Лига Европы. "Динамо" Мн — "Рапид". Глебу сразу сказал: извини, но буду тебя бить

Кроме того, за его плечами пять сезонов в “Рапиде” и около сотни матчей в немецкой бундеслиге за “Герту” и “Бохум”. Про белорусов ему тоже есть что сказать — и не только то, что написано в заголовке. Мы общались почти час в воскресенье вечером, когда и в Минске, и в Вене было пасмурно и прохладно.

— Говорят, в Австрии сейчас футбол пошел вверх.
— Это правда. Почему? Просто австрийцы в какой-то момент поняли, что пора уже не говорить, а работать. И занялись детско- юношеским футболом. Я не устаю повторять, что советская система воспитания игроков одна из лучших в мире. Когда-то Заммер в Германии использовал союзный опыт — добился успеха. Сейчас той же дорогой идут другие. В частности, австрийцы. То есть создают по стране футбольные интернаты, школы. И это приносит плоды.

— Австрийцы перенимают советские методы и в отборочном цикле бьют россиян.
— Вот-вот. Мы же все развалили. Там, где были поля для тренировок, строят жилые дома, офисы. О каком развитии можно говорить при таком подходе? Чудес не бывает.

— Вы сейчас детей тренируете?
— Живу в Вене. В третьем районе. Тренирую детей и взрослых. Взрослые — команда четвертой здешней лиги. Называется LAC- Inter. Дети — 14-летние ребятишки в этой же системе. Мне интересно работать с мальчишками. Получаю удовольствие, вижу, как они растут. У нас не то чтобы академия — это, конечно, слишком громко сказано. Скорее просто муниципальная школа. В ней занимается около 700 ребят. От семи до восемнадцати лет. Поля, тренеры — для работы есть все. Детям футбол в радость. Приходят, занимаются. За плату, разумеется, но с перспективой — первую команду сейчас стараемся комплектовать собственными выпускниками. Это тоже пример того, что сначала должно быть дело и только потом слова.

— На жизнь вам хватает?
— Не жалуюсь. Повторюсь: мне очень интересно заниматься с детьми. Последнее время работы не было, а сейчас при деле. И это большое счастье. Все время футбол-футбол-футбол — поле, мяч, игра… Бывшему футболисту без этого никак.

— Удивились, когда минское “Динамо” прошло “Зальцбург”?
— Нет. Знаю, что в Беларуси есть сильные клубы. Что у “Динамо” очень амбициозный хозяин. К тому же минчане застали “Зальцбург” в плохом состоянии. Команда неудачно стартанула, сменился тренер, поменялась система игры. Но теперь ситуация выправляется. Случись матч сейчас, “Динамо” было бы намного труднее. Хотя мне приятно, что победил Минск. До сих пор болею за СССР — украинцев, россиян, белорусов. Радуюсь, что в Лиге чемпионов сегодня есть и БАТЭ, и “Астана”, и другие наши. Молодцы ребята.

— С “Рапидом” ребятам будет слишком сложно?
— Я не знаю, что такое “слишком сложно”. Для меня любая игра начинается с “50 на 50”. Но “Рапид” сегодня очень и очень хорош. Пара проблем есть, однако в остальном… Команда сыгранная, организованная, скоростная. В обороне не сидит — все время играет вперед. Легко “Динамо” не будет. И любому на его месте было бы тяжело.

— На “Рапид” у вас абонемент?
— Ну, я вообще-то состою в “Клубе легенд”. Долго играл за “Рапид”, а своих футболистов здесь стараются не забывать. Да, есть VIP-карта, могу ходить на все матчи. Была бы возможность. А с этим не всегда складывается — то тренировки, то игры. Времени нет.

— Метлицкий на “Клуб легенд” не наработал?
— Саша играл за “Рапид” недолго. Сезон, может, два. Если помните, раньше в Австрии был лимит — не больше двух легионеров. Метлицкий был ничем не хуже других, но есть иные факторы: вкус тренера, политика клуба и так далее. Он ушел, самолюбие, наверное, взыграло. Но и так сделал в Австрии очень хорошую карьеру. Думаю, ни о чем не жалеет.

