Игорь Шитов. Это мой последний сезон в “Мордовии”

Основной правый защитник Александра Хацкевича уже сто лет не давал развернутых интервью. Кажется, последнее обстоятельное общение с Шитовым датировано еще временами его выступлений за БАТЭ. А после того уже столько всего успело произойти: неудачная проба в московском “Динамо”, спуск в “Мордовию”, которая болтается внизу таблицы российской премьер-лиги… В среду мы полчасика погуляли с Игорем по столичному Парку Победы и обсудили самые интересные и острые темы.

— Что за травма у вас?
— Получил ее в конце той эпической игры с ЦСКА, которая закончилась со счетом 4:6. Серьезной боли не почувствовал. Думал изначально — спазм. Но снимок показал: микронадрыв мышцы. Дал себе неделю паузы. Однако при таких повреждениях надо выдерживать три недели. А я полез на поле. Тренировался, бегал. Сам не знаю, как эту мышечную травму лечить. Первый раз у меня такое. Вроде уже и ничего не мешало. Думал, сыграю со “Спартаком”. Перед сборной ведь надо было поддержать игровой тонус. Но на первой же тренировке после перерыва случился рецидив. Экстренно решил поехать в Сербию к этой Марианне. Кому-то она помогала, кому-то нет. Надо было все испробовать. Хотел восстановиться быстрее.

— И что Марианна?
— По ее снимкам — она вылечила меня за два дня. Не знаю, какие они мне там снимки показывали… Думал: все нормально. Приехал в сборную. Выхожу на первую тренировку — и чувствую, что могу порваться заново. Как тренер сказал, работал вполсилы. На следующий день поехали с доктором делать УЗИ. Оказывается, там другая картина. Еще не до конца все залечено. В любой момент могу получить новое повреждение. И потребуется еще больше времени на восстановление.

— Какие методы лечения у Марианны?
— В гипноз она меня не вводила, куклы вуду не использовала. Под электрическим током под мышцы вбивается какой-то гель.

— Кто посоветовал обратиться?
— В прошлом году у нас в команде был черногорец Божович. Вспомнил, что он постоянно ездил к Марианне. Только мышечная травма — он собирается и летит к ней на два-три дня. Приезжает — и уже играет следующий матч. Поразмыслил: дай и я попробую, чем черт не шутит. Думал уже — помогла. Оказывается, на меня ее методы не подействовали.

— Как расценить паузу? С одной стороны, вы пропускаете матчи сборной. С другой — получаете возможность отдохнуть…
— Отдохнуть? Наоборот, очень расстроен, что не сыграю. Сейчас и разгар клубного сезона, и в сборной хорошие игры. Ничего в этом позитивного нет.

— Такой матч, как с ЦСКА, в вашей карьере впервые?
— Конечно. На всю жизнь, наверное, запомню. После игры не мог понять, что произошло вообще. Как можно было так безвольно отыграть второй тайм и пропустить столько мячей? Дело именно в командных взаимодействиях. Во время матча был в шоке. Просто не понимал, что творится. Все уснули, что ли, на поле — позволили забить шесть за тайм. Хотя могли победить, и команда сейчас ощущала бы себя по-другому. После такого очень тяжело собраться. Что и доказали три следующих матча. Проиграли на Кубок “Химкам” из третьего дивизиона. Потом “Амкар”, “Спартак”. Реально видны психологические проблемы. Произошел надлом.

— В таблицу чемпионата России лишний раз стараетесь не заглядывать?
— Ну да. Печально. Хотя не все. Еще много игр впереди. Есть пример прошлого года. В первом круге были безнадежны, потом выплыли.

— Насколько это вообще интересно — бороться за выживание?
— Премьер-лига — очень интересный чемпионат. Болельщику трудно это объяснить. Тяжелый турнир. Со всеми играть непросто. Победы достаются с боем.

— С каких это пор вы стали грубым игроком? Имею в виду четыре желтые и одну красную карточки в пяти турах прошлого чемпионата…
— Наверное, это влияние нашего тогдашнего тренера Юрия Палыча Семина. Постоянно настраивал команду на борьбу. Открыто говорил, в глаза: мастерства вам не хватает. Так что очки надо зарабатывать за счет борьбы, желания. Знаю, когда он с “Локомотивом” работал, прививал такую же жесткую игру, требовал активности в единоборствах.

— Готовы всю оставшуюся карьеру провести в Саранске?
— Нет. Это мой последний год.

