Знакомство. Гаррет Штутц: люблю приключения

Он родился в Канзас-Сити, выступал на родине за университет “Вичита Стэйт”, а затем подался на легионерские хлеба. Южнокорейский “Аньян”, польский “Слупск”, чешский “Нимбурк” — вот клубы, в которых Штутц успел поиграть к 25 годам, а теперь к этому списку добавились и “Цмокi”. Корреспондент “ПБ” подробнее расспросил легионера о его биографии и впечатлениях от Минска.

— Как чувствуешь себя в “Цмоках”?
— Неплохо. Конечно, новая команда, новая страна. Приходится приспосабливаться к партнерам, тренеру, налаживать “химию”. Поначалу это всегда непросто, но у меня вроде получается — если учесть, что со старта сезона прошло совсем немного времени.

— Доволен результатами команды?
— Мы нормально начали сезон, и это радует. Жаль только, в воскресенье уступили “Зениту”. Поражение огорчило. Зато до этого победили в двух матчах. Уровень лиги ВТБ высокий, и все поединки в ней сложные, напряженные.

— Основная мотивация твоего переезда в Минск?
— Хотелось играть в хорошей команде и получать достаточно игрового времени. В последние пару сезонов я пересекался на площадке с “Цмокамi” и имел представление о их потенциале. Скажу так: захотелось стать еще одной деталью в этом пазле.

— Правда, что ты мог оказаться в составе белорусского клуба еще по ходу прошлого сезона?
— Вряд ли. Хотя, не скрою, “Цмокi” вступили со мной в переговоры довольно давно. Они хотели видеть меня в Минске, но потребовалось время, чтобы все как следует обдумать.

— Были и другие варианты?
— Да. Клубов называть не стану, но рассматривал предложения и из Европы, и из Азии. Однако в итоге, взвесив все “за” и “против”, сделал выбор в пользу Минска. Даже отклонил более выгодное в денежном плане предложение, чтобы подписать контракт с “Цмокамi”.

— Какие факторы предопределили твое решение?
— Разные, не только игровые. Важно комфортно чувствовать себя и за пределами площадки. Я ведь должен находиться здесь, считай, десять месяцев из двенадцати. Интересовало, большой ли здесь аэропорт, сколько времени будем проводить в полетах, как дело обстоит с питанием — мне же нужно сохранять боевой вес. Но Минск — отличный город. Порадовало, что во время матча с “Зенитом” зрители поддерживали нас просто невероятно.

— Что раньше знал о “Цмоках”?
— Ха, первый матч на европейской земле я провел как раз против них! Тогда только приехал в Польшу, и мой “Слупск” встречался с минчанами на предсезонном турнире. А потом уже сражался с ними в составе “Нимбурка”. Помню, очень хорошо провел поединок в Минске.

— В детстве знал, что есть такая страна — Беларусь?
— Хм… Кажется, узнал в старших классах. Тогда мы стали изучать географию мира. До этого ограничивались США.

— И какие ассоциации были с нашей страной?
— Это часть бывшего Советского Союза. Знал, что Минск — довольно крупный город. Некоторые друзья побывали здесь и говорили, что Беларусь — приятное место, типичная Восточная Европа. Хотя сейчас вижу, что западное влияние тоже растет. Появляются американские рестораны…

— Прошлый сезон ты провел в Чехии, до этого выступал в Польше. Они похожи на Беларусь?
— Много общего — опять же, Восточная Европа. Но есть и разница. Возьмем чешскую столицу Прагу, где я часто бывал. Это очень старинный город, компактный, там все близко, можно обойти пешком. Минск же более разбросанный. В Праге много общественного транспорта, зато у вас больше автомобилей.

— Много ли слов знаешь по-русски?
— Примерно десять. Самые простые: “привет”, “спасибо” и так далее.

— А по-белорусски?
— Наверное, ни одного. Разве что “Цмокi”…

— Нимбурк, где ты выступал в прошлом сезоне, — совсем маленький город. Где тебе уютнее: там или в столичном Минске?
— И там, и там лучше, чем в Польше, где мы жили в маленькой деревушке и чувствовали себя в изоляции. Нимбурк — вообще уникальное место. Да, это совсем маленький город — тысяч пятнадцать населения, спокойный, причем в нем базируется сильнейший клуб Чехии. Хорошо, что неподалеку Прага. Километрах в сорока, это 40-45 минут езды на поезде. Ну а в Минске вполне комфортно — от моего дома до центра можно доехать за десять минут.

