Виталий Родионов. Площадка для будущего

С тех пор главный борисовский форвард лечится, и на публике его не видать. От интервью долго отказывался: “Давайте подождем, надо хотя бы костыли отбросить…” Мы подождали, и вот все лишнее отброшено — и Профессор появляется в условленном месте на своих двоих, лишь самую малость прихрамывая…

— Восстановление идет ударными темпами?
— Скорее, просто по графику. Шесть недель передвигался на костылях, но даже тогда не отдыхал. Тренировал все, кроме травмированной ноги. В основном занимался в тренажерке. Держал мышцы в тонусе. Сейчас все немного активнее — велосипед, эллипсоид. В общем, кардиона- грузка. Потихоньку втягиваю организм в работу. Конечно, мне хочется восстановиться как можно быстрее — поиграть хотя бы на финише сезона. Но пока дело складывается так, что необходим еще месяц. Это по самым оптимистичным прогнозам.

— Значит, история повторяется — Родионов снова пролетит мимо “Барселоны”?
— Все правильно. В 2011-м из-за травмы против “Барсы” не сыграл — и теперь не сыграю. Это исключено на сто процентов.

— Жалко?
— Неприятно, но что поделаешь. У меня нет из-за этого депрессии. Ну, получилось так, и что теперь? Четыре года назад, когда порвал крестообразные, чувствовал себя более подавленно. А сейчас уже понимаю, что это не то горе, из-за которого нужно убиваться. Есть в жизни более важные вещи.

— Что случилось тогда в Белграде?
— Столкнулся с вратарем “Партизана”. Тянулся за мячом в подкате — въехал ему не то в колено, не то в голень. Встал, попытался разбегаться, но сразу понял, что надо просить замену. Колено потеряло стабильность, появился люфт — явный признак того, что что-то случилось с “крестами”. Уходил с поля, уже понимая: травма серьезная. Морально готовился к операции. К счастью, до этого не дошло. Когда после обследования в Мюнхене врачи сказали, что все не так страшно и связка не порвалась, с облегчением выдохнул. Значит, есть шанс побегать еще в концовке сезона — на финише чемпионата, в лигочемпионских играх с “Байером” и “Ромой”…

— В первом матче БАТЭ “Рому” победил. Были на стадионе?
— Смотрел по телевизору. Не хотел появляться на таком массовом мероприятии на костылях. Чтобы тебя лишний раз подбадривали, расспрашивали, давали советы… Хотя я всем не устаю повторять: ничего страшного на самом деле не случилось. У меня более жалкий вид, чем положение. Связка выдержала — по сути, мне просто обездвижили сустав.
А матч, естественно, очень понравился. Радость и гордость за БАТЭ переполняли. Был просто счастлив. С другой стороны, я уже через многое прошел и понимаю, что в спорте не бывает стопроцентно прогнозируемых явлений. Всегда есть сюрпризы, всегда есть разные “абставiны”. И всегда есть шанс. Потому, когда ребята начали забивать один гол за другим, за голову не хватался. Отдавал себе отчет, что наша команда в принципе может и умеет удивлять. В том числе и в группе Лиги чемпионов. Да, надо говорить прямо: положение БАТЭ там пока аутсайдерское. Ну, значит, надо пользоваться этим — и, выжимая из себя максимум, порой показывать такой футбол, как против “Ромы”.

— Как получилось, что в квалификации этой Лиги чемпионов к Виталию Родионову приклеилось реноме чуть ли не скандалиста?
— Скандалиста… Подобные мнения, честно говоря, меня абсолютно не волнуют. А если говорить конкретно, то да — в игре с “Дандолком” случилась разовая вспышка эмоций. Единственное, чем могу это объяснить, — высокая ответственность за результат. Все знают, что такое для БАТЭ еврокубки. Заряженность на игру здесь колоссальная. Вот и вышло, что тогда я немного сорвался.

— Вы, можно сказать, прославили простого ирландского парня по фамилии Мэсси.
— У меня с ним был минимальный контакт. Обычная ситуация не только для футбола: разгоряченные соперники теряют самообладание и по-бараньи упираются друг в друга лбами… Мы как раз гол забили, между мной и этим Мэсси была борьба за позицию. Я увидел с его стороны движение навстречу и повелся на это — сам пошел вперед. Ну, сошлись головами. В последний момент он начал уклоняться от столкновения, и в динамике могло показаться, что я его боднул. Но касание, повторюсь, было минимальным. Наверное, он перехитрил меня. Картинно упал, сыграл на публику, хотел повлиять на судью.
Потом, конечно, было много шумихи… Не хочу оправдываться. У нас принято все сваливать на эмоции. Но это не более чем штамп. Вся ответственность лежит на мне. Когда узнал, что “Дандолк” подал жалобу, был готов к любым санкциям со стороны клуба. Было бы справедливо. В итоге у нас просто состоялся разговор. С тренером, с Анатолием Анатольевичем. Обычная, спокойная беседа. С юристами БАТЭ тоже общались. Они предложили мне написать то самое письмо… Самое интересное, что про стремление ирландцев идти по инстанциям я узнал больше чем через сутки после матча. День, помню, был очень насыщенным, руки не доходили до интернета. И вдруг начинают звонить журналисты…

— Раньше что-то подобное с вами происходило?
— В 2007-м играли с “Хабнарфьордюром” — получил прямую красную карточку. Все по делу. Не сдержался, отмахнулся — можно сказать, съездил сопернику по лицу.

