Золотая гвардия. Александр Кедяров: мясо белого медведя

Я не могу скрыть удивления природным талантом собеседника, когда узнаю, что дорогу от новичка до мастера спорта международного класса он преодолел всего за три (!) года.

— Стрелять начал в профтехучилище города Гремячинска Пермской области, где учился на электрика по автоматике и связи шахтного оборудования. Однажды прошел тестирование на ГТО, стрельнул довольно кучно и привлек внимание нашего преподавателя физкультуры. Отправили на областные соревнования, где занял первое место. Впрочем, на том мои потуги закончились, а в армии увлечение пришлось вспомнить, когда у молодого пополнения решили узнать, какими видами спорта мы занимались на гражданке. Выяснилось, что все очень спортивные ребята: каждый второй разрядник то по футболу, то по боксу, то по борьбе, но все заявляли, что у них третий разряд. Ну, думаю, неудобно, надо и мне какой-то разряд себе присвоить. Первый — слишком, третий вроде маловато, а второй как раз будет.
И уже через неделю второразрядника Кедярова отправляют защищать честь полка на чемпионат дивизии. Куда деваться — поехал, а там, таких как я, человек семь. Двоих отправили сразу как профнепригодных, а оставшиеся пять должны были ехать на первенство армии, причем в команде нужны два винтовочника и два пистолетчика. Первые определились сразу, на пистолетные упражнения результат отбора решил жребий — мне досталась длинная спичка. Из пистолета раньше стрелять не приходилось, но мне показали, как надо держать револьвер, как прицеливаться и нажимать на курок.
К всеобщему удивлению и не- ожиданно для себя занял первое место. Правда, результат был скромный. Однако меня заметили и оставили на сбор к первенству Группы советских войск в Германии (ГСВГ). Впрочем, молодых пистолетчиков хватало, а для зачета нужен был стрелок по движущейся мишени. Вот и пришлось осваивать стрельбу по “бегущему оленю”. Нас было двое кандидатов, а нужен один. В этом случае отбор был спортивный — перестрелка, которую я выиграл. На соревнованиях тоже выступил неплохо.

— Стали готовиться к первенству Вооруженных сил?
— Да, но туда не попал. Разгильдяй потому что. Полковник один из штаба руку приложил. Мы ведь в офицерской столовой питались на сборах. Стоим, курим у входа, “полкан” чешет и глазами в наши гимнастерки впивается. А воротнички, само собой, расстегнуты. Кто в армии служил, знает, что если к тебе захотят приколебаться, то повод всегда найдут. А этот захотел. Крик, шум, просто жуть какой страшный подрыв боеготовности Советской армии. Короче, моему командиру пришлось принять меры — на соревнования меня не послали. Было обидно. Стоял вопрос об отчислении, но товарищи уговорили старшего тренера Ивана Михайловича Шаповалова оставить меня до чемпионата ГСВГ. Там выполнил норматив мастера спорта по “бегущему кабану”.

— За полтора года тренировок в армии.
— Еще через полтора года, в 1970-м, установил свой первый рекорд СССР и получил звание мастера спорта международного класса. Превысил рекорд страны сразу на пять очков. Ребята подходили и крутили пальцем у виска: ты че, дурак, не соображаешь, что по очку надо прибавлять, зачем хлеб у других отнимаешь? Я тогда по молодости этих тонкостей не знал и стрелял, как бог на душу положит. После такого успеха состоялся разговор с тренером сборной СССР примерно такого содержания: “Ну ты как, думаешь в сборную попасть?” — “Да откуда, там же все боги…” — “И напрасно. Мне руководство поручило с тобой поговорить. Ты как к режиму относишься? Куришь?” — “Курю…” (я как раз с сигаретой сидел). “Надо бросить”. — “Все, бросаю”. (Выкидываю окурок). “Ты что-то несерьезно относишься”. — “Да это рожа у меня просто такая, а внутри я, понятно, кремень!” — “Ну ладно… А с выпивкой как?” — “Иногда употребляю. Но только по праздникам и на днях рождения друзей”. — “А друзей много?” — “К сожалению, да. Обидеть их никак нельзя”. — “Придется привычку ограничить”. — “Понимаю, на что только не пойдешь ради попадания в сборную Союза”. Короче, разговор со мной провели и велели ждать вызова на сбор. А я в 1971 году уже поступил в минский ликбез.