— Почему так?
— Не для меня и не для моей семьи этот город. Да, он развивается. Может, к чемпионату мира будет более комфортным для проживания. Появится инфраструктура, станет больше разновидностей досуга. Но семья у меня в Минске. В Саранске занять ее нечем. Если бы город был более комфортным, жена с ребенком жили бы со мной. А так бываем наездами — то я, то они. Не очень удобно. Хочу быть рядом с семьей.

— Возможно возвращение в Беларусь?
— Все возможно. Не загадываю. Хочу доиграть этот сезон. Но точно знаю, что не останусь.

— Какой приоритет в выборе нового клуба?
— Конечно, чемпионат России. Если получится.

— Если вас снова поставят в центр защиты, дискомфорта не испытаете?
— Испытаю, естественно. Хочется развивать свою игру на одной позиции. И на фланге есть много шероховатостей, которые надо убирать. На тренировках уделяю большое внимание нюансам игры на бровке. Взять и опять начать перестраиваться… Получается, зря работал над этими аспектами. На один матч еще можно переквалифицироваться. Но на постоянной основе — нет.

— Кажется, в БАТЭ вы чаще подключались к атакам…
— Я же говорю — посмотрите, какой чемпионат. Когда был в БАТЭ, команда постоянно доминировала. И соперники сильного давления не оказывали. А в премьер-лиге, если ты побежал сломя голову, бросил позицию, тебя сразу накажут. Когда играл в “Мордовии” еще в аренде, такое случалось. Сказывалась нехватка опыта. Открыл зону — и все, в твои ворота приходит гол.

— В России против кого-то было так же сложно играть, как против Коноплянки во встрече с украинцами?
— Успел еще побывать на недавнем разборе того матча в сборной. Во Львове у нас не получалась именно командная игра. Будь иначе, легче было бы и в единоборствах. Но когда нет компактности, подстраховки — всем тяжело. И понятно, что скоростные игроки этим пользуются. В премьер-лиге есть фланговые футболисты уровня Коноплянки. Но такого, чтобы нас “отвозил” один человек, еще не было. Впереди матч с “Зенитом”. Может, Халк создаст сложности. С ЦСКА игра по-другому складывалась. Голы в основном через центр проводились. Хотя Муса — быстрый, сильный игрок.

— Как-то вы сказали: “В России отношение к футболистам совсем другое, прохладное. В БАТЭ иначе: к каждому был индивидуальный подход”. Не в этом ли причина, что у вас не получилось в московском “Динамо”?
— Не в этом, конечно. Причина во мне. Мог бы на первых порах вести себя чуть агрессивнее. Но проходила адаптация. Если бы сразу начали ставить, она прошла бы быстрее, и я себя увереннее почувствовал бы. А когда один раз поставили, а потом тебя задвигают, и никто не говорит, что да как… Следом приходит новое руководство, вливаются большие деньги — и от тебя уже ничего не зависит. Появляется новый тренер. Понятно, что играть будет футболист, которого купили за миллионы. При Петреску на моей позиции оказалось четыре защитника. Я был последним по счету. И ни разу не получил шанса.

— Может, стоило уйти из “Динамо” раньше?
— Съездил в аренду в “Мордовию”. Хотел вернуться с опытом. Думал, может, получу шанс. Но Петреску его не предоставил. Ждал-ждал, а потом и ушел туда уже на контракт. Все вовремя сделал. Если бы остался еще на год, то тогда, наверное, и стоило бы задавать подобный вопрос.

— Вы говорите про шансы. Но в первом же матче за “Динамо” вас выпустили в “старте”…
— Да, шанс дали. Но, считаю, я его использовал. Сыграл нормально. Мы победили. И никаких претензий ко мне не могло быть. Если что-то не устраивает — подойди скажи: тебе надо в этом прибавить. Но такого не было. Тренеры со мной вообще не общались. В России так в основном и происходит.

— Зная, как все получится в “Динамо”, уехали бы в Москву перед решающим матчем БАТЭ со “Штурмом”?
— Не жалею о своих решениях. Это опыт. Считаю, все сделал правильно.

— Поступок вы мотивировали боязнью получить травму.
— В “Динамо” предлагали задержаться на те две игры. Но я ведь мог не успеть сделать этот переход. И все — остался бы здесь навсегда.

— В Лиге чемпионов вы так и не сыграли…
— Конечно, хочется там выступить. Но сожаления нет. Мне только двадцать восемь. При должном отношении к себе все еще впереди. Вы так говорите, как будто я уже закончил карьеру.

