Большие люди. Подвиг подводника. Шаварш Карапетян: и хорошо, что не дали Героя Советского Союза

И не только ему. Были годы, когда весь мир лежал у их ног, а почтальоны не успевали носить письма, сыпавшиеся на кумиров эпохи пачками и даже мешками.
Шаварш КАРАПЕТЯН займет в этой звездной компании, без сомнения, одно из первых мест. Только лишь после одной публикации о нем в популярной тогда “Литературной газете” неоднократному чемпиону мира по подводному плаванию пришло 75 тысяч (!) писем… Впрочем, чувства простых советских людей можно было понять: история, случившаяся 16 сентября 1976 года в Ереване, никого не могла оставить равнодушным. И малоизвестный широкому кругу болельщиков представитель довольно экзотичного даже для сегодняшних дней вида спорта вдруг в одночасье стал героем нации номер один, затмив своим поступком всех — даже многократных олимпийских чемпионов и любимых звезд эстрады и экрана.
Согласно странному капризу судьбы, тогда, почти сорок лет назад, Шаварш оказался именно в том месте, где он был нужен более всего. И когда упавший в холодную воду Ереванского озера троллейбус с 92 пассажирами на борту начал тонуть, то именно Карапетян — краса и честь мирового подводного плавания — безостановочно, будто хорошо отлаженная машина, раз за разом нырял в черную бездну и доставал людей уже практически с того света.
Нет, он обязательно должен быть первым в нашем проекте. Ибо сколько вы знаете спортсменов даже самого высокого уровня, которым удалось проявить себя в повседневной жизни самым героическим образом? Не восхищая болельщиков величиной дарования, а спасая их — побелевших от холода, страха и ужаса. Так могут делать только действительно сильные люди — спокойно и с достоинством, ощущая себя в полной мере ответственным за жизни других, более слабых духом и телом. Мне вспомнился лишь знаменитый биатлонист Александр Тихонов, задержавший однажды опасного преступника. Но четырехкратный олимпийский чемпион вышел из той схватки живым и невредимым. Шаварш же, подарив новую жизнь двум десяткам людей, заплатил за это очень дорого — в 23 года надорвал, казалось бы, железное здоровье и так и не восстановился до конца спортивной карьеры.
Я давно мечтал с ним познакомиться. И когда детская, по сути, мечта вдруг сбылась в Москве, уже знал, с чего начнется наша беседа. Хотя и понимал: мой первый вопрос этому грузноватому, но еще хранящему спортивную выправку человеку совсем не оригинален. Его наверняка задавал не один мой коллега, но разве здесь могут быть варианты?..
Оказывается, могут — Шаварш встречает меня, радушно улыбается и начинает первым: “Не сочтите за дежурный комплимент, но мне очень приятно беседовать с журналистом из Беларуси. У меня с вашей страной связано много хороших воспоминаний еще со времен Советского Союза. Народ необычайно широкий душой, умный, воспитанный, преданный. Мне кажется, вас в Союзе любили все. Если в сборной был человек из Беларуси, на него можно было положиться в любой ситуации. Ну как у вас там сейчас? Нобелевскую премию, говорят, выиграли?” — Карапетян задает вопрос и сам превращается в заинтересованного собеседника, умеющего слушать.
О да, это то, что нужно. Я благодарно отзываюсь на неожиданный комплимент, и мы сразу находим общий язык, может, оттого, что некогда жили в одной стране, читали одни книги и смотрели одни и те же фильмы. Или потому, что жизненные ценности с тех союзных еще времен практически не изменились. Добро по-прежнему борется со злом, а честь и отвага вызывают уважение даже у тех, кто их давно потерял.

— Испытывал ли страх перед тем прыжком в воду? Не думал об этом. Не прыгнуть было нельзя, я прекрасно понимал, что лучше меня никто с этой работой не справится. Есть поступки, которые делаются автоматически — и это очень хорошо, поскольку у людей появляется больше шансов на спасение. Каждая секунда на вес золота, я слишком хорошо знаю, как тонет человек…

— Это ужасно. Вам, наверное, до сих пор снится тот день.
— Раньше часто бывало, теперь уже нет. И знаете, как правило, во сне приходит кто-то из тех, кого удалось спасти. Спрашивает: “А где остальные?” Мы ведь всех с воды сняли, но врачи смогли спасти жизни только двадцати человек… Тогда я молил бога, чтобы у кого-нибудь из спасателей, прибежавших на берег, оказались ласты и акваланг. И результат был бы совершенно другим. В подобной экипировке ты практически неуязвим, уверенность стократно возрастает, за раз целую толпу можно снять. А в том месте еще как раз слив канализационных вод. Видимость не то что плохая — ее совсем не было.