— Куда?
— В Институт физической культуры, место, где любят крепких парней. Я ведь почему Минск выбрал? Здесь начали тир строить — самый передовой на то время в Союзе. Это многое решало, потому что меня звали практически во все города — в Москву, Ленинград, Киев, Таллинн, Тбилиси, Одессу…
В 1972-м в Минске проходил чемпионат Союза. Я как раз сессию сдаю и к турниру практически не готовлюсь. Наоборот, добираю форму на сессии по плаванию, легкой атлетике и гимнастике — после них выматываюсь так, что спускаюсь по лестнице, держась за поручни. И вот на фоне обнуления стрелковых нагрузок и полного психологического восстановления при переключении на другой вид деятельности на чемпионате Союза занял первое место. По условиям отбора на Олимпиаду попадаю в состав для финальной подготовки к Мюнхену.
Претендентов было трое: Яков Железняк, Валера Постоянов и я. Яков очень убедительно выиграл все соревнования, у Валеры была уйма заслуг, но все-таки провели контрольную прикидку, которую выиграл Железняк. Я стал вторым, тем самым подписав себе приговор. Был самым молодым, практически без опыта международных стартов. В Мюнхене Яков победил, Постоянов занял четвертое место.

— А вы?
— Ну а что я? Пообещал себе, что устрою еще всем козью морду. В 1973-м был чемпионат мира в Австралии, к этому времени мы с Сашей Газовым успели два раза побить мировой рекорд. Вначале он мой, а затем и я его. Вылет намечался на 7 ноября из Москвы. До этого необходимо было сделать прививки — довольно болезненные. Куда денешься — сделали. Центр города был перекрыт — дурдом, конечно, праздник Великого Октября со всеми вытекающими последствиями. И поехал я в гости, благо друзей в Москве хватает. Возвращаюсь обратно в гостиницу “Спорт” — паспорт на месте, а сертификат о прививках как в воду канул. Команда в аэропорт, я на такси обратно по друзьям. Проездил все деньги, хорошо, что километр десять копеек стоил. Результат — нулевой, черт знает, где эта бумага затерялась. Весь в поту влетаю в аэропорт, мое оружие уже в багаже, на таможне спрашивают: “Где сертификат?” — “В багаже!” — “Если врешь, обратно не пустим, две недели в карантине сидеть будешь”. В самолете случайно подслушиваю разговор руководителя команды и тренера: “А где этот ваш Кедяров?” — “Да за сертификатом поехал и, кажись, не успел вернуться. Ничего страшного, мы ему замену легко найдем, не хуже стрелка подберем.” У меня аж кровь закипела, ах вы, с..ки, уже и слили меня? В Сингапуре пересадка. Мне, у которого нет сертификата, делают прививку — безболезненную абсолютно, комар сильнее кусает. (Это к уровню тамошней и нашей медицины). И стоит это удовольствие всего лишь два сингапурских доллара!
А в Мельбурне выступаю отлично: три золотые медали и одна серебряная. В команде мы вообще непобедимые были. После первой серии проигрываем американцам и шведам. Как так? Железняк говорит: “Ну что, парни, пора отрывать доски?” Ну а нам-то что, была бы команда. Короче, в итоге вгоняем их просто “в ноль”, выигрываем в каждом упражнении по 45-50 очков. Да и вообще на каждом чемпионате мира сборная СССР устанавливала мировой рекорд. Это уже после нашего ухода темп упал, остальные команды подтянулись, а в 70-е годы мы могли три сборные выставлять и все выходили бы в призеры.
У меня на встречах в трудовых коллективах постоянно спрашивали: чем отличается профессиональный спорт от любительского? Я и говорю: профессионал днем работает, а вечером тренируется. А мы так сильно любим спорт, что только им и занимаемся, поэтому нас любителями и зовут. А государство, спасибо ему большое, нас в этом стремлении поддерживает и зарплату платит. А то, что клевещут враги, пусть своей злобой захлебнутся, а мы как гордо держали советский флаг, так и будем держать. Очень патриотично получалось, народу нравилось.

