меня был подписан предварительный контракт с венгерским “Веспремом”. Потом выяснилось, что один из клубных руководителей не согласовал его с главным спонсором. Начались дрязги. Мой агент обратился в венгерскую юридическую фирму. Там сказали, что контракт в силе и можно судиться по поводу его расторжения клубом. Но надо было тратиться на адвокатов. Плюс было неизвестно, насколько затянулось бы разбирательство. Да и не факт, что оно закончилось бы в мою пользу. Поэтому стали искать другой клуб. Мне позвонил Дима Никуленков. Сообщил, что мной интересовался Александр Анатольевич Мешков. Вышел на связь из Бреста спортивный директор Павел Башкин. Были варианты и в Германии, и в уже знакомых мне арабских странах, но в итоге выбрал Брест.

— В чем видишь для себя резоны работы под началом Бебешко?
— Первое: у этого тренера характер победителя. Он всегда страстно хочет побеждать независимо от того, что у нас за игра: официальная или тренировочная. Второе: он доверяет игрокам и твердо уверен в себе. Не изменяет этому качеству, даже если в чем-то ошибается. Эта уверенность передается нам. От игры к игре из нее вырастает особый командный дух.

— Но, воссоединяясь с Бебешко, ты четко отдавал себе отчет в том, что снова придется пахать — как нигде. Такая перспектива не остужала пыл?
— У меня был опыт трехлетней работы с Сергеем Васильевичем. Под его началом я прилично вырос как спортсмен. Во всех смыслах: физическом, игровом, ментальном. Например, прежде никогда не играл в защите, а он меня и этому научил. Потом я перешел в другую команду — с иными школой, практикой подготовки и принципами игры. И отчетливо почувствовал разницу. Понял, что именно стиль Бебешко, его методы подходят мне лучше других. Мы много разговаривали об этом с Димкой. И сошлись с Никулей в ощущениях: эта система нам в радость. Она дает настроение вдохновения, когда работа становится как хобби — действительно увлекательным любимым занятием.

— На два года твоя и тренера жизненные дороги разошлись. Он изменился?
— За такой срок меняемся мы все. Сергей Васильевич стал другим прежде всего в общении с игроками. Раньше мог сгоряча вспылить, обрушиться с критикой. И только потом остывал, объяснял все спокойно. Сейчас стал изначально сдержан. Ясно, что это пришло с опытом.

— А как изменился ты?
— У каждого тренера берешь ниточку путеводную. Что-то взял у Лино Червара в “Металурге”. Что-то — у Олега Кулешова в сборной. И у катарских коучей учился. Я повзрослел. И годами, и мозгами тоже. Пожил, поиграл в другой обстановке. В Македонии гандбол — игра номер один. Там к нему относятся совсем по-другому.

— Червар вообще практикует специфичный стиль. Многим он представляется антигандболом. И твой переход в “Металург” — после “Динамо” и взамен развалившихся “Чеховских Медведей” — немного озадачил. Тебе ведь не было там легко?
— Точно. Привык играть на скорости: “быстрый центр”, контратаки. И в “Металурге” поначалу бывало комично: убегал в отрыв с мячом я один — оглядываюсь, а все сзади. Мне было непонятно: почему не забросить легкий быстрый гол, если ситуация к этому располагает? А у Червара — иначе. Все строилось от обороны и вратаря. Логика такая: если пропустим меньше двадцати мячей, точно не проиграем. Короче, уровень гандбола высок, однако школа совершенно другая. Ко всему приспосабливаешься. Перестроился. Но не скажу, что все это мне нравилось.

— Принимал ситуацию безропотно?
— Пробовал показать, что знал и умел. Сначала мне многое разрешалось. Наверное, потому что не знал языка и не все запреты мог понять. А когда начал понимать больше, ограничения стали тверже.

— В чем суть конфликта, развалившего “Металург” и вымывшего из него всех легионеров?
— Суть проста: нам перестали платить. К прошлому лету накопились большие долги: выплаты за чемпионство, за четвертьфинал Лиги чемпионов. Прошли два месяца предсезонки, а нам ничего так и не отдали. Я начал разговор о разрыве контракта. Сказали: уходи, но мы ничего не заплатим. Помните, как раз тогда меня и Дарко Станича не взяли в Брест на матч SEHA-лиги?