— Из-за этого, знаю, вы в одной из попыток вместо человека вытащили сиденье.
— Это моя спортивная наглость виновата. Мне надо было гипервентиляцию легких сделать — пять вдохов и выдохов. А я вынырнул, передал человека, сделал вдох и снова ушел на дно. И только там понял, что не надо было так делать.
По своей тренированности я, наверное, был лучшим пловцом в мире. Под водой мог находиться почти шесть минут. Но даже у меня был предел. И я его почувствовал, когда начал терять сознание. Мало что соображал. Схватил силуэт в троллейбусе и наверх. Дотянул до поверхности, а там сиденье… И, как назло, это было в середине операции. Если бы в конце, то еще ладно, а так чья-то человеческая жизнь была не спасена… Еще сыграло роль и то, что после тренировки я был порядком вымотан. Как раз на берегу озера закончил свою 20-километровую пробежку с 25-килограммовым рюкзаком за спиной.

— Даже легендарный Тарасов своим хоккеистам таких нагрузок не давал.
— Насчет Анатолия Владимировича не знаю, но тогдашняя сборная СССР по плаванию и вполовину так не тренировалась.

— Зачем пловцам бег? Такой вид нагрузок им не очень-то по душе.
— На самом деле это очень интересный и полезный тренинг, дающий отличную базовую подготовку практически для всех видов спорта. Я бегал довольно много. За десять дней мог преодолеть триста километров, и это помимо плавательных тренировок. И так хорошо себя чувствовал, что даже как-то заявился на чемпионат Армении по марафону. Он проходил при 32-градусной жаре. Половина участников сошли, но я остался и даже финишировал на третьем месте.
Знаете, у меня был очень интересный тренер. Да, Липарит Алмасанян был человеком пьющим. Но не алкоголиком. Настоящий творец не может быть правильным, образцовым гражданином. Он должен выпивать и давать себе творческую свободу. Когда Алмасанян был трезвым, я не очень-то понимал, о чем с ним можно говорить. А когда выпивал — это совсем другое дело. Творил, превращал любую тренировку в праздник! Это, кстати, мы с ним решили, что надо много бегать. И я бегал — в любое время года, в зной или в снег, под дождем и ветром. Ничто не могло меня остановить, потому что впереди была цель. Меня ведь выгнали из юношеской сборной Армении по плаванию.

— Это почему?
— Не потому, что был ленивый или плохо работал. Наоборот, всех обыгрывал. Но не было тренера, который мог бы за меня вступиться и кому я просто был бы нужен. И вот когда меня выставили из команды, Липарита тоже уволили. А мы уже знали о существовании друг друга.

— Тогда и познакомились?
— Раньше. Меня как-то отправили на соревнования по подводному плаванию. В армянской команде не хватало одного участника, а Алмасанян был лидером сборной, призером чемпионата СССР. Понятно, что мне, пацану, хотелось за ним тянуться. А он был дерзкий, смелый. Как-то раз, когда на море был сильный ветер и начинался шторм, он пошел плавать. Один. Ну и я за ним. Конечно, было страшно, но утешал себя мыслью, что вот же человек плывет, значит, и я смогу. Он меня после того случая запомнил. И когда спустя время предложил тренироваться под его началом, никаких возражений не было.
Алмасанян был дежурным тренером в бассейне, я приходил к нему в шесть утра на первую тренировку и поздно вечером — на вторую. Стал чемпионом Армении, занял пятое место на Кубке СССР. Пригласили в сборную страны. Потом чемпионат Союза — серебро и две бронзы. Взяли запасным на московский чемпионат мира 1972 года. Перед соревнованиями на прикидке установил четыре мировых рекорда, и меня тут же поставили первым номером. На чемпионате тоже победил с мировыми рекордами и выиграл целую россыпь медалей. (Всего за карьеру Шаваршем добыто 17 званий чемпиона мира и 13 — Европы, установлено 11 мировых рекордов. — “ПБ”.)
Но главное было не в количестве наград. Я исполнил свою мечту. Пошел потом к своим старым тренерам в плавательной сборной, посмотрел им в глаза — и они дружно подняли руки: “Шаварш, мы были не правы!”.