— С суточными только накладка, за рубежом не сильно разгуляешься.
— Суточные экономили. Брали колбасу сыровяленую, тушенку, печенье… Один раз в Бангкок на Кубок мира привез соленое сало. После развала Союза представители команд бывших республик встречались на соревнованиях и появилась традиция — устраивать дни России, Беларуси, Украины, Армении, Молдавии… Кто откуда родом. Понятно, что принимающая сторона поляну накрывает.
В Таиланде объявляю: завтра день Беларуси, всех жду в гости. Приятель приводит с собой американского тренера, а они же там все на холестерине помешаны. Если узнают, что в программе вечера поедание сала, то обморока не избежать. На вопрос американца “Что это такое?” ответил, что мясо белого медведя. Пошли наводящие вопросы. “Где взял?” — “На Северном полюсе, ясное дело!” — “Сам добыл?” — “Ну а кто ж еще?” Тот в шоке, смотрит с уважением. Доверчивые ж люди эти американцы. Потом давай пробовать, палец вверх — отличное мясо медведя. Чуток, правда, замороженное, так ведь с полюса!.. Мы, кстати, до сих пор дружим — в 2011-м на 70-летие Железняка в Одессу ездил. Очень здорово время провели.

— Александр Газов сказал, что Железняк был для него образцом и спортсмена, и человека.
— Железняк всегда вел себя в сборной независимо, никого не закладывал, само собой, и руководство относилось к нему соответственно. При каждом удобном случае старались его из команды убрать, а он всегда возвращался и назло врагам стал олимпийским чемпионом.

— А вы какую тактику выбирали?
— Простую — готовился и стрелял. Крыши у меня не было, никого из тренеров в анкетах не писал, был верен тем людям, которые помогали становиться мастером, когда я еще ничего, по сути, не умел.

— В Монреаль без проблем отобрались?
— Нас было трое: Газов, я и Постоянов. Втроем и в Канаду отправились, хотя никогда такого не было, чтобы запасного (Постоянова) брали на Олимпийские игры. Ждали удобного случая, чтобы включить его в список вместо кого-то из нас. Накануне старта надо было подавать окончательную заявку на двух человек. Это мог сделать только руководитель делегации — Виктор Ильич Ливенцев, а он, как гласит легенда, в тот день, когда можно было внести окончательную правку в состав, пошел гулять по Монреалю. До сих пор не знаю, сознательно или нет, но без него никто не решился ничего менять, так мы с Сашей вместе и оказались на огневом рубеже.

— Два белоруса в одном упражнении — фантастика.
— Так и было, особенно если учесть, что мы выступили по максимуму. У Саши золото, у меня серебро. Такой результат можно только повторить, превзойти невозможно.

— Подробности того поединка, наверное, до сих пор в памяти?..
— А то. После награждения пошли с ребятами в кинозал Олимпийской деревни “Челюсти” смотреть. Они как раз на мировой экран вышли, хит сезона. Шампусика заранее приняли, коньяк с собой захватили. Очень удобно — между сиденьями подлокотники широкие, места специальные для стаканчиков имеются. Мы с Витей Торшиным каждую жертву акулы поминали глотком коньяка. А жертв там немало было, если помните…

— Без спиртного в стрельбе, как мне кажется, вообще не обойтись…
— Представители старой гвардии рассказывали, что были такие стрелки, которые принимали на грудь, чтобы снять нервное напряжение, — других способов не знали.
Случай. Руководство ЦС “Динамо” проводило собрание перед чемпионатом СССР. Заметили отсутствие ведущего винтовочника и послали за ним его маленькую дочь. Когда она вернулась одна, спросили: “А где папа?” Она искренне ответила: “Готовится к соревнованиям”. Все знали его “методику” подготовки, поэтому после слов девочки раздался гомерический хохот.
А у пятиборцев это вообще было знаковым явлением, мало кто пренебрегал спиртным перед стрельбой. Но опять же профессионалы все по расписанию делают, каждый знал, за сколько времени и какой дозой ему надо мандраж снять. И вот чемпионат СССР в Мытищах. Все как всегда, да только один казус случился — электричество пропало. Что делать? Сказали, что дадут через час. Ну, народ опять же по расписанию снова принимает — для успокоения. Час проходит — никаких изменений. Говорят, еще час требуется. Народ попутан, все настройки сбиты… Приходится на третий заход идти. Короче, когда свет наконец появляется, один из стрелков мишень уже не видит (в исходном положении они стоят в позиции “на ребро”) и поворачивается к трибуне с пистолетом в руках с одним только вопросом: “А где?” Понятно, что его сразу же аккуратно разоружили и сняли с соревнований.