— Вы рассказывали, что служебная машина в “Рапиде” вам как раз от Метлицкого перешла.
— Может, и рассказывал. Может, и от Метлицкого. Давно все было, двадцать лет прошло. Помню, права мне в Вене хитро сделали. Оформили так, будто я гражданин Перу. Так и ездил. И права эти до сих пор со мной. Правда, пошел недавно продлить срок действия — попался. Сказали переделать.

— Автограф в Вене когда последний раз давали?
— Постоянно даю! У “Рапида” много болельщиков. Помнят футболистов, победы, трофеи. Финал Кубка кубков 1996-го. Подходят за автографами, да. Мне приятно.

— Это главный клуб в вашей биографии?
— “Рапид”? Ну, я бы не сказал. Один из — так точнее. Я же и в Германии играл. А бундеслига, скажу вам, это нечто потрясающее. Большие стадионы, море народу. Когда на трибунах 70 тысяч, ноги сами бегут! Ты весь в игре. Каждый матч, каждый день — живешь футболом, не отключаясь. Это было счастье. До сих пор вспоминаю с благодарностью. Это у меня в крови. Вообще я всегда говорю спасибо всем своим клубам: “Памиру”, “Рапиду”, “Герте”, “Бохуму”, “Маттерсбургу”… Никто не отнимет у меня этого.

— Сегодня российские футболисты сильно в бундеслигу не рвутся.
— Они избалованные, прежде всего деньгами. За границу не стремятся. Не знаю ни одного, кто сказал бы, мол, хочу каждый раз играть при 70 тысячах зрителей. Или — хочу соревноваться с мастерами мирового класса. Читаю в интервью: в средний европейский клуб не пойду, в России лучше. А что такое средний клуб — в Испании, Германии, Англии, Франции? В любом случае высочайший уровень — и великолепные возможности для дальнейшего развития. Но не хотят. Зажравшиеся, как сейчас говорят.

— В бундеслиге вы провели шесть сезонов. Могли принять немецкое гражданство?
— А зачем? Я к тому времени уже австрийское принял. В 1996-м получил. В “Рапиде” предложили. Все по той же причине — чтобы не считался легионером. Поставил свое условие: если менять гражданство, то сразу для всей семьи. Австрийцы согласились. Ну, отлично. Клубу это действительно было выгодно. Открывало вакансию для еще одного иностранного футболиста. Хотя вскоре пришел Босман и всем стало легче.

— Австрийцы от немцев сильно отличаются?
— О, конечно… Мы приятные и интеллигентные, а они — рабочие и неприятные. Шутка! Даже не знаю, как сказать. Понимаете, Австрия — это культура, музеи, расслабленные люди. А у немцев все строго, везде порядок, люди трудятся, такие рабочие лошадки. Я привык к Австрии, очень люблю Вену. Эта страна мне нравится больше, чем Германия. Но если Глеб скажет обратное, спорить не буду. На вкус и цвет, как говорится…

— Каким Глеба помните?
— Играл против него. За “Бохум”. Такая битва была у нас со “Штутгартом”… Меня как раз против Глеба поставили. Сразу ему сказал: извини, друг, но буду тебя бить.

— Сильно били?
— А как же! Глеб был лучшим в “Штутгарте”. Лидер. Такого если не бить, он из тебя в момент клоуна сделает. Ну, вы понимаете, под “бить” я подразумеваю жесткую игру: не дать разбежаться, принять мяч. Только так надо с технарями — иначе забудь, лови… Я тогда вроде справился с задачей. И за Глебом продолжаю следить. Радуюсь за парня. Думаю, Саня тоже меня помнит.

— Глеб сейчас в БАТЭ.
— Знаю! Молодец. Мы и с менеджером его Колей Шпилевским знакомы. Играли когда-то вместе за “Памир”. Тоже свой человек. Для меня же как? Советский — значит, земляк.

— По-русски говорите совсем без акцента.
— В Вене есть с кем на русском пообщаться. Родные, друзья, торговое представительство. А главное — я же до недавнего времени жил в России. Пять лет. В 2008-м поехал работать в московский “Локомотив”. Три года в Москве, потом еще два в Орле — у меня жена оттуда. Там футбольная школа есть, был не против поработать, но не договорились. Вернулся в Австрию.

— Кто вас в “Локомотив” пригласил?
— Рашид Рахимов, с ним тоже играли в Душанбе за “Памир”. Я ему очень благодарен. “Локомотив” для меня большой подарок судьбы. Это опыт, который помог многому научиться, дал толчок в тренерском развитии.

