Три Сереги. Варенье из облепихи

Помнится, Сергей Юрьевич, вы высказывали на тему Игр некоторые крайне радикальные мысли…

Сергей Новиков. Да, и чем дальше, тем устойчивее мои чувства. И это — тихая ненависть к Олимпиадам, особенно летним. Она зародилась, пожалуй, еще во время Игр 90-х годов. Тогда стало ясно, что нормальный среднестатистический любитель спорта, к коим я себя условно относил, рискует в продолжение двух с лишком олимпийских недель сойти с ума. Программа Игр из цикла в цикл раздувается, полнится второстепенными видами, уложить которые в рамки устойчивого интереса попросту невозможно. Процесс выходит из-под контроля. Ты понимаешь, что мимо тебя проходит уйма значимых событий, причем не только в диковинном софтболе или в специфичной стрельбе из лука, но и в давней олимпийской классике: играх с мячом, легкой атлетике, плавании, борьбе. Уже тогда поймал себя на мысли, что мне удобнее было бы смотреть элитные баскетбол, гандбол, волейбол, водное поло не слепленными в невообразимый ком, а в режиме растянутого времени.
Другим индикатором вызревшей неприязни сделался, конечно, допинг. С разочарования дисквалификацией Бена Джонсона в Сеуле до теперешнего гона нарушителей росло и крепло ощущение, что тебя попросту держат за дурака. Иными словами, благородство, положенное в основу олимпийских идеалов, выродилось в сплошной обман, в подлость, выдаваемую за доблесть, а попросту говоря — в войну. Иногда за родину. Оно нам надо?

Сергей Мордасевич. Надо. Игры лежат в основе всего мирового спорта, и время в этом спорте мерится именно олимпийскими циклами. Без Олимпиад уже невозможно представить четные годы. Только понятно, что устройство Игр нуждается в модернизации. Будь моя воля, взял бы курс не на расширение олимпийской программы, а на сокращение. Оставил бы только исконные, самые популярные и важные виды. И турнирные сетки внутри них тоже модернизировал бы. Возьмем любимый нами гандбол. Прежде чем наступить четвертьфиналам, в нем проходит предварительный раунд. В двух группах — по шесть команд. В плей-офф выходят по четыре. Каждый играет с каждым. Как-то довелось прочитать, что это громоздко. И действительно: почему бы не начать, например, сразу с нокаут-раунда? Точность определения победителя уменьшается, зато увеличивается зрелищность. И таких реформ можно провести много. Ну и с допингом этим надо что-то делать… Впрочем, если закрывать Олимпиаду по этой причине, тогда уж надо закрывать и весь спорт. Вместе с чемпионатами континентов, первенствами мира и прочими турнирами разного ранга.

С.К. А вот меня ну совершенно не напрягает, что Олимпиада расширяется, как Вселенная. Могу даже порадоваться за это. Потому что давно стал болельщиком избирательным, и если стрельба из репчатого лука меня мало волнует, то пусть себе стреляют на параллельном канале. Я беру от Игр то, что мне интересно, и меня не раздражает мысль, что кто-то может торчать от софтбола. Мир глобализируется — докатились ветры и до спорта. Он сегодня как гипермаркет. Ты пришел и взял что душе угодно. Чай, кофе, потанцуем. Другой взял другое. А все вместе это дает большое копошение, движение, соревнование — и в конечном счете праздник. И в самом конечном — коммерческую выгоду. Если уж МОК пускает к себе под крышу экзотичные виды, следовательно, уверен, что приживутся. И если завтра мы увидим на Олимпиаде, например, турнир по скоростной варке облепихового варенья, значит, это станет кому-нибудь нужно. Кому-то понадобится этот уголок в гипермаркете между винно-водочным отделом и хлебобулочным. Ну, ради бога. Не вижу проблемы.
Что до допинга, то все эти истории, конечно, отвращают. Но только не в том смысле, что спорт стал больше, чем спорт. Он давно такой, и политики в нем — как хлорки в водопроводе. Со всеми втекающими и вытекающими. И будут жрать — и рисковать, и попадаться, и скандалить. Но здесь у меня тоже работает фильтр. Предпочитаю игровые виды, а там налегать на лелики-анаболики как-то не принято. В восприятии допинга важно другое. Отношение к проблеме общественного мнения. В одних странах погоревшего на таблетках и уколах спортсмена в меру сил валяют в перьях. В других — выставляют жертвой вселенского заговора. Мне бы хотелось видеть Беларусь в первом ряду. Впрочем, в идеале пусть бы наши в эту проблему не вступали вообще.