— Тебе в Скопье так и остались должны?
— Да. Трудный выдался год. Тогда, в сентябре, у нас с Анной родился Майк. А отношения с клубом натянулись. Долги давали мне право на статус свободного агента. Однако македонская федерация тянула с выдачей лицензии. В результате в декабре у меня сорвался выгодный десятидневный контракт в Катаре — звали сыграть в Азиатской лиге. Съездил напрасно — документы не переслали даже туда. Выбил лицензию только после чемпионата мира. А деньги… Нанял в Македонии адвоката. Подали иск в суд. Рассмотрение назначено на сентябрь.

— Македонские звезды “Металурга” ведь тоже разбежались. Доиграли ради поддержания формы только до чемпионата мира.
— Им устраивали одно собрание за другим, встречи с президентом. Обещали, что все исправится. Мне тоже так говорили. Но я сразу сказал, что не верю.

— Игроки македонских кровей обосновали бунт красиво: отказом играть в архаичный гандбол, который проповедует Червар…
— Ну, это македонцы. Думаю, такой была упаковка протеста. Естественно, при нормальной финансовой обстановке никто так вопрос не ставил бы. И не захотел бы уезжать из своей страны.

— Как ты во время простоя поддерживал форму?
— В начале ноября съездил со сборной России в Португалию, а потом приехали с семьей в родной Волгоград. Там тренировался с “Каустиком”. Серьезной подготовкой это не назовешь. Команда была в разъездах, игровой практики у меня не было. А без нее куда? Следствие — провальный чемпионат мира.

— Он тебя сильно расстроил?
— Безусловно. И не только меня. Это был хороший шанс попасть на Олимпиаду. Я сыграл плохо. Пережил и это, переборол. Идем дальше.

— У сборной России непростые времена…
— Не знаю, что и сказать. После чемпионата мира в сборной еще не был. Там уже новый тренер — Дмитрий Торгованов. И у федерации новый президент — Сергей Шишкарев. В российском гандболе сейчас вообще тяжелые времена. Все падает, начиная от младших сборных и заканчивая национальной. Но вот читаю интервью Шишкарева — уверяет, что все будет хорошо. Вице-премьера Рогозина к спасению подключают. Юношеский чемпионат мира в Екатеринбурге достойно провели. Но после каждой такой смены власти нужно время на оценку.

— При Владимире Максимове ты, по-моему, не заиграл в сборной так, как мог бы.
— Согласен. Возможно, был еще молодым игроком. Первый раз при этом тренере неплохо получилось только в 12-м году, на чемпионате Европы в Сербии. Но мы сыграли лишь в предварительной группе, а после турнира Максимова со сборной сняли. Так толком и не поработали. А потом я в “Чеховские Медведи” собрался — и снова не судьба была с Владимиром Салманычем встретиться. Там рухнуло финансирование. А стояли серьезные задачи. Расчет на Лигу чемпионов. Перспективы в национальной сборной. Ну, что случилось, то случилось…

— Тогда ведь была возможность сразу двинуть в Брест.
— Да, был разговор. Предлагали и в “Динамо” вернуться. Но, честно скажу, в “Металург” поехал прежде всего из-за Червара. Знал, чего он достиг, сколько всего выигрывал. Хотелось у него поучиться. Плюс финансовая сторона, Лига чемпионов, SЕНА-лига. Увы, ожидания не очень-то оправдались…

— Нынешнюю весну ты посвятил ударной “шабашке” в арабском мире…
— Интересный опыт. Сначала с командой “Аль-Ахли” стал чемпионом Арабских Эмиратов. Даже не знаю, с чем эту страну в плане подхода к гандболу сравнить. Там в каждом клубе по одному профессионалу. Для остальных игра как хобби. Работают в денежных местах, а по вечерам приходят на тренировку. Когда нам оставалось пару игр, которые уже ничего не значили, получил приглашение в соседний Катар от клуба “Эль-Джаиш”. Тренером там был известный черногорец Зоран Кастратович. Правда, вскоре его уволили. А я за два месяца сыграл еще четыре турнира — игра за игрой: Кубок федерации, чемпионат Катара, Кубок Эмира, Кубок Катара. Два последних турнира мы выиграли.

— Уровень выше, чем в Эмиратах?
— Принципиально. Квалификация и тренеров, и игроков с каждым годом растет. В страну свозят детей и подростков из других стран, преимущественно арабских, оформляют им спортивное гражданство. И потом они выступают за сборные, начиная с молодежных. Тренеры — испанцы и балканцы. За гандбол в Катаре взялись всерьез. Но сами катарцы играть не рвутся. Посмотреть не прочь, но заниматься — сразу мимо.