— Исполнение мечты чревато разочарованиями. Ведь после этого успеха вы потеряли один из главных стимулов к тренировкам.
— Стимулы были всегда. Я тренировался очень много даже не из-за медалей. Мне просто хотелось показать, что Армения тоже что-то может. Вы, наверное, не знаете эту историю, но во время войны очень много наших солдат погибло, преодолевая воды Керченского пролива. Там была армянская дивизия — храбрые воины, но 90 процентов не умели плавать… Сейчас, думаю, эта цифра раза в полтора меньше.

— Не сомневаюсь, что это и ваша заслуга тоже.
— Хотел бы, чтобы так и было. Это нормально. Когда армянин добивается результата на спортивной арене, то резко увеличивается набор в детские секции. Когда Альберт Азарян в 1956-м стал олимпийским чемпионом, все родители повели своих детей записываться на гимнастику.

— Вы, наверное, стали крестным отцом у многих из тех, кого спасли.
— Слушай, ну как у мусульман можно быть крестным? Там два азербайджанца были.

Карапетян улыбается и, как все сильные люди, хочет даже этот рассказ наполнить слегка ироничным содержанием. Терпите, Шаварш Владимирович, я тоже знаю, что ту сентябрьскую историю вам приходилось вспоминать, наверное, уже тысячи раз.

— Связь со спасенными людьми поддерживаете?
— Их совсем немного осталось. Все-таки почти сорок лет прошло. У нас была инициативная группа — три человека. Устраивали время от времени общие встречи, общались, вспоминали. Недавно умер последний из них.

— Вообще-то вам должны были дать звание Героя Советского Союза — это ведь подвиг, с какой стороны ни посмотри.
— Очерк обо мне вышел из-под пера знаменитого журналиста Геннадия Бочарова в “Литературной газете”. Гена мне потом говорил, что в редакции никогда не видели такого количества писем после одного материала. Особенно впечатляло то, что их присылали целые рабочие коллективы, по которым можно было изучать трудовую летопись страны. Я читал все письма, от многих просто слезы выступали на глазах. Люди писали так искренне, проникновенно, аж за душу брало. В конце, как правило, десятки, сотни подписей. Действительно многие требовали, чтобы мне присвоили звание Героя. Но мне как-то неудобно об этом говорить. Смущаюсь даже через 39 лет.

— Неудобно было дать вам орден “Знак Почета”.
— Говорят, Косыгин сказал так: “Вот “Литературная газета” бьется за звание Героя, а Армения считает, что Карапетяну хватит и “Знака Почета”. Наверное, им виднее. Орден вручили даже без заполнения соответствующих документов, там же анкеты какие-то требуются. Очень оперативно. Знаете, и хорошо, что не дали Героя Советского Союза. Зато у меня много народной любви.

— Нашей Даше Домрачевой после Олимпиады в Сочи присвоили звание Героя Беларуси — за три золотые медали.
— Героя, конечно, должны давать на войне, но и в мирной жизни, считаю, тоже можно. Если это событие действительно всколыхнуло нацию, сплотило ее, заставило говорить о человеке с восхищением как о ярком представителе страны на международной арене. Знаете, иногда по протоколу давать нельзя, но надо сделать исключение. У вас ее спортивный подвиг не вызывает отторжения?

— Нет.
— Она достойный человек?

— Да.
— Тогда все сделали правильно.

— Говорят, вы серьезно подорвали здоровье после того случая на Ереванском водохранилище, долго лежали в больнице.
— 45 дней. Высокая температура, воспаление легких, сепсис. Вода же 12 градусов была, грязная, а еще я порезался весь… Главное, что вернулся в спорт и в следующем году установил рекорд мира. К сожалению, последний. Потерял тот запас здоровья и ту легкость, с которой раньше бил свои же рекорды. В сборной Союза был до 1980 года, закончил со своим спортом в 27 лет.