— У вас было много вариантов и помимо “Динамо”. Румынская “Стяуа”, например…
— “Стяуа” была — да. Сыграли с ней на сборах. Сразу после матча Виктор Михалыч Гончаренко сказал, что есть по мне предложение. Но мы так быстро все порешали… Остаешься? Ну да, остаюсь.

— Немецкие клубы?
— Да какие немецкие… Это все мой бывший агент. По его словам, предложения были. А как на самом деле — не знаю.

— Польский “Лех”?
— Шли разговоры на протяжении какого-то времени. Но такого желания перейти, как в “Динамо”, не было. Чтобы: а, блин, надо быстрее ехать!

— Еще?
— Харьковский “Металлист”. Даже не знаю, почему отпал этот вариант.

— Раньше от вас исходило много острых фраз — про киевское “Динамо”, про Брессана. Почему в последнее время их не слышно?
— А что про Брессана? Вы все хотите чего-то остренького. Не буду будоражить нашу публику. Пускай она уже успокоится. И так много поводов ей даем.

— Ни о чем не жалеете?
— Конечно, нет. Все по делу написал тогда. Еще раз: я не говорил про Брессана. Сказал про ситуацию, про выбор тренера.

— Там двоякая ситуация. Кондратьев обещал, что возьмет на Олимпиаду футболистов, добывавших путевку. Но футболисты находились не в лучшей форме, не играли в клубах.
— Кто не играл?

— Нехайчик, например.
— А Филипенко играл? Играл. Рекиш играл? Играл. Много было футболистов. Даже тот же Нехайчик. Да, не выходил на поле. Но был в “Динамо”. И не отдыхал.

— В понедельник с Ренаном вы тепло общались на тренировке.
— Ну естественно. Я и тогда сказал ему: “Рен, не воспринимай эти слова на свой счет. В твоем положении мог оказаться и другой футболист”.

— Но смотрите: еще одним внелимитным игроком в Лондон ездил Корниленко. Та же ситуация?
— Нет.

— Дело в натурализованности Брессана?
— Да.

— Когда говорили, что от киевского “Динамо” осталось только имя, вы ведь не думали, что фраза вызовет такой резонанс?
— Конечно, нет. Это в психологическом плане меня и надломило. Матчи с “Динамо” поставили нас на место. Наоборот, я киевлян прилично мотивировал. Неудачная игра против них, возможно, и повлияла, что не удалось заключить контракт с “Металлистом”.

— Во время матча чувствовали давление со стороны киевлян?
— Разумеется. Говорю же, они были очень заряжены. Что выливалось в словесные перепалки.

— Но было круто! В истории белорусского футбола это едва ли не единственный случай, когда футболист позволил себе такую дерзость в адрес соперника.
— Да, это подняло ажиотаж. А что, в прессе такое часто появляется. Взять ту же Европу. Дают интервью, подливают масла в огонь, и начинается перепалка. Болельщики ждут с нетерпением, кто кому утрет нос.

— Молодежный чемпионат Европы — главное, что было в вашей карьере?
— Участие в Лиге Европы — тоже важное событие. Это ведь еврокубки.

— Что не получилось на том EURO?
— Ждали чемпионата Европы с нетерпением. Мол, сейчас поуезжаем отсюда, всех нас раскупят, заберут. Покажем, как умеем играть в футбол. А получилось, что мы на то время оказались на голову ниже европейских команд и игроков.

— Почему, выпустившись из молодежной сборной, наши футболисты прекращают прогрессировать?
— Может, люди сами успокаиваются. Перестают ставить цель добиться чего-то еще в жизни.

— А если брать ваш случай?
— Мне кажется, у меня нормально карьера складывается. Если вспомнить весь путь от детско-юношеской школы до теперешних времен — она удалась. Не обладая большим талантом, можно тоже чего-то добиться.

— А вы считаете, что не обладаете большим талантом?
— Конечно. Ну, таким талантом, который позволял бы играть в европейском чемпионате либо в сильных российских командах на ведущих ролях.

— Ответная игра с боснийцами в 2011-м… Есть мнение, что вы получили желтую карточку специально, чтобы не лететь на ничего не значащий матч в Румынию.
— Все это бред. Помню тот текст. Там еще было что-то про улыбки… В той встрече все выкладывались. К тому же мы играли вдесятером. А я получил свою желтую не в конце, а в начале матча. Не понимаю я этих высказываний.