— Еще момент — выездной мяч в ворота “Видеотона”. Гол записали на счет Карницкого, но его наверняка бы не случилось, если бы вы не толкнули защитника…
— Но это же не умаляет заслуг Карницкого! На войне все средства хороши. И если мой минимальный толчок вывел соперника из равновесия… Главное же в чем? Был судья, был его помощник за воротами — они не зафиксировали фол. А для меня все, что не свистнуто, то в пределах правил. Остальное лирика.

— Свисток арбитра в той ситуации имел право на жизнь?
— Имел. Но и отсутствие этого свистка тоже абсолютно ничему не противоречит. При “стандартах” возле ворот таких толчков происходит очень много. И что с этим делать? Здесь мы начинаем говорить о таком понятии в судействе, как “на усмотрение арбитра”. Вот честно: это “усмотрение” меня немного вводит в ступор. Как это? Можно трактовать и так, и иначе? Но тем не менее в футболе такое определение существует.

— В жизни когда последний раз теряли контроль над собой?
— Раздевалка, тренировка — это жизнь? Вот там всякое бывает. А чтобы шел по магазину и вдруг начал на кого-то кричать — такого за собой не помню. Мне иногда, наоборот, доставляет удовольствие, когда на чье-то откровенное хамство отвечаю улыбкой. Или вообще молчу. Сложная ситуация, а ты не выходишь из равновесия — от этого даже как-то кайфую.

— Иногда создается впечатление, что вы в БАТЭ как бы отдельно от коллектива. Это возраст?
— Сказать, что я душа компании, точно не могу. Но и отшельником себя не считаю. Иногда присоединяюсь к ребятам на каких-то мероприятиях. Могу в ресторане с ними посидеть. Но все-таки я человек семейный. И не в том уже возрасте, когда хочется какого-то движения. Не бывает такого, чтобы у 30-летнего игрока и 20-летнего интересы полностью совпадали. Постоянно находиться в кругу молодежи мне трудно. И где-то уже даже и скучно.

— Надо срочно учиться делать селфи.
— Селфи делаю, только если кто-то попросит. Отношусь к этому по-другому. Сам если что-то фотографирую, это остается в семейной коллекции. А куда-то выкладывать… Это не по мне.

— Часто думаете об окончании карьеры?
— В трудные моменты такие мысли появляются волей-неволей. Ты начинаешь их “обрабатывать”, анализировать, пытаться заглянуть вперед. Вообще, мне кажется, футболист должен думать об этом, начиная чуть не с 25 лет. И потихоньку готовить площадку для будущего. Чтобы, повесив бутсы на гвоздь, не чувствовать себя ущербно. Прежде всего эмоционально, психологически.

— Где ваша послефутбольная площадка? Тренером вас, если откровенно, не представляю…
— Да, у меня к этому такое отношение — спортсмен, потом тренер… К тридцати годам наступает жуткая выхолощенность от переездов. Хочется оседлости. Друзья этого не понимают: “Как? Ты же путешествуешь везде, столько повидал!” А на самом деле футболист не видит ничего — кроме стен гостиничного номера, вида из окна и деревьев вдоль дороги. Скучно… Такой образ жизни истощает. В то же время, допускаю, и офисная работа по истечении времени становится рутиной. Думаю, мне захочется изменений в будущей жизни, но каких именно, пока сказать не могу. Главное — получать удовольствие от того, чем занимаешься. Если почувствую, что для этого нужно уйти из футбола вообще, может, и уйду.

— А как же мечта всех игроков БАТЭ — по завершении карьеры остаться работать в клубе?
— При клубе я в любом случае останусь. Если не в структуре, так в качестве болельщика точно. Буду регулярно приезжать на матчи команды. Этот простой из-за травмы убедил меня, что на “Борисов- Арене” можно получать громадное удовольствие. От зрелища, от условий просмотра игры — от всего.

