Допинг в России: чем это чревато для нас. Вместо Москвы — Варшава

Напомним: 9 ноября независимая комиссия ВАДА обнародовала первую часть доклада о системе допинговых нарушений в российской легкой атлетике. Спортсмены массово употребляли запрещенные препараты, а тренеры национальной сборной, руководители Всероссийской федерации легкой атлетики (ВФЛА), сотрудники РУСАДА и Минспорта занимались сокрытием прегрешений. Мало того, функционеры будто бы еще и наживались на шантаже.

Противостояние

ВАДА лишило аккредитации РУСАДА и ее антидопинговую лабораторию, а ИААФ приостановила членство ВФЛА на неопределенный срок. Это означает запрет на участие россиян в международных турнирах. Уже известно, чемпионат мира в залах (Портленд, США, 17-20 марта), россияне пропустят. Их выступление на Играх в Рио — под вопросом. Три российских атлета успели нарушить запрет ИААФ, один из них — Виктор Угаров — выиграл марафон в Канадзаве (Япония). Его результат аннулировали, а организаторов соревнований строго предупредили.
Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. На пресс-конференции суперзвезды Елена Исинбаева, Анна Чичерова и Сергей Шубенков протестовали против несправедливых, по их мнению, санкций, под которые угодили и “чистые” атлеты. На другой акции в президиуме сидели Кристина Угарова и Татьяна Мязина, которых рекомендовано дисквалифицировать пожизненно. Они собираются инициировать иск к создателям разоблачительного фильма германского телеканала ARD.
Министр спорта России Виталий Мутко вместе с резонерским “наша легкая атлетика отнюдь не самая грязная в мире” произнес и более конструктивное: “Нужно обновление, нужен человек с новым имиджем. Может, и не из легкой атлетики. А уж организационно и административно можно все выстроить. Нужна миру федерация, значит, будет. Мы вообще можем все напрямую финансировать. Нужны честные и порядочные люди, чтобы государство не страдало. Не для того мы все это делаем, строим, чтобы какой-то жуликоватый спортсмен чего-то там “химичил”. Нам нужно доверие”.
ИААФ назначила инспекционную комиссию во главе с норвежцем Руне Андерсеном, которая станет наблюдать за действиями ВФЛА по выходу из кризиса. Разработаны и критерии оценки: а) безотлагательные корректирующие и дисциплинарные меры; б) создание эффективной антидопинговой структуры; в) структурные и регуляторные реформы, направленные против использования допинга; г) введение эффективной и прозрачной программы допинг-тестирования; д) соответствие антидопинговому кодексу.
Тем временем в Колорадо- Спрингс (США) исполком и совет учредителей ВАДА за различные нарушения признали НАДА Андорры, Аргентины, Боливии, Израиля, России и Украины не соблюдающими Антидопинговый кодекс. Назначен новый гендиректор агентства — Оливье Ниггли. Он вступит в должность 1 января 2016 года.

Новое направление

В этой предельно наэлектризованной атмосфере нас интересует: где теперь будут тестировать урину и кровь белорусских атлетов? Об этом и о связанных с громкими событиями проблемах корреспонденту “ПБ” рассказал директор НАДА Беларуси Денис МУЖЖУХИН.

— Помнится, ваш предшественник в интервью “ПБ” говорил, что сотрудники НАДА в 2011 году взяли 1146 допинг-проб.
— Раньше мы осуществляли предварительное тестирование проб в минской лаборатории, входящей в состав НАДА. Значительная масса тестов бралась у юношей, юниоров, молодежи. В случае малейших подозрений проба отправлялась в Москву: из-за отсутствия аккредитации юридически мы не имеем права выносить вердикт. Туда же посылали пробы атлетов международного уровня. Однако с 1 января нынешнего года ВАДА запретила обработку допинг-тестов лабораториям, не имеющим лицензии.
Но мы сотрудничали не только с Москвой. Выполняли и заказы международных федераций, они оплачивают нашу работу. Скажем, брали пробы у биатлонистов и отправляли в Австрию. Сотрудничество с РУСАДА, конечно, более интенсивное. Определяющие факторы — цена и время, расположение в едином таможенном пространстве и одном часовом поясе. Надо иметь в виду, что кровь должна быть доставлена в лабораторию в течение 36 часов после взятия, иначе ее нет смысла тестировать.