— Твой одноклубник по “Цмокам” Джастин Грей в свое время тоже поиграл в “Нимбурке”. Не были с ним знакомы?
— Ну, в Чехии он выступал раньше, с тех пор прошло лет пять. Но мы и правда немного общались. Когда раздумывал над предложением из Беларуси, написал Джастину электронное письмо. Потом мы еще поговорили. Он посоветовал ехать сюда — так что Грей тоже повлиял на мое решение подписать контракт. Кстати, по матчам “Нимбурка” с “Цмокамi” я запомнил и некоторых других минчан: Бранко Мирковича, Ивана Мараша. Общаемся и сейчас. С Греем так вообще часто. Наличие американцев в команде здорово помогает — как на площадке, так и в жизни.

— А какое у тебя впечатление о белорусских одноклубниках?
— Есть талантливые парни. Если продолжат упорно работать над собой, все у них будет хорошо. Есть в составе и ветераны — приятно наблюдать, как они помогают советами молодежи.

— Видишь перспективы у твоего коллеги по амплуа Александра Семенюка?
— Думаю, у него хороший потенциал. По возможности стараюсь ему помочь. Кстати, если у кого-то из одноклубников есть желание что-то подсказать мне — никаких проблем.

— Расскажи, каким было твое детство. Как пришел в баскетбол?
— Я родом из Канзас-Сити. У меня два старших брата, которые любили баскетбол, и логично, что последовал их примеру. Тем более отец тоже играл — в колледже, затем одно время в Бразилии. Я начал заниматься этим видом спорта в четвертом классе, то есть лет в десять- одиннадцать. Потихоньку прогрессировал и через какое-то время стал играть с братьями и другими более взрослыми ребятами. Это здорово помогло, закалило. Когда учился в старших классах, моим тренером был Джим Хайнрик, отец выступающего в НБА Кирка Хайнрика. Он тоже оказал на меня большое влияние. Ну а дальше — колледж Вичита Стэйт…

— Братья еще играют?
— Старший — нет. Он женат, живет в Финиксе и работает доктором. А вот средний — его зовут Логан — баскетбол не забросил. Сейчас он выступает в канадском клубе “Лондон Лайтнинг”.

— Ты всегда был таким высоким?
— Рост при рождении не назову — просто его не знаю. А вообще всегда выделялся среди сверстников, но особенно прибавил в 11-м классе, когда за год вырос со 193 до 210 сантиметров. В семье я длиннее всех, хотя отец и братья тоже высокие. Зато сестра, как ни странно, совсем маленькая, всего полтора метра с хвостиком.

— Рост доставляет неудобства в жизни?
— Увы, да. Этот мир создан для нормальных людей — ведь 99,9 процента населения Земли ниже меня. В машинах, самолетах, в гостиничных кроватях и даже в душе — везде у меня проблемы. Что уж говорить о поиске подходящей обуви?

— Кто твой любимый баскетболист?
— Назову двоих. Во-первых, Тим Данкан — в детстве обожал наблюдать за его игрой. Во-вторых, Дирк Новицки. С ним я даже однажды немного пообщался. Мои родители хорошо знали одного из тренеров “Далласа”, и когда мне было лет 15-16, мы как-то отправились к нему. Посмотрели две или три домашние игры “Маверикс”, побывали на тренировках, увидели, что происходит за кулисами. Тогда я и поговорил чуть-чуть с Дирком. Было очень круто! Я понял, как работают настоящие профи, как они тренируются, восстанавливаются. По телевизору мы видим только сами матчи, но это лишь процентов 20 общей картины.

— Где бы ты работал, если бы не баскетбол?
— Если смотреть на вещи реально, то у меня диплом в сфере бизнеса. Был бы каким-нибудь менеджером. А если пофантазировать, то хотел бы стать профессиональным игроком в гольф. Уж очень люблю его. Ездил бы по миру, участвовал в соревнованиях. Но это лишь в мечтах — на самом деле мой уровень недостаточно высок.

— Штутц — немецкая фамилия?
— Да. У меня корни и в Германии, и в Голландии, и в Ирландии. К слову, из этих стран я был только в Германии, два раза.

— А когда предки приехали в США?
— Хороший вопрос. В четырех ближайших поколениях все были американцами. Значит, еще раньше.

— Баскетбол было сложно совмещать с учебой в колледже?
— Непросто найти время и для того, и для другого. Но я был хорошим студентом. Получал высокие оценки.

— И наверняка мечтал о НБА. Сильно огорчился, когда тебя не выбрали на драфте?
— Немного расстроился, конечно. Увы, я перед этим как раз травмировался. Наверное, это и сказалось. Но, может, еще не все потеряно? Мечта по-прежнему жива.