С.Н. Есть и другой выход из допингового лабиринта. С обезоруживающей логикой, порой присущей дилетантам, его обозначила в одном из “Кодов доступа” на “Эхе Москвы” монструозная Юлия Латынина. Журналистка рассудила примерно так: когда я смотрю на балерину, танцующую на сцене, мне абсолютно наплевать на то, что эта профессионалка потребляет при подготовке к выступлению. Аналогия прозрачна. Я для наглядности уточнил бы, что выступление происходит не на рутинном спектакле, а, скажем, на конкурсе молодых талантов.
Иными словами, предлагается приравнять спорт к другим видам творческой деятельности, где каждый творец в принципе сам отвечает за сохранность своих головы и тела. Попутно замечу, что корректность аналогии подкрепляет тотальное предательство такого основополагающего принципа олимпизма, как любительство. Выступление на Олимпиадах — уже давно приоритетный источник доходов у спортсменов. Да и МОК погряз в коммерциализации. И я с тихой издевкой в душе жду того славного дня, когда декорациями олимпийских ристалищ станут такие же рекламные щиты, что и на других топ-соревнованиях. Сохраняющийся доселе запрет на них — пример лицемерного чистоплюйства. Если свято следовать ему, то запрещайте олимпионикам, скажем, фотографироваться для рекламных билбордов, тем более — с медалями.

С.М. А что такого уж плохого в этой коммерциализации? Вся современная жизнь протекает по ее законам. Так почему в стороне должен быть олимпийский спорт? Ну появятся рекламные щиты на Играх. Так ведь это даже хорошо! В спорт придут лишние инвестиции. Вырастут призовые, и представители неигровых видов если не сравнятся с игровиками, то хотя бы приблизятся к ним по заработку. Пример, может, и не очень удачный, но все-таки. Среднестатистическому футболисту-гастролеру из белорусского чемпионата живется лучше, чем олимпийскому медалисту. И где, спрашивается, справедливость? Главное, чтобы МОК не уподобился в этом плане ФИФА, где уже не успеваешь следить за коррупционными новостями. Хотя, может, уже давно уподобился?
Но вернемся к допингу. Самое страшное в нем — то, что, видя счастливого олимпионика на пьедестале, ты никогда не знаешь, не сорвут ли через пару лет с его шеи медаль. Ты восхищаешься его способностями, а они могут оказаться стероидными. Причем финансовые и имиджевые потери при разоблачении всегда значительно меньше, чем выгоды при завоевании награды.

С.К. А Андрей Вашкевич, между прочим, однажды написал про допинг, как топором рубанул: пусть жрут! Пусть не стесняются и не дозируют. Пусть у женщин вырастают усы и голоса становятся, как у Шаляпина. Пусть мужики наращивают мышцы, рискуя потерять силу в других органах. Пусть ради большой победы спортсмены садят печень и что там еще страдает. Каждый кузнец своего счастья и хозяин своему здоровью. И не нужно будет никаких лабораторий, допинг-тестов — и вся эта индустрия потеряет смысл, и все будут равны перед полной вседозволенностью. Я понимаю весь популизм и всю утопичность такого подхода, но, может, есть здесь крупица здравого смысла? Это вот как раз к метафоре Латыниной про балерину. Может, пусть никому ничто не мешает танцевать? Ну, не во всех, допустим, видах спорта — а только в отдельных.

С.Н. Мне кажется, к этому в итоге спорт и придет. И что регулятором средств достижения результата станет исключительно здравый смысл. А как же те виды, где здравомыслие окажется бессильным, где возобладает некий порок? Люди в большинстве просто отвернутся от тех забав, которые перестанут быть проявлением здоровья, двигательных умений, интеллекта и превратятся в соревнования технологий и лабораторных ухищрений.
Вот многих ли увлекут уже сегодня, скажем, шахматные чемпионаты среди компьютерных программ? По моим ощущениям, как только машины стали активно приобщать к древней игре, интерес к ней по всему миру рухнул. Помню, какой ажиотаж вызывали повсюду поединки Спасского против Фишера, Карпова против Корчного или Каспарова даже у тех, кто знал тему на уровне правил движения фигур. Стоило подточить в игре личностное начало, как о них стали забывать. Вместо ответа на вопрос, кто сегодня чемпион планеты по шахматам, вы зададите новый вопрос: а в какой версии? Или просто растеряетесь. Не знаю, как в ваших головах, но в моей революция недоверия уже свершилась в отношении к легкой атлетике и штанге. После разоблачений Армстронга непросто было заставить себя смотреть трансляции “Тур де Франс” даже с блистательным комментарием Сергея Курдюкова. Иными словами, началась выбраковка спортивных дисциплин по признаку, скажем так, правдивости. Самое парадоксальное, что главным стимулом неправедности в спорте становится… его престиж. А он выше всего на Олимпиадах. Из чего можно вырулить на такое заключение: Игры в теперешнем виде — не что иное, как прямое противоречие здравомыслию.

С.М. Я бы назвал “стимулом неправедности” другое. А именно — нечеловеческие нагрузки, которые предлагают спортсменам тяжелая и легкая атлетика, велоспорт. Заметьте, это самые трудные, самые жестокие, самые вредные для организма виды. Может, потому и жрут они этот допинг, что без него стало просто невозможно выживать в этой среде. Этакая форма борьбы. Или протеста. Но, знаете, какими бы словами мы ни клеймили современное олимпийское движение, какие бы пороки в нем ни распознавали, в августе следующего года мы все равно на две недели превратимся в фанатиков. И будем не спать ночами, и радоваться каждой нашей медали, и восхищаться Болтом, Фелпсом или кем там еще.