— В Россию вам теперь без визы никак.
— Нужна виза, да. Но проблем нет, в посольстве знакомые ребята. Виза теперь нужна везде: и на Украину, и в мой родной Таджикистан. Несколько лет назад, кстати, разговаривал с руководителями таджикского футбола. Был вариант там поработать — курировать все сборные. Не срослось. Видимо, из-за кризиса. Но, думаю, хорошее время еще придет в страны бывшего Союза. И люди действительно займутся футболом. Поймут, что хватит болтать — надо работать.

— В Австрии экономический кризис не чувствуется?
— Я не знаю, что такое кризис. Про него больше говорят, чем реально ощущают. Ну что это такое? Кушать нечего или бедняки на каждом шагу? Такого в Австрии нет. Наоборот, цены в магазинах снизились. Выбор стал больше. То, что раньше шло на экспорт, теперь остается в стране. Производители вынуждены понижать ценник. Вот бизнесмены, наверное, кризис чувствуют. А народ нормально живет. Как и раньше.

— Как австрийцы относятся к потоку беженцев из Азии и Африки?
— Так перекрыли уже все. Нет потока. Установили определенный предел, сверх которого принимать мигрантов нельзя. Вообще беженец беженцу рознь. Если человек приезжает в страну и живет здесь по правилам, у него не будет проблем. Ни у кого не будет. Да и сейчас их нет, по большому счету. Многое преувеличено — информация подается в таком виде, что… Понимаете, переселенцы едут в Европу все последние годы, десятилетия. Сейчас в Австрию и Германию прибыло 200 тысяч. А из Югославии в свое время — миллион! Есть разница? В 90-е годы все это происходило, я тогда играл, помню. Когда эти… уроды американцы бомбили Балканы, люди просто бежали от войны. Из Чечни тоже бежали — и тоже сюда. После любого военного конфликта происходит подобное. Это не так страшно, как преподносится. В Австрии с этим проблем нет.

— В Вене много мигрантов?
— Вот честно, я их не вижу. Живу в центре города, все культурно и красиво. Важен ведь еще и вопрос организации приема беженцев. В Вене в этом плане все налажено. Приезжие живут на окраине. Причем знаете где? Как раз рядом с нашим тренировочным комплексом. Я сейчас с вами разговариваю, смотрю тренировку наших 13-летних пацанов, а на той стороне поля в отдалении — лагерь мигрантов. Там все аккуратно оборудовано, все культурно. Мы помогаем — на прошлой неделе сделали для них турнир. Дали поле, мячи, город деньги выделил. Пусть потренируются люди, поиграют, подышат воздухом. Больше ста человек участвовало, все прошло замечательно. Вот что значит правильная организация. А эксцессы возникают там, где к приему беженцев не готовы. Венгрия, Сербия, Хорватия… У них не получается справиться с наплывом — может, потому что это страны бывшего соцлагеря.

— Самый звездный австрийский футболист Давид Алаба наполовину филиппинец, наполовину нигериец.
— Вот, правильный пример! Ассимилированный игрок, приносит пользу Австрии. И он не один такой в сборной. Его семья довольна, все довольны. Алаба, кстати, хороший парень. Мы знакомы. Моя дочка с ним дружит. Ее подружка — девушка Давида. Они ездят на матчи, активно болеют.

— Вы ведь тоже когда-то бежали от войны — в 1992-м из Таджикистана…
— Да, из Душанбе. Жил в центре города, рядом с горисполкомом — как сейчас сказали бы, возле мэрии. Начались волнения, протестующие расположились буквально под моими окнами. Жили прямо на улице, там же питались, носки стирали. Неприятно. Решил, что надо уезжать. Предложений было много — только что закончился чемпионат мира U-20, там сборная СССР выиграла бронзу, команда была на слуху. Выбрал Австрию.