— Наверное, предложений о трудоустройстве было миллион.
— Нет, я абсолютно не знал, где буду работать. Ведь эта история стала широко известна только через шесть лет.

— Почему так?
— В Советском Союзе троллейбусы и автобусы в водохранилища не падали. В 82-м году в принципе тоже, но “Комсомольская правда”, а за ней и “Литературная газета” написать все же рискнули. А так никто не знал об этом: ни на работе, ни в семье. Даже моя жена была ни сном ни духом. Прихожу домой, а она держит в руках газету и спрашивает: “Что это такое?”

— Поразительно.
— Я когда за ней ухаживал, придумывал всякие небылицы о себе. Ну, понимаете, что обычно делает молодой человек, чтобы понравиться красивой девушке, к которой неравнодушен. Она знала только то, что я спортсмен. Когда прочитала статью, сказала: “Боже, сколько сказок ты мне рассказал, а почему о самом главном молчал?”

— Как отреагировали на работе?
— Выдали премию в размере месячного оклада — 130 рублей.

— Негусто.
— Да нормально. Я же простой человек, как и все. Работал на заводе электронной промышленности — очень продвинутом по тем временам предприятии. По первому приказу определили в плановый отдел, но там мне трудно было усидеть. Сказал директору: я подвижный парень, дайте что-нибудь другое. Перевели в отдел комплектации. Потом в городе сделали компьютерный центр. Стал там руководителем.

— Но на 130 рублей не очень-то разгонишься.
— Я скромно жил. Параллельно, конечно, было какое-то производство. Теневики — слышали о таких?

— Прямая дорога в бизнесмены.
— Наверное, много ошибок делал, поэтому бизнесменом и не стал. Кто-то из великих сказал умную фразу, что первый миллион всегда надо украсть, а последующие можно и заработать. Я не смог этого сделать.

— Советская Армения — республика яркая и колоритная.
— До войны мы потеряли полтора миллиона человек во время геноцида. После войны погибли те, кто ушел на фронт. У нас героический народ — 108 Героев Советского Союза. Думаю, если посмотреть по количеству на душу населения, это будет очень хороший результат. Сейчас тяжелее живется, чем при советской власти. Раньше лучше было: все поставки спланированы, и каждый знал, что будет завтра.

— Армения дала СССР многих выдающихся людей — не только спортсменов, но и артистов, деятелей науки и культуры.
— Фрунзик Мкртчян — мой любимец. Судьба у него была очень тяжелой, но человек он настолько солнечный, что рядом с ним светились даже самые угрюмые лица. Он не играл на сцене, в кино, он был таким же, как в жизни. Ведь до сих пор его помнят, значит, тронул сердца людей, оставил там след.
Армен Джигарханян — классик нашего кино. Кажется, у него больше всего ролей в СССР. Я с ним дружу, так же, как и с Юриком Варданяном. Он навсегда останется в истории 20-го века как один из выдающихся атлетов. 43 рекорда мира — уступает только Василию Алексееву. Но после спорта Юра пошел в политику, а это такая тема, что заходишь в колею и сам себе уже не принадлежишь. Становишься фигурой на шахматной доске. Ну я так думаю, во всяком случае.

— Правда, что армяне в любой ситуации будут держаться вместе?
— Видимо, это в крови у любой нации. В Германии или США ностальгии подвержены все уроженцы бывшего СССР. Если не найдется русского, то отыщется армянин или белорус. Советский Союз нас сплотил.
Великая страна. Великая история. Юра Гагарин, которого довелось видеть вживую. Знаешь, про него многие говорили: мол, повезло парню. Прославился одним полетом на всю жизнь. Да какое это имеет значение — он был первым, и точка!
Меня вообще всегда привлекали космонавты — особенно те, которые не ведут себя на земле как небожители. Когда в Москве в 1985 году был фестиваль молодежи и студентов, я стал единственным человеком, которого взяли в звездный городок. Хотел передать наш коньяк космонавту Александру Волкову, чтобы представитель Армении тоже побывал в космосе. Он улыбнулся и сказал, что нельзя — ну если только по возвращении можно с этим делегатом встретиться и познакомиться поближе. Космонавты тогда надолго улетали…
А недавно мы увиделись — считай, через тридцать лет. Как только я заикнулся об армянском “делегате”, он сразу же вспомнил тот день. Передал ему бутылку 20-летнего коньяка. Следующий раз передам ящик 30-летнего.