— Игорь Бакалов при других обстоятельствах оказался виновником трагического происшествия с товарищем по сборной. Дело было в Цахкадзоре, аккурат перед отъездом команды на Олимпиаду в Мехико.
— Нелепая случайность. Местные начальники тиров иногда разрешали стрелять своим знакомым и друзьям (в нарушение всех правил), в том числе и из оружия олимпийской сборной. И вот один такой стрелок оставил патрон в патроннике пистолета Игоря. Он этого не знал, сработал навык — перед стрельбой надо проверить спуск. Прогремел выстрел — в фанерную стенку, за которой оказался товарищ Бакалова по сборной. Игорь переживал страшно. Удар психологический был очень сильный, и после этого его стали преследовать неудачи на Олимпиадах. В 1972 году снова отобрался на Игры, но на соревнованиях попался некачественный патрон, пуля ушла в шестерку, и он лишился шансов на медаль.

— Талантливый был стрелок?
— Как же можно без таланта в 45 лет установить рекорд страны? По технике стрельбы ему, многократному чемпиону СССР, не было равных. Смотришь и любуешься: все гармонично, все законченно…
Виталий Пархимович тоже был отличный стрелок, бронзовый призер Олимпиады 1968 года в стрельбе из трех положений, многократный чемпион мира. Медали на него с неба не сыпались, он их добывал упорными тренировками. Рассказывал мне, как во время службы в армии, будучи дневальным, сидел по четыре часа на колене, чтобы понять взаимодействие мышц в изготовке и отработать выносливость. Надо перетерпеть болевые ощущения, недаром говорят: кто хорошо стреляет с колена, тот имеет больше шансов выиграть упражнение. В Беларуси великолепная стрелковая команда тогда подобралась. Добавьте туда нас с Газовым, Витю Торшина, Юрия Кондакова — мы с чемпионатов СССР без медалей не приезжали.

— Умел зампред белорусского Спорткомитета Герман Бокун собирать отличных спортсменов…
— Он вообще был человеком уникальным, мог решить любой вопрос. В Спорткомитете грамотно были роли распределены. Сазанович отвечал за строительство спортивных объектов, Бокун — за большой спорт, на Ливенцеве — общее руководство. Ливенцев говорил так: “Найдите мне толкового тренера, и я под него построю спортсооружение”. Так и происходило, республику пополняли хорошие спортсмены, которые переезжали сюда вместе с тренерами. Квартиру давали практически сразу, а это было очень хорошим стимулом.
Бокун сам был заслуженным тренером СССР по фехтованию и потому знал изнанку спорта. Ну и руководитель был, конечно, от бога. Всегда держал слово. Помню, по приезде обещал квартиру, я, как тертый уже калач, требовал гарантийное письмо. Его это очень удивило: “Ты что, не веришь? Спроси, у кого хочешь, да чтобы я кого-нибудь подводил…” Но я упорствовал, и тогда он привел аргумент, показавшийся мне решающим: “Если что, будешь с семьей жить в моей двухкомнатной квартире. Мы с женой в одной комнате, вы в другой”. Квартиру, разумеется, я получил.
Приходишь к Бокуну — никаких референтов, не надо ни у кого записываться. Помню, в 73-м попросил, чтобы мне продали “уазик” — на охоту ездить. Бокун остался самим собой: “Ты мне вначале золото привези с чемпионата мира”. Привез, заглянул к нему на тренировку. Герман Матвеевич тут же ее остановил, поздравил меня, добавив, что вот, мол, человек показал результат и поощрение не заставит себя ждать. Хотя, понятно, УАЗ — не “Волга”, достать нелегко, но когда в республику пришли семь новых автомобилей, мне продали один из них.