— Куда еще могла забросить судьба?
— Ой, куда только не могла… Столько вариантов было в разное время. Турция, Америка, Мексика. Вроде и заманчиво, но не поехал. Там и непривычно, и кинуть могли — время такое было. Я стремился туда, где настоящий футбол. А где не настоящий — это не мое.
Хотя когда уезжал из Таджикистана, думал, ненадолго. На год или два. А видите, как все повернулось. Но что ни делается — к лучшему. Я рад, что мои дети выросли в Европе, воспитаны по-западному, живут по австрийским законам. На постсоветском пространстве многое мне сегодня непонятно. При Союзе все было иначе. Я жил мальчишкой в Курган-Тюбе, люди ключи под ковриком оставляли, знали, что ничего не украдут. Все друг друга уважали: русские, таджики… Вообще не было никаких наций — единый народ! А теперь… Но все равно по Таджикистану скучаю. Любимая страна, родина. Это на всю жизнь.

— В Курган-Тюбе вы карьеру начали.
— Да, 16-летним пацаном. Команда “Вахш”, вторая союзная лига. Жесткий был футбол. Такие “дядьки”… Попадаешь в состав, к тебе подходит опытный: “Так, сынок, у меня двое детей, с женой в разводе — надо алименты платить. Ты сегодня должен жопу порвать ради нашей победы, понял?!” И рвали! Кому-то на алименты, кому-то еще для чего. Получали хорошо. В 16 лет я уже зарабатывал, мог и маме деньгами помочь. Был доволен. Потом в “Памир” пригласили — счастье! Прекрасное время. С любовью вспоминаю. Таджикистан дал мне возможность играть в футбол, совершенствоваться, играть с лучшими клубами СССР. Включая, разумеется, ваше “Динамо” — у меня до сих пор есть большая фотография, сделанная после матча с минчанами. “Памир” там в красивой голубой форме.

— Если речь о минской игре 1991-го, то у нас ее считают договорной…
— Договорной или нет — не знаю. Я выходил и играл, как всегда. Сколько было сил. Молодой — 19 лет. Если что и было, меня не посвящали. Ничего не могу сказать. Вообще не понимаю, что такое договорные матчи.

— Вы сказали о бронзе молодежного чемпионата мира-1991. В той сборной и белорусы были…
— Гена Тумилович! Тогда, кстати, спокойный парень. Это потом уже начал веселиться. Еще был нападающий, как же фамилия… Кашенцев! Женя. Вот он шебуршной. За пивом нам бегал. Хорошие ребята белорусы. Да и остальные тоже. Сборная была: россияне, украинцы, кавказцы, таджикистанцы. Отличный коллектив.

— Вы успели поиграть за сборные четырех стран. Уникальный футболист.
— Да, играл за СССР, Россию, СНГ и Таджикистан. Так получилось. Приглашали — приезжал. Страны разные, но для меня это все — СССР. Я и советский паспорт сохранил. Три паспорта — обычный, заграничный и еще какой-то. На память.

— В 1992-м вы дважды играли против американцев за сборную СНГ. Особенный был футбол?
— Из-за того, что против американцев? Да нет… Тогда Штаты не были для нас серьезным соперником, футбол там еще не был развит. Игра как игра. Принципиальные матчи были с другими сборными. Меня больше всего другое вдохновляло. То, что в сборную приглашал Анатолий Бышовец. Величина! Выиграл с советской командой Олимпиаду. Большое уважение к этому тренеру испытывал.

— Дети ваши спортом занимаются?
— Раньше занимались. И дочка, и сын. Дочка не так серьезно — больше за компанию с подружками. В гандбол немного играла. Сынок пошел дальше. Увлекся баскетболом, неплохо получалось. Даже за юношескую сборную Австрии в 16 лет поиграл. Потом, правда, закончил — по здоровью.

— Ваши родители до сих пор живут в Кировоградской области?
— К сожалению, умерли уже родители. Действительно жили под Кировоградом, потом мама уехала в Россию к сестре, там ее и не стало. У меня много родственников — Краснодарский край, Украина.

— Верите, что украинцы и россияне когда-нибудь снова заживут в дружбе?
— А вы думаете, это я должен отвечать на этот вопрос? Это наши политики заигрались в свои большие игры. Нет чтобы сесть за стол переговоров, разобраться во всем. Народы ведь ни при чем — ни русские, ни украинцы. Мы всегда хорошо вместе жили и отлично друг друга понимали. Но народам ничего не дают решать. И, наверное, не дадут никогда. Больно наблюдать за тем, что творится. У меня ведь происхождение смешанное. Папа украинец, мама донская казачка.