— Случалось ли вымогательство, шантаж со стороны сотрудников РУСАДА?
— Нет, и не представляю, как это технически могло происходить.

— Нормальным людям трудно примерить на себя криминальное мышление… Что теперь, после дисквалификации московской лаборатории?
— С уриной проще — мы сразу переориентировались на Варшаву. Сейчас прорабатываем с поляками договоренность по кровяным тестам.

— Прежде доставка и обработка одной пробы колебалась в районе 300 долларов. А сейчас?
— Теперь это обходится примерно на 30 процентов дороже, около восьми с половиной миллионов рублей. В эту сумму входит забор пробы, стоимость контейнера, транспортировка, анализ. Планирую в ближайшее время выехать в Варшаву, чтобы стратегически выстроить отношения с польским НАДА и добиться некоторых скидок. Тем более его глава — председатель группы взаимодействия Совета Европы и ВАДА по антидопинговым вопросам.

— Сколько проб вы отправили в Москву в прошлом году?
— 219 проб урины, кровяных в несколько раз меньше. Наши специалисты не имеют права делать забор крови. Приглашаем медсестер, а наш сотрудник в это время находится рядом. Кроме того, в контейнере для транспортировки крови должен быть прибор, фиксирующий колебания температуры и время в пути. Эта процедура обходится дороже.

— Число проб уменьшится?
— Нет, наш министр спорта с пониманием относится к проблеме и обещал увеличить финансирование. Планируем выйти на 400 проб в год.

— Внутренние соревнования станут бесконтрольными?
— Не совсем. Мы по-прежнему будем контролировать чемпионаты страны, но не так интенсивно. Если, скажем, раньше проверяли десятерых, теперь ограничимся двумя. Однако контроль будет внезапный, без предварительного оповещения. Спортсмены всегда должны быть к этому готовы. Кроме того, на нашем сайте мы объявили старт программы “Сообщи о допинге”. Надеемся на помощь тех, кто против обмана в спорте.

— Если наша лаборатория не имеет права обрабатывать допинг-тесты, она становится ненужной.
— Это не так. Ее сотрудники активно работают по контролю биодобавок, разнообразие которых лавинообразно нарастает. Кроме того, ВАДА стимулирует и финансирует развитие исследовательских программ. Мы хотим попасть в один из таких проектов. Закрываться не будем, наоборот, нужно поддерживать квалификацию сотрудников. Цель по-прежнему — получение аккредитации. Наша лаборатория оснащена не хуже многих аккредитованных. Однако в 2013-м ВАДА ввело мораторий на аккредитацию новых лабораторий. Поэтому пока придется подождать.

— Сколько наших спортсменов входят в международный и национальный пулы тестирования?
— В международный — 31 атлет, представляющий 23 вида спорта, в том числе восемь легкоатлетов. В национальном было 45 человек из 16 видов. Сейчас туда добавились еще семь легкоатлетов, которых ИААФ исключила из своего списка и рекомендовала ввести в наш. Прежде в национальный пул входили 150 спортсменов. Мы обязаны проверять их как минимум три раза в год, а желательно чаще, и иметь подробную информацию об их местонахождении. К этому никак не можем их приучить. Несколько человек уже получили желтые карточки и после этого принесли нужные сведения. Это не прихоть. За нашей деятельностью наблюдает ВАДА. Пытаемся научить спортсменов работать с программой ADAMS. Каждый получил пароль и логин. Для того, чтобы знали и понимали, как вести себя во время допинг-контроля.

— Сколько наших спортсменов сейчас находится под допинг-расследованием?
— Пятеро. Фамилии называть не имею права.