— Что еще нового открыли для себя, пока передвигались на костылях?
— Период сейчас такой, что даже на семью времени остается мало. Строю дачку под Минском. Это отнимает много времени. У меня левая нога обездвижена — управлять автомобилем могу. Вот сажусь и еду на стройплощадку, контролирую процесс. Это первое. А второе — потянуло к друзьям. Стараюсь встречаться с ними чаще. Плюс тренировки. Даже когда были костыли, три-четыре дня в неделю проводил в Дудинке. Приезжал и уезжал вместе со всеми. Полный рабочий день.

— Говорят, у вашей жены есть цветочный магазин.
— После того как отдали ребенка в садик, перед ней встал вопрос самореализации. Начали продумывать варианты, идеи. Остановились на цветах. Да, полтора года жена занималась этим. Но однажды стало понятно, что это дело не приносит ожидаемого эффекта. И в плане удовольствия, и в плане доходности. В итоге магазин закрылся. Мы на этот счет долго спорили. Но я видел: глаза у супруги потухли.

— Учеба в нархозе чем запомнилась?
— Заочное образование имеет специфику. Его трудно назвать полноценным, если параллельно с учебой нет постоянной практики. Тем не менее это был полезный опыт. И очень интересное время. Приобрел огромное количество новых знакомств, новых контактов. С одногруппниками отношения сохраняются до сих пор. Только ради этого стоило возвращаться в студенческую жизнь.

— Что за люди собрались в вашей группе?
— Энергетики, бизнесмены, финансисты, чиновники, программисты… Не самого высокого уровня, но это не главное. Очень веселый парень с таможни был — кавээнщик. Прекрасная разношерстная группа. Средний возраст — от 27 до 40 лет. Так здорово было… Жаль, не получилось попасть на вручение диплома — мне его потом передали. Случаются и встречи выпускников. Есть такая традиция, надеюсь, не пропадет.

— Как к вам относились другие заочники?
— Мое желание остаться инкогнито провалилось сразу. Был 2010 год, БАТЭ вышел в группу — однокурсники начали поздравлять еще до начала лекций. Короче, рассекретили сразу. В отличие от преподавателей. У них я остался обычным студентом до выпускных экзаменов.

— О своем студенчестве вы говорите с большим воодушевлением, чем о футболе.
— Просто переключился на другую жизнь. Увидел, как люди реализуют себя в иных ипостасях, насколько интеллектуально развиты. Это сильно мотивирует, настраивает на саморазвитие. По окончании вуза мы собрались, сделали себе выпускной — посидели в кафе, пообщались. Было классно. Просто супер.

— В соцсетях вы поздравили Светлану Алексиевич с получением Нобелевской премии. Читали ее книги?
— Получилось интересно. Буквально за пару недель до премии заехал в книжный магазин. И купил “Час сэканд-хэнд”. И вот так совпало, что вскоре автор получил мировое признание. Честно говоря, руки до книги пока не дошли, но теперь прочитать ее сам бог велел. А так все классно, конечно. Такое событие. Единственное, что удручает — как-то не раскрутили эту победу у нас в Беларуси. Никакого ажиотажа, никакой шумихи. Прошло несколько дней и все быстро улеглось. Грустно.

— В пятницу БАТЭ собирается стать чемпионом. В вашем родном Витебске. Поедете на игру?
— Нет. У меня программа восстановления, ей надо следовать. Это полезнее, чем тратить восемь часов на поездку — путь-то неблизкий. Но трансляцию, конечно, посмотрю. Это даже не обсуждается.

— А могли бы с оказией заехать к родителям.
— Они уже три года как в Минске живут. Переехали поближе к сыну. Отец вышел на пенсию. Бездельничает, как я говорю. Всю жизнь водителем был, теперь отдыхает. Мама тоже могла бы, но решила еще поработать. Сидит в киоске “Минсктранса”, продает проездные билеты. Я сразу был против такой занятости, но теперь где-то ее понимаю.

— За что родителям благодарны больше всего?
— Читаю сегодня про те годы — 80-е, начало 90-х. Трудное время, семья небогатая. Благодарен за то, что по крайней мере не голодал, не ходил голодранцем. Мама моталась “челноком” в Польшу — что-то покупала, что-то продавала. Что я тогда мог понимать, малой пацан? А сейчас осознаю, как трудно все давалось. Как подумаю, аж пробирает. У меня первые бутсы только в выпускных классах спортшколы появились — лет в 13. В школе их и выдали. До этого бегал в кедах. Обычных, в лучшем случае — с резиновыми шипами. От старшего брата какие-то вещи оставались — “добивал” их в секции. Брат боксом занимался, но спортсменом не стал. Такая была жизнь. Еще очень ценю воспитание, которое дали родители. Было сурово, иногда и ремнем перепадало. Тем не менее спасибо маме и папе. Сейчас уже сам отец — и понимаю, что строгое воспитание порой необходимо. Хотя у меня дочка — даже представить не могу, как ее можно ремнем. А вот если, даст бог, родится пацан и его начнет заносить, жесткие методы лишними не будут.