— Кстати, в НБА немало белых центровых. Создается впечатление, что светлокожему игроку легче пробиться именно в твоем амплуа…
— Не уверен, что это правда. По-моему, в НБА просто приглашают всех сильнейших, вне зависимости от цвета кожи и национальности. Черные, белые, европейцы, американцы — главное, чтобы хорошо играли.

— После колледжа ты отправился в Южную Корею. Американцу трудно решиться на отъезд за границу?
— И да, и нет. С одной стороны, я люблю приключения. Вырос в США, пожил в Азии, Европе, бывал в Южной Америке. Путешествия — это здорово. С другой стороны, при переездах надо постоянно адаптироваться к новому окружению. Ведь ты меняешь свою жизнь. Что касается конкретно Кореи, то это был настоящий культурный шок. Повсюду огромные дома, множество людей. Минск по сравнению с этим очень спокойный город. А там куда ни пойдешь, везде огромные толпы. При этом магазины и рестораны небольшие, тесные. Я со своими габаритами чувствовал себя там неуютно. Но вообще Корея — очень современная, развитая страна. Там отличные автомобили. И еда тоже.

— Ага, популярно собачье мясо…
— Что, правда?! Я и не знал. Ничего подобного там не видел. Нам предлагали обычное мясо — говядину, свинину.

— А как тебе наша еда? Джастин Грей, помнится, как-то говорил, что полюбил борщ…
— О, в Минске отличные суши!

— Это не совсем славянская кухня…
— Ну, все равно мне нравится. Борщ, кстати, тоже. А чтобы чисто белорусская еда — наверное, я такую и не пробовал. Говоришь, драники? Нет, вроде пока не ел.

— Чего американского тебе не хватает в Минске?
— Родных, друзей. Кроме того, у нас в Канзасе делают лучшее барбекю в мире. Здесь такого не найти.

— Но в целом белорусский сервис устраивает?
— Мне пока сложно судить. Я в Минске совсем недавно. Мало где бывал. Случается, что вроде бы покупаю в магазине одно, прихожу домой — а там оказывается совершенно другое. Но здесь проблема в незнании языка. Еще и кириллица — даже не могу толком прочитать названия.

— Встречал в Минске американцев, не имеющих отношения к баскетболу?
— Еще нет. Разве что людей, говорящих по-английски. Некоторые из них раньше жили в Европе, а теперь переселились в Беларусь.

— В хоккейном минском “Динамо” немало выходцев из-за океана. Хочешь познакомиться?
— Было бы здорово! Я в курсе, что здесь довольно сильная хоккейная команда. Мне говорили, что ее здорово поддерживают болельщики, на “Минск-Арене” постоянно аншлаги. Хотел бы как-нибудь сходить, посмотреть.

— Как вообще проводишь свободное время?
— Много сплю. А так — смотрю фильмы, гуляю по центру города, общаюсь по скайпу с друзьями. Еще могу посмотреть яркие моменты каких-нибудь баскетбольных матчей.

— На минских улицах тебя уже узнают?
— Иногда бывает. Люди смотрят на меня, могут поздороваться. Говорю им: “Ребята, давайте пообщаемся!” Я же человек открытый, дружелюбный. Но народ не очень охотно идет на контакт. Может, боятся. Или же мешает языковой барьер.

— А девушки засматриваются? Парень ты, что тут говорить, видный.
— Ну, у меня уже есть подруга. Она чешка — мы стали встречаться, когда я играл в Нимбурке.

— Фанатка баскетбола?
— Немного интересуется, да. Но вообще мы познакомились в ресторане. Завязался разговор, и решили через пару дней встретиться еще раз, вместе поужинать. Так все и завертелось. Она уже приезжала ко мне в Минск. Так что знакомств с белорусскими девушками не ищу.

— Что еще есть в твоей жизни, помимо баскетбола?
— Я человек верующий, и религия имеет для меня большое значение. Когда выступал в Польше, познакомился там с одним миссионером, и мы поддерживаем контакт до сих пор. Регулярно говорим по скайпу о жизни, он поддерживает меня, подбадривает. Кроме того, я фанат бейсбола. Болею за “Канзас-Сити Роялз”. Про увлечение гольфом уже говорил, а еще интересуюсь американским футболом. Правда, моя любимая команда в нынешнем сезоне выступает не- удачно.

— Заметил, что ты часто меняешь клубы. Значит ли это, что и в Беларуси задержишься лишь на один сезон?
— В последние годы в моих переходах всегда имелся смысл. Скажем так, был резон что-то менять. Но сейчас я не против остаться на одном месте надолго. Нам не дано знать, что нас ждет в будущем. Может, задержусь в “Цмоках”, а может, следующим летом уйду и еще пять лет буду ежегодно менять прописку.