Александр Прохоров. Часть первая: вратарь по оказии

Футболом он занимался параллельно, тайком от отца ходил в секцию с Васей Куриловым, а в теннисе был успешен, играл за область первым номером. Младший на год брат крутил топ-спины лучше, но был в команде вторым-третьим: Сашка брал напором. Обстоятельный Толик продолжал играть и в институте, выполнил норму кандидата в мастера, а старшему было уже не до тенниса. Но когда сошлись на спор, нетренированный Александр опять его “сделал”.
Отец был суровый, фронтовик с громовым голосом, его стоило бояться. После войны получил назначение в Брест на должность начштаба в рабочий лагерный батальон — строили дороги силами немцев. Таких лагерей было с десяток, стояли подряд вдоль Каменецкого шоссе, пленные немцы жили в бараках, а надзиравшие офицеры с семьями — в вырытых землянках. Сюда, в землянку, и принесли из родильного отделения крепыша весом 4200 граммов, самолично в животе, женщины поймут, перевернувшегося, которому суждено будет выступать за сборную СССР и дважды выиграть приз лучшему вратарю страны в 1974 и 1975 годах.
Мама служила врачом в батальонном лазарете, нем- цы уважительно обращались к ней “фрау” и смастерили для маленького коляску.
После рождения Толика родители демобилизовались. Маму взяли в горздравотдел, где нужен был главный эпидемиолог, и выделили квартиру. Мальчишки росли на улице Широкой, оправдывавшей название вполне футбольными масштабами: хватало места и игре, и нечастым машинам. Толик был поусерднее в учебе, а Сашка пылил с утра до ночи, пока отец не взял в оборот. С работой в городе обстояло туго, предприятий не было, и фронтовики кем не притыкались, от завхоза до сторожа, шли школьными военруками, вспоминали когдатошние умения. Батя в молодости был неплохим спортсменом и теперь со своим ранением устроился детским тренером. Вел волейбол, переквалифицировался на настольный теннис и записал в секцию сыновей.
Сашка был весь из мышц: крепкий, прыгучий, живой, как ртуть. Брал медали на Спартакиадах школьников, входил в юношескую сборную БССР и, помимо тенниса, поигрывал в футбол и в канадский хоккей — стоял в воротах, реакция будь здоров. Был и здесь на хорошем счету, ездил за юношей на союзный турнир “Надежда”, правда, немножко наломал дров.
Отец футбола не признавал, и в минский Институт физкультуры Прохоров поступил как теннисист- настольник. Но в футбол тянуло. На первом курсе поставили в ворота сборной института, и кто-то Александра заметил. Но в минском “Динамо” Денисенко, Глухотко — большие, опытные вратари. Прохорова передали “Неману”, готовившемуся ко второму сезону в классе “Б”, а там посмотрели на сборах и отцепили. Ну нет и нет, вернулся к учебе.
У “Немана” в первом туре в Тернополе сломался вратарь, у сменщика тоже возникли проблемы — и 18-летнего Прохорова вызвали “молнией” на матч во Львов. А львовский СКА шестьдесят пятого года — для класса “Б” банда с другой планеты: Капличный, Шулятицкий, венгры Секеч, Варга, старший тренер Сергей Шапошников…
Но подъехавший молодой встал в ворота с колес и попал в игру. Тащил все, включая пенальти. В конце встречи гродненский нападающий убежал в контратаку и забил — 1:0.
После этой немыслимой победы тренер Вадим Радзишевский продолжил ставить дебютанта, и у того сложился прекрасный сезон — вошел по итогам в список 22 лучших белорусских игроков в классе “Б”.
В середине лета федерация футбола протрубила союзный смотр молодежных команд. Турнир придумали аврально: возникла идея свезти перспективную молодежь, всю, что есть в стране, в одно место и посадить на трибуны специалистов с блокнотами. В Белоруссии отнеслись серьезно. Созвать команду поручили Виталию Косенюку и Евгению Шунтову. Те собрали лучших семнадцати-восемнадцатилетних, игравших на “Хрустальном мяче”, кто-то уже тренировался с мастерами. Поработали в Стайках и поехали.
Сборные всех республик поселили в Вешняках под Москвой в комплексе Центральной комсомольской школы. Игры проходили на главных стадионах столицы. Белорусы вышли в финал и в решающем матче обыграли украинцев.
Но главным впечатлением был не турнир, а прилетевшая в Москву сборная Бразилии. Это событие затмило все. Юных участников привезли в Лужники на тренировку кудесников мяча. На стадион впору было продавать билеты: трибуны стотысячника оказались заполнены на четверть.
Это было что-то невероятное. Работа с мячом поражала воображение — грациозностью, пластикой движений. Скрытые пасы, каскады финтов, удары без подготовки, открывания, скрещивания — все весело, непринужденно. Бразильцам нравилось работать на публике.
Завершили двусторонкой в одно-два касания, причем форварды действовали у своих ворот, а защитники атаковали. В какой-то момент Пеле надоело обороняться, влепил по своим и попал. Когда Феола вернул наконец всем привычные роли, Пеле автогол компенсировал и отпраздновал, выпрыгнув вверх на добрый метр. А потом стал в ворота и тоже творил чудеса, тащил все мячи, не могли забить.
Кто-то из ребят на трибуне пошутил, что Пеле с Прохором одной породы — невысокий, прыгучий, ноги, как у битюга, — а Саша не ответил, сидел, впившись неотрывно, и так все полтора часа…
К концу турнира ведущие клубы не отходя от кассы стали растаскивать молодых. Гомельчан Чуешкова и Мишина присмотрел московский “Спартак” — правда, пробыли в нем недолго. Прохоров тоже попал на карандаш, но он был уже заявлен в чемпионате за “Неман”.
По возвращении тренеры забили тревогу: как так, “Спартаку” нужны, а минское “Динамо” не обращает внимания. Севидов не верил в белорусских игроков, говорил, здесь не может быть хороших футболистов, не тот характер. Вот севернее Белоруссии и южнее народ нахрапистый, футбольный, а эта территория — нет. Впрочем, злые языки твердили, что все куда проще: сын играл в дубле (не блистательный Юрий, а младший — Олег), и нужны были друзья из Москвы, вот и везлись эти Трифоновы да Еремины.
Но тут и на кубке “Юность” белорусы удачно выступили — все одно к одному, и в конце концов начальство Сан Саныча как-то убедило. По окончании сезона в дубль взяли человек восемь молодых игроков из групп подготовки и команд класса “Б”. Прохоров, Гирко, Нагорный, гомельчанин Бушкевич, витеблянин Кузнецов — дубль стал относительно белорусским.
Когда по гродненским трибунам в матче закрытия сезона прокатилось известие о приглашении Прохорова в “Динамо”, Сашу несли до раздевалки на руках.
Первый сезон в классе “А” Прохоров (на снимке с Анатолием Васильевым и Валерием Яромко) провел в дубле. Новичка курировал Альберт Денисенко, только перешедший на тренерскую работу. “Саша был вратарь с задатками, — рассказывал мне потом. — Физически сильный, прыгучий, с игрой на выходах и отличной реакцией, здорово фиксировал мяч…”
Но играли Фролов и Глухотко, за плечами которых было по десятку сезонов, а Прохорову доверили лишь четыре последних матча.
В шестьдесят седьмом дали чуть поболе — семь игр, хоть и привезли в ассистенты Глухотко опытного Андреса. Все по плану — какой-то год, и заветная единица перешла бы Прохорову на долгие лета.
Но тут вмешалась любовь.