— Однако вы неплохо живете…
— Для хорошего человека ничего не жалко. А на хороших мне везет. Я и в Москве чувствую себя как дома, общаюсь со всеми: с русскими, с грузинами. Слушай, вот Вахтанг Кикабидзе — великий актер. А какой дуэт у него был с нашим Фрунзиком в “Мимино”? Этот фильм могу смотреть бесконечно, там вся наша советская жизнь. Счастливая жизнь. Скажу откровенно: жалею, что не стало СССР. Даже большой России тяжело. Про Армению уже и не говорю.

— Зато в Азербайджане недавно Европейские игры провели.
— За частные деньги можно. Но скажи мне тогда, почему так много азербайджанцев на московских рынках? Если бы на их родине все было хорошо, то их здесь не было бы. Я же с ними общаюсь каждый день, знаю, что у людей на душе… Иногда идешь на парковку и уже знаешь, сколько человек по дороге встретишь. С каждым поговоришь, каждого выслушаешь. Нет, мне кажется, поспешил Горбачев, по-другому надо было перестройку делать…

— Чем сейчас занимаетесь?
— Разные виды деятельности: обувная мастерская, магазинчики там…

— Армянский подход к делу.
— Ну я же не должен просить деньги. Мужчина всегда может заработать. Кроме того, активно веду общественную деятельность. Часто на встречи приглашают, вот в прошлый понедельник был в сельской школе под Москвой.

— Как думаете, детям эти мероприятия идут на пользу?
— Да. Одно дело артист, с которым можно поговорить о гламуре и всем том, о чем пишут в газетах. А другое — человек, попавший в совершенно конкретную ситуацию, в которой надо было себя как-то вести. Дети анализируют это и, уверен, ставят себя на мое место. А это помогает приходить к умным выводам.
Знаю одно: когда человек оказывается в экстремальной ситуации, ему надо очень быстро соображать, потому что от этого зависит не только его жизнь, но и жизнь окружающих. Но к этому надо быть готовым. Сказанное лучший довод в пользу занятий спортом. Обычно многие реагируют так: ну я же не собираюсь быть олимпийским чемпионом… А тут все предельно ясно: полюбите спорт, и он вам поможет в трудную минуту.

— Везло вам на экстремальные моменты в жизни. Был ведь еще и пожар в феврале 1985 года в Спортивно-концертном комплексе в Ереване.
— СКК был в нескольких сотнях метров от моей работы, куда я пришел при полном параде — в костюме и с партбилетом. Как раз в этот день должен был идти в ЦК партии. Когда узнал, побежал к комплексу, как и все…

— Прибежали — и что увидели?
— Пожарные как-то пассивно себя вели. Когда ворота открыли, стало видно, что в середине комплекса не горит — значит, надо пробиваться к эпицентру оттуда. Схватили брандспойт, нас с парнем намочили, полезли по-пластунски. Потушили, надо подниматься выше, а дыма столько, что никакие легкие не выдержат… Всех, кто за нами пошел, потом вытащили, бросили на газон. “Этих в больницу, этих в морг”. Я оказался среди тех, кому в морг. А там был частный таксист, проверил мой пульс: живой. Отвез во вторую больницу. Когда там узнали, кто я такой, приехали министр здравоохранения, из ЦК партии, ребята с завода… Очень много народу. Но самое главное — я рискнул. Я же ведь не был пожарным, но мне надо было показать, что мне не страшно. Когда другие это видят, они тоже идут. Просто кто-то должен сделать первый шаг. Помнишь, как в “Мимино”? “Вы летчик?” — “Да, иногда, но вообще-то я эндокринолог”.

— Школьники задают вам интересные вопросы?
— На одной из встреч ученица второго класса спросила: “А у вас любовница есть?” Я похолодел и подумал: неужели проиграю это сражение? Ответил: “Конечно, есть!” Вижу, похолодела уже учительница — у нее, наверное, аж во рту пересохло. Но я выдержал паузу, почувствовал нарастающий интерес аудитории и продолжил: “Есть и любовница, и жена, и друг. И все это в одном лице!” Думаю, у девочки в семье были какие-то проблемы, связанные с этим. Именно поэтому она так и спросила. Как считаешь?

— В семье без проблем не бывает. Да и как без любовницы — мужьям же так неинтересно, интрига не та…
— А вот я всю жизнь с одной — однолюб. Рассказать, как мы познакомились?

— Конечно.
— Наши матери знали друг друга. Ее мать спрашивает: “Почему Шаварш не женится? 27 лет парню. У нашего друга есть хорошая дочка”. Я, безусловно, ни на какие смотрины идти не собирался, потому что при желании мог познакомиться с любой девушкой, что, собственно, всегда и делал. Но матери как откажешь? Ее тоже понять можно, каждая мама беспокоится о своем сыне, тем более в таком важном вопросе. Поворчал, конечно, но в назначенный час мы пришли на смотрины.

— И вот она, судьба…
— Ага, девушка оказалась ничего такая. Но мне больше приглянулась другая — дочка хозяйки, которая забежала буквально на минутку, бросила сумку и ушла. Иду обратно и думаю, как маме сказать, что мне другая понравилась? А она вспоминает встречу, интересуется моими впечатлениями, а потом заглядывает мне в глаза и вдруг говорит: “Вообще-то, сынок, мне больше дочка моей подруги по сердцу пришлась”. “Мама, и мне!” — “Ну, тогда дерзай!”

— Легко девушка сдалась?
— Я приложил максимум организаторских усилий. Когда она шла домой из института, на всех перекрестках расставлял своих друзей, которые докладывали мне о каждом ее шаге.

— Однако у вас было много друзей.
— Их всегда было много, но, наверное, это не самое плохое качество, характеризующее человека. И ей это тоже понравилось. Она доверилась, почувствовав во мне твердое плечо.

— Друзей со временем меньше не стало?
— Их и сейчас много. Кого-то еще со спорта знаю, кто-то после завершения карьеры добавился. На многих людей тот случай произвел впечатление. Но не хочу повторяться — я не сделал ничего необычного. На моем месте так поступил бы каждый опытный подводный пловец.

— Снова встает вопрос о времени и месте. Такое раз в жизни бывает.
— Раз в жизни… А хотите, я вам расскажу об этом единственном разе в жизни?

— Еще одна героическая история?
— Я бы так не сказал, но история… Как выразился в одном знаменитом фильме герой Фрунзика Мкртчяна, я хохотал как сумасшедший. Не так давно, кстати, дело было. Однажды вместе с друзьями поехал отдохнуть — посидеть в ресторане, пообщаться. А так как посидели мы неплохо, то они решили проводить меня до подъезда, поскольку сам я идти, конечно, мог, но не очень уверенно. И вот оба этих парня — а они были в довольно высоких полицейских званиях — появляются возле нашего подъезда, бережно обнимая армянского человека. На скамеечке сидит сосед — один из завсегдатаев нашего двора, я всегда его видел только пьяным. В тот момент он, кажется, протрезвел впервые в жизни. Вылупил глаза, встал с лавочки и начал аплодировать: “Я видел в своей жизни все: как милиция забирает, как увозит… Но чтобы генералы привозили и проводили до квартиры — такого еще не было!”

— Как реагирует на Карапетяна сержантский состав московской патрульно-постовой службы?
— Знаешь, хорошо. Я штрафы готов платить исправно, если нарушил правила. Но дело даже не в деньгах. Молодые ребята посмотрят в права, и что-то странное происходит. Они ведь уже в 80-90-х родились, откуда знают? Но возвращают документы: “Езжайте, товарищ Карапетян, больше старайтесь не нарушать”. Иногда еще спасибо говорят.

— За тех спасенных армян и азербайджанцев?
— Ну да. Национальность не имеет значения. Мы все одинаковые люди и все хотим жить. Знаешь, может, это и нескромно, и все же мне нравится реакция этих молодых парней. Я не верю в бога, но, наверное, что-то есть в этом мире, если в тот день на берегу озера оказался именно я.