— А каков антураж? Схож с ажиотажем, что сопровождал чемпионат мира?
— Много зрителей не собирается. Правда, есть обыкновение заманивать людей на трибуны. Платят по десять реалов, раздают клубные майки. И они создают такую бутафорскую атмосферу.

— Был на Востоке с семьей?
— Сначала один. Потом в Дубай приехали жена с сыном. В Дохе тоже вместе жили.

— Силен контраст тамошних пустынных красот и наших зеленых краев?
— Не хотел бы долго там жить. Особенно в Катаре. В Дубае веселее, красивее — в этот город все же много вложили. А в Дохе… Когда там были, только начиналась жара. Но из отеля мы уже не выходили. С маленьким ребенком вообще тяжело. Наша природа намного приятнее.

— Говоря “наша”, имеешь в виду и белорусскую?
— Разумеется. Ее — прежде всего.

— По твоим ощущениям, Брест и Волгоград — города из одной страны?
— Из разных.

— В чем это выражается?
— В Волгограде остаются мои родители. Но снова привыкнуть к этому городу уже не смогу. Не лежит к нему душа. И люди не такие, как здесь. За те годы, что там не был, Волгоград стал только хуже. Я уже говорил в интервью, что хотел бы осесть с семьей в Минске. Вот там нам жилось очень комфортно.

— Русскоязычная среда — фактор для тебя существенный?
— Для любого спортсмена важна родная речь. У нас в команде играют сербы. Так они между собой общаются больше, чем с нами. И это им помогает. Скажем, нам в этом смысле очень повезло в Скопье. Через двор от нас жила Наталья Малахова. Это гандболистка, тоже из Волгограда. Вышла замуж за македонца, взяла фамилию Тодоровска. Была одним из лидеров сборной Македонии. У нее двое детей. Мы очень сдружились с этой семьей. Для Ани это было особенно важно.

— В Скопье ведь еще и в “Вардаре” знатная российская диаспора?
— Да, когда русские в городе, их встречи в порядке вещей. Но не скажу, что они были частыми. У “Вардара” и “Металурга” постоянные календарные нестыковки.

— Попробуй объективно оценить потенциал БГК.
— Уровень “финала четырех” SEHA-лиги — это сто процентов. А там отчасти лотерея — все будет зависеть от того, кто как окажется подготовлен в конкретные дни. В Лиге чемпионов — новая система. Трудно прогнозировать, как с ней пойдет игра. Но нашу главную цель — 1/8 финала — считаю достижимой. Вижу, как команда добавляет с каждой тренировкой. Только важно, чтобы все оставались здоровы.

— То есть когда Александр Мешков озвучил вам цели на сезон, оторопи не испытали?
— Ну, он ведь говорил о чемпионстве в SЕНА-лиге. В этом месте мы все так выразительно переглянулись. “Веспрем” есть “Веспрем”. И “Вардар” с каждым годом становится сильнее. Посмотрим…

— Вы не рано так лихо побежали?
— Хотите сказать: плохая лошадь со старта рвет? Не думаю. Это не первые наши матчи. Были еще четыре на сборе в Словении. Там многое получалось, а многое — нет. Плюс остаточные явления предсезонки. Мы ведь ударно в Бресте работали, на Балканах добавили в тренажерном зале. Так что играли с болью в руках, ногах, во всем теле. Плюс шла притирка к новой тактике. А дома подошли к турниру с задачей его выиграть.

— Кого из новых партнеров выделишь как особенно удобных в игровых взаимодействиях?
— С каждым матчем все больше понимания с Саней Тюменцевым. Сначала были нюансы: запаздывал то я, то он. С Дайнисом Криштопансом играется все лучше. С Растко Стойковичем в линии легко договариваться. Новички быстро проходят акклиматизацию в игре.

— А в быту?
— Тоже все нормально. Сняли квартиру в одном доме с Никуленковыми — через подъезд. Мамы и дети гуляют вместе. У многих жен остались приятельские отношения еще с минских динамовских времен.

— Сплошной разворот с минусов на плюс?
— А я всегда так настроен. Считаю, все в жизни происходит к лучшему. Взять ту же Македонию. Вроде в игре не все сложилось. Зато там родился сын! И так на каждом этапе: вперед с позитивом!