— На Олимпиаду 1980 года вы уже не попали…
— Игры впервые в истории проводились в Москве, и Политбюро поставило задачу победить любой ценой. А вот как раз мне любой ценой не хотелось.

— Расшифруйте.
— Думаю, не стоит. Зачем наводить тень на плетень? Но тогда все эти воспеваемые олимпийские идеалы были свернуты в трубочку и засунуты сами знаете куда.

— Как можно повлиять на результат в стрельбе?
— Элементарно. Уже работала фармакологическая группа, подбирались препараты и опытным путем исследовалось их воздействие на организм. Но не ждите, что буду говорить, кто принимал, а кто нет. Всей правды, полагаю, никто не знает.

— Наверное, можно было успокоить центральную нервную систему так, чтобы человек вообще не реагировал ни на какие внешние раздражители.
— Отключить голову легко, но ведь самой стрельбой как-то же надо управлять, так что не все просто. Хотя, безусловно, чисто автоматический навык отработать можно было. Восточные немцы, считаю, дальше всех продвинулись в фармакологии, и стрельба не была исключением.
В 1978-м в ГДР проходит чемпионат Европы. Немец Томас Пфеффер берет первое место, я второе. В последней серии, самой трудной, Тимоша, как мы его называли, выбивает, как автомат, одни “десятки”. 100 очков — результат из области фантастики. Все делается с невозмутимым видом, только румянец на щеках и зрачки на все глаза. Люди опытные сразу понимают, что его до состояния зомби довели препаратами, напичкали до упора. И в самом деле, человека два часа приводили в порядок, даже церемонию награждения перенесли, но на ней он все равно был явно не в своей тарелке. Так под руки и увели с пьедестала. Накануне Олимпиады и мне предлагали все эти “калики-моргалики”. Отказался. Один начальник, помню, удивился: ты что, дурак, думаешь, вечно будешь молодым?

— Не жалеете?
— Ни капельки.

— Зато, наверное, за годы пребывания в сборной познакомились с большим количеством интересных людей.
— А как же. Помню, сидим с приятелем в одном киевском ресторане, к нам двое ребят просятся за стол. Мест мало, советские годы на дворе. Мы не против, а они к нашему разговору прислушиваются и понимают, что я спортсмен, у которого на тот момент были проблемы с правами. Предлагают: “Хотите, новые сделаем?” “Какая цена?” — спрашиваю. “Да просто так, только фото дайте и адрес оставьте”. Халяве кто не рад? Самое удивительное, что через месяц приходит мне заказное письмо с новехонькими правами. Положил их в тумбочку, так как уже имел одни, полученные в минском ГАИ. В то время то отменяли талоны предупреждений, то опять вводили. Я этот талон куда-то засунул и взял в поездку на рыбалку новые “права”. При проверке документов меня вместе с ними “вяжут” на посту ГАИ. Пару месяцев эта бодяга тянулась, все нервы вымотала, уже думал, в тюрьму посадят за подделку документов. Но потом, слава богу, следствие разобралось в этом эпизоде и состава преступления в моих действиях не обнаружило. Но хороших людей, конечно, в жизни было больше…

Мой собеседник улыбается, наш разговор близится к концу, а я уж предвижу разговор об охоте, к которой он, по словам своего давнего приятеля Александра Газова, по-прежнему неравнодушен. И, словно подтверждая эту мысль, Александр Петрович рассказывает об уже известном мне запрете на отстрел диких кабанов в Беларуси. Как и Газов, он отнюдь не уверен, что это проделки африканской чумы, и точно так же, как его друг, поминает крепким словцом тех, кто разом обрезал охоту на этого славного зверя. Кто-то не понимает, что два самых знаменитых охотника “на кабанов” — не только у нас, но и в мире — почему-то не могут жить без охоты и сейчас, когда протоколы соревнований в забытом уже упражнении остались только в справочниках-календарях, а мишени давно